Правотворчество перед вызовами глобализма

Специфика глобализации в правовой сфере состоит в том, что этот процесс проявляется и прослеживается в той или иной степени во всех структурных элементах правовой системы, как статичес­кой, так и динамической ее сторон. Влияние глобализации можно обнаружить применительно к правовым идеям и взглядам, юридическому образованию и юридической науке, системе законодательства, государственным и иным институтам обеспечения права. Глобализация оказала значительное влияние на правотворчество, правореализацию, нормативно-правовой массив и правосознание как основные компоненты правовой системы.

В международном правотворчестве в последнее время происходят весьма ощутимые перемены. Интенсивным характером глобализации мира обусловлено ускорение правотворческого процесса, формирование условий для принятия норм общего права большинством государств.

Расширение и углубление правового регулирования непосредственно сказывается на процессе правотворчества. Эта тенденция вызвана искусственным расширением предмета правовой регламентации. Расширение сферы правового регулирования связывается с распространением действия права как на совершенно новые, недавно возникшие области социальной действительности, так и на те из них, которые не находились в поле зрения субъектов правотворчества. Появились новые отрасли, подотрасли, институты права и законодательства, такие как информационное право, космическое право, чрезвычайное законодательство и др.

Фактором, в значительной мере определяющим указанную тенденцию, является нетерпение движущих глобализацию сил и их нетерпимость к национальной и культурной самобытности отдельных стран и народов. Научно-технический прогресс также помимо расширения сферы правовой регламентации влечет эволюцию традиционных правовых институтов. В частности, претерпевает важные изменения институт права собственности, что выразилось в качественном и количественном изменении объектов права собственности. Так, с появлением различных объектов интеллектуальной (литературной, художественной, промышленной) собственности существенно расширился объем так называемого бестелесного имущества. Перечень объектов права собственности на " телесное" имущество увеличился за счет различных энергоносителей. Право современного государства должно учитывать в системе своих норм влияние научно-технического прогресса на все сферы общественной жизни: материальное производство, социальные, политические отношения, духовную сферу. В связи с этим регулятивная роль права в управлении научно-техническим прогрессом принимает другой аспект. К сожалению, современное право не имеет механизма ограничения и нейтрализации вредных последствий научно-технического прогресса. Это особенно касается военных (ядерных, биологических и пр.) технологий, генетики, медицинской биологии, социальных последствий научно-технической революции.

Расширение сферы правотворчества сопровождается другой тенденцией – излишней детализацией правового регулирования общественных отношений, более конкретным и всесторонним их регламентированием. По мнению А.С. Пиголкина, углубление правового регулирования – это главный магистральный путь развития современного законодательства[396]. Законодательство становится более навязчивым, детализированным и потому негибким. Тенденция расширения и детализации правового регулирования общественных отношений повлекла за собой существенное увеличение количества нормативно-правовых актов на всех уровнях права: федеральном, региональном и муниципальном.

Одной из особенностей законотворчества, связанной с глобализацией в Российской Федерации, стало появление новых проблем, нуждающихся в правовой регламентации, таких, например, как терроризм, ухудшение качества жизни общества и других. На первый план выдвинулись вопросы духовного здоровья и национальной безопасности, проблемы топливно-энергетического комплекса. Следовательно, и правовые формы разрешения их потребуют выработки соответствующих правовых механизмов, поскольку в таких ситуациях начинает взаимодействовать сложный комплекс интересов различных участников процесса, который принципиально отличается от традиционного.

Правотворческие органы в национальных государствах вынуждены в условиях глобализации действовать в условиях агрессивной информационной среды. Они страдают от постоянного переизбытка ненужной, заведомо избыточной информации (так называемый «белый шум» – один из наиболее древних инструментов сокрытия информации). Парламентарии жалуются на систематическое отсутствие адекватного структурирования поступающей к ним информации, что означает ее неверность. Политические установки и социальный заказ сменяются столь хаотично и непредсказуемо, что правотворцы превращаются в регистраторов фантомов. В указанной ситуации субъекты правотворчества теряют понимание того, что их решения влияют на реальную жизнь реальных людей. Правотворец просто забывают о них, что в сочетании с перепроизводством нормативных актов превращает его в прямую угрозу для нормального развития общества. Безответственность субъектов правотворчества начинает транслироваться на все общество и копироваться правоприменителями, превращаясь в некий юридический стиль. Снижение ответственности как отдельной личности, так и общества и даже государства представляет угрозу всей современной цивилизации, в ее нынешнем, привычном для нас виде.

В условиях глобализации мира значительно вырос круг комплексных межотраслевых структурных образований законодательства, наиболее характерным примером которого служит торговое законодательство, законодательство о борьбе с компьютерной преступностью и др.

В законотворчестве в силу процесса глобализации происходит повышение удельного веса международно-правового фактора, по сравнению с другими, учитываемыми в законодательном процессе. В качестве примера можно привести факт опережающего правового регулирования, когда отрасли и институты международного права возникают значительно раньше, чем соответствующие новые отрасли и институты национального нрава (атомное право, семейное право и др.) и оказывают на него существенное влияние. Глобализация делает однополюсный мир намного теснее и субъекты становятся настолько взаимосвязанными, что изменение в правотворческом процессе в метрополии влечет за собой в итоге перемены в законодательстве ее колоний.

«В теоретическом и практическом плане, - писал М.Н. Марченко, - происходит ограничение государственной монополии в сфере национального правотворчества и включение в этот процесс ряда других, негосударственных субъектов»[397]. Новым является активное участие в правотворчестве многочисленных международных органов и организаций. Можно отметить тенденцию развития корпоративного права. На основе опыта крупнейших финансовых корпораций мира, разработавших и использующих корпоративные кодексы в своей " корпоративной сети", стали приниматься принципы корпоративного управления. Они сильно повлияли на содержание акционерного законодательства, в том числе на Федеральный закон Российской Федерации " Об акционерных обществах". В России координационный Совет по корпоративному управлению при ФКЦБ подготовил в 2000-2003 гг. корпоративный кодекс, который был рекомендован Правительством РФ для применения. Поправки в законы и изменения корпоративной практики теперь происходят под его влиянием.

Международно-правовые нормы, создаваемые в ходе глобализации мира, носят наднациональный, то есть международный, характер и выходят далеко за пределы национальных интересов отдельного государства или группы государств. В этом смысле такого рода международно-правовые нормы несут в себе зачатки наднационального юридического регулирования.

Воздействие международного права на законодательство и законодательный процесс происходит двумя путями: первый путь – это подписание новых конвенций, которые требуют изменения российского законодательства. Другой путь воздействия международного права на внутригосударственное, когда Российская Федерация вступает в международные организации при условии некоторых изменений действующего законодательства. Так, при вступлении России в Совет Европы наряду с условием ратификации Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в качестве обязательного условия была выдвинута ратификация протокола к конвенции об отмене смертной казни. Введение моратория на смертную казнь вызвало неоднозначную реакцию общества как противоречащее объективным угрозам безопасности страны. Опыт взаимодействия России с международными организациями свидетельствует о том, что Российской Федерации в процессе согласования условий сотрудничества с международными организациями, например ВТО, далеко не всегда защищала свои государственные интересы и отражала их в нормах, которые создавались в рамках ВТО. В связи с вступлением России в ВТО приходится корректировать законодательство, что служит яркой иллюстрацией воздействия глобализации на процесс правотворчества. Новый Таможенный кодекс позволил существенно снизить время таможенного оформления грузов. Это закон прямого действия, исключающий множество подзаконных актов, которые регулировали действия таможенных органов.

Принятие в Российской Федерации закона о земле происходило в нетерпеливой спешке, когда одна треть субъектов РФ прислала отрицательные заключения, а также вопреки требованию Председателя Совета Федерации Федерального Собрания РФ о том, чтобы Земельный кодекс не принимался без учета мнения регионов. Тем не менее, кодекс был принят, где наряду с многими принципиальными просчетами был, по признанию специалистов, нарушен также принцип ч. 2 ст. 1 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах. Согласно этой статье: " Все народы для достижения своих целей могут свободно распоряжаться своими собственными богатствами и ресурсами без каких-либо обязательств, вытекающих из международного экономического сотрудничества, основанного на принципе взаимной выгоды, и из международного права. Ни один народ, ни в коем случае не может быть лишен принадлежащих ему средств существования". В данном случае новые утилитарные интересы мировой элиты одержали верх над старым международным правом.

Стоит указать на исключительную роль такого универсального средства, как современный закон в распространении западных ценностей, в том числе в культурно чуждых им обществах. К. Осакве признавал факт юридического утверждения капиталистических принципов в Гражданском кодексе Российской Федерации – путем заимствования западных образцов, или того, что у нас называют " мировыми стандартами": «ГК РФ 1994 г., - писал он, - кодекс, обновленный в западном стиле, но с чертами некоторой советской ностальгии... ГК РФ 1994 г. войдет в историю кодификации как великолепный пример успешной правовой трансплантации и красноречивый монумент науки сравнительного правоведения. ГК РФ почти на 100 лет моложе ГГУ и в связи с этим разработчики российского Кодекса могли бы учесть мудрые уроки ГГУ, но они этого, к сожалению, не сделали. Вместо этого они селективно взяли кое-что из ГГУ, позаимствовали многие старые ошибки ГК Франции, от которых ГГУ в свое время отказался, и добавили свои чисто российские погрешности. В результате получился уникальный российский Гражданский кодекс»[398]. О слепом заимствовании свидетельствуют, в частности, не слишком успешные и едва ли полезные для общества попытки переориентации Лесного и Водного кодексов РФ с природоохранительной на чисто хозяйственную установку.

Принятие Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» от 8 августа 2001 г. обеспечило массовый характер криминальных захватов предприятий. Налоговые инспекции не получили права проверки сведений, изложенных в представляемых документах и не было предусмотрено обязательное нотариальное заверение протоколов собраний юридических лиц, что значительно облегчило российским рейдерам осуществлять свои пиратские схемы. Отрицательные последствия от принятия этого и подобных ему законов специалисты прогнозировали еще на стадии разработки законопроектов, но давление лоббистов, очевидно, оказалось сильнее.

Принятие Земельного Кодекса и Федерального закона «Об обороте земель сельскохозяйственного назначения» обслуживало корыстные интересы финансовой олигархии. Согласно последнему, земли будут продаваться, покупаться, а также сдаваться в аренду иностранцам на 49 лет. В результате (как и во время «приватизации» промышленных предприятий) земли будут захвачены «олигархами» и станут объектом спекуляций. Недавно стали известны некоторые выводы постоянной комиссии ООН, которая изучает вопросы наличия распределения и использования основных жизненно важных природных ресурсов Земли. Предельно допустимый, для естественного восстановления, уровень эксплуатации ресурсов был достигнут еще в 1967 году. Сейчас он превышен вдвое. Это грозит общепланетарной катастрофой, которая особенно ударит по водным ресурсам. Их истощение и заражение составляют главную опасность для существования человечества. Снижение водоснабжения в различных странах мира в ближайшие 15 лет составит от 30 до 80%. В США уже сейчас стоимость 1 литра чистой воды доходит до 2 долларов. В России вода стоит в десятки раз дешевле. Наша страна, имеющая 75% мировых запасов пресной воды, может стать основной ареной борьбы за водные ресурсы. Поэтому Запад стремится застолбить в России важные земельные участки.

В 2002 г. была принята поправка к Федеральному закону «Об иностранных инвестициях в РФ». Эта поправка фактически снимает все ограничения на продажу иностранцам земли, предприятий атомной энергетики и оборонного комплекса, причем АЭС и оборонные предприятия могут быть скуплены иностранцами с целью их уничтожения.

В условиях глобализации значительную роль в правотворчестве национальных государств выполняют зарубежные лоббистские структуры. М.Г. Делягин иронически замечает: «еще в 1997 г. молодые российские реформаторы обнаружили, что сфера наиболее эффективного решения ключевых вопросов внутренней российской политики переместилась с уровня администрации президента и правительства Российской Федерации на уровень Конгресса и администрации США»[399].

Иллюстрацией может служить принятие Государственной Думой Федерального Собрания РФ законов «Об электронной торговле» и «Об электронной цифровой подписи», а также прохождение в Госдуме законов «Об информации персонального характера», «О Государственном регистре населения РФ», «О трансформации денежной системы РФ» и других, обеспечивающих электронный контроль над населением Российской Федерации. В целях реализации Федеральной Целевой Программы «Электронная Россия на 2002-2010 годы» Государственной Думе было предложено рассмотреть целый пакет законопроектов глобализационной направленности, призванных узаконить насильственное включение граждан России в глобальное информационное общество.

Основными из них являются:

«Об электронной торговле»;

«Об электронной цифровой подписи»;

«О трансформации денежной системы РФ»;

«Об использовании платежных карт в РФ»;

«О государственной программе создания единой системы электронного денежного обращения и кредита РФ»;

«Об информации персонального характера»;

«О государственном регистре населения РФ»;

«Об основных документах, удостоверяющих личность гражданина РФ».

Закон «О трансформации денежной системы РФ» предполагает исключение из оборота наличных денег — путем трансформации денежной системы России в безналичную. Закон революционен по своей сути. Он ориентирован на создание компьютерного строя электронных безналичных денег, при котором в полную зависимость от новой банковской системы попадают все граждане и юридические лица. Наличные деньги выводятся из состава государственных денег России, а вместо них вводятся так называемые «суррогатные деньги» – «платежные билеты» и «платежные жетоны». Они приобретаются в банке и сдаются только под проценты, причем для их приобретения и хранения на каждую семью устанавливается строгая месячная квота. Хранение излишков наказывается конфискацией. Для совершения расчетных операций каждый гражданин должен зарегистрироваться в банке и поставить номер расчетного счета в паспорте. Безналичные расчеты производятся с помощью платежных электронных карт. При этом создается компьютерная информационная система, отслеживающая все доходы и расходы граждан, а также собирающая конфиденциальную информацию о клиентах банка. Такая система позволяет осуществлять тотальный контроль и манипулирование гражданами и предпринимателями.

Законопроекты «Об использовании платежных карт в РФ» и «О государственной программе создания единой системы электронного денежного обращения и кредита РФ» призваны узаконить применение электронных безналичных денег и платежных карт на территории Российской Федерации. Причем Постановлением Правительства РФ № 368 от 21 апреля 2000 г. была создана Межведомственная комиссия по интеллектуальным картам с встроенными микропроцессорами. Все вышеперечисленные законопроекты требуют обязательной цифровой идентификации граждан. Таким образом, множество людей, не приемлющих цифровой идентификации личности по религиозным, идеологическим или иным причинам, будет поставлено перед выбором между своими убеждениями и так называемыми «благами цивилизации». По сути их будут принуждать к вступлению в электронный концлагерь под угрозой отчуждения от возможности участия в товарно-денежных отношениях. «...Никому нельзя будет ни покупать, ни продавать», кроме тех, кто примет цифровое имя и электронную карту с встроенным микрочипом. Известно, что процесс на этом не закончится.

Здесь необходимо отметить, что описанные выше законотворческие инициативы ориентированы только на одно из возможных направлений электронных расчетов – применение пластиковых платежных карт. Сегодня созданы более современные альтернативные системы электронных платежей, не требующие присвоения участникам сделок цифровых имен. Они полностью анонимны, эффективны для честной торговли и неудобны для преступников. Однако они не способствуют созданию электронного концлагеря, а поэтому и не получают поддержку у представителей исполнительной и законодательной власти. Законопроекты «Об информации персонального характера» и «О государственном регистре населения» также работают на включение России во всемирную систему «нового мирового порядка». Их реализация создает возможности для:

– концентрации неограниченной власти у нового органа государственного управления, не предусмотренного Конституцией РФ;

– создания единого цифрового идентификатора, форма, порядок присвоения и использования которых не определены в законе;

– межведомственного и трансграничного обмена информацией персонального характера (в том числе, экономических, медицинских, биографических, религиозных, социальных, психологических и других конфиденциальных данных человека и гражданина);

– использования этих сведений для проведения опытов с персональной информацией в неопределенных целях;

– лишения возможности защиты граждан от произвола лиц, наделенных правом владеть информацией персонального характера (закон вообще не оговаривает число лиц, которые будут наделены правом сбора, хранения и использования информации);

– предлагается разбивка людей на группы и категории по принципам, не определенным в законе (в зависимости от лояльности к правящей группировке и от материального положения?);

– создается возможность разглашения информации государственной важности под видом трансграничного обмена информацией.

Все эти предпосылки в любой момент могут реально привести к полному перехвату власти в России надгосударственными структурами. Таким образом, поголовное присвоение идентификационных номеров или личных кодов всем гражданам России, а также организация информационного взаимодействия с другими странами или трансграничная передача персональных данных являются главнейшими составляющими вышеуказанных законопроектов. Они подготовлены без широкой огласки на основании Директивы 95/46/ЕС Европейского Парламента и Совета Европы.

Не секрет, что на рынках Москвы и Санкт-Петербурга легко купить по сходной цене различные ведомственные базы данных (МВД, ФСБ, ЖКХ и другие). А по международным договорам сводная база данных на всех граждан России завтра может оказаться в любом из глобальных суперкомпьютеров, но для этого необходимо присвоить всем цифровые имена в соответствии с международными стандартами. Началом клеймения российских граждан стало принудительное присвоение цифровых имен в виде идентификационных номеров налогоплательщиков (ИНН) органами Министерства по налогам и сборам РФ. Следующим этапом всероссийской кодификации граждан должно было стать прохождение в Государственной Думе законопроекта «Об основных документах, удостоверяющих личность гражданина РФ».

Лоббированиев правотворчестве – это совокупность легальных и нелегальных действий по приспособлению законов, которым оказывается подчиненным общество, интересам олигархических кланов, которые отстаивают свои корыстные интересы путем взаимодействия с депутатами законодательного органа. В современном «демократическом» обществе лоббирование признается законной деятельностью. Тем самым группировки состоятельных людей навязывают обществу законы и благодаря этому делают обязательным для всех граждан служить своим интересам.

Проект глобализации навязывает стандарты для национальных правовых систем: единые минимальные требования к правовому регулированию общественных отношений; единые стандарты закрепления прав и свобод человека; стандарты осуществления правосудия и предпринимательской деятельности; стандарты в области труда, занятости и торговли и др. Эти стандарты навязываются межгосударственными организациями типа Международной организации труда (МОТ), Всемирной торговой организации (ВТО) и т.п. Многие специалисты недоумевали – почему несмотря на сверхактуальность Федерального закона о нормативно-правовых актах (или источниках права), его принятие откладывают под самыми нелепыми предлогами. Ответ известен посвященным: российский законодатель ждал прихода глобализации, а значит, – новых стандартов в области классификации правовых актов.

Меняется во многом мощность и сила влияния на правотворчество различных социальных факторов. Многократно возрастает роль эконо­мического фактора, оттеснившего на второй план даже такой мощный социальный фактор, как политический. Почти незаметно воздействие на правотворче­ство социокультурного, а тем более культурного факторов. По мере углуб­ления раскола общества на сверхбогатых и бед­ных, лиц разной национальности и конфессио­нальной принадлежности, все менее однородной и внутренне противоречивой становится в ходе правотворчества роль ценностно-психологи­ческого фактора. Среди обеспечивающих факторов на первый план выходит информационно-манипуляционный, вытеснивший собой практически организационный фактор. Правообразование под влиянием процесса глобализации приобретает целый ряд и других особенностей и новых черт: оно, как и сама правовая система, изменяется под воздействием, главным образом, внешних факторов, происходит значительная формализация механизма правообразования, появляются новые субъекты правотворчества.

Среди современных тенденции в развитии права в процессе правотворчества, можно также указать изменение источниковой базы. В странах англосаксонского права возрастает роль нормативно-правового акта. Так, в Великобритании в соответствии с решением Палаты лордов по делу British Railways Board v. Pickin было установлено, что никакой суд не имеет права обсуждать действия парламента ни в отношении частных, ни в отношении публичных парламентских актов. В странах романо-германской семьи в порядке исключе­ния может быть придана обязательная сила прецеденту, то есть все суды должны ему следовать. Например, в Испании на законодательном уровне закреплена правотвор­ческая роль судебной практики Верховного Суда. В Германии в качестве прецедентов обязательной значимости признаются решения Федерального конституционного суда. В Италии судебная практика также пользуется существен­ным авторитетом, благодаря деятельности Кассационного суда. Подобного рода примеры могут быть продолжены, и все они, несомненно, свидетельствуют, что в европейских странах созданы условия для существования и развития " судейско­го права", как одного из новых источников внутригосударственного правотворчества, хотя эти страны пока избегают официаль­ного признания судебного прецедента как источника права.

Обозначенная тенденция «естественного следования прецеденту» распространяется и на Российскую Федерацию[400]. Возникло такое правовое явление, как учет в дея­тельности отечественных судебных органов практики Европейского суда по правам человека. Согласно ст. 1 Закона РФ " О ратификации Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоко­лов к ней" практика толкования и применения Евро­пейским Судом конвенции и протоколов к ней при рас­смотрении дел с участием Российской Федерации является для нее обязательной. Обязательными для применения в России являются также решения феде­ральных и региональных органов конституционной юстиции. В связи с этим в отечественной литературе оживились дискуссии на тему признания судебной практики источником российского права.

Весьма актуальна тенденция изменения роли Европейского суда по правам человека. Прецедентный характер решений Европейского суда по правам человека имеет большое значение не только для их применения при осуществлении юстиции, но и для правотворческой деятельности законодательных органов государств-членов Совета Европы. Важную роль в этой деятельности сыграли так называемые «меры общего характера», выносимые по итогам рассмотрения жалоб Европейским судом по правам человека. В соответствии с ними государства внесли соответствующие коррективы в национальное законодательство и в правоприменительную практику. С одной стороны, ратифицировав Европейскую конвенцию по защите прав и свобод человека, Российская Федерация признала юрисдикцию Европейского Суда по правам человека, решения которого являются прецедентами. С другой стороны, российское законодательство не знает понятия «прецедент» применительно к решениям судов по конкретным делам и даже к постановлениям высших судебных инстанций.

Ставка глобалистов на широкое распространение судебных прецедентов не случайна. Они убеждены, что влиять на судей несравнимо проще, чем на многолюдный законодательный орган государства. Исторический опыт Запада, и прежде всего Соединенных Штатов Америки, позволяет глобалистам надеяться на использование судов в быстром внедрении своих ценностных потребительских эталонов в общественную жизнь всех народов. Глобализация существенно усиливает роль и значение судейского нормотворчества во всех странах, куда проникает. Это обусловлено стремлением к новому мировому порядку. Когда большевики пришли к власти в России, одним из первоочередных декретов ВЦИК РСФСР стал Декрет о суде.

В странах с романо-германскими юридическими традициями важнейшую роль стала играть судебная практика, в том числе международно-правовая. Существенно повысилась роль Международного Суда в общем процессе правотворчества. Согласно Статуту решение Суда обязательно лишь для участвующих в деле сторон и лишь по данному делу (ст. 59). Однако на самом деле его авторитет столь значителен, что государства, обосновывая свои права, зачастую используют решения и консультативные заключения Суда. Сам суд стал чрезвычайно широко толковать свои возможности в правотворческом процессе.

Тенденции конвергенции так или иначе не могли обойти стороной и отечественную правовую систему. Нелепо было бы отрицать огромное регулятивное значение, которое имеют Постановления пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. Ознакомление с текстами указанных постановлений во многих случаях дает основания для размышлений о соотношении интерпретации юридической нормы и собственно нормотворческим процессом, результатом которого, как хорошо известно, является общеобязательное правило поведения. Зачастую грань между этими явлениями правовой деятельности столь тонка, что впору говорить, как это уже часто можно встретить в современной специально-правовой литературе, о смешанной правовой природе – о нормативно-интерпретационном характере судебных актов, являющихся результатом обобщения судебной практики и одновременно определяющих вектор дальнейшего развития этой практики. Если же вести речь об актах Конституционного Суда Российской Федерации, причем как о постановлениях, так и об определениях, особенно о так называемых определениях с позитивным содержанием, то нормативная составляющая этих формально интерпретационных актов столь существенна, что их содержанием определяется не только направление судебной практики в различных юрисдикциях, но и направленность законотворческой деятельности парламента. Разъяснения Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда, которые даются указанными высшими судебными органами Российской Федерации в силу прямого указания Конституции (статьи 126, 127), равно как и акты Конституционного суда лежат в основе не только решений нижестоящих судов соответственно общей и арбитражной юрисдикций, но и активно используются в качестве обоснования иных правоприменительных решений, в том числе принимаемых в системе исполнительной власти. Разъяснения высших судебных органов, оформляемые в соответствующих постановлениях их пленумов, а также в иных формах (например, информационных письмах Высшего Арбитражного Суда) не могут не быть нормативным ориентиром в процессе осуществления также законодательного регулирования общественных отношений.

Общий взгляд на функциональное предназначение органов государственной власти, разнесенных по трем основным «ветвям», требует осознания того обстоятельства, что общесоциальное предназначение и имманентная правовая природа парламента заключается главным образом в представительстве. По сути, парламент есть конечный транслятор народного волеизъявления и по этой причине управомочен носителем суверенитета устанавливать наиболее фундаментальные и, следовательно, общие по своему правовому содержанию принципы существования и функционирования общества, из которых вытекает содержание издаваемых законодательным органом норм. Но практически повсеместно в мире парламенты утрачивают свою представительскую миссию. Депутатами парламентов становятся лица, которые не представляют интересов общества в прямом и переносном смыслах этого слова. В результате законотворческая деятельность обслуживает главным образом олигархические кланы, стоящие за официальными учреждениями и полностью их контролирующие. Несоблюдение принципа народного представительства ставит современные парламенты вне закона и приходится принимать большое количество законов, чтобы замаскировать это положение.

Перемещение центра законодательных инициатив от парламентских структур к правительству тоже отражает общемировые тенденции глобализма, когда до 90 % законопроектов, вносимых в парламент, принимаются по инициативе правительства, когда их первоначальный текст разрабатывается в системе исполнительной власти. Данная глобальная тенденция отражает повсеместное нарушение конституционнного принципа разделения властей, который по мере продвижения глобализации приобретает все более демагогический характер.

Проект глобализации мира предполагает, чтобы каждая из подсистем государственной власти (законодательная, исполнительная, судебная), разделенных с точки зрения различий своего социального предназначения, обладала нормотворческой, правоисполнительной и юрисдикционной компетенцией одновременно. Каждая из указанных систем государственной власти осуществляет издание общеобязательных правил поведения, является участником управленческого процесса (в широком смысле), наконец, задействована в снятии общественных противоречий посредством разрешения юридических споров. Это предполагается глобалистским планом создания хаоса в механизме национальных государств с тем, чтобы облегчить переход к диктатуре нового мирового порядка.

Глобалистские установки значительно деформируют принцип демократизма правотворчества. Всенародные обсуждения важнейших законопроектов более не практикуются. В России введены дополнительные ограничения на проведение референдумов. Активный протест широких слоев населения против принятия Федерального закона о монетизации льгот был проигнорирован властями. Нормативно-правовые акты меняют свое содержание в сторону сужения круга лиц, чьи интересы они призваны выражать. Законы принимаются в интересах отдельных олигархических групп не только в России, но и за рубежом. Законотворчество со всей очевидностью мотивируется закулисным согласованием корыстных интересов элитных группировок.

Субъекты федеративных государств демонстрируют стремление к юридической интернационализации и активно применяют юридический и институциональный опыт зарубежных государств. Эту тенденцию западный мир оценивает весьма положительно, как приветствует всякие центробежные тенденции, если они происходят не у себя дома.

А.С. Пиголкин, характеризуя проблемы развития российского законодательства, отмечал: «все большее распространение получает диспози­тивная форма регулирования, дающая возможность сторонам правоотношений самим определять пути до­стижения поставленных целей, устанавливать права и обязанности через договор, соглашение вместо жест­кого императива, не оставляющего возможности вы­бора вариантов»[401]. Договор с нормативным содержани­ем – это совместный правовой акт, оформляющий вы­ражение обособленных согласованных автономных волеизъявлений двух или нескольких субъектов права, определяющих правовые нормы, исполнение которых предполагается обязательным. В условиях глобального, рыночного, высокотехнологического разви­тия экономики особое значение приобретает совместное согласительное правовое регулирование. Оно, с одной стороны, начинает конкурировать с законодательным регулированием, сокращая сферу суверенитета национального государства, с другой стороны – связывает круговой порукой участников рынка, требуя солидарности и лояльности перед идеалами потребительства и гедонизма.

Законодательные новеллы все чаще минуют стадию доктринальной апробации, не обсуждаются потенциальными правоприменителями, а сразу помещаются непосредственно в текст закона и предлагаются для исполнения. Научные работники не только не в состоянии оценить законопроекты, ученые даже не могут добыть информацию о них. Российские процессуалисты по-разному оценивали подоплеку реформирования прокурорского надзора начала 2000 гг. Новшества, появившиеся в УПК РФ полностью соответствовали установкам глобализаторов – ослабить влияния национальных государств на внутренние процессы, ослабить антикриминальный потенциал государственных органов. Уголовное процессуальное законодательство конструируется таким образом, чтобы на легальных основаниях уголовный процесс перестал быть средством борьбы с преступностью. Е.Б. Мизулина, представляя в свое время проект УПК РФ средствам массовой информации, в качестве особого достижения выделила то, что новый уголовно-процессуальный кодекс теперь не является средством борьбы с преступностью – он выступает исключительно средством защиты человека и гражданина. Кроме того, она подчеркнула, что теперь оперативно-розыскная деятельность отделена от предварительного расследования. В результате в отчественном уголовном процессе появилась категория участников, в отношении которых законодатель провел презумпцию виновности – это следователи и оперативные работники (в частности, см. п. 1 ч.2 ст. 75 и ст. 89 УПК РФ).

Роль правовой доктрины глобалисты сводят к обоснованию захвата и передела власти, но в целом значение этого ведущего источника права всячески умаляется. Игнорируя принципы права и иные духовно-нравственные ценности, современные правотворцы и правоприменители оказываются заложниками деструктивных сил, далеко не всегда желая этого.

Неодинаково воздействие глобализма на различные отрасли российского права. В первую очередь трансформации подвергаются те отрасли права, содержание которых может быть использовано для свертывания национальной самобытности и установления основ нового мирового порядка. Применительно к России можно отметить первоочередной характер обновления конституционного, процессуального и гражданского права. Новая система принципов уголовно-процессуального права России определена в соответствии с международными правовыми актами. Эти принципы охватывают приоритет общечеловеческих ценностей и прав личности, состязательную форму процесса, расширение начал диспозитивности. УПК РФ 2001 г., по мнению специалистов, заранее односторонне был ориентирован на копирование американского уголовного судопроизводства[402]. При таком нетерпеливом преображении отечественного процессуального права пришлось принимать еще около 20 законов о внесении в УПК РФ изменений в течение последующих трех лет, чтобы инородность нового уголовно-процессуального законодательства не переносилась столь болезненно. Новый Гражданско-процессуальный кодекс РФ был приведен в соответствие со стандартами Совета Европы – в его содержании появился ряд институтов, направленных на ускорение судебной процедуры рассмотрения и разрешения дел (заочное решение, судебный приказ и др.). Глобалисты потребовали от администрации Президента Российской Федерации В.В. Путина в 2003 г. ликвидировать институт конфискации имущества, что гарантировало имущественную неприкосновенность разного рода казнокрадов, воров, финансовых спекулянтов и аферистов. Можно напомнить, что еще в 1987 г., когда принимались первые законодательные акты о развитии рыночной экономики и кооперативного движения, милиции было запрещено вмешиваться в деятельность кооперативов, эти указания исходили от высшего партийного руководства СССР.

Отечественными нормотворцами не была осознана истина о том, что заимствование иностранного опыта в юридической сфере, как, впрочем, и других, должно происходить с учетом национальных особенностей и путем приспособления к российской дествительности. В угоду глобализаторам мира национальные правительства и парламенты идут на беспрерывные изменения законодательства, не всегда отдавая себе отчет в том, что тем самым содействуют дезорганизации и дерегуляции внутригосударственной обстановки [403]. Импровизация в правотворчестве способствуют профанации национальных государств и популяризации нового мирового порядка, образ которого для обывателей пока иллюзорен. Динамизм правотворчества порождает в национальных государствах хаос, который необходим адептам глобализма как условие формирования Мирового правительства. Противоречивость или чрезвычайная коллизионность законодательства позволяет глобализаторам объявлять те или иные национальные государства зоной угроз миру и безопасности.

Недобросовестность современных правовых реформ проявляется уже в том, что в них игнорируются следующие закономерности: во-первых, высокий уровень и качество жизни населения которые обеспечивают большую стабильность; во-вторых, сложно рассчитывать на эффективность правового реформирования, если третируются традиционные представления народа о справедливости; в-третьих, население не будет откликаться на призывы реформаторских сил и государственной власти в целом, если они поражены коррупцией.

Глобализация как фактор правотворчества в целом отличается деструктивным характером. Нельзя не признать деструктивный характер для правотворчества искусственно поощряемого плюрализма. Борьба научных школ не имеет разумных ограничений при использовании в правотворческой деятельности. Как правило, в концепцию того или иного законопроекта закладывается одна научная позиция, а в процессе реализации законодательства используется другая.

На первом этапе глобализации (кризиса национальных государств) правотворческий процесс обретает следующие черты:

1) множественность субъектов нормотворчества используется на первом этапе глобализации мира для конкуренции между ветвями государственной валасти и парализации работы государственного аппарата. На последующих этапах по мере установления мировой диктатуры количество субъектов нормотворчества неуклонно сокращается, пока функции верховного законодателя, распорядителя и судьи не перейдут к Мировому правительству. Тогда коллективное и коллегиальное нормотворчество будет заменено на единоличное и единоначальное;

2) коллизионность правотворческих полномочий разноуровневых субъектов (парламента, правительства, главы государства, ведомств, судов и т.д.) обеспечивает паралич власти в государстве и задержку неотложных правовых актов. К последнему этапу глобализации при минимуме нормотворцев будет развернута масса исполнительных структур;

3) перепроизводство нормативно-правовых документов на начальном этапе глобализации мира также способствует фактической дерегуляции общественной жизни, а значит – подготовке мировой диктатуры. В условиях мировой диктатуры с этим будет покончено и легко обозримые акты Мирового правительства воплотят волю тоталитарного владыки;

4) громоздкий, отягощенный неоправданными процедурами правотворческий процесс допускается лишь на этапе распада национальных государств для профанации последних и поддержания квази-демократического имиджа парламентаризма. В разных странах мира с различной культурой осуществляется унификация законодательных процедур. Логика глобализации приводит к упрощенному, оперативному, по сути чрезвычайному, нормотворчеству на завершающем этапе этого процесса. В условиях мировой диктатуры и отсутствия национальных государств представительство и демократия исключаются из политико-правовой жизни;

5) отсутствие стратегии правотворчества, торжество конъюнктурного подхода в выборе приоритетов, плюрализм идеалов. На последующих этапах глобализации стратегия всеохватного контроля над миром станет очевидной в процессе нормотворчества;

6) юридическая техника в эпоху глобализации решает задачу не совершенствования правовых текстов, а сокрытия подлинных устремлений нормотворца. Узаконение порока, греха, безобразия не может происходит без лукавства. Право в результате нового правотворческого процесса не воспроизводится, не творится, а уступает место беззаконию;

7) создание транснациональных нормотворческих органов в различных регионах мира (Нью-Йорке, Женеве, Гааге и т.д.) подготавливает народы к принятию единого и единственного законодательного органа. Подготовка квалифицированных кадров законодателей-космополитов обеспечит регламентацию общественной жизни из единого центра в планетарном масштабе на глобалистских началах.

На втором этапе глобализации мира (этапе регулируемого хаоса) правотворчество утрачивает свой смысл и социальное назначение, поскольку власть окончательно перестает творить право и переходит к воспроизводству беззакония. В этот период усугубляются характеристики предыдущего этапа. Нормотворчество становится фактически чрезвычайным без представительства в парламентских органах и без соблюдения демократических процедур.

На третьем этапе глобализации (в условиях апокалипсиса) издаются редкие акты нормотворчества при существенном сокращении субъектов этого вида деятельности. В оперативном порядке по упрощенной процедуре сверхтоталитарная власть будет осуществлять регламентацию общественных отношений из единого центра во всепланетарном масштабе. Единоначальный порядок нормотворчества заменит собой все формы коллегиальности. При минимуме нормотворцев будет действовать масса исполнительных, полицейских структур.

Вышеуказанные тенденции позволяют заметить насколько изменился процесс правотворчества под влиянием глобализации мира. В условиях последовательного переноса центра нормообразования за пределы национальных государств, заимствования иностранного опыта в правотворчестве, имплементации норм зарубежной юриспруденции субъектам правотворчества собственно правотворческой работы не остается. В процессе правотворчества решающими должны выступать национальные интересы и морально-нравственные возможности государства обеспечить реализацию соответствующих норм. Недопустимо принимать на себя обязательства, если они заведомо не будут исполняться или будут исполняться в ущерб коренным интересам народа. Поэтому Россия должна использовать различные легальные способы «уклонения» от принятия на себя деструктивных обязательств. Возможностей защитить национальные интересы в условиях всемирной юридической стандартизации становится все меньше. Национальное правотворчество остается пока одним из таких способов.

–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ

1. Как меняется правотворчество под влиянием глобализации мира?
2. Охарактеризуйте процесс правотворчества

применительно к различным этапам глобализации мира.

1. Как при помощи правотворчества можно отстоять независимость Российского государства?

––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––