Различают литературы Древнего царства, Среднего царства, Нового царства и литературу демотическую.

Большая часть литературных произведений являлась художественной формой религиозных мифов, преданий, легенд, политических идей и догматов. Литература выполняла функцию религиозно-этиологического объяснения возникавших перед человеком вопросов о происхождении мира, о смысле жизни и смерти, о пряродныж явлениях и т.д.

Значительный пласт литературы Египта составляли облеченные в художественную форму религиозные гимны, псалмы, заклинания, исполнявшиеся в храмах во время церемоний поклонения к богам. Так, например, в древнеегипетской литературе мы видим целый цикл культовых мифов об Изиде к Осирисе. В мифах делается попытка объяснить круговорот природных циклов рассказом о смерти бога Осириса от рук его злого брата, бога Сета. Смерть Осириса и его воскресение с помощью жены - богини Изиды и ее сына — бога Гора являются причиной угасания и возрождения природы. В «Текстах пирамид» сохранились поэтические гимны в честь бога солнца Ра.

Различают литературы Древнего царства, Среднего царства, Нового царства и литературу демотическую.

Древнеегипетские предания о потустороннем мире известны с 111 тыс. до н.э. - во времен Древнего царства. Оки даны в «Текстах пирамид», начертанных ка стенах гробниц фараонов. В них говорится, что усопший царь в лодке ночного солнца совершает путь в глубинах подземного царства, возрождаясь вместе с солнцем к новой жизни. Самое главное в них — отражение стремления смертного стать бессмертным, наивная вера человека тех времен в возможность преодолеть смерть и уподобиться бессмертным богам,

Имя воспринималось египтянами как органически присущая его носителю субстанция, сокровенная часть его существа, рождаемая матерью вместе с ребенком. Увековечение имени на надгробном памятнике увековечивало жизнь, и наоборот, уничтожение имени было равносильно уничтожению его носителя. Со временем вместе с именем покойного на памятниках появляются его титулы и должности, а также списки жертвенных даров, которые ему предназначались. К этой чисто ритуальной части текста мало-помалу для прославления умершего стали прибавлять описания наиболее примечательных эпизодов его жизни, свидетельствующих о его заслугах перед фараоном, о благосклонности последнего к умершему - словом, все то, что могло его возвысить и возвеличить. Так возникли многочисленные надписи вельмож» ставшие важнейшим историческим источником эпохи Древнего царства.

«Человеческий» компонент начинает в надписях явно превалировать над ритуальным; появляются интересные, лишенные всяких фантастических или религиозных элементов рассказы от первого лица о жизни и деятельности важных сановников Древнего царства.

Особенно содержательные и интересные автобиографии дошли до нас от времени V и VI династий (примерно середина XXVI - середина ХХШ в. до н. э.). Так, в плохо сохранившейся надписи Уашптаха, визиря и главного строителя фараона V династии Неферкара, содержится драматический рассказ о внезапной смерти этого вельможи. Царь в сопровождении своих детей и свиты осматривал строительные работы, которые возглавлял Уашптах. Он выразил удовлетворение их ходом и вдруг заметил, что визирь ему не отвечает. Оказалось, что тот в обмороке. Фараон распорядился перенести его во дворец и немедленно вызвать придворных лекарей, Они явились со своими папирусами-справочниками, но все их искусство оказалось бесполезным: верный слуга царя скоропостижно скончался. До нас дошла не только фрагментарная запись этой истории, сохранился и замечательный барельеф, запечатлевший ее кульминацию - смерть сановника.

Особый интерес вызывает автобиография Уни, начертанная на плите в его гробнице в городе Абидосе (ныне хранится в Каирском музее). По-видимому, не столько счастливой судьбой» сколько незаурядными способностями и энергией объясняется тот факт, что У ни, не до поры до времени высоких должностей, выполнял разнообразные и трудные поручения трех фараонов, которым он служил. Случилось ему и возглавлять войско, посланное царем Пепи П на северо-восточные рубежи страны «против азиатов, жителей песков».

Одним из источников вдохновения для авторов этих надписей была процветавшая в эпоху Древнего царства дидактическая литература.

Только одно назидательное сочинение эпохи древнего царства - «Поучение Птаххотепа» -сохранилось полностью в нескольких более поздних копиях с древнего оригинала. Мы не знаем, отражает ли в какой-то мере ситуация, описанная во вступительной части «Поучения», историческую действительность или мы имеем дело с искусным литературным приемом, с помощью которого автор образует подобие рамки, объединяющей несколько сюжетов. Так или иначе, Птаххотеп, называющий себя визирем фараона Исеси (V династия), постарев, просит назначить ему преемником сына, тоже Птаххотепа, Он обещает наставить его на путь истины и научить верно служить царю, «чтобы все худое было отвращено от народа». «Принимая отставку» старого вельможи, фараон соглашается с тем, что молодой сановник нуждается в наставлении как для того, чтобы «служить примером детям знати», так и для того, чтобы самому проникнуться мыслями и чувствами отца, ибо «никто не рождается знающим».

Собственно «Поучение Птаххотепа» состоит из 45 или 46 более или менее развернуты^ иногда сходных по содержанию наставлений. Оки очень конкретны, большая их часть вводится условным «Если ты...». Первые несколько слов почти всех нравоучений написаны красными чернилами (вот какая давняя история у нашей красной строки?), а текст одного из списков маркирован красными же точками. Следует подчеркнуть, что красные точки - единственный знак препинания, которым начиная с эпохи Нового царства пользовались египтяне, характерен не только для стихов * сплошь и рядом они встречаются в безусловно прозаических текстах.

Назидательная часть «Поучения» кажется весьма бессистемной, рекомендации высокого нравственного характера чередуются с наставлениями житейского толка и с советами, продиктованными подчас неприкрыто утилитарными соображениями.

Птаххотеп считал необходимым для преуспевания в бюрократической среде рекомендовать: «Гни спину перед начальниками [своими].,, и будет процветать дом твой. [...] Когда не сгибается рука для приветствия, плохо это для противопоставляющего себя [таким образом] начальнику».

Безусловно, в большой мере отражают порядки своего времени и такие советы: «Если ты находишься в передней [приемной залы царя], всегда веди себя соответственно твоему рангу, в который ты был возведен в первый день....Лишь царь выдвигает вперед, но не возвысят [доел,; назначат] тех, которым [другая] рука помогает». «Если ты значительный человек, заседающий в совете господина своего, будь в высшей степени осторожным [доел.: держи настороже разум твой, как только возможно]. Говори, когда ты осознал, что понимаешь [суть дела]. Говорящий в совете -это умелец. Труднее [умная] речь работы всякой».

Мысль Птаххотепа, однако, часто возвышается над обычным житейским практицизмом египтян, и он обращается к сыну со следующими, удивительными в устах сановника, возглавлявшего могущественную и богатую бюрократию, словами: «Не будь высокомерен из-за знания своего и не [слишком] полагайся на себя из-за того, что ты знающий. Советуйся с незнающим, как и со знающим, - [ведь] нет предела умению и нет умельца, [вполне] овладевшего искусством своим. Сокрыто речение прекрасное более, чем зеленый драгоценный камень, ш находят его у рабынь при жерновах».

Из «Поучения Птаххотепа» со всей очевидностью следует, что писец для него - идеал чиновника его времени. Он человек «знающий», «умелец», «говорящий в совете», и в поисках

«речения прекрасного», т.е. мудрого и справедливого, не должен гнушаться общением с самыми бесправными и угнетенными - с «рабыней при жерновах». Таким и хочет видеть своего сына старый визирь. Вот почему он советует. «Если ты начальник, будь спокоен, когда слушаешь ты слова просителя; не отталкивай его прежде» чем он облегчит душу [доел.: себя] от того, что он думал сказать тебе».

Продолжение этого наставления изумляет тонким знанием человеческой души, человеческой психологии: «Человек, пораженный несчастьем, хочет излить свою душу [даже] больше, чем [добиться] благоприятного решения своего вопроса [доел.: чем выполнения того, из-за чего он пришел]».

Идеал чиновника предполагает для Птаххотепа наличие у него и такого качества, которое мы бы назвали порядочностью: «Не клевещи ни на кого, ни на большого, ни на малого; мерзость для К А это». «Не пересказывай [доел,: рассказывай] клевету - да не услышишь ты ее [даже]....Рассказывай виденное, не слышанное».

Наконец, следует вспомнить еще один знаменательный совет Птаххотепа: «Если ты начальник, отдающий распоряжения многим людям, стремись ко всякому добру, чтобы в распоряжениях твоих не было зла. Велика справедливость и устойчиво [все] отличное. Неизменна она [справедливость] со времен [бога] Осириса, и карают нарушающего законы». Этот совет мог дать только умудренный богатым опытом сановник, осознавший моральную и социальную силу справедливости, считавший, что власть должна покоиться не только и не столько на насилии, сколько на традиционном законе и на человеколюбивом отношении к труженикам.

Египетскую литературу? гериода Среднего царства (XXII - XVI вв. до н.э.) принято называть классической. Несколько папирусов этого периода сохранили два произведения, восходящие к значительно более раннему времени - ко временя гераклеопольских фараонов IX и X династий (прибл. ХХП в. до н. з.), правивших частью Египта в смутную переходную эпоху между Древним и Средним царствами.

Первое из них известно под названием «Повесть о красноречивом поселянине». Действие повести относится ко времени царствования X династии. Собственно, действия как такового в повести почти нет. Она содержит девять в высшей степени витиеватых речей поселянина перед могущественным сановником, в которых поселянин возмущается тем, что подчиненный сановника его ограбил. Речи эти записываются и в письменном виде доставляются фараону, такому же любителю красноречия, как и сановник. Пострадавшему возмещают понесенные им убытки, более того - его вознаграждают. Все довольны: фараон и сановник, услаждавшиеся речами поселянина, и поселянин, добившийся правосудия и награды за свое красноречие. Речи поселянина являются, по-видимому, образцом риторики того времени. Вместе с тем они пронизаны идеей укрепления внутреннего положения страны, установления в ней справедливости и праведного суда.

Второе произведение «Поучение цари Гераклеопольекоге» (имя его нам неизвестно) своему сыну Мерикара, Царственный автор делится со своим сыном, будущим царем, опытом в управлении страной. Текст «Поучения» содержит рад примечательных мыслей: например» «богатый народ не восстает»; или: «язык - - это меч [царя]; речь сильнее любого оружия»; «не гневайся - хорошо самообладание»; «создай себе памятник любовью {окружающих} тебя». Много внимания уделяется методам борьбы против заговорщиков и мятежников. Царь указывает, как надо относиться к подданным, отделяя от основной их массы свое ближайшее окружение: «Почитай сановников, способствуй преуспеянию народа твоего» и т. д. Одним словом, в этом «Поучении» мы находим ряд любопытнейших высказываний, свидетельствующих о высоком уровне политического мышления руководителей Египетского государства.

Один из папирусов известен под названием «Потерпевший кораблекрушение». Папирус содержит рассказ от первого лица о фантастических приключениях на море, точнее, на пустынном острове среди моря. Герой рассказа отправился к рудникам фараона на судне с командой из опытных корабельщиков: .„Озирают ми они

небо, озирают ли землю - сердца их неустрашимее, чемуяъва, И возвещают они бурю до прикооа ее и грозу до наступления ее.

Но все-таки, когда разразился шторм, судно со всей командой погибло. Спасся только рассказчик: огромная волна выбросила его на неизвестный берег. Очутился он на плодороднейшем острове совершенно один. Однако одиночество египетского Робинзона было скоро нарушено: колоссальный змей, властитель острова, явился к нему и спросил, как и почему потерпевший кораблекрушение оказался в его владениях, а затем предсказал ему, что через четыре месяца на остров придет судно из Египта и герой вернется домой. О себе и об острове змей рассказал малопонятную историю: на острове жило семьдесят пять змей и среди них девочка, дочь смертной женщины, но внезапно с неба упал огонь и все змеи, за исключением одного - того самого, который остался хозяином острова, - сгорели. Пророчество змея вскоре исполнилось: из Египта прибыло судно и потерпевший кораблекрушение счастливо вернулся домой, рассказал фараону о своих приключениях и поднес ему богатые дары с острова.

Совсем к иному жанру относятся сказки папируса Весткар (конец Среднего царства). Они объединены общей рамкой: фараон IV династии Хуфу (Хеопс) скучает и говорит своим сыновьям, что он хочет услышать от них рассказы про старину; его сыновья - мудрец Джедефхор, затем Хафра (Хефрен), преемник Хуфу на престоле страны и строитель второй великой пирамиды, и, наконец, Бауфра - по очереди рассказывают отцу сказки. Объединение сказок или рассказов

посредством рамки композиционный прием, известный литературам и Запада (например, «Декамерон»), и Востока (например, «Панчатантра», «Тысяча и одна ночь»), В папирусе Весткар он встречается, пожалуй, впервые в мировой литературе.

Начало папируса Весткар не сохранилось. Первая сказка пропала, и текст папируса открывается последними фразами да нее. За ними следует рассказ царевича Хафра о чудесном происшествии в правление царя III династии Небка. Герой этой сказки - обманутый муж, жрец-чтец Убаинер, жена которого изменила ему с человеком из народа. Обманутый муж, узнав об измене жены от одного из слуг, вылепил из воска небольшого волшебного крокодила и прочел над ним заклинание. Фигурка крокодила приобрела магическую силу. Убаинер приказал своему слуге бросить фигурку в пруд, когда возлюбленный его жены пойдет купаться. Слуга Убаинера выполнил приказание своего хозяина, и маленькая фигурка превратилась в огромного живого крокодила, который схватил молодого человека и увлек его на дно пруда, где он семь дней оставался бездыханным. В течение всего этого времени Убаинер находился при царе. По истечении семи дней жрец-чтец пригласил фараона к пруду, чтобы показать ему чудо. Убаинер приказал крокодилу вынести молодого человека на берег. Затем он нагнулся к крокодилу, протянул руку, и крокодил тотчас превратился в маленькую восковую фигурку. В заключение жрец рассказал фараону о том, что произошло, и разгневанный фараон приказал крокодилу утопить юношу. Последовало новое превращение фигурки в крокодила, который схватил юношу и увлек его навсегда в пруд. Неверная жена жреца-чтеца была сожжена по приказанию фараона, и прах ее был рассеян в реке.

Затем царевич Бауфра рассказывает третью сказку. Чтобы рассеять скуку, фараон Снофру отправился кататься по пруду на большой лодке, гребцами которой были двадцать молодых красивых женщин, одетых в сети вместо одежды. Царь любовался ими. Внезапно они перестали грести: оказалось, что у одной из них драгоценная подвеска на щее оборвалась и упала в воду. Фараон призвал своего главного жреца-чтеца; тот произнес заклинание над водой, и «одна половина воды легла на другую», обнажив дно, откуда и была извлечена упавшая в пруд подвеска.

Наконец, Джедефхор вместо того, чтобы рассказать еще одну сказку, предложил фараону вызвать простолюдина-кудесника Джеди. Обладая магической силой, Джеди мог приставить на место отрезанную голову, и фараон пожелал лично увидеть это чудо. Фараон предложил магу для опыта заключенного из темницы, но Джеди отказался убивать человека и показал свое умение ш птице. После этого кудесник сообщил фараону Хуфу, что некая Раджедет, жена жреца бога солнца Ра, которого звали Раусер, беременна, и предсказал, что она родит трех сыновей, из которых старший станет верховным жрецом бога Ра в Гелиополе, а два младших будут царствовать один после другого в Египте, сменив на престоле IV династию, к которой принадлежали и Хуфу, и его

сыновья. Джеди заверил Хуфу, что эта смена династий произойдет после царствования его внука, и получил от фараона щедрое вознаграждение.

Далее в папирусе следует описание чудесного рождения у Раджедет трех сыновей. Боги дали новорожденным имена, которые, как мы знаем, действительно носили первые три фараона V династии. Дети родились с явными признаками царского достоинства, и Раджедет начала опасаться, что Хуфу будет их преследовать. Тем временем служанка Раджедет, поссорившись со своей госпожой, решила донести фараону Хуфу о чудесных детях, но была схвачена крокодилом, не успев осуществить своего злого умысла. Конец папируса не сохранился.

«Рассказ Синухета», пожалуй, древнейшее в мировой литературе произведение, в котором окружающая действительность была воссоздана с удивительной полнотой и достоверностью. По форме это обычная автобиографическая надпись, но значительно расширенная и отличающаяся высокими художественными достоинствами. Как и во всех надписях, повествование ведется от первого лица. Стиль изложения - утонченный и изысканный. Язык «Рассказа» ярок и богат, разнообразны грамматические обороты и фразеология. Описания живы, непосредственны и вместе с тем изысканны, их автор, безусловно, был одарен художественным видением действительности. Рассказ во многих своих эпизодах психологичен, а иногда непосредствен и лиричен.

«Рассказ Синухета» настолько правдоподобен, настолько живо рисует историческую обстановку, что выдвигалось предположение, что Синухет - историческая личность,

Обратимся к произведению. Перечислив свои титулы, Синухет приступает непосредственно к рассказу. Будучи придворным, Синухет сопровождает сына Амекемхата I, его соправителя и будущего царя Сеиусерта I, в карательной экспедиции против ливийского племени темеху. В это время Аменемхат I неожиданно погибает в своей резиденции. Когда ночью гонцы из царской резиденции извещают Сенусерта I о смерти царя, «ни мгновения не промедлил Сокол - тотчас улетел со спутниками своими, не сообщив даже войску своему». Синухет, однако, не попадает в свиту, сопровождающую Сенусерта I. Тем временем появляется новый гонец - без сомнения, от врагов Сенусерта 1-й вступает в переговоры с другими сыновьями фараона, участвовавшими в экспедиции. Один из разговоров случайно подслушал Синухет, и его охватил ужас: ему стало ясно, что грозит кровавая усобица из-за престола, в которой он может потерять жизнь. И вот Синухет решил бежать из своей страны на северо-восток от Египта. При своем побеге Синухет обманывает бдительность египетских стражей, охранявших северо-восточную границу страны на «стене князя», выстроенной для отпора азиатам: «Скорчился я в кустах, опасаясь, что увидят меня со стены воины...» - а затем пешком углубляется з пустыню за пределами Египта. Жара к жажда одолевают его: «Задыхался я, горло мое пылало, и я подумал: „Это - вкус смерти"». Спасает его кочевник-бедуин, и Синухегу некоторое время приходится вести бродячий образ жизни: «Страна передавала меня стране». В конце концов египетский беглец обосновался в стране Кедем. Здесь он встречается с Амуненши, правителем Верхней Ретену. Тот осведомился у Синухета о причинах его бегства из Египта и о возможных последствиях смерти Аменемхата I. В ответ Синухет произносит славословие новому фараону Египта Сенусерту 1, тому самому, которого он, по сути дела, покинул в смутное и опасное время. Восхваляв царя, он советует Амуненши установить дружеские отношения с новым повелителем Египта, Амуненши приглашает Синухета к себе и обещает ему; «Хорошо тебе будет со мной - услышишь речь египетскую» (слова Амуненши интересны тем, что свидетельствуют о пребывании в азиатских странах того времени египетских беглецов, может быть колонистов),

Затем Синухет повествует о том, как Амуненши женил его на своей дочери, отвел ему плодородные земли; как сам Синухет стал вождем племени, пользовался всеобщим уважением, а затем встал во главе войск Амуненши; о том, как сыновья Синухета возмужали и, в свою очередь, стали вождями племен. Скнухет приводит еще одну, очень интересную подробность: посланцы фараона, отправлявшиеся из Египта в Азию и возвращавшиеся обратно, останавливались у Синухета, я, таким образом, фараон был осведомлен о нем и его положении. Историчность сообщения Синухета не подлежит сомнению: от более позднего времени до нас дошел журнал египетской пограничной стражи, в котором много раз отмечалось, кто, когда и с какими поручениями отправлялся из Египта в Азию и обратно.

Но судьба Синухета на далекой чужбине подверглась тяжелому испытанию; некий силач, прославленный в стране Ретену, вызвал Синухета на поединок с целью убить египтянина и овладеть его скотом. Поединок, описанный очень красочно, произошел при массовом стечении народа, сочувствовавшего Синухету. Окончился он полной победой Синухета, который, убив врага, овладел всем его имуществом.

Годы летели за годами, приближалась старость. И Синухетом овладевает глубокая тоска по родине. Это чувство воплощается в мольбе Сикухета: «О бог, предначертавший мое бегство, кто бы ни был ты. будь милосерд, приведи меня в царское подворье! Быть может, ты дашь мне узреть края, где сердце мое бывает что ни день. Что желаннее погребения в той стране, где я родился? Приди мне на помощь! Прошедшее - прекрасно: даровал мне бог милость свою. Ныне вновь да будет милость его, да украсит он кончину того, кого прежде унизил».

Желание Синухета становится известным Сенусерту I. Фараон посылает ему дары я послание, в котором увещевает его вернуться в Египет, обещает ему почетное положение при дворе и достойное погребение после смерти. Синухет посылает царю свое согласие. Затем он передает все свое имущество старшему сыну и, сопровождаемый азиатами, направляется в Египет. По прибытии фараон принимает Синухета в присутствии своей жены, детей и придворных. Так, после многолетней разлуки Синухет снова встретился с Сенусертом I, которого он, вопреки долгу и чести, покинул после смерти Аменемхата I, Но фараон не только не проявил злопамятства» но оказался великодушным, ограничившись только ироническим замечанием в адрес Сияухета: «Вот пришел Синухет, он, как азиат, превратился в кочевника».

Синухет остановился во дворце наследника, а затем ему был подарен дом и все то, на что имел право вельможа при жизни и после смерти.

В середине II тыс. до н.э., в эпоху Нового царства, более подробные тексты появляются в гробницах средних людей. Эти творения египетской религиозной мысли и называют «Книгой мертвых»,

В ней загробный мир египтян находится не в географическом пространстве. Это пространство мифа. В нем одновременно, в одном и том же месте, происходят смерть и рождение человека, закат и восход солнца, гибель и новое рождение Вселенной, В этом же реально-ирреальном пространстве свершалось и посвящение в мистерии, которое воспринималось как второе рождение человека. Познавая законы ночного пути Солнца, египтянин проникая в тайну рождения и созидания всего, что он видел вокруг, поскольку единство мира было главным принципом мироустройства в мифологической системе мышления «Книги мертвых».

«Книга мертвых» разделяется на 12 частей - «часов ночи», 12 ступеней посвящения. Их можно понять только в единстве текста и символических изображений. Мифологическое мышление в «Книге мертвых» синтетично и многопланово одновременно.

Основной идеей египетской «Книги мертвых» является идея спасения душ. Души бессмертны только тогда, когда они очистятся и из тьмы пробьются в зону света. Свет - это свет знания - знания особенностей всех ступеней пути, по которому движется солнце в пространстве темной ночи. Оно движется в темноте и освещает дорог}? душам, которые увлекаются за ним, за светом божественного знания. Солнце преодолевает пространство ночи, чтобы вывести души в чистое, лучезарное утро. Ночь очищает, дает острее почувствовать прелесть свежести утра. Идея бессмертия в Египте - это путешествие из тьмы к свету. «Смертью смерть поправ» - эта еги­петская идея затем вошла как одна из центральных в христианство.

В эпоху Нового царства некоторые мифологические сюжеты становятся сюжетами сказочных произведений, предназначенных для развлечения. Таковым, в частности, является об Осирисе и Исиде, а именно рассказ о конфликте между братом Осириса Сетхом и сыном Осириса Хором, оспаривавшими трон Осириса на земле, после того как Осирис умер и стал царем загробного мира. Миф об Осирисе и Исиде - центральный миф египетской религии, а Осирис начиная с эпохи Среднего царства - одно из самых любимых и почитаемых египетских божеств,

«Сказка о двух братьях» имеет типично народную окраску: оба брата крестьяне, земледельцы, причем младший брат, тяжко трудясь на поле и дома, добывает пропитание для старшего и его жены. В сказке идет речь о неверной жене старшего брата, безуспешно пытавшейся соблазнить младшего брата. Затем она клевещет ка него своему мужу, заявив, что младший брат пытался ее обесчестить. Оскорбленный и униженный младший брат с помощью богов спасается от старшего. Он удаляется в Ливан в «долину кедров», где с ним происходят всевозможные волшебные приключения. В конце концов старший брат, обеспокоенный участью младшего, помогает ему вернуться в Египет. Вероломная жена предана смерти, и младший брат становится фараоном Египта.

«Сказка о Правде и Кривде» также повествует о двух братьях и о конфликте между ними. Знаменательно, что в этой сказке братья названы абстрактными именами: Правда и Кривда - и как бы являются антропоморфными воплощениями справедливости и несправедливости. В результате столкновения между братьями младший брат Кривда приказывает схватить старшего - Правду, ослепить его и сделать привратником своего дома. Затем он даже пытается, но безуспешно, бросить свою несчастную жертву на растерзание львам. Между тем молодой и красивый слепой понравился некоей женщине, и от их мимолетной любви родился сын. Сын узнает от матери, кто его отец, направляется к нему и выясняет, кто виновник его слепоты. В конце сказки сын с помощью богов мстит Кривде за ослепление отца.

Совсем иного содержания «Сказка об обреченном царевиче», конец которой не сохранился, хотя замысел вполне ясен. При рождении герой сказки - царевич обречен богами на гибель от крокодила, змеи или собаки. Отец-фараон растит сына в специальном помещении под особой охраной. Но вот мальчик вырос и, поднявшись на крышу, увидел человека с собакой. Он тоже захотел обзавестись собакой, и просьба его была исполнена. Затем он на колеснице в сопровождении собаки покидает родину и направляется в страну Нахарина (часть Северной Сирии и Северной Месопотамии). У правителя этой страны была дочь, которая жила в башне высотой около тридцати шести метров. На ее руку было много претендентов из сыновей местной знати, и правитель обещал отдать ее в жены тому, кто сумеет допрыгнуть до ее окна. Никто, однако, не может этого сделать. Но вот появляется египетский царевич» и, хотя он утомлен длинным путем, ему удается добиться того, чего не сумели другие. Став мужем дочери правителя Нахарины, он рассказывает своей молодой жене, что обречен на гибель от крокодила, змеи или собаки. Бдительность жены спасает его от змеи, и жена же убеждает его убить собаку, но он отказывается. Затем царевич встречается с крокодилом и вступает с ним в разговор. На этом сказка обрывается, «и,..как мы уже сказали, замысел ее очевиден: в центре ее проблема рока и предопределения, зшймавшая авторов многих египетских текстов,

Во всех перечисленных сказках элементы сверхъестественного и чудесного в значительной мере восходят к религиозным и мифологическим представлениям, ко всякий раз они преобразованы в чисто сказочном духе.

Литература демотическая (VIII в. до н.э. - III в, н.э.). Среди демотических текстов мы встречаем новый, ранее неизвестный в Египте сказочный жанр, близкий по своей специфике басие, ибо в нем все действующие лица только животные. Правда, это не самостоятельные басни, они вкраплены в большой текст мифологического содержания, повествующий о приключениях в Эфиопии «ока солнца» - богини, дочери Ра, принявшей образ кошки. Ра посылает за своей дочерью бога Тотз. Последний превращается то з павиана, то в шакала, и, пытаясь снискать доверие богини-кошки, рассказывает ей басни из мира животных. Среди них басни о кошке и коршуне, о льве и мыши и др. Басня о льве и мыши поразительно похожа на соответствующую басню Эзопа; мышь спасает жизнь могучему льву, попавшему в сети, расставленные человеком, потому что лев до этого подарил мыши, которая была в его власти, жизнь. Каждая басня, как это и положено, оканчивается моралью, разъясняющей ее суть.

Получили развитие в демотической литературе и традиционные поучения. Содержащееся в папирусе Британского музея поучение некоего Анхшешонка ничем не отличается от древних. То же относится и к поучениям Луврского папируса. Несколько более оригинально поучение в Лейденском папирусе Инеингер.

Демотическая художественная литература вообще была в основном обращена в прошлое. Это вполне понятно и не случайно. Под властью персов, греков и римлян египтяне стремились воскресить в памяти те времена, когда их страна была независимой и могучей, когда ею правили египетские фараоны, а не чужеземные пришельцы.

Происхождение египетского театра теснейшим образом связано с религией, с культом. Представления, действующими лицами которых были боги (роли их исполняли жрецы), разыгрывались уже в эпоху Древнего царства. Прямое указание на это есть в замечательном богословском тексте, известном в науке под названием «Памятник мемфисской теологии» и сохранившемся от начала VII в. до н.э. Текст этот представляет собой копию с оригинала времен Древнего царства и излагает космогонию» согласно которой мир был сотворен силой божественного слова (древнейшее в мире учение о логосе, развитие которого мы находим позже у Филона Александрийского, а затем - в Евангелии от 1, 1-4). В тексте содержатся диалоги

между богами, которые можно считать отрывками своего рода мистерийных сценариев.

Уже в эпоху Среднего царства, со времени XII династии, в Абидосском храме публично исполнялись мистерии Осириса, в которых героями были боги, а исполнителями - жрецы. Для фанатиков мистерия, несомненно, представляла священное зрелище. Но для скептиков она была чем-то комическим, смешным.

В ряде текстов этого времени сохранились и свидетельства о популярности таких представлений. Любопытно, что Геродот (II, 48-49) сравнивает греческие мистерии Диониса с египетскими религиозными празднествами, находит в них много общего и приходит к заключению, что греки переняли у египтян их праздники и обычаи.