Эстетика Римского-Корсакова. Симфоническое творчество Р-К

Римский-Корсаков.
1Эстетика р к, и эстетка Симф тв ва,
2эволюция оперного стиля и
3 поздней оперы р к.
Особая внутр религиозность. Его внутр жизнь. Особое восприятие. Цветной слух синопсис и синостезия. Отсюда картинность и красочность мышления. Близки различн формы религиозности кот бывали на Руси. Они взаимодополняли друг друга. Особая религиозность. Красочность гармония, трактовки, формы дополняли друг друга. Конкретная музыка. Пантеизм. Обожествление. Все обладает внутренней красотой. Безобразного нет, есть неправильное восприятие. Интерес к древн обрядам, их псих истокам. Побудило его создавать произв как бы символ веры снегурочка и сказание о невидимом граде китеже. Стремление р к преукрашивать, эстетизировать. Достаточно целостен. Деятельность души зависящей от некот психических ценностей. Душевное состояние-созерцание чувственное мышление. Созерцание чувство о прекрасном. Прекрасное -непознаваемая сущность, субстанция, сливающая с явлениями природы и жизни. Прекрасное-Бесконечная сложность. Поэтические чувство и худ разумение.

Все что было присвоено кучкистам, ему тоже принадлежало. Одно из -восток. Петушок- последняя опера. Сказка-квинтэссенция-5я сущность, которая объединяет все 4ре сущности в одном, внутренней народной памяти, генетической памяти.

Соединение древнеславянск, и христианского-придания, стихи, в единое целое. Это его особ ть.

Первонач но он видел сеПервонач но он видел себя как симфониста.
Садко. -принесло известность ему.
Симф тв во.
Стремился создать систему, объединить все. Он пытался постичь смысл глубинный как ученый.
Садко, антарсимф картина-аллегорическое; Ладогарм краски; шехеразада-целостность сочетания духа востока через призму русск восприятия, лейтмотивизм и монотематизм-сочетание. Вариационность и ее виды в шехеразаде. Темы излагают ся варьируясь.
Испанск каприччо, светлый праздник, фортеп концерты.

Творчество Римского-Корсакова на протяжении многолетней деятельности (свыше 40 лет) подверглось изменениям, отражая потребности времени, эволюционировали и эстетические взгляды композитора, и его стиль. Римский-Корсаков формировался как музыкант в атмосфере общественного подъёма 60-х гг. под воздействием эстетических принципов “Новой русской музыкальной школы”. Важнейшие из них — стремление к народности, высокой содержательности, общественной значимости искусства — композитор пронёс через всю жизнь. Вместе с тем его в большей мере, чем других членов Балакиревского кружка, интересовали специфические внутренние проблемы искусства. Для Римского-Корсакова характерны выявление эстетического начала в каждом сочинении, стремление к красоте, совершенству выполнения. Отсюда — особое внимание к вопросам профессионализма и своеобразная эстетика мастерства, что сближало принципы Римского-Корсакова с общими тенденциями развития русского искусства конца XIX — начала XX вв., В творческом облике Римского-Корсакова много сходного с М. И. Глинкой. Прежде всего — гармоничность мировосприятия, внутренняя уравновешенность, тонкий артистизм, безупречный вкус, чувство художественной меры, классическая ясность музыкального мышления.

Круг тем и сюжетов, воплощённых Римским-Корсаковым, широк и многообразен. Как и все “кучкисты”, композитор обращался к русской истории, картинам народной жизни, образам Востока, он также затронул область бытовой драмы и лирико-психологическую сферу. Но с наибольшей полнотой дарование Римского-Корсакова выявилось в произведениях, связанных с миром фантастики и разнообразными формами русского народного творчества. Сказка, легенда, былина, миф, обряд определяют не только тематику, но и идейный смысл большинства его сочинений. Выявляя философский подтекст фольклорных жанров, Римский-Корсаков раскрывает мировоззрение народа: его извечную мечту о лучшей жизни, о счастье, воплощённую в образах светлых сказочных стран и городов (Берендеево царство в “Снегурочке”, город Леденец в “Сказке о царе Салтане”, Великий Китеж); его нравственные и эстетические идеалы, олицетворением которых служат, с одной стороны, пленительно-чистые и нежные героини опер (Царевна в “Кащее бессмертном”, Феврония), с другой — легендарные певцы (Лель, Садко), эти символы неувядаемого народного искусства; его преклонение перед животворной мощью и вечной красотой природы; наконец, неистребимую веру народа в торжество светлых сил, справедливости и добра — источник оптимизма, присущего творчеству Римского-Корсакова.

Отношение Римского-Корсакова к изображаемому также родственно народному искусству. По словам Б. В. Асафьева, "...между личным вчувствованием композитора и объектом его творчества встает прекрасное средостение: а как об этом думает и как бы воплотил свою мысль об этом народ? " Подобная отстранённость авторской позиции обусловила характерную для Римского-Корсакова объективность тона и преобладание эпических принципов драматургии в большинстве сочинений. С этим же связаны и специфические черты его лирики, всегда искренней и в то же время лишённой эмоциональной напряжённости, — спокойной, цельной и несколько созерцательной.

В творчестве Римского-Корсакова органично соединяется опора на русский музыкальный фольклор (главным образом древнейшие его пласты и на традиции национальной классики (Глинка) с широким развитием живописно-колористических тенденций романтического искусства, упорядоченностью и уравновешенностью всех элементов музыкального языка. Композитор вводит в свои произведения подлинные народные песни и создаёт собственные мелодии в духе народных. Особенно типичны для него архаизированные диатонические темы в сложных нечётных размерах, как, например, заключительный хор из “Снегурочки” на 11/4.) Песенные интонации окрашивают и лирическую (преимущественно, оперную) мелодику Римского-Корсакова. Но ей, в отличие от народных тем, более свойственны структурная законченность, внутренняя расчленённость и периодическая повторность мотивных звеньев. Типичны для Римского-Корсакова подвижные, богато орнаментированные мелодии инструментального характера, нередко вводимые и в вокальные партии фантастических оперных персонажей (Волхова, Царевна-Лебедь).

Развитие тематического материала у Римского-Корсакова обычно не ведет к коренным интонационным преобразованиям. Подобно всем “кучкистам”, композитор широко и многообразно использует вариационные приёмы, дополняя их полифонией — чаще подголосочной, но нередко и имитационной.

Гармоническое мышление Римского-Корсакова отличается строгой логичностью, ясностью, в нём ощущается рациональное организующее начало. Так, применение натуральных диатонических ладов, идущее от стилистики русской крестьянской песни и балакиревских принципов её обработки, обычно сочетается у Римского-Корсакова с простой трезвучной гармонизацией, использованием аккордов побочных ступеней. Существен вклад композитора в развитие колористических возможностей гармонии. Опираясь на традиции “Руслана и Людмилы”, он создал к середине 90-х гг. свою систему ладо-гармонических средств (связана, прежде всего, со сферой фантастических образов), в основе которой — сложные лады: увеличенный, цепной и особенно уменьшенный, с характерным звукорядом тон - полутон, т. н. “гамма Римского-Корсакова”.

Колористические тенденции проявляются также в opкестровке, которую Римский-Корсаков рассматривал как неотъемлемую часть замысла (“одну из сторон души” сочинения). Он вводит в партитуры многочисленные инструментальные соло и, следуя заветам Глинки, предпочитает звучания чистых тембров густым смешанным краскам. Яркость и виртуозный блеск его оркестра сочетаются с прозрачностью и лёгкостью фактуры, отличающейся безупречной ясностью голосоведения.

Симфоническое творчество Римского-Корсакова в сравнении с оперным не столь масштабно и многообразно. Однако и в эту область он внёс яркий и своеобразный вклад. Основное направление симфонизма определяют общие принципы эстетики Римского-Корсакова, а также глубокая и органическая связь с традициями Глинки, усвоение опыта Балакирева и отчасти западно-европейских романтиков (Г. Берлиоза, Ф. Листа). Римскому-Корсакову не была близка сфера “чистого” обобщённого инструментализма. Две его непрограммные симфонии (1-я и 3-я), несмотря на ряд удачных страниц, не стали крупными творческими достижениями автора. Образная конкретность музыкального мышления композитора определила его склонность к программному (главным образом, живописному, изобразительному) и жанровому (связанному с народным песенным и танцевальным тематизмом) симфонизму. Отсюда характерный выбор жанров и форм — увертюра (фантазия), симфоническая картина, сюита и определённая направленность стиля — тяготение к вариационности, орнаментике в развитии материала, особое внимание к колористическим возможностям гармонии и оркестровки.

Основные симфонические произведения созданы в 60-е и 80-е гг. 1-я симфония — хронологически наиболее ранний образец русской национальной симфонии. Этапную роль в формировании симфонического стиля композитора сыграли музыкальная картина “Садко” (“эпизод из былины”) и симфоническая сюита “Антар” (2-я симфония, по одноимённой восточной повести Осипа Ивановича Сенковского). Обращение к миру русской народной фантастики и восточной сказочности раскрыло характернейшие стороны художественной индивидуальности Римского-Корсакова — его музыкально-живописный дар. Свободная композиция обоих произведений, с непринуждённой сменой эпизодов, обусловленной сюжетной канвой, отражает эстетические установки “Новой русской школы”. Конструктивно объединяющим фактором в “Садко” служит излюбленный Балакиревым приём обрамления (тема моря), в “Антаре” — сквозное проведение через все части симфонии лейтмотива главного героя, родственное принципам программного симфонизма Берлиоза.

Эволюция симфонического творчества в 80-е гг. проявилась главным образом в отказе от детально разработанных “сюжетных” программ, в стремлении к обобщённой передаче содержания и (как следствие) к более прочной опоре на классические приёмы формообразования, к закруглённости и стройности композиции. Новые тенденции отчасти обнаруживаются уже в “Сказке”. Предпосланный ей пушкинский текст из пролога к “Руслану и Людмиле” используется не в качестве программы, а как поэтический эпиграф, допускающий свободное толкование серии фантастических образов. Значительным произведением этих лет явился концерт для фортепиаано с оркестром, национальный тематизм которого (рекрутская песня) своеобразно сочетается с принципами, идущими от Листа (поэмная трактовка одночастной, точнее моноциклической формы; монотематическое преобразования материала; приёмы фортепианного изложения).

Своеобразно решена пьеса на темы церковного обихода “Светлый праздник” (“Воскресная увертюра”), в которой композитор стремился (по его собственным словам) передать “легендарную и языческую сторону праздника”. Отсюда и жанровый характер основного раздела (Allegro) увертюры с колокольными звучаниями, трактованными как “плясовая церковная музыка”.

Жанровую и программную линии симфонизма Римского-Корсакова завершают два шедевра — “Испанское каприччио” и “Шехеразада”. В “Каприччио” яркие темпераментные зарисовки народного быта Испании, продолжающие традиции испанских увертюр Глинки, сочетаются с оригинальным собственно музыкальным замыслом; это произведение — род блестящего концерта для оркестра (тембровые и виртуозно-технические возможности каждого инструмента раскрываются в многочисленных соло и импровизационных каденциях). Чертами концертности отмечена и партитура симфонической сюиты “Шехеразада”. В отличие от “Антара”, образы сказочного Востока в ней не связаны с определённым сюжетом. Этому отвечает и обобщённая трактовка важнейших лейтмотивов, не закреплённых за определёнными образами и подвергающихся свободному переосмыслению (например, тема Шахрияра становится темой моря в 1-й части сюиты). Тематическое единство, сквозное симфоническое развитие, синтезирующая роль финала придают сюите исключительную цельность и роднят её с симфонией. Пластическая красота и рельефность тем, ритмическое богатство, блестящая оркестровка и совершенство формы делают “Шехеразаду” одним из выдающихся произведений русской музыки, посвящённых Востоку.

Симфоническое творчество Римского-Корсакова дополняют и обогащают оркестровые фрагменты его опер. Часть их вошла в составленные Римским-Корсаковым сюиты из “Снегурочки”, “Млады”, “Ночи перед Рождеством”, “Сказки о царе Салтане”, “Пана воеводы”. К ним примыкают: музыка к драме Мея “Псковитянка” (на основе 2-й, неопубликованной редакции оперы), “Ночь на горе Триглаве” (концертное переложение для оркестра 3-го акта “Млады”) и симфоническая транскрипция Шествия из “Золотого петушка”. С оперной музыкой связаны и немногие в творчестве Римского-Корсакова образы драматического симфонизма: увертюры к операм “Псковитянка”, “Вера Шелога”, “Царская невеста”, эпико-драматический антракт “Сеча при Керженце” из 3-го акта “Сказания о невидимом граде Китеже и деве Февронии”.

Особую группу составляют произведения для духовых инструментов (написаны в период работы Римского-Корсакова на посту инспектора духовых оркестров с целью расширения их репертуара) — концерт для тромбона (1877), концертштюк для кларнета (1877), вариации на тему Глинки для гобоя (1878), все в сопровождении духового оркестра.