Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
|
Глава VIII. Памир-74
Безобидных гор не бывает. Горы - хищники. Иногда они спят, сытые, ублаженные... Подолгу, по многу лет. И людям мнится, будто они ручные. Все -и самые опытные, самые осторожные, осмотрительные - усыпляются, если горыподолгу спят. Правило " Безобидных гор не бывает" понемногу стирается впамяти......Мы идем по спокойной горе. По отлогим, безмятежным, миролюбивымсклонам, похожим скорее на зимние равнинные поля, чем на гранисемитысячника. Буйствует только свет. Кажется: если этой свирепой светосилыеще чуть подбавить, будет взрыв... Все остальное застыло - выпуклые тугиесугробы, с которых буквально стекает солнце, воздух, небо, панорамаЗаалайского хребта... Райская благодать - сюда бы детишек, кататься насанках! Откуда здесь взяться опасности! Это там, на Хан-Тенгри, на пикеПобеды - самом северном семитысячнике мира - гуляют ураганные ветры, лютуютморозы... Это на Хан-Тенгри и на Победе нужно продумывать все " на случай, если", учитывать нештатные ситуации, предвидеть непредвиденное. Здесь всеизвестно, все понятно, все спокойно... Сюда бы детишек - кататься насанках... Мы относились к этой горе как к ручной собачонке, клыки и челюстикоторой хозяину неопасны. 45 лет мы относились к ней так, словно и давлениездесь безобидно, и разреженность воздуха не удушлива. Поднимались на восьмойкилометр в небо так же уверенно, без сомнений в исходе, как на " Седьмоенебо" в Останкине" Она снова заснула, эта гора... Или опять притаилась? Сорок пять лет - со дня первого штурма - она убеждала людей в смиренииагнца. А нынче показала, чего стоит ее оскал... Второй раз поднимаюсь я на пик Ленина - второй раз за последние двенедели... Меня не пускали, отговаривали, запрещали. Я объяснял, убеждал, заверял - вырвался. Зачем? Чтобы увидеть ее в последний раз?! Конечно. Ноэто только полправды... Не мог же я говорить им о чуде, на которое все женадеюсь?! О микроскопической несбыточной надежде, в которую сам не верюумом, но верю душой?! 8 августа, на другой день после страшных событий, когда улеглось, прояснилось, японцы покинули свой бивак на 6500 и во второй раз вышли напоиски женской группы. Они нашли их на предвершинном склоне. От семи тысячкнизу, растянувшись метров на двести, друг за другом вдоль спуска, какпунктир на бумаге, лежали тела. Их было семь... Так и сообщили в лагерьзарубежные наши коллеги... Семь, а где же восьмая?! И кто восьмая?...Беспочвенная надежда, ни единого реального шанса. Спустись она взатерянное, но обитаемое место Па-мира нынче, через три дня послекатастрофы, мы бы об этом знали. Крохотная надежда повисла в воздухе идержится одной лишь силой моего желания. Я пытаюсь ей ставить " подпорки" -придумываю фантастические варианты, но ни в одном из них концы с концами несходятся. Знаю - глупо. И все же надеюсь... Я должен отыскать восьмую... Со мной челябинцы. Их четверо - друзья челябинского альпиниста ВалерияПереходюка. Его супруга, Галина Переходюк, - одна из тех, кто лежит сейчаснаверху... Еще одна альпинистская чета, разведенная горами... И он рвался снами... И для него " восьмая" - зыбкая надежда... Идем слишком медленно. Или так кажется?.. Боль, что копится внутри, сильнее любого допинга. Я пытаюсь ускорить темп, но вместо этого лишьнарушаю размеренность альпинистского шага... Впрочем, быстрее двигатьсяневозможно. Снегу вдвое против обычного. От-работка следа, как никогда, нынче сложна. Следы нужно делать на совесть, иначе провалишься вглубь, чтоназывается, с ручками... Странное лето. Аксакалы не помнят такого снежного лета. Две недели назад, 25 июля, я и мастер спорта Дайнюс Макаускас - мойдруг и напарник по восхождениям - ехали к пику Ленина с юго-западногоПамира. (Там у нас было несколько выходов с альпинистами ГДР.) По дорогевидели, как на альпийских лугах увязали овцы в снегу. Пастухи перегонялиотары вниз, в Алтайскую долину, думая, что уж там-то спасут животных отголода. Но и в долине белым-бело... В ночь на 25 июля пришел небывалыйциклон и выбелил горы до самых подножий. Международный лагерь " Памир" расположился на поляне под пиком Ленина, на высоте 3700 метров. Поляна на тои поляна, чтоб быть зеленой. Мы застали ее покрытой снежным пластомсантиметров в тридцать. Позднее в этом сезоне подобное повторилось дважды. Именно в это время, 25 июля, когда снегопад накрыл район пика Ленина, американская четверка Гарри Улина совершала восхождение на пик XIXпартсъезда. Внезапно они почувствовали сильный толчок. Землетрясение на Памире - явление частое. Но сейсмические волны, двигаясь из отдельных эпицентров, - в районе Афганистана - Ташкента, - какправило, приходят сюда ослабленными. На этог раз удар был не менее четырехбаллов. Этого хватило с лихвой, чтобы привести в движение созревшие длясхода массы снега. Крупная лавина накрыла американцев. Однако опытные альпинисты сумелиосвободиться. Видимо, рассуждая по принципу: самое надежное укрытие отснарядов свежей воронке, они поднялись вверх по следу лавины и поставили тампалатку. Но вероятность, как бы она ни была мала, со временем становитсяфактом, Возможно, этого не было тысячу лет и не будет еще тысячу... Но этослучилось теперь - вторая лавина сорвала восходителей и потащила их вниз.Трое сумели выбраться. Четвертый, Гарри Улин - один из сильнейшихальпинистов Америки, - погиб... По сигналу бедствия в воздух поднялся вертолет и сбросил американцампитание и маркировочные стойки, чтобы обозначить местонахождение тела. Излагеря навстречу потерпевшим вышел спасотряд из советских американских ифранцузских восходителей. Это была первая жертва горы... Злосчастный ночной снегопад, что случился с 24 на 25 июля, засталженскую группу в пещере на 5200 метров. Девушки оказались здесь по случаювторого акклиматизационного выхода, который планировался до высоты 6000метров. По научной и практической раскладке подъем на этот уровень долженбыл дать им необходимое привыкание к высоте, так сказать, акклиматизационныйзапас, достаточный, чтобы после подняться еще километром выше. Такнамечалось, но так не вышло. Опасное состояние снега и случай с Гарри Улиномвынудили лагерное начальство дать команду о спуске всем, кто находился насклонах. Такую ситуацию застали мы с Дайнюсом, когда прибыли в международныйлагерь " Памир". На поляне не задержались и часа - нас попросили подняться на4500 и сообщить руководителю американкой команды Шонингу о гибели ГарриУлина. (Бивак его находился за перегибом, а рации " Виталки" работают толькона прямую видимость.) По дороге встретили возвращавшихся девушек. Отдали им письма и сказали, чтоб нынче же ждали нас в гости. Они таинственно переглянулись, прицельносверху вниз осмотрели каждого и ничего не ответили. В лагере мы принялись разыскивать палатки женской группы. Но намсказали: команда Шатаевой проживает на той стороне ручья, за крепостнойстеной, и вход туда по спецпропускам. Мы переправились, точнее, перешагнули, через ручей и стали искать крепостную стену. Она нашлась: толщиной и высотойв один " кирпич". Правда, за отсутствием кирпичей стена состояла из белых, разложенных кольцевым пунктиром камушков. Охранник, она же дежурный повар, Ира Любимцева, вооруженная дымящейся, видимо, только что вынутой из стряпни поварешкой, услыхав наши шаги, выскочила из кухни-палатки и тут же дала сигнал тревоги. Из " памирок" высыпал гарнизон. Дайнюс, случайно переступивший " стену", тут же был схвачени выдворен за пределы крепости. Эльвира, сохраняя престиж вожака, соблюдаяритуал, осталась в своей резиденции. Ей доложили. Она церемонно вышла и, оглядев " чужестранцев", спросила: - Кто такие? Чего хотят? - Говорят, в гости... - ответила Элла Мухамедова. - В гости-и?! Она повернулась и, подав знак, увела всех, кроме Вали Фатеевой. Этаосталась на часах. Нас мариновали минут пятнадцать. Из палатки слышался женский гомон, тои дело прерываемый взрывами смеха. Потом появилась Люда Манжарова, держа вруках чистые листки бумаги и авторучку. Не замечая нас, она отдала ихФатеевой и сказала: - Пусть напишут заявление. Каждый в отдельности. Можно в одномэкземпляре - мы не бюрократы. Мы написали: " Просим вас принять нас, так как очень хотим есть". Наконец вышла Нина Васильева и объявила: - Совет рассмотрел ваши заявления и счел причину уважительной. Советпостановил: выдать спецпропуска. Объявив нас гостями, они некоторое время оказывал ли нам подчеркнутовежливый, внимательный прием стараясь не выходить из ролей. Это всехзабавляло, всем хотелось поиграть этот спектакль подольше. Но иногда онизабывались и отпускали в наш мужской адрес вызывавшие взрывы смеха колкости.Наконец Таня Бардашева сказала: - Нехорошо, девочки! - И, обращаясь к нам, добавила: - Не принимайтеблизко к сердцу - они тут ходят и ищут: кого бы высмеять?! - Что вы, что вы! - ответил Дайнюс. - Мне как-то охотник рассказывал: медведи даже любят, когда их пчелки кусают. Но охотник, как всегда, наверное, врал... Поднялся притворный переполох. Возмущенные, они заговорили открытымтекстом, дескать, подумать только: мы пчелки, они медведи! Они понимали друг друга с полуслова, с одного взгляда и так слаженноповорачивали разговор в свою пользу, будто и в самом деле читали ролиспектакля. А собрались они две недели назад, 10 июля, в Оше, многие из них увидалидруг друга впервые. Некоторых Эльвира знала только по прошлым восхождениям, остальных же только по переписке, которую начала в январе 1974 года. После этого вечера мы провели в женской " обители" еще два дня, получивразрешение поставить палатку (нас, правда, огородили белыми камушками). Они жили как хорошо вышколенный экипаж корабля - дисциплина, точностьрегламента, пунктуальность его выполнения, знание своих обязанностей, своегорабочего места. Ни разу не пришлось нам услышать слова пререкания, оспариваний, увидеть надутых губ, недовольных мин, осуждающих взглядов.Поведение, которое буквально посрамило восточную пословицу: " Две женщины -базар". Прогуливаясь со мной возле палаток, Эльвира кивнула на маленькуюутоптанную лужайку и сказала: - Это наш " зал заседаний". - Вы что, здесь танцуете? - И танцуем тоже. - Вообще-то ты молодец. Группу сделала... - Опять ирония? - Нет. На самом деле. - Неужели я дожила до твоей похвалы?! Чудеса! Лагерь понемногузамолкал. Голоса в женских палатках стихали. Лишь откуда-то из-за ручьяслышалась шуточная песня под гитару: Ах, какая же ты лас-сковая, Альпинисткамоя, скалолазка моя... Скоро и эти полуночники замолкли, а я все не мог заснуть, и в голове уменя крутился этот прилипчивый рефрен. Я знал, что Дайнюс тоже не спит, исказал ему: -Вот тебе и женщины. Такой порядок в мужских группах еще поискать...... Но я о другом думаю... Бьют в одну точку - мы, мол, женщины, не уступаемвам, мужчинам, ни в чем. Вроде бы в шутку, игрушечно... - Не " вроде бы" - точно в шутку. Они и хотят, чтобы мы были сильнее, илюбят нас за то, что сильнее... - Так мы всегда и думаем. И они так думают - думают, что этого хотят...И все-таки " вроде бы". Есть у них несогласие... Вековое несогласие. - Несогласие с природой? - спросил я. - Точно так. Подспудное, загнанное в подкорку, накопленное поколениями.Почему они так стараются? Потому как выпала им почетная доля высказать своенесогласие... Отстоять сословие! Над ними тысячелетия! тяготеет нашскепсис... - Наш еще полбеды... Свой собственный! - Именно. Что получается? Они поднялись на альпинистский Олимп.Вскарабкались. Изодрались, исцарапались, превратились в сплошной синяк, новскарабкались! Победили в драке. В какой? В физической! Вышли на Олимп иповерили в свои бойцовские качества. Только глядь, а над ними, как итысячелетие прежде, все тот же скепсис... Стоят они на этом Олимпе рядом снами и видят, что мы-то обозреваем панораму с отметки на голову выше. Но взапале победы кажется им, что и эту разницу можно преодолеть... еслиподняться на цыпочки. Вот и тянутся, а так ведь долго не простоишь... - Боюсь, не им, а тебе все это кажется, - перебил я Дайнюса. - После ихвосхождений на пик Корженевской и Ушбу я решил, что сам господь бог ни чертане знает женской породы. I - Возможно, я не спорю, говорю только то, что мне кажется. А еще мнекажется, что, фетишизируя дисциплину, они... Как бы сказать?.. Подводят, чтоли, себя?! Они знают: один из краеугольных камней альпинизма - дисциплина.Их восхищает, что сильные, здоровые, волевые, самостоятельные мужики такумеют подчиняться. Думаю, потому восхищает, что им-то самим дается это струдом. Они, по-моему, больше всего боятся упрека: дескать, женщинысобрались - какая ж там может быть дисциплина? Вот тут-то и забота номеродин - не дать повода для таких упреков, в первую очередь самим же себе, вести себя так, чтоб комар носа не подточил. Вот тут-то и мое беспокойство -не перехватили бы лишнего. Боюсь, они так стараются, что не дисциплину, апослушание ладят - дисциплину без инициативы, без самостоятельности. Еслиразобраться, то у самой независимой женщины самостоятельность все-такислабое место. У нее в генах заложен расчет на защиту мужчины... Раньше у меня с Дайнюсом не могло быть на этот счет разногласий. Нособытия последних двух лет поколебали мое мнение. В 1971 году Эльвира задумала восхождение на семитысячник женскойгруппой. Всю зиму 72-го подбирала она команду. А летом четверка подруководством Галины Рожальской, где, кроме Эльвиры, были ее подруги, Элла(Ильсиар) Мухамедова и Антонина Сон, покорили пик Евгении Корженевской (7105метров). В сущности, это первое в мире успешное женское восхождение насемитысячник. Хотя попытки были и до этого. В следующем, 73-м году Эльвираорганизовала и возглавила еще одну женскую экспедицию, которая совершилатраверс легендарной Ушбы. Это и есть факты, с которыми не поспоришь. Однаков чем-то Дайнюс был все же прав. Хотя правота его лишь подчеркивала, умножала их подвиг. Можно только предполагать, до какой степени отягощало ихработу наше мужское неверие. В одной из статей, посвященных первому женскомувосхождению, Эльвира писала: " Психологический барьер, его преодоление - вотодна из основных задач нашего восхождения-экспе-римента... И репликискептиков: дескать, женщины и суток не могут прожить без эксцессов - звучалипредостерегающе. Может, это иногда и бывает правдой". Они справедливо считали, что в их лице экзаменуются женщины. Любойпромах вызовет восклицание: " Женщины! " А самое главное - возглас этот прислучае готов был сорваться из их же собственных уст. Они старались провестисвой поход, загнав " под каблук" женские эмоции, - спокойно, без спешки, смужской выдержкой и рассудочностью. Все это дало психологическое состояние, которое называют " жизнью с оглядкой". Они были скромны в своем женском самоутверждении - без замахов набольшой спортивный скачок, без желания привести мир в изумление, вызватьовации. Женское восхождение лишь очередной, последователь-ный шаг этихспортсменок, тот, что находится рядом с достигнутым. Они пошли на него, хотьв душе и подозревали: а не лежит ли он за пределом их женских возможностей? И не действует ли здесь " табу"? Поэтому подходили к делу разумно, осторожно, больше всего боясь переоценки своих сил. Еще в Москве Эльвира сказала мне: хочу, дескать, провести восхождение под девизом: " Тише едешь - дальшебудешь". То же самое говорила она и Володе Кавуненко, который уговаривал Эльвируидти на пик Хан-Тенгри. Этот северный форпост крупнейших вершин Земли по тяжести прохожденияможно сравнить с гималайскими восьмитысячниками, хотя формально он в" номенклатуру" не вошел - до семи тысяч не дотянул пяти метров (6995).Образно говоря, стужей тянет даже со страниц истории этой горы. Здесь и вбазовом лагере - на высоте четырех тысяч метров - посреди жаркогоавгустовского лета свирепствуют снежные бури. Люди с трудом пробираются отпалатки к палатке. Можно себе представить, что наверху... Большую часть годавершину скрывает мощный слой облаков. Кажется, будто они приделаны к нейнавечно, как купол зонтика к трости, и так же незыблемы, как и сама гора.Бесконечные снегопады. А лавины идут с частотой метропоездов. Погодаменяется быстро, резко и неожиданно. Недаром район этот называют " гнилойугол"....Кавуненко убеждал Элю ехать в Тянь-Шань, поскольку и сам планировалштурм Хан-Тенгри. Он ей доказывал: ничего, дескать, страшного нет, иной рази пятитысячник, на который идешь без опаски, такого перцу задаст, что послегод неохота смотреть на горы, зато недоступная вершина вроде пика Победывдруг на всем маршруте возьмет да и " солнце повесит". Самое главное, выбратьнужный момент - мы его выберем. Взаимодействие, мол, двух групп облегчитзадачу и принесет успех и той и другой. Ему, как и всем нам, было немного боязно за женщин. Зная, что служебныедела могут меня увести из района женского восхождения, он решил, что лучше, если женщины будут поближе к нему. Тогда их можно подстраховать незаметнодля них. Но Эльвира не отвлекалась от темы " Женское восхождение". Женское! Онасразу же усекла подтекст и заявила Кавуненко: - Ты думаешь, мы понарошке? А вы вправду! Володя, мы ведь не запризами. Других, может, иной раз и есть смысл обмануть, но себя-то зачем же? Запомни: самые большие скептики в этой истории сами же женщины. Понимаешь? Ясама в себя верю не до конца, хотя и побывала на Ушбе и Корженевской. Спорюсама с собой и иду на пик Ленина, чтобы еще раз себе доказать. А ты, джентльмен, на Хан-Тенгри под ручку меня приглашаешь. Но от опеки избавиться нетрудно, если ее не хочешь. И отказалась она, конечно, не по этой причине: она понимала, что Хан-Тенгри им пока еще не посилам. Они не хотели рекламы, громких газетных статей и безмерныхпреждевременных восхвалений. Вот письмо, которое написала Эльвира ИльсиарМухамедовой незадолго до выезда на Памир. " М о с к в а Элка, здравствуй! Вот и начнем отсчитывать денечки до встречи. Уже недолго. Радость черезкрай. Хочу тебя еще раз поздравить с " женским днем" - днем, когда утвердилинашу группу. Стоит ли изливаться? И так все ясно. Только еще не верится. У меня к тебе дело. Первое - не забудь карточку медосмотра взять ссобой. Второе - не знаю, возмож-но это или нет - палатка, в который вы жилис Галкой на поляне, хороша. Не смогла бы ты такую достать? Нам, конечно, дадут, но, видимо, памирку. И третье. Свое любимое (конфеты, сигареты иличто-либо другое) припаси как свое фирменное блюдо к " дамскому столу". Наши шефы В. М. Абалаков и В. Н. Шатаев верят нам и в нас очень иочень. Думаю, что мы не подведем. Тетки собираются хорошие. Элка, я очень суеверная. Ради всего - никому никаких интервью. Пусть мыуедем молча, ага? Не хотелось бы никаких упоминаний ни строчкой, ни словом.Хотя в Союзе уже знают, так пусть знают. Но ничего нового ни о себе, ни огруппе, ни о восхождении. Раннее толкование не лучший исход нашего дела. Поняла намек? Целую. Шатаева". На другой день - 28 июля - я проснулся, не было еще шести. Парусинаскатов желтела, словно подсвеченные витражи. Я приоткрыл полог и увиделчистое небо, яркое солнце и обнаженные горы. Казалось, на всем полушарии ниединого облачка. Я разбудил Дайнюса, " показал" ему погоду, и без лишних слов, поздравивдруг друга с добрым утром, стали укладывать рюкзаки. Через час в память онашем пребывании остались лишь белые камушки. Перед уходом я заглянул в памирку к Эльвире. Она спала - крепконастолько, что против губ на подушке виднелось влажное пятно. Глядя на нее, вспомнил слова Евгения Тура, сказанные им где-то в журнальной статье: " Когдамне говорили, что альпинизм делает женщин грубыми и мужеподобными, я всегдаприводил в пример Эльвиру, ее изящество, женственность, необык-новеннуюдушевную щедрость". Мы оставили им записку о том, что пошли " погулять" на пик Ленина, иотправились в лагерь оформить заявку на восхождение. По дороге встретилизнакомого парня из Ленинграда. Узнав о нашей затее, он сказал: - Вы что, рехнулись? Вдвоем по такому снегу?! До пяти тысяч не дотянете- сдохнете! Дотянем. С нашей акклиматизацией можно на восьмитысячник. За последниймесяц мы, что называется, прописались на высоте. Погода и спортивная формадавали все основания рассчитывать на успех. 28 июля поднялись на 4500. Можно было двигаться дальше, но решили, напервый день хватит. Зато назатра к вечеру оставили под собойполуторакилометровую вертикаль и лагерь разбили на отметке 6000 метров. Уставшие, но с настроением именинников и с сожалением, что альпинизм неимеет зрителя, мы легли спать. Но перед тем как заснуть, все же устроилисами себе овации, и этого нам хвагило. Утром 30 июля погода по-прежнему стояла хорошая, распаляя нашвосходительский азарт. Поразмыслив немного, мы оставили рюкзаки и палатку, проглотили по банке сока и двинулись в путь. К 16.00 вертикаль в 1150 метроввся до последней пяди ушла вниз. Под нами пик Ленина... Десять минут напроцедуру с запиской, которую заложили в туре у бюста Владимира Ильича.Десять минут счастья - на этот раз особенно обостренного чувства. Может, оттого, что подъем сопровождался постоянным ощущением точности, мастерства, необычного темпа? В 16.10 начали спуск. Однако... Еще на подходе к высшей точке черно-серый вал облаков надвинулся навершину. Сильный ветер со шквальной внезапностью закрутил поваливший снег.Видимость 10-15 метров. Мелкий след на последнем участке замело черезчетверть часа. Положение не просто трудное - критическое: палатки, рюкзаки с едой, примус с горючим, снаряжение остались в лагере на 6000 метров. Надоспускаться, но куда? Выбора нет. Выход только один - положиться насобственный альпинистский нюх, иначе " холодная" ночевка. На вершине да втакую погоду. Ветер валил с ног, забивая лицо жестким, колючим снегом. Скрючившись, чуть ли не утыкаясь в колени лбом, через каждые два-три шага пережидаяневыносимые порывы метели, почти вслепую мы все-таки двигались вниз. Черезчас, даже при этой ничтожной видимости, нам стало ясно, что находимся нанеизвестных склонах... Но куда бы ни идти, лишь бы чувствовать под ногамиспуск. Возможно, мы вышли из этого адского горизонта, возможно, погодапопросту начала униматься, но вскоре ветер ослаб, прояснилось, стало теплее. Книзу склон расходился веером, напоминая метлу. Дайнюс заметил первым ирадостно крикнул: " Метла! " Все-таки мы везучие: " метлой" называют хорошознакомый альпинистам маршрут... В тот день мы спустились к пещере на 5200. Нашли там все, что нам былонужно: продукты, мешки, снаряжение, а главное - примус с горючим.Переночевали в сытости и тепле. Назавтра поднялись на 6000, сложили далаткуи с полными рюкзаками вернулись обратно. Приближаясь к " обжитой" высоте, ещеиздали заметили знакомые памирки и поняли - женщины. Пещеры пришлись им непо душе, и они устроились на поверхности, поставив палатки шагах в двадцати. Нас встретили Эля, Нина Васильева, Валя Фатеева. Остальные уже спали.Все трое взялись хлопотать насчет ужина. Мы принялись рассказывать о своих приключениях. Дайнюс намеренновскользь, между прочим заметил, что с 4500 на 6000 поднялись за один день.Нам все же очень хотелось аплодисментов. И мы их дождались. Нина, округливот удивления глаза, переспросила: - Полторы тысячи?! Вдвоем по такому снегу?! Слышали, девушки? - Это вредная для нас информация, - вмешалась Эльвира. - Девчата, запомните: как говорят в Одессе, не берите себе это в голову! Мы сами посебе. Ни за кем тянуться не станем. У них свои задачи, у нас свои. Им снашей не справиться никогда - пусть попробуют со-вершить женскоевосхождение! - Это не фокус, - сказал Дайнюс. - Случается, и мужчины ходятпо-женски... Мы как-то с Володей видели: шесть мужиков забились в нишу иждали, когда помрут. Пришлось применить силу. В буквальном физическомсмысле. Нахлестали троим по щекам - осталь-ные сами пошли... Теперь каждыйпраздник шлют телеграммы... - Да... - вздохнула Эльвира. - Грубой мужицкой силы нам не хватает...Ладно, - заключила она. - Пусть так: брюки - хорошо, платье - плохо. Но мы останемся в платье -подражать никому не станем, и гонку устраивать не будем. Мы создадим свойстиль Восхождения - женский, поскольку не должны и не можем ходить так, какходят мужчины. Торопиться нам некуда. Контрольный срок у нас 9 августа, и кэтому времени траверс через Раздельную выполним. Задача их выражалась тремя словами: траверс пика Ленина. Это в данном, конкретном случае означало: подняться по маршруту через скалу Липкина, пересечь вершину и спуститься на другую сторону через вершину Раздельная.Это и есть план, к нерушимости которого наши женщины, по понятным читателюпричинам, относились более свято, чем в подобных случаях мы, мужчины. Мыпосмотрели б на это просто: удался траверс - хорошо, нет, и не надо - будетвершина. Они же считали, что им этого делать нельзя, чтобы не вызватьочередного обобщенного восклицания: " Женщины! "...Они накормили нас котлетами с гречневой кашей, напоили чаем свареньем. Ели мы с аппетитом. Эльвира, улыбаясь, откровенно смотрела мне в рот -ей нравился мой аппетит... В штормовках и с ледорубами они оставалисьженщинами... Минут через десять все, что я съел, было на снегу. Элязабеспокоилась, но состояние у меня было такое, что готов хоть еще раз идтина вершину. - Не волнуйся. Все нормально. Так у меня уж второй день. Ты же знаешь -на высоте это бывает. Потом мы надели рюкзаки. Но прежде чем уйти, я отозвал Эльвиру всторону и сказал: - Если увидишь, что кто-нибудь на пределе, оставляйте вещи, палатки на6500, штурмуйте вершину и возвращайтесь по пути подъема - черт с ним, страверсом! Обещаешь? - О чем речь, Володя? Если кто-нибудь заболеет, никакая вершина вголову не пойдет. Тут же начнем спуск. Но если поднимемся на вершину, оттраверса отказываться не станем. Пойми - нам это неудобно. Если базапредложит - другое дело... - База может не знать ваших дел. - Мы ничего не скроем, все доложим как есть. Дайнюс уже поджидал меняшагах в сорока ниже. Я двинулся в его сторону, но, пройдя немного, обернулсяи крикнул: - До скорой встречи в Москве! Пригласи всех девчонок к нам в гости! В 23 часа мы прибыли в лагерь и подсчитали, что весь поход длился 80часов - со всеми блужданиями и повторным восьмисотметровым подъемом - с 5200на 6000. Приняв поздравления товарищей, легли спать. Служба призывала меня вМоскву. Утром самолетом прибыли в Душанбе, и в тот же день я вылетел домой. 7 августа 74-го года в адрес Комитета физкультуры и спорта СССР прибылателеграмма из международного лагеря " Памир". В ней говорилось о гибелишвейцарской альпинистки Евы Изеншмидт. Причина: экстремальные метеоусловия, сложившиеся в районе пика Ленина. Вечером того же дня мы с заместителем председателя комитета В. И.Ковалем вылетели в Ош. Прибыли ночью и немедленно связались по радио слагерем. 8 августа в эфир вышли слова: " Случилось большое несчастье..." "...2. Заболевание двух участниц в момент нахождения команды на вершинезначительно осложнило положение группы и способствовало трагическому исходу. 3. Основной причиной гибели группы явились крайне сложные внезапновозникшие метеоусловия, ураганный ветер со снегом, резкое снижениетемпературы и атмосферного давления, отсутствие видимости..." Из выводов официальной комиссии.
Данная страница нарушает авторские права?