Привет, Америка, оу!

Иностранец в Москве или Петербурге в начале 1990‑ х был человек «белой кости». И неважно, что он мог оказаться всего лишь итальянским сантехником или американским грузчиком. Иностранцы приезжали в Россию по туристической путёвке на последние деньги, а нам казались миллиардерами. Они ходили в кроссовках Reebok или Nike, носили кожаные куртки – признак высокого достатка в период развала СССР. Мы их называли «фирмачами». Сейчас я понимаю, что это были малобюджетные туристы, но на фоне окружающей бедности они казались супербогатеями. Поэтому все хотели тусоваться с иностранцами. Студенты бегали за ними, чтобы заработать, студентки – чтобы сходить в валютный бар «Прибалтийской» или «Гавань», если повезёт – в гранд‑ отель «Европа», а ещё лучше – выйти замуж и уехать. Иногда программа давала сбой.

В ДК имени Кирова на Среднем проспекте Васильевского острова по средам проходила вечеринка «Для тех, кому за 30». Тогда она мне казалась страшным отстоем, и сейчас, когда мне уже за 40, это смешно вспоминать. Не знаю, за каким хреном туда занесло моего одногруппника Сашу Санкина, возможно, там легче было снять женщину и отвести её в отель, так как те, кому «за 30», – более покладистые. На деле же он познакомился с американкой старше 40 лет, у них случился секс в общаге – и она в него влюбилась!

В бедного студента на 20 лет младше её, приехавшего в Питер из Ташкента! В итоге она сделала ему приглашение, и он улетел в маленький городишко Санта‑ Роза, в 30 милях от Сан‑ Франциско. Это обычный приятный калифорнийский городок тысяч на сто жителей. Рядом – знаменитая «Винная Страна» (Wine Country), где сотни виноделен расположены в долинах Напа, Сонома, Александер, Беннетт, Драй Крик, Рашен Ривер.

На реке Рашен Ривер стоит Санта‑ Роза, а там, где она впадает в Тихий океан, находится Форт‑ Росс, самая южная точка США, где в начале XIX века обосновались русские колонисты в Америке. Именно в Форт‑ Росс зашли русские корабли «Юнона» и «Авось» в опере Андрея Вознесенского и Алексея Рыбникова. История не придуманная: согласно официальным данным, в 1806 году русский аристократ Николай Резанов действительно встретил и полюбил дочь испанского коменданта Кончиту Аргуэлло.

Русские ушли из Форт‑ Росса в 1841 году, так как не было экономического смысла оставаться там, а в 1867 году Александр II за 7, 2 миллиона долларов золотом продал американцам Аляску, причём русские колонии на побережье Тихого океана в сделку не вошли.

Волею судьбы Санкин попал в исторически русское место. Он прожил там около года, но я этого ещё не знал и сидел в своём офисе «Петросиб» в малиновом пиджаке. Как только узнал, сразу раздобыл его телефон. В то время позвонить в Америку было трудно. Я пошёл на Главпочтамт, отстоял очередь и дозвонился до Санкина, что тогда казалось чудом – как сейчас с Марсом связаться.

– Саша, привет! Это Олег Тиньков. Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО сейчас в Америке? Вот это круто!

– Здорово, Олег! Да обустраиваюсь тут потихоньку.

– Как твоя американская жена?

– Мы недавно развелись… Я получил грин‑ карту и официально живу в Америке, привёз сюда папу из Ташкента, снимаю квартиру. Работаю грузчиком на подъёмнике в магазине Friedman Brothers. Торгуем строительными товарами для дома.

– Во как! А можно к тебе в гости приехать?

– Конечно, прилетай. Помогу на первое время, остановишься у меня.

Началась эпопея с визой. Я перепробовал всё. За какие‑ то копейки, а может, и по доброте душевной – не помню деталей – знакомый из ленинградской хоккейной команды СКА записал меня в хоккейную команду в состав технического персонала. По габаритам – метр девяносто – подхожу. В декабре 1992 года я пришёл на интервью в консульство.

– Ладно, мы тебе поставим визу, но на что ты будешь там жить?

– У меня есть кредитная карта.

Ещё в Сингапуре, нарушив российское законодательство, я открыл счёт в «Ситибанке», и получил золотую карту Visa. Так что с кредитными картами я связан уже 18 лет. Это произвело на консула впечатление: в Петербурге такая карта была, может, у тысячи человек из пяти миллионов. Откуда золотая Visa у человека, входящего в техперсонал хоккейной команды? Консул спросить не догадался и дал мне ещё одну визу – на этот раз американскую.

Я отгулял новогодние праздники и в январе 1993 года сел в Ил‑ 86 в Шереметьево на рейс «Аэрофлота» Москва‑ Анкоридж‑ Сан‑ Франциско. Обстановка меня шокировала: еврейские беженцы, плачущие дети, куча авосек. В аэропорту Сан‑ Франциско поразил запах. Кто летал в Америку, знает этот специфический запах в аэропортах. Много железных дверей, полицейских, орущих в рупоры:

– Идите направо.

– Идите налево.

Позже я вспомнил об этом, когда смотрел фильм «Банды Нью‑ Йорка» с Леонардо Ди Каприо. Америка – такая большая «зона». Чужаку в аэропорту сразу дают понять: тут всё серьёзно, под контролем государства. Big Brother is watching you! Саша Санкин встретил меня и повёз на старинной «Тойоте» по Сан‑ Франциско. Из‑ за разницы во времени хотелось спать, но мы всё равно заехали в бар выпить пива. С первого взгляда город не понравился. Какой‑ то странный, непонятный, неухоженный. Это сейчас мне кажется, что он самый европейский и самый красивый город в США. Я провёл там около пяти лет. Если бы я решил навсегда уехать в Америку, то выбрал бы Сан‑ Франциско.

30 миль мы ехали до домишка Саши в Санта‑ Розе – мимо знаменитого моста «Золотые Ворота», который часто показывают в голливудских фильмах. Дом оказался действительно картонным – обычно так и говорят про американские дома. Ещё меня поразило то, что папа у Саши был очень злой, агрессивный, обиженный на жизнь. На себя, на Сашу, на меня – на всех. Они вставали в шесть утра и уходили, предварительно выключив газовый обогреватель. Потому что дорого. Я просыпался от дикого холода. Понимая, что поспать не получится, вставал сразу после них. Welcome to capitalism!

Меня эти мелочи мало волновали, я приехал в Америку, чтобы приобрести новый опыт. От Америки я уже не испытал такого шока, как от Западного Берлина. Хотя многие вещи и восхитили меня. Во‑ первых, превосходная инфраструктура – дороги, мосты, аэропорт, транспорт. Во‑ вторых, цены. Рыночная система в Америке действует: всё стоит очень дёшево. Вот он, капитализм! Вот он, Запад!

Я приехал в Америку, почти не зная английского. Смотрел по сторонам – тупой как пробка. Учить язык было тяжело, но сейчас я говорю и пишу неплохо. Ошибки делаю, но вряд ли больше, чем когда пишу по‑ русски.

Естественно, я прилетел не просто так погулять, а что‑ нибудь замутить. В том же январе я пошёл в администрацию Санта‑ Розы и зарегистрировал компанию California Siberia Enterprise. Вместе с изготовлением печати процедура заняла около часа. Затем я пошёл в центр Kinko's, где за деньги оказывали офисные услуги, и нашёл там в бесплатных шаблонах изображение сибирского медведя, которого решил сделать логотипом фирмы. Всё сходилось: медведь символизировал Сибирь, жёлтый и зелёный цвета – Калифорнию. Я тут же напечатал визитки:

California Siberia Enterprise

Oleg Tinkov

President

Я начал отправлять в Россию всякую всячину, например несгораемые сейфы. Отправляли мы это с Санкиным сначала по карго, а потом контейнерами. В Питере грузы встречал мой младший партнёр и генеральный директор «Петросиба» Андрей Сурков, сидевший «на хозяйстве». Он, кстати, до сих пор торгует техникой в Петербурге: продает бренды Bang& Olufsen, Loewe и пр. Я познакомился с ним на Наличной улице в общежитии, где жила Рина. Я постоянно видел молодого предприимчивого парня в очках, всё время мне что‑ то предлагавшего, например косметические наборы или блоки кассет. Он, гадёныш, в магазинах эти блоки покупал дёшево, а вечером пытался мне их перепродать. С другой стороны, я их мог загнать ещё дороже в Сибири, поэтому и брал у него. На этих спекуляциях мы и сошлись, а когда встал вопрос о генеральном директоре «Петросиба», я, конечно, назначил Андрея. Он был на месте: очки, костюм – банкиры доверяли ему.

Я же в 1993 году, помимо бизнеса, думал о том, как остаться в Америке. Чтобы получить грин‑ карту, то есть вид на жительство, я бегал в INS – The United States Immigration and Naturalization Service – так называлось тогда ведомство, занимавшееся иммигрантами.

* * *

В Америке я стал по‑ настоящему православным. Покрестился я ещё в Ленинграде 25 декабря 1988 года, в свой день рождения, но церковь почти не посещал. В Санта‑ Розе же русские собирались в церкви, и мне понравилось ходить туда. Это была отдушина, единственное место, где я мог говорить по‑ русски. С батюшкой и прихожанами мы пили чай с блинами после службы. Я ещё больше полюбил русскую культуру, православную религию и церковь. Я к этому тянулся.

С помощью церкви узнал многих «старых русских», потомков белогвардейских семей. Как правило, это были сибиряки, мои земляки, бежавшие в Харбин. Когда в Китае произошла революция, они уплыли в Бразилию, Венесуэлу и, наконец, осели в Калифорнии. Я общался с этими стариками, говорящими на трёх языках – русском, китайском и английском. Я видел русских дам в вуалях. Именно в США, в церквях, из уст старых русских эмигрантов я услышал самый правильный и красивый русский язык. Почувствовав эту атмосферу, я ещё больше утвердился в том, что православие – моя религия. И главное – я познакомился с «другими русскими», не испорченными советской системой. Они мне давали советы – как адаптироваться, жалели меня, один даже матрас подарил, чтобы мне у Санкина на полу лучше спалось. Тут, в Америке, я понял, какую Россию мы потеряли.

Зорик из Сан‑ Франциско – лучший парикмахер на планете Земля

Настоящие русские не имели никакого отношения к «русской мафии», о которой любят говорить в США. Например, в Сан‑ Франциско действовала банда, убившая нескольких людей. Их поймали, сделали фото на фоне русской церкви и напечатали в газете с заголовком «Русская мафия наконец‑ то обезглавлена». В тексте были перечислены фамилии типа Циммерман и Лернер. Это обижало и оскорбляло старых русских интеллигентов. В конце 1980‑ х – начале 1990‑ х в Америку из СССР приехали нувориши – евреи, украинцы, молдаване и другие. Они даже не говорили правильно по‑ русски, ненавидели русских, но в глазах американцев всё равно считались «русскими». Все их неприглядные дела автоматически приписывались обществом русским в целом и «русской мафии» в частности.

Ещё немного про «русскую мафию». В 1993 году, только приехав, я пошёл в русский ресторан StageCoach, по субботам превращавшийся в дискотеку. Там у меня, как водится, завязался конфликт с местными крутыми. Они, насмотревшись постперестроечных фильмов, тоже строили из себя бандитов. Вернее пытались выглядеть так, как их «собратья» на исторической родине, хотя в Сан‑ Франциско это смотрелось карикатурно. Правда, там тоже были серьёзные пацаны, например Паша Удлер – его брата застрелили китайцы буквально накануне нашего «знакомства».

Когда они на меня словесно наехали на дискотеке, я был с головы до ног в чёрном от Versace. Печатка с бриллиантом на мизинце и шрам на лице. То есть по «их параметрам», я был «пацан», может, даже блатной. На этом я и сыграл: заговорил на фене, они приняли меня за своего, мы подружились, и в итоге они меня не тронули.

Плюс мне помог как всегда Его Величество Случай. Ко мне в гости приехал сибирский земляк Николай Никитич Журавлёв, и по сибирской традиции мы захотели в баню. Узнали, что в центре Сан‑ Франциско какие‑ то еврейские иммигранты держат сауну (вроде как подобие настоящей русской бани). Туда и пошли. Отвратительный сервис, ужасная антисанитария, 50 градусов в сауне и т. д. Разводка. Я стал чего‑ то требовать, завязалась словесная баталия с хозяйкой, оказавшейся, как я потом узнал, сестрой этого самого Паши Удлера. И подругой моего хорошего знакомого, легендарного Зорика из Одессы. Зорик интересен тем, что, прожив в Штатах 25 лет, совсем не умел говорить по‑ английски. Также он знаменит курьёзными историями, связанными с пьянками и экспериментами с наркотиками.

При этом Зорик – САМЫЙ талантливый парикмахер из тех, кого я встречал в жизни, он стрижёт не глядя, быстро и очень уверенно. Зная его 15 лет, я ни разу не видел неудовлетворённого клиента, даже женщину. Он брадобрей от Бога – будете в Сан‑ Франциско, обязательно зайдите на Грин‑ стрит в салон Backstage.

Вернусь к сауне. После нашего ухода она непонятно, по каким причинам, сгорела дотла. На утро мне позвонил Паша и сказал, что по‑ пацански понимает, что они были не правы, но зачем сразу реагировать так жёстко… Это было реально смешно, я не стал его разубеждать, но этот случай мне помог стать легендой Сан‑ Франциско, и с местными бандитами у меня никогда больше проблем не было.

* * *

С января по март 1993 года я сходил с ума по Рине. Скучал, постоянно звонил ей, а она всё не могла получить визу через ту же хоккейную команду под видом медсестры или кого‑ то в этом роде. Мужиков кое‑ как пропускали, а женщинам визы давали очень неохотно. Десятки мужиков точно так же ждали своих женщин, многие из них были из Владивостока. (Кстати, генеральному директору «Аэрофлота» Виталию Савельеву я очень рекомендую возобновить рейс «Владивосток – Сан‑ Франциско», так как там живёт много приехавших из Сибири и Дальнего Востока, а летать через Москву им неудобно.)

В апреле долгожданный день настал: я приехал на красном 10‑ летнем «Форде» за четыре тысячи долларов в аэропорт и трясся от нетерпения. Не знаю, как уж довёз её до Санта‑ Розы. Представляете, ТРИ месяца без секса! Мы устроили настоящую Варфоломеевскую ночь, а ровно через девять месяцев, 31 декабря 1993 года, на свет появилось наше первое чудо – Дарья Тинькова.

Утром отец Санкина пришёл злой: «Мы не спали всю ночь. У нас картонные стены. Всё, убирайтесь отсюда». Он тоже ждал жену, а визу ей не давали. Это был очень крепкий мужик лет 50‑ 55, его сердце и другие органы не выдержали нашего секса, и он просто нас выгнал. Я, Рина, матрас, факс, «Форд» и пара тысяч долларов в кармане. Куда мы поехали? Конечно, в церковь. Лишь одну ночь мы спали у знакомой семьи – нам сразу помогли снять комнату за 300 долларов в месяц. Я перестал общаться с Санкиным, потому что он меня не поддержал, когда отец выгонял нас с Риной. Потом он признал, что был неправ: да, мы не дали спать, но нельзя же так… Ну, а тогда я остался без переводчика, и обучение английскому языку пошло гораздо быстрее.

Летом 1993 года я купил дом в Санта‑ Розе. Продал мне его Хачик Джаваян. Он, как настоящий армянин, должен был мне что‑ то продать. И он продал свой дом, стоивший 120 тысяч долларов. Сразу я заплатил 20 тысяч, а остальное дал банк, ежемесячный платёж составлял 600 долларов. Я купил себе огромный двухэтажный СОВЕРШЕННО НЕ НУЖНЫЙ МНЕ ДОМ. Потом продал его дешевле, потерял деньги, но это неважно. Важно то, что Хачик сумел засадить его мне. До сих пор удивляюсь, как ему это удалось.

* * *

Пока мы пытались понять Америку, в России в очередной раз творились страшные дела. Президент Ельцин и Верховный Совет вошли в клинч. Депутаты были недовольны результатами гайдаровских реформ и блокировали инициативы президента и правительства. Президент считал, что, будучи гарантом Конституции, не обладает достаточной властью, чтобы её действительно гарантировать. В общем, банальная борьба за власть продолжалась весь год. 21 сентября Ельцин подписал указом «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации» распустил парламент и назначил выборы в Государственную Думу на 11‑ 12 декабря. Однако Верховный Совет пошёл на противостояние, которое 3‑ 4 октября закончилось штурмом Белого дома и арестом председателя Совета Руслана Хасбулатова, вице‑ президента Александра Руцкого и других врагов Ельцина.

В день, когда танки обстреливали Белый дом, мы прилетели в Москву и смотрели это в прямой трансляции CNN в гостинице «Олимпик Пента», где остановился мой партнёр Энди из Сингапура. Его друзья целый день звонили и спрашивали: «Ну, как ты там?» Через пару дней Энди улетел и сказал, что больше в Россию не приедет: «Лучше буду вам контейнерами отправлять. У вас там танки по домам стреляют».

В стране действительно была политическая и экономическая разруха, медицина находилась в упадке, и мы просто не рискнули обратиться в российский родильный дом. Знакомый порекомендовал мне клинику в центре Праги. Поездом мы ехали до Львова, не менее разрушенного, чем Петербург. Удивило то, что все рестораны там почему‑ то были закрыты, но за небольшую взятку нас пустили поесть. Сели на поезд, добрались до Праги и за копейки сняли около роддома маленькую квартирку.

Аккурат под Новый год, 31 декабря, в 20 часов по местному и в 22 по питерскому времени, Рина родила Дарью Олеговну Тинькову. Очередной удачный для меня год закончился настоящим счастьем.

На этой фотографии Дарье Олеговне Тиньковой всего 5 дней