Разные песни

Песня императора Юряку

Всегда оленя раздавались стоны

В ущельях Огура,

Лишь вечер наставал,

Но нынче ночью больше он не плачет,

Как видно, наконец, он задремал!

1665–1666

Две песни времени путешествия императора Дзёмэй по провинции Ки

{Неизвестный автор}

Для любимой моей

Собираю я в дар дорогие каменья,

Ах, с далеких просторов необъятного моря

Принесите с собой мне сверкающий жемчуг,

Волны белые взморья!

{Неизвестный автор}

От тумана поутру

Платье влажное свое,

Верно, и не просушив,

Ты один, любимый мой,

Горною тропой идешь…

1667–1679

Тринадцать песен времен путешествия экс-императрицы Дзито и императора [Момму] по провинции Ки зимой первого года Тайхо, в десятом месяце

Я ищу для любимой

Дорогие каменья…

С далеких просторов необъятного моря

Принесите мне белый сверкающий жемчуг,

Волны белые взморья!

О Сирасаки — славный мыс,

Благополучен будь и жди меня,

На корабле большом

Я весла закреплю

И вновь вернусь тобой полюбоваться!

На берега залива Минабэ

Ты не нахлынь, прошу тебя, прилив,

Лишь полюбуюсь я на дальних рыбаков,

Что ловят рыбу там, где остров Касима,

И вновь вернусь немедленно назад!

Рассвет придет,

И, в море уходя,

Лишь полюбуюсь я на рыбаков,

Что ловят рыбу там, где мыс Юра,

И вновь вернусь немедленно назад!

У мыса дальнего Юра,

Как видно, схлынул на море прилив,

В Сираками,

Скалистый берег огибая,

Отплыли смело с громким плеском вдаль ладьи…

На поле с черными быками,

За теми, кто ведет быков,

Идет вослед супруга поля

И платья яшмового ярко-красный

Волочит за собой подол…

{Песня Нага Окимаро}

В Кадзахая

Волны белые у берегов,

Понапрасну приливаете сюда,

Нет моей любимой, что могла

Любоваться вами в этот час…

Не нынче ли пройду сосновую я рощу,

Что выступает вдалеке вперед,

Как будто выйдя из ворот навстречу, ждет:

Ах, не придет ли, наконец,

От друга моего гонец желанный?

О, когда пройду

Фудзисиро,

Что в дороге встретить мне случится,

Платья белотканого рукав,

Верно, горькими слезами увлажнится…

На горе Сэнояма

Клена алая листва осыпается на землю беспрестанно.

Может быть, и на горе Камиока,

Ах, не нынче ль алая листва

Тоже осыпается на землю?

Дошел ли слух о том

В страну Ямато,

Что в поле дальнем Огану,

В дорожном шалаше под листьями бамбука

Я бедным странником живу?

Вот это здесь, на этих склонах горных,

В стране Кии,

В былые времена

Охотники стрелою реповидной

Оленей убивали наповал!

{Песня Саканоэ Хитооса}

В страну Кии

Ходить я буду без конца,

И я молю вас, храмы жен,

Пошлите мне хорошую жену, —

Ведь вас зовут недаром — храмы жен!

1680–1681

Две песни жены, оставшейся дома

Ах, наверно, милый мой супруг,

Что ушел теперь в страну Кии,

Полотняные где платья хороши,

Переходит нынче горы Мацути.

Дождь, хоть нынче, я прошу тебя, не лей!

Когда тоскую я, оставшись здесь одна,

Возможно, нынче ты проходишь горы,

Где белые плывут

По небу облака

И длинной, длинной тянутся грядою.

Песня, поднесенная принцу Осакабэ. Воспевается облик святого отшельника

{Из сборника Какиномото Хитомаро}

Не оттого ль, что, не меняясь, вечно,

Зима и лето здесь вершат свой бег,

Не оставляя веер,

Носит шкуры

В горах живущий человек!

1683–1684

Две песни, поднесенные принцу Тонэри

О, вот расцвели на деревьях цветы,

Словно за руку милую взяв,

Ветви нежно нагнув,

Можешь рвать ты цветы

И украсить цветами себя!

Хотя на горах, на весенних

Опадают цветы, увядая,

Но на склонах божественных Мива

Еще не раскрылись бутоны,

С нетерпеньем тебя ожидая…

1685–1686

Две песни, сложенные Хасибито на берегу реки Идзуми

Когда смотрю, как вниз несутся в пене

Потоки горные, мне кажется тогда:

Не жемчуг ли,

Рассыпавшись, сметался,

Ужели предо мной обычная река?

Как видно, жемчуг

Из короны Волопаса

Из-за того, что он тоскует по жене,

Упал с небес и засверкал, смешавшись,

В кристальных струях голубой реки.

Песня, сложенная в Сагисака

Подобно птице белой — цапле,

Я на горе Сагисака, что называют Кручей Цапли,

Хочу приют найти скорей

В тени густых зеленых сосен, —

Ведь с каждым часом ночь темней!

1688–1689

Две песни, сложенные на реке Наки

Навряд ли встречу я такого человека,

Который дал бы мне обсохнуть у огня.

Мое промокшее в дороге одеянье

Хочу послать к себе домой

В знак одинокого скитанья!

О люди из столицы дорогой,

Хочу, чтоб ваши корабли приплыли

К моим пустынным берегам, —

Ведь если вы пройдете мимо,

Какой тоской наполнится душа…

1690–1691

Две песни, сложенные в Такасима

Здесь, в Такасима,

На реке Адо,

Хоть и бушуют в белой пене волны,

Но все равно о доме я тоскую, —

Ведь так печален временный приют!

Когда находишься в пути, бывает жаль,

Когда за горы Такасима

Мир озарявшая чудесная луна,

Вещавшая, что полночь наступила,

Вдруг скроется и станет не видна…

1692–1693

Две песни, сложенные в провинции Ки

Та девушка, которую люблю,

Не позволяет встретиться с собою,

И в бухте Яшмовой с тоскою я стелю

На ложе одинокое одежды.

Ах, спать придется, верно, одному!

Будет открываться ларчик дорогой,

И рассвет придет, — не радуюсь ему,

Ах, ночей былых жаль сердцу моему, —

Ведь в разлуке с рукавами милой

Спать придется нынче одному!

Песня, сложенная в Сагисака

Словно с белыми шарфами цапли,

На горе Круча Цапли

Цуцудзи белоснежных раскрылись цветы.

Я прошу, лепестками своими окрасьте мне платье,

Я любимой его покажу!

Песня, сложенная на реке Идзуми

В ворота милой входят и уходят…

Когда-Увидимся зовется здесь река,

На камнях у нее, покрытых мохом,

Не стаял белый снег, —

Там до сих пор зима!

1696–1698

Три песни, сложенные на реке Наки

Верно, дома думают в тревоге,

Как промок я

От весеннего дождя,

Как мои промокли рукава

На реке, что называют Плачем?

Наверно, дождь весенний послан мне гонцом

Родными, что остались дома,

Когда подумаю: ведь как ни прячусь я

От этого весеннего дождя,

Меня он догоняет снова!

Навряд ли встречу я такого человека,

Что высушил бы платье над огнем,

Мои родные, что остались дома,

Весенний дождь

Послали вслед гонцом!

1699–1700

Две песни, сложенные на реке Удзигава

В заливе Окура

Раздался громкий гул,

То над полями ближними в Фусими,

Где за добычею охотятся стрелки,

Как видно, гуси пролетели мимо!

В осеннем ветре

С грохотом несутся потоки горные

В Ямабукиносэ,

И гуси, прячась в облаках небесных,

Кричат и пролетают в вышине…

1701–1703

Три песни, преподнесенные принцу Югэ

Наверно, полночь —

Ночь спустилась,

И видно, как плывет луна

В далеком небе, где слышна

Гусей летящих жалобная песня!..

У дома милого возлюбленной моей,

Разносится печальный крик гусей!

Вечернею порой в густом тумане

Они несутся с криками над нами

И исчезают в вышине вдали…

Теперь, когда, скрываясь в облаках,

Кричат печально гуси, пролетая,

Я с нетерпеньем жду,

Чтоб клен алел в горах,

Хотя пора его расцвета миновала!

1704–1705

Две песни, поднесенные принцу Тонэри

Не оттого ли, что с вершин Таму

Густой туман спустился горный,

На отмели

Реки Хосокава

Шумят, переливаясь, волны!

Скрыто все зимой…

Тоскуя о весне,

Посадил я дерево, и ныне

Срок, когда созреть должны плоды,

Я нетерпеливо ожидаю…

Песня принца Тонэри

Ночью черной, как ягоды тута,

Встали густые ночные туманы,

Кажется, будто рукава расстелились

На Такая,

Все окутав собою…

Песня, сложенная в Сагисака

В стороне Ямасиро, в Кудзэ,

На горе Сагисака,

С незапамятных времен богов

Почки набухают на ветвях весной,

Осенью — летит увядшая листва…

Песня, сложенная вблизи реки Идзуми

Там, где вешнюю траву

Кони щиплют на зеленых склонах,

Гору Кони-Щиплют миновав,

Дикий гусь-гонец, посланник дома,

Мимо кровли пролетел моей!

Песня, поднесенная принцу Югэ

Государю дань приносят пищей…

На горе Минабутияма,

На уступах скал

Не выпавший ли снег

Задержался, не растаяв до конца?

{Песня Какиномото Хитомаро}

“Берег, где амбара нет”.

Нет амбара, где бы рис сложить,

Жатву с поля сняв, где милая моя

Красный свой подол водой полей смочив,

Бережно сажала первый рис.

{Песня Какиномото Хитомаро}

Хоть и много я по морю плавал,

Мимо множества различных островов,

Сколько ни смотрю на остров этот малый,

Остров в Ава, —

Я не насмотрюсь!

Песня о луне, исполненная при восхождении на гору Цукуба

{Неизвестный автор}

В такую ночь, когда в долине неба

Не видно облаков,

Как будет жаль, когда в такую ночь,

Чернее ягод тута,

Луна плывущая за гребни гор зайдет!

1718–1714

Две песни, сложенные во время посещения императором дворца Тоцумия в Ёсину

{Неизвестный автор}

От гор далеких Мифунэ

Над водопадом,

Туда, где в Акицу раскинулись холмы,

Ты, с плачем пролетая надо мною,

Кого зовешь с собою, ёбукодори?

{Неизвестный автор}

Касаясь на пути уступов скал,

Вода, что мчится в пене с вышины,

Свой замедляет бег,

И в заводи сейчас

Здесь виден лик сияющей луны!

Песня Энисуномото

Если в Садзанами

Ветер с гор Хира

Пролетает над широким морем,

Видно, как у дальних рыбаков,

Развевает рукава — во время ловли…

Песня Яманоэ

На ветках, на сосне прибрежной,

Где волны белые несутся к берегам,

Священные дары…

О, сколько же столетий

Проходят люди здесь, неся дары богам?

Песня Касуга

Когда я сети расставлял садэ,

Не пропуская ни одной струи,

В реке Мицу

Все рукава я промочил,

И нет тебя, что высушила б их…

Песня Такэти

Корабль, отчаливший в морскую даль,

Другие корабли вслед за собой ведя,

Благополучно ль опустил он якорь свой

У Такасима,

В дальней гавани Адо?

Песня Касуга

Луны сияющей, что озаряет мир,

Не закрывайте в небе, облака!

В тень островов

Спешит войти мой челн,

И я не знаю, где найти причал…

1720–1722

Три песни Ганнина

Когда вернусь и вновь увижу

Прекраснейшую Ёсину- реку,

Что наконец увидел ныне,

Примчавшись на конях лихих,

Минуя горные вершины?

Как ни досадно мне,

Но день уже стемнел.

И вдоволь я не насмотрелся

На берег Есину- реки кристально-чистый,

Хотя не раз я любовался им!

Оттого, что поднялись высоко

Волны бурные

На Ёсину- реке,

Не увидеть водопада мне

И, наверно, буду тосковать об этом!

Песня Кину

О любимый мой, любуясь на тебя,

Сколько ни гляжу, не наглядеться мне,

Как на иву на речную, что растет

У реки прозрачной Муцута,

Где кричит всегда речной олень!

Песня Симатари

Хотел давно полюбоваться я,

И вот пришел сюда не понапрасну,

О Ёсину- река, —

Журчанье чистых струй…

Не насмотреться — так она прекрасна!

Песня Маро

О, сколько ни смотрю,

Смотреть я не устану

На берег Ёсину- реки,

Где, верно, наслаждались ране,

В далекие года седые мудрецы…

Песня Тадзихи Махито

Схлынут волны — и в заливе Нанива

Собирают водоросли-жемчуга

Девушки-рыбачки…

Я хочу узнать,

Как по имени мне вас назвать?

Ответная песня

Только тем, кто ищет раковины здесь,

Подаем в ответ мы сердца весть.

Странникам,

Кому постель — трава,

Мы своих имен не назовем.

Песня Исикава Тоситари

Утешим же себя,

Уснем хоть этой ночью вместе!

А после, с завтрашнего дня,

О, как начнет терзать меня тоска,

Когда расстанемся с тобою!

1729–1731

Три песни Фудзивара Умакаи

В рассвета алый час

Все снится тот же сон,

И непрестанно я тоскую о любимой,

Как непрестанно набегают в Кадзисима

Морские волны на берег крутой…

Наверно, ты, любуясь ныне

На рощи, где растут зубчатые дубы,

В полях Ивата,

В Ямасина,

Тропами горными идешь!

В священном храме, здесь,

В Ивата, в Ямасина,

Когда дары я принесу богам,

Быть может счастье улыбнется нам

И будем вместе мы с любимой!

1782–1788

Две песни Госи

У гор Обаяма

Все заволок туман,

Темнеет ночь,

И я не знаю,

Где моему челну найти причал…

Я восхищался долго дивной бухтой,

Хотел уплыть, но был не в силах я, —

На бухту Манага,

Где мыс Миогасаки,

Вернувшись, я залюбовался вновь!

Песня Сёбэн

В Такасима

Гавань дальнюю Адо

Миновал — и хочется теперь

Плыть в Сиоцу мне, в желанный край,

Где есть бухта дивная Суга!

Песня Иомаро

Мои циновки в три ряда…

И “В-Три-Ряда” зовется здесь река,

У берегов ее среди камней

Лягушки мне кричат: “Ах, если б как теперь

Все оставалось бы без перемен, навечно! ”

Песня, сложенная чиновником из министерства церемоний Оямато в Ёсину

Ах, оттого, что так высоки горы,

Цветами белыми, что в дар несут богам,

Потоки горные несутся в белой пене,

И сколько ни любуюсь переправой

У Нацуми- реки, не насмотреться мне!

Песня Кавара, чиновника из военного министерства

Оставив позади огромный водопад,

Иду по берегу,

Вдоль Нацуми- реки,

Любуясь чистотой прозрачных струй,

И наслаждаюсь этой красотой!

Песня, воспевающая деву Тамана из уезда Суэ страны Камицуфуса

Где гагары, в том краю,

Близко от страны Ава

Лук из адзуса сверкает

Белой яшмой на концах.

“На концах” звалось село,

Где красавица жила

Дева Тамана моя,

Дева милая моя,

Та, что грудью широка,

Та, что бедрами узка,

Не девица, — а пчела!

От лица ее всегда

Исходил лучистый свет,

Как цветок она была,

Средь людей — красивей нет.

И когда она являлась

И сиял улыбкой лик,

С яшмовым копьем гонец

Забывал дорогу вмиг,

И без зова, сам собой

Вдруг сворачивал с пути,

Приближался к воротам

И не мог уже уйти…

А соседи тех домов,

Что стояли тут же в ряд, —

Оставляли жен своих,

Не жалея, говорят.

И без всяких ее просьб,

Уходя от жен своих,

Предложить спешили ей

Стать хозяйкой их ключей.

Так любовью забавлялась,

Как игрушкою, она, —

Так жила в краю далеком

Чудо-дева Тамана…

Каэси-ута

И когда к железным воротам

Приходили люди и стояли там

Даже среди ночи, —

Не щадя себя,

Выходила с ними встретиться она.

Песня, воспевающая Урасима из Мидзуноэ

В час, когда туман затмит

Солнца лик весною,

Только выйду я на берег

В бухте Суминоэ,

Посмотрю, как челн рыбачий

По волнам плывет, —

Древнее сказание

В памяти встает.

В старину в Мидзуноэ

Раз Урасима- рыбак,

Ловлей рыбы увлечен —

Кацуо и тай, —

Семь ночей не возвращался

На село домой,

Переплыв границу моря

На челне своем.

Дочь морского божества

Водяных долин

Неожиданно он вдруг

Встретил на пути.

Все поведали друг другу

И судьбу свою

Клятвой навсегда скрепили,

В вечную страну уйдя…

Во дворец владыки дна

Водяных долин,

В ослепительный чертог,

В глубину глубин

Парой юною вошли,

За руки держась,

И остались жить, забыв

Горе, старость, смерть.

И могли бы вечно жить

В светлой стороне,

Но из мира суеты

Странен человек!

Раз, беседуя с любимой,

Так промолвил он:

“Ненадолго бы вернуться

Мне в мой дом родной!

Матери, отцу поведать

О своей судьбе,

А назавтра я пришел бы

Вновь к тебе сюда”.

Слыша эту речь его,

Молвила в ответ она:

“Только в вечную страну

Ты вернись ко мне!

Если хочешь, как теперь,

Вечно жить со мной,

Этот ларчик мой возьми,

Но не открывай”.

Так внушала рыбаку,

Поглядела вслед…

И вот прибыл в край родной

Юноша-рыбак.

Он взглянул на дом, а дома —

Смотрит, — нет как нет,

Поглядел он на селенье —

И селенья нет.

И так странно показалось

Все это ему, —

Ведь всего назад три года

Он покинул дом!

Нет ни кровли, ни ограды,

Нету ничего, —

Не открыть ли этот ларчик,

Может, в нем секрет?

Может, все еще вернется,

Дом увидит он?

И свой ларчик драгоценный

Приоткрыл слегка.

Струйкой облачко тотчас же

Вышло из него

И поплыло белой дымкой

В вечную страну.

Он бежал и звал обратно,

Рукавом махал…

Повалился, застонал он,

Корчась на земле!

И внезапно стала гаснуть

Юная душа,

И легли морщины вдруг

На его чело,

Черный волос вдруг покрыла

Сразу седина,

Все движенья постепенно

Стали замирать…

Наконец и эту жизнь

Смерть взяла себе!

Так погиб Урасима

Из Мидзуноэ,

И лишь место,

Где родился,

Видно вдалеке…

Каэси-ута

В бессмертном мире он

Мог жить за веком век,

Но вот по воле сердца своего

Он сам пошел на лезвие меча, —

Как безрассуден — этот человек!

Песня, сложенная при виде юной девушки, что шла одна по большому мосту в Кавати

Над рекой Катасива

По огромному мосту,

Крашенному в алый цвет,

Платья красного подол

Алый волоча,

Горной крашенный травой

Плащ накинув на себя,

О дитя, что здесь идешь,

По мосту совсем одна,

Есть ли у тебя супруг,

Словно вешняя трава?

Иль как в желуде у дуба

Косточка,

Ты спишь одна?

Не придется мне тебя спросить…

Мной желанная, любимая моя,

Даже дома я не знаю твоего…

Каэси-ута

Если бы в конце огромного моста,

Вдруг бы у реки стоял мой дом,

Деве юной,

Что идет совсем одна,

Сердцем пожалев, приют бы предложил!

Песня, сложенная при виде утки над болотом Одзаки в провинции Мусаси

В Сакитама,

На болоте Одзаки,

Утка громко хлопает крылом,

Верно, для того, чтоб белый иней,

Что на хвост попал,

Смести долой!

Песня, сложенная у источника Сарасии, где белят полотно в уезде Нака

Там, где три каштана, — середина…

Серединой названа страна,

В той стране Сарасии — источник, где девицы белят полотно.

Нет конца его прозрачным струям — без конца течет вода окрест,

Так же без конца хожу туда я нынче — хочется жену из этих мест!

Песня, сложенная на берегу Ищи

Ты, далекая моя жена,

Если б только ты была в Така,

Пусть не знал бы я туда дорог,

Я на берег бы пришел Ищи,

И тогда бы там искал тебя!

1747–1750

Две песни, сложенные, когда придворные чиновники отправлялись в Нанива весной, в третьем месяце

Там, где облака

Белоснежные встают,

Там, на Тацута — горе,

На вершине Огура,

Выше водопада струй,

Распустились на ветвях

Вишен пышные цветы,

Нагибая ветви вниз…

Так как горы высоки,

Ветер дует без конца,

И весенний светлый дождь

Беспрестанно льет и льет.

И от этого дождя

Ветви верхние, склонясь,

Уронили лепестки…

О прекрасные цветы,

Что остались на ветвях,

Расположенных внизу,

Вас прошу,

Хоть краткий срок

Не роняйте лепестки…

До тех пор, покамест он,

Мой возлюбленный супруг,

Что уходит ныне в путь,

Где зеленая трава изголовьем служит всем

Не вернется к вам сюда!

Каэси-ута

О, странствие мое лишь семь продлится дней,

Пройдет то время незаметно…

Принц Тацута,

Не дай, — тебя прошу, —

Цветам раскрывшимся осыпаться от ветра!

Там, где облака Белоснежные встают,

Гору Тацута пройдешь

В час вечерний,

И тогда

Ты увидишь,

Что цветы

Пышных вишен,

Что цвели

Над скалой,

Где водопад, —

Облетели до конца…

А бутоны на ветвях

Следом расцвести должны,

И хотя не сможешь ты

Встретить всех цветов расцвет,

Должен ты как раз теперь

Посетить вершины гор!

Каэси-ута,

Когда бы время мне,

Я б, мучаясь, поплыл на берег тот,

И я тогда сорвал бы

Цветы прекрасной вишни, что цветет

Вдали на той вершине горной!

Песня, сложенная на следующий день, когда вернулись после ночлега в Нанива

Гору Сима

Окружают реки…

Шли мы по дороге, где холмы

Вдоль реки,

И только день вчерашний

Гору, наконец, мы перешли,

Только ночь одну

Мы ночевали,

Но с вершины горной

Нежные цветы

Пышных вишен,

Облетев, упали

В струи водопада —

И плывут теперь…

О, до дня того,

Пока ты их увидишь,

Чтобы ветер бурный

Здесь не дул,

Горы перейдя,

Я в знаменитом храме

Буду славить бога ветра,

Знай!

Каэси-ута

Здесь, у подножья горных склонов,

Куда приходят и уходят вновь,

О, если б ты была, чтоб показать я мог

Цветы вишневые, что пышно расцветают,

Сгибая ветви тяжестью своей!

Песня, сложенная когда царедворец Отомо поднялся на гору Цукуба

Замочил здесь принц в колодце рукава…

И страна была Хитати названа.

В той стране Хитати

Ты мечтал

На гору Цукуба посмотреть,

Где стоят красиво

Две вершины в ряд —

И явился, наконец, сюда.

Хоть и жарко было нам с тобой,

Лился пот и, уставая, ты вздыхал,

Шел, цепляясь каждый раз с трудом

За деревьев корни на ходу,

Но к вершинам приближаясь,

Песни пел.

И когда тебя привел я, наконец,

На вершины дивные взглянуть,

Бог мужей нам разрешение послал,

И богиня жен добра была.

Ярким солнечным лучом они

Осветили те вершины, что всегда

Были раньше в белых облаках,

Где без времени всегда на них

С облаков небес лил сильный дождь…

И когда узрели мы в тот миг

Ясно ширь родной своей страны,

Что неведома была досель,

Стали радоваться мы с тобой!

Развязав шнуры одежд,

Словно дома у себя,

Не стесняясь,

Всей душой,

Вольно веселились мы!

Хоть и густо разрослась

Эта летняя трава,

Но насколько лучше нам

И приятней нынче здесь,

Нежли вешнею порой

В дни туманные весны…

Каэси-ута

Разве что-нибудь сравнится с этим днем?

Даже дни, когда в далекие года

На горе Цукуба

Веселились люди,

Не возьму в сравненье никогда!

Песня, воспевающая кукушку

Случилось раз у соловья —

Из соловьиного яйца

Кукушка

Родилась на свет,

Она не пела,

Как отец,

И не умела петь,

Как мать,

И прилетев сюда, с полей,

Где расцвели унохана,

Так громко стала распевать,

Что померанцев лепестки

На землю стали опадать,

И пела целый долгий день,

Но сладко было слушать мне…

Не улетай же далеко!

Тебе взамен подарок дам!

Здесь, где находится мой дом,

Средь померанцевых цветов

Ты поселись, живи всегда

И целый день мне песни пой!

Каэси-ута

Ночами пусть встает туман,

И льется дождик с высоты…

Кукушка

С песнею летит,

Ах, что за диво птица, ты!

Песня, сложенная при восхождении на гору Цукуба

“Если б мог я усмирить

Горькую тоску в пути,

Где зеленая трава

Изголовьем служит мне! ” —

Так подумав, в тот же день

На Цукуба я взошел.

И когда взглянул я вниз,

То увидел пред собой,

Как в долине Сидзуку

С белоснежных обана

Облетают лепестки,

Крики громкие гусей

Стали холодом звучать,

И на озере Тоба,

В Ниихари,

Поднялась

От осенних ветров вдруг

В пене белая волна…

И когда я посмотрел

С высоты Цукуба, здесь,

Вдаль на эту красоту,

Грусть, что мучила меня,

Что росла в душе моей

Много долгих дней в пути, —

Вмиг утихла и прошла!

Каэси-ута

Хочу нарвать я алых листьев клена,

Чтобы послать их юным девам мог,

Что на полях осенних

У подножья горы Цукуба

Жнут созревший рис…

Песня, сложенная в день Кагахи при восхождении на гору Цукуба

На горе на Цукуба,

Где живут среди пиков орлы,

Среди горных отрогов,

Где струятся в горах родники, —

Зазывая друг друга,

Девы, юноши вновь собрались

У костров у зажженных,

Будут здесь хороводы водить,

И чужую жену буду я здесь сегодня любить,

А моею женою другой зато будет владеть.

Бог, что власть здесь имеет

И правит среди этих гор,

Дал на это согласие людям

Еще с незапамятных пор.

И сегодня одно про себя хорошо разумей:

Упрекать ты не смеешь, И мучиться тоже не смей!

Каэси-ута

Поднялись — и все закрыли облака.

У горы, где власть имеет бог мужей,

Дождь все время моросит,

Промокну я,

Но домой уйти я не могу!

Песня, воспевающая оленя

Среди гор Микаки,

Что поднялись ввысь

Против славных Каминаби гор,

Где богов могущественных чтят,

Средь осенних хаги, что цветут в горах,

Собираясь спать с любимою женой

И жалея, что в долинах ночь

Утру место уступить должна

И наступит скоро час зари,

Посреди осенних распростертых гор,

Заставляя эхо громыхать,

Все зовет к себе олень жену,

И все время горько плачет он!

Каэси-ута

Завтра ночью вряд ли встретятся они…

Потому средь распростертых гор,

Заставляя эхо громыхать,

Все зовет к себе олень жену

И все время горько плачет он!

Песня принцессы Сами

Не оттого ль, что поднялись высоко

Горные вершины в Курахаси,

Выходящую с ночною темнотою

Светлую луну

Так трудно мне дождаться!

Песня о танабата

На извечных небесах

Возле берегов струящейся реки,

Где теченье верхнее ее,

Перекину я жемчужный мост!

У теченья нижнего ее

Приготовлю я тебе ладью.

Пусть дожди идут

И ветры будут дуть,

Ветры дуют пусть

И дождь идет,

Чтобы ты подол не промочил в пути,

Чтобы мог всегда ко мне прийти,

Перекину я жемчужный мост!

Каэси-ута

Среди Реки Небес

Встает густой туман,

Любимый мой, которого я жду, —

Все думая, что нынче будет он, —

Как видно, уж ведет ко мне свою ладью!