Джули Сигл. напишет книгу под названием «Кути, греши, дерзи»

напишет книгу под названием «Кути, греши, дерзи». Она будет о злобной женщине, которая путешествует по Штатам, останавливаясь в борделях со «шведским столом».

Джули развеселил упомянутый Финном мюзикл «Юг Тихого океана»^[1]. Теперь понятно, где он.

Шёл вечер пятницы после Дня благодарения, и Джули уже не терпелось вернуться в Бостон и окончить муку, в которую превратилась её поездка. Друзья пытались до неё дозвониться, но она не отвечала и даже попросила маму говорить звонившим, что она не приехала домой на праздники. После фарса в четверг она всё равно что замуровалась в своей спальне, обложившись учебниками. Мать, за исключением разноса за паршивое поведение, её не трогала. Джули почти закончила доклад о бедности, и, решив отдохнуть – опечатки подождут, – вышла в интернет.

В почтовом ящике лежало двадцать с лишним писем от друзей в Огайо. Они спрашивали, почему она не приехала, ведь ей так не повезло «пропустить крутейшую вечеринку у Джейкоба О'Мелли!»Больно надо! От Сифа ничего, но его родители решили на праздниках в Вермонте обойтись без достижений технического прогресса.

Джули с Селестой завели привычку раз в неделю заниматься после школы в кофейне, и Сифа, как оказалось, совершенно не коробило присутствие Плоского Финна. Сиф проявил себя с лучшей стороны: умён, забавен, трудолюбив, мил с Джули и великодушен. Правда, из-за занятий в колледже, домашних заданий, работы Сифа и долгих вечеров с Селестой, встречаться без зрителей удавалось всего раз в неделю, а иногда и того реже. Поэтому отношения у них развивались медленнее обычного. И пока сокурсницы Джули почти каждый вечер просиживали у своих парней в общежитии, Джули с Сифом не спешили. Они вели себя ответственно. Благоразумно. Последовательно.

Джули считала, что это хорошо. Они держались за руки и иногда целовались у него в машине, но дальше этого Джули заходить не торопилась. Пока что Сиф её понимал. И дело было не в том, что он плохо целовался – целовался он отменно. И даже не в том, что у Джули гормоны не бушевали – бушевали, ещё как. Она просто не хотела подгонять события.

Почти всё время Джули проводила за домашними заданиями. Она училась до посинения, и наградой ей были отличные оценки. Даже результаты по алгебре превзошли все её ожидания, а Мэтт не раз выручал, когда что-то не получалось. Для зубрилы и всезнайки он оказался на удивление хорошим учителем, и они частенько занимались вместе по ночам. Пока что ей не представилась возможность помочь в чём-нибудь ему, что не удивительно, но – чем чёрт не шутит? – однажды и Мэтт может зайти в тупик.

Хотя Джули на это не рассчитывала.

Она потянулась, закинув руки за голову, и зевнула. Было всего десять вечера, но она чувствовала себя как выжатый лимон. Поездка домой едва ли её взбодрила. Она удалила ещё несколько писем и вдруг обнаружила среди оставшихся одно от Финна. Последние несколько месяцев они регулярно переписывались. Вообще-то, ей самой было слегка неловко от того, как часто она проверяла почту. Ему нравилось получать от неё новости о Селесте, а её радовали его классные фотоотчёты о странствиях.

Его письмо она прочла, потому что была вполне уверена, что Финн-то уж точно не пригласит её на какую-нибудь дурацкую вечеринку, не заставит носить маскарадный костюм и не будет разглагольствовать о том, почему нищие заслуживают выпавшие на их долю несчастья.

«Джули,

надеюсь, праздники дома проходят хорошо? Я сейчас на островах Кука. Здесь просто обалденно!

Хотел тебя предупредить: слышал, Плоский Финн на днях получил травму. Но ничего серьёзного. Как-то в этом замешаны Мэтт, раскалённый утюг и безумные вопли о том, что: «В этом доме не место складкам! Может, ты и плоский, но до гладких манер нашей семьи тебе ещё далеко!» Судя по всему, у дорогуши Мэтта возникла пугающая – но, к счастью, временная – реакция на такое традиционное для Дня благодарения блюдо как «свинина Му Шу». Селеста двинула его садовым зонтом по голове и привела в чувство. По мне так стоило бы шмякнуть его ещё разок, но моего мнения никто не спрашивал.

Финн»

Сразу видно – без неё дом Уоткинсов разваливается на части.

«Финн,

в Огайо... на самом деле всё не так здорово. Родственники сводят меня с ума. День благодарения прошёл кошмарно. Я битых двадцать минут слушала, как мой старший двоюродный брат инсценировал выступления юмористов с комедийного канала (несмешные шутки, да и рассказаны плохо), потом пыталась заинтересовать тётю книгой, которую мы сейчас изучаем на английском (успех мероприятия = отсутствует), спаслась от вспыхнувшей бумажной индейки (несомненный знак свыше о вкусах собравшихся), а также словесно оскорбила своего вздорного дядю (заслуженно) во взрывоопасном споре, который будут вспоминать ещё многие годы.

Теперь у меня миллион причин как можно скорее уехать назад в Бостон. Позарез надо вернуться в нормальный мир. Заодно оценю урон Плоскому Финну и устрою нагоняй Мэтту за его припадок.

Как поживают острова Кука? На юге Тихого океана, должно быть, удивительно. Ты сейчас, случайно, не спишь? Так нужно поболтать с кем-нибудь нормальным. Не знаю, который у вас там час...

Джули»

Две минуты спустя она получила ответ:

«Джули,

я не сплю. У нас на пять часов меньше, чем у тебя. Включай чат на Фейсбуке!

Финн»

Ой. Написав «поболтать», она вовсе не имела в виду «чатиться». К этому её уже давным-давно не тянуло. Весь прошлый опыт такого общения казался ей сейчас не просто чуждым – она прямо-таки питала отвращение ко всевозможным аббревиатурам и сокращениям в чатах и СМС. Тут она была жутко старомодной и понимала, что среди её сверстников таких, как она, найдётся немного. Вот откуда ей знать, что «АПВС» означает «А почему вы спрашиваете»? А это противное «ИМХО»? Тьфу. Всё это так жеманно и наигранно. Спок? Да ладно, просто пожелай спокойной ночи, как нормальный человек. Ну хорошо, надо признать, и она время от времени пишет «: D» и «ОК», но пытаться расшифровать целое предложение, ужатое до нескольких букв? Только этого ей не хватало. В мире, наверное, каждый час погибают миллионы серых клеток, пока люди кромсают язык, превращая его в неподдающийся расшифровке код. Как бы она ни любила научный прогресс, но такой жаргон просто на дух не переносила. А теперь собиралась вернуться к этому ненавистному занятию – и с кем? – с Финном. Ей, должно быть, не обойтись без какого-нибудь интернет-словаря, чтобы переводить разговор, но чат Фейсбука она всё же открыла.