Играю во что-нибудь

Дети прекрасно отдают себе отчет в том, что, исполь­зуя стратегию «играю во что-нибудь», они могут отвлечь­ся, расслабиться и успокоиться и тем самым снизить тре­вогу и напряжение. Они, как и взрослые, могут отреаги­ровать напряжение через «уход в работу». Первой работой ребенка является игра. Игра для него — не только ра­дость и удовольствие. С помощью игры дети развивают самые разные качества: от силы и ловкости до креативности и коммуникабельности. В игре дети приобретают новые навыки и умения, раскрывают свои потенциальны возможности. В ней реализуются важные жизненные потребности в познании, общении, преобразовании окружающей среды. При этом в игре ребенок не только усваивает новые социальные роли, формирует морально-нравственные ценности, но и осознает смысл своих и действий, переживаний, проблем. Поэтому игра — способ подготовки детей к жизни, средство их разви­тия, воспитания и защиты [77]. Многие методы психоло­гической коррекции и психотерапии в детском и подро­стковом возрасте основаны на игре как универсальном способе воздействия на личность ребенка [39, 65, 110].

Так, например, в рамках системы Вальдорфской пе­дагогики с целью создания детям оптимальных условий для двигательной разрядки и исключения перевозбуждения им предлагают специальные игры, такие как «паровозик», «кричальная полянка», «звери». При игре в «паровозик» возникает крушение и дети устраивают «кучу-юлу». Игра «кричальная полянка» предполагает, что во время прогулки в достаточно уединенном месте детям предлагают кричать как можно громче. Там же играют в зверей. Если кто-то играет за тигра, он должен рычать. При этом застенчивый ребенок скорее пищит, чем ры­чит. Тогда его побуждают: «Кричи громче! Страшнее! Раз­ве это тигр — это же котенок!». Его подбадривают и под­начивают до тех пор, пока он не решится и не зарычит, преодолев свой комплекс. После подобной разрядки де­ти в течение некоторого времени более уравновешенны.

Поскольку игры так важны для нормализации состоя­ния ребенка, необходимо понимать их механизмы и ди­намику. Существует несколько подходов к пониманию возникновения детских игр. Первый подход — позиция избытка сил. В ней обозначена аналогия между играми детей и детенышей животных. Предполагают, что для ре­бенка игровая ситуация тоже связана со свободным от внешних потребностей проявлением жизненных сил и характеризуется переживанием наслаждения, функцио­нального удовольствия.

Второй подход связан с фиксацией в культурной ис­тории человечества особого периода — детства, когда у ребенка нет определенных обязательств. Это обусловлено медленным физическим становлением ребенка, ис­ключающим овладение орудиями труда и работу на благо общества. В связи с этим дети на определенное время предоставлены сами себе и освобождены от забот о соб­ственном пропитании. В этот период и формируются дет­ские сообщества, в которых господствуют игры — подго­товительные упражнения к деятельности взрослых.

Третий подход: игра — не только физическое упраж­нение, но и развитие интеллекта, прежде всего — вообра­жения. Сфера игры — это сфера образов и поглощен­ность вымыслом. При этом существенными моментами игровой ситуации являются перенос значений с одного предмета на другой и превращение самых ничтожных и малоинтересных вещей в настоящих живых существ. Та­кой перенос значений позволяет детям успешно модели­ровать самые разные взаимодействия. Действительно, по­является возможность произвести с замещающим объек­том определенные действия, например «наказать», «убить».

Таким образом, при любом подходе по отношению к детским играм существенно, что в игре меняется отно­шение ребенка к окружающему миру и формируется ме­ханизм возможной смены позиции, а также координа­ции своей точки зрения с другими возможными точками зрения. Принимая правила игры, ребенок учится жить в социальной среде и контролировать себя с позиции «ге­нерализованного другого» [125].

Путь к освоению новых форм организации поведе­ния через игру связан с появлением игрушек, ролей и правил. Ярким примером нового восприятия себя в игре является идентификация, обнаруживаемая в разговоре ре­бенка с куклой. Когда ребенок берет на себя роль друго­го, то заменяет собственную личность другой, иллюзор­ной. А та, другая, предъявляет сильнейшие требования к осознанию этой иллюзии. Игры в куклы, в войну и т. п. выходят из рамок времени и пространства, социального слоя, национальных особенностей, прогресса культуры. Эти обстоятельства создают благоприятные условия для перехода от мотивов, имеющих форму неосознаваемых, аффективно окрашенных, непосредственных желаний, к мотивам, имеющим форму намерений, стоящим на гра­ни сознательности. Как всегда, осознание провоцирует­ся столкновением с препятствиями. В процессе большинства действий неизбежно происходит столкновение зна­менитого «Я сам» ребенка с не менее знаменитым «нель­зя» — взрослого. Игра позволяет действовать в направле­нии преодоления «нельзя», т. е. в сторону своего непо­средственного желания. Тем самым ребенок объективно ставит себя в положение взрослого, который может сам принимать решения.

По мнению 3. Фрейда, содержание части игр связано с изначально существующей тенденцией к многократно­му воспроизведению ситуации травмы с целью выработки стратегии ее преодоления или отреагирования. В этом смысле детство — период игр, потому что это период непрерывных травм, а игра — это эффективное средство, которое позволяет путем повторения овладеть теми невы­носимыми переживаниями, которые несут с собой эти травмы. В игре представлены вытесненные желания, ко­торые благодаря повторению и удовлетворению в игре перестают быть невыносимыми. Воспроизводя их в иг­рах и символически получая желаемое, ребенок в конце концов овладевает ими. В этом смысле игра позволяет ребенку самоутвердиться, т. к. игровой ситуацией, в отли­чие от жизненной, он может управлять.

С точки зрения, развиваемой Фрейдом, примитивная игра и высшие проявления человеческого духа: культура, искусство и наука — лишь формы обхода барьеров, кото­рые ставит человеческое общество изначальным влече­ниям, ищущим себе выхода. Они — побочный продукт борьбы изначальных влечений с обществом. Именно род­ством игры и искусства 3. Фрейд объяснял постепенное вытеснение из жизни взрослых развернутых форм игро­вой деятельности разнообразными формами искусства.