Ленин и печник

В Горках знал его любой,

Старики на сходку звали,

Дети — попросту, гурьбой,

Чуть завидят, обступали.

Был он болен.

Выходил

На прогулку ежедневно.

С кем ни встретится, любил

Поздороваться душевно.

За версту — как шел пешком

Мог его узнать бы каждый.

Только случай с печником

Вышел вот какой однажды.

Видит издали печник,

Видит: кто-то незнакомый

По лугу по заливному

Без дороги — напрямик.

А печник и рад отчасти,

По-хозяйски руку в бок,

Ведь при царской прежней власти

Пофорсить он разве мог?

Грядка луку в огороде,

Сажень улицы в селе,

Никаких иных угодий

Не имел он на земле...

— Эй ты, кто там ходит лугом!

Кто велел топтать покос?!

Да сплеча на всю округу

И поехал, и понес.

Разошелся.

А прохожий

Улыбнулся, кепку снял.

— Хорошо ругаться можешь,

Только это и сказал.

Постоял еще немного,

Дескать, что ж, прости, отец,

Мол, пойду другой дорогой...

Тут бы делу в конец.

Но печник — душа живая,

Знай меня, не лыком шит!

Припугнуть еще желая:

— Как фамилия? — кричит.

Тот вздохнул, пожал плечами,

Лысый, ростом невелик.

— Ленин, — просто отвечает.

— Ленин? — Тут и сел старик.

День за днем проходит лето,

Осень с хлебом на порог,

И никак про случай этот

Позабыть печник не мог.

А по свежей по пороше

Вдруг к избушке печника

На коне в возке хорошем

Два военных седока.

Заметалась беспокойно

У окошка вся семья.

Входят гости: — Вы такой-то?

Свесил руки:

— Вот он я...

— Собирайтесь!

Взял он шубу,

Не найдет, где рукава.

А жена ему: — За грубость,

За свои идешь слова...

Сразу в слезы непременно,

К мужней шубе — головой.

— Попрошу, — сказал военный,

Ваш инструмент взять с собой.

Скрылась хата за пригорком.

Мчатся санки прямиком.

Поворот, усадьба Горки,

Сад, подворье, белый дом.

В доме пусто, нелюдимо,

Ни котенка не видать.

Тянет стужей, пахнет дымом,

Ну овин — ни дать ни взять.

Только сел печник в гостиной,

Только на пол свой мешок

Вдруг шаги, и дом пустынный

Ожил весь, и на порог

Сам, такой же, тот прохожий.

Печника тотчас узнал:

— Хорошо ругаться можешь,

Поздоровавшись, сказал.

И вдобавок ни словечка,

Словно все, что было, — прочь.

— Вот совсем не греет печка.

И дымит. Нельзя ль помочь?

Крякнул мастер осторожно,

Краской густо залился.

— То есть как же так нельзя?

То есть вот как даже можно!..

Сразу шубу с плеч — рывком,

Достает инструмент. — Ну-ка...

Печь голландскую кругом,

Точно доктор, всю обстукал.

В чем причина, в чем беда

Догадался — и за дело.

Закипела тут вода,

Глина свежая поспела.

Все нашлось — песок, кирпич,

И спорится труд, как надо.

Тут печник, а там Ильич

За стеною пишет рядом.

И привычная легка

Печнику работа.

Отличиться велика

У него охота.

Только будь, Ильич, здоров,

Сладим любо-мило,

Чтоб, каких ни сунуть дров,

Грела, не дымила.

Чтоб в тепле писать тебе

Все твои бумаги,

Чтобы ветер пел в трубе

От веселой тяги.

Тяга слабая сейчас

Дело поправимо,

Дело это — плюнуть раз.

Друг ты наш любимый...

Так он думает, кладет

Кирпичи по струнке ровно.

Мастерит легко, любовно,

Словно песенку поет...

Печь исправлена.

Под вечер

В ней защелкали дрова.

Тут и вышел Ленин к печи

И сказал свои слова.

Он сказал, — тех слов дороже

Не слыхал еще печник:

— Хорошо работать можешь,

Очень хорошо, старик.

И у мастера от пыли

Зачесались вдруг глаза.

Ну а руки в глине были

Значит, вытереть нельзя.

В горле где-то все запнулось,

Что хотел сказать в ответ,

А когда слеза смигнулась,

Посмотрел — его уж нет...

За столом сидели вместе,

Пили чай, велася речь

По порядку, честь по чести,

Про дела, про ту же печь.

Успокоившись немного,

Разогревшись за столом,

Приступил старик с тревогой

К разговору об ином.

Мол, за добрым угощеньем

Умолчать я не могу,

Мол, прошу, Ильич, прощенья

За ошибку на лугу.

Сознаю свою ошибку...

Только Ленин перебил:

— Вон ты что, — сказал с улыбкой,

Я про то давно забыл...

По морозцу мастер вышел,

Оглянулся не спеша:

Дым столбом стоит над крышей,

То-то тяга хороша.

Счастлив, доверху доволен,

Как идет — не чует сам.

Старым садом, белым полем

На деревню зачесал...

Не спала жена, встречает:

— Где ты, как? — душа горит...

— Да у Ленина за чаем

Засиделся, — говорит...

1938—1940