X. Русь после Аттилы. 3 страница

—Сказалъ бы, —отв е чаетъ Хагенъ, —да я далъ клятву, до т е хъ поръ не говорить никому, гд е лежитъ кладъ, покуда живъ хоть одинъ изъ моихъ владыкъ.

—О, такъ мы сейчасъ же кончимъ д е ло, —прошип е ла Грим­гильда, и чрезъ н е сколько мгновенiй, она держала уже передъ глазами Хагена отрубленную голову старшаго брата своего Гун­тера, за волоса.

Хагенъ содрогнулся.—Нетъ уже въ живыхъ благороднаго короля Гунтера! —вскричалъ онъ, —н е тъ юнаго Гизельгера, н е тъ и Гернота; но живъ еще владыко мой Богъ, и д е ло, твое не кончено злод е йка!

—Такъ подай же мн е хоть мечъ моего Сигфрида! —изсту­пленно проговорила Гримгильда, и быстро выхватила она мечъ изъ ноженъ, взмахнула—и голова Хагена отпала отъ плечь.

Въ это время вошелъ Аттила.

—Отъ рукъ женщины гибнетъ герой! —воскликнулъ онъ съ ужасомъ.

—Я за него мститель! —сказалъ старый Гадобратъ (Hadhu­brath), поражая въ свою очередь Гримгильду.

«И тутъ легли вс е обреченные смерти,

Въ куски изрублена благородная жена.

Θ еодорикъ и Аттило восплакали,

Душевно скорбя о кровныхъ своихъ и о витязяхъ. ([66])»

Такимъ образомъ, по Nibelungenlied, Аттила посл е женидтьбы на второй жен е, остался живъ и здоровъ; причиной гибели Ни­белунговъ не онъ, а мщенiе Гримгильды за смерть Сигфрида. Все это совершенно сходно съ Niflunga Saga и Датскими древ­ними п е снями, и вообще съ народными сказанiями м е стностей сос е днихъ съ событiемъ; но скальды Скандинавскiе поютъ, какъ увидимъ, иначе, и наводятъ на себя подозр е нiе.

Въ поэм е «Valtarius Aquifanus» Бургундская королевна, уже не Гримгильда и не Гудруна, а Ильдегонда (Hildegonda). Это имя вполн е напоминаетъ историческую Ildico ([67]) Iорнанда. Но, по народнымъ сказанiямъ (Vilk. Saga) Валтеръ и Ильдегонда составляютъ совершенно отд е льную пов е сть. Валтеръ заложникъ, племянникъ Эрменрика Короля Опольскаго, ([68]) и съ родни Тодорику Бернскому (Bern); а Ильдегонда дочь Илiи, Ярла Грикiи (Grikaland) и племянница Остроя (Osantrix?) короля Вильцевъ и большей части Руси, (т. е. Великорусiи). Въ поэм е же, Валтарiй заложникъ изъ Аквитанiи, которою въ то время влад е ли Визи-Готы; а Ильдегонда дочь Эррика (Herric) Бургундскаго.

Coбытie совершается посл е поб е ды на поляхъ Каталаунскихъ въ Галлiи, откуда Аттила привозитъ и Ильдегонду, и Валтарiя, и Франка Хагена, происходящаго по прямой линiи отъ Франка, сына Гектора Троянскаго. ([69])Аттила самъ занимается воспита­нiемъ юношей, учитъ ихъ молодечеству, стр е льб е изъ лука, и въ то же время заботится просв е тить ихъ науками и эллинской мудростiю.

Но Хагенъ, не возлюбя наукъ, уходитъ на свою родину. У Валтарiя также въ голов е не науки, а прекрасная Ильдегонда; и онъ замышляетъ также б е жать на родину, но не одинъ, а вм е ст е съ Ильдегондой. Чтобъ исполнить это, онъ проситъ со­чинителя поэмы устроить во дворц е Атиллы столованье, по образцу описаннаго Прискомъ Риторомъ, и ни дать ни взять, какъ искони вплоть до XVIII в е ка водилось на великой Руси: «по­честный пиръ на многи Князи, Бояра, на Русскiе могучiе богатыри и гости богатые». Это было самое удобное время для ис­полненiя замысла; потому что покуда по обычаю длилось столованье, пилось здравiе, п е лась слава, предвкушалось блаженство упоенiя, и въ заключенiе обходила кругомъ похм е льная братина, можно было и б е жать въ Аквитанiю и воротиться назадъ, осо­бенно на кон е, который давалъ «ускоки во сто верстъ.» Какъ сказано, такъ и сд е лано. Столовая палата убрана цв е тными паволоками, царское м е сто золотой парчей аксамиченой, Аттила са­дится за браный б е лодубовый столъ, по об е стороны два великихъ боярина, прочiе гости, по ряду, занимаютъ столы по сторонамъ. На столахъ стланы скатерти червленыя шитыя золотомъ, уставлены яствами и закусками; кравчiе и чашники разносятъ медвяное питье. Царская чаша ходитъ кругомъ. Гощенье, по обычаю, тянется до ночи, и хозяинъ и гости, по обычаю, сами на бокъ, голову на сторону, а кто и ц е ликомъ подъ столъ. Между г е мъ Ильдегонда добываетъ для Валтарiя изъ царской оружницы Ерихонскую шапку, кольчуги съ зерцаломъ, и вообще бро­ню, оружiе и конскую збрую; а для себя изъ царской казны дв е крошни (? неразб.)драгоц е нныхъ камней и жемчугу. Снарядившись, Валтарiй идетъ въ царскую конюшню. Въ конюшн е былъ конь, ко­тораго по латын е звали Leonem; ([70]) а по русски: «конь лютый зв е рь и буръ и косматъ, у коня грива по л е вую сторону до сырой земли.» ([71])

Между т е мъ какъ Валтарiй с е длалъ коня, Ильдегонда усп е ла поджечь столовую царскую палату; потомъ, с е ли вм е ст е на лютаго зв е ря и помчались въ Аквитанiю.

Въ дорог е не случилось съ ними ничего особеннаго, кром е того, что при переправ е чрезъ Рейнъ у Вормса, ([72]) они чуть чуть не попались въ руки разбойнику Гунтеру съ его шайкой Франковъ, которые по сказанiю поэмы были въ сто разъ хуже Гунновъ. ([73])

Такимъ образомъ и въ этой поэм е, см е шенiе именъ и событiй. Аттила, посл е пира съ пожаромъ, не умираетъ ни естественно, ни насильственно. Хватившись на другой день Ильдегонды и Валтарiя, онъ только выходитъ изъ себя, рветъ на себ е царское платно сверху до низу, шлетъ погоню, и об е щаетъ того, кто догонитъ б е глецовъ, не только осыпать съ ногъ до головы золотомъ, но даже живаго похоронить въ золот е.

Въ переработанныхъ преданiяхъ, при-Рейнскихъ и при-Дунайскихъ, бол е е полноты и смыслу; въ переработанныхъ квидахъ Эдды почти за каждымъ словомъ надо л е зть, если не въ карманъ, то въ Specimen Glossarii, и въ прим е чанiя; но и въ нихъ мало опред е лительнаго и тьма догадокъ, въ оправданiе которыхъ, толкователи слагаютъ темноту смысла на поэтическую вольность скальдовъ. Съ тонкимъ чутьемъ, какъ у Бабы-Яги, можно р е шительно сказать, что въ древнихъ квидахъ Эдды пахнетъ Русскимъ духомъ. Въ нихъ есть и Зм е й Горынычъ, ([74]) и старые в е щуны и птицы в е щуньи, и даже Царь-д е вица. ([75]) Но весь этотъ волшебный мiръ, какъ будто не въ своей тарелк е; а полинявшая богатая ткань изустныхъ преданiй, какъ будто перекрашена, выворочена на изнанку и перекроена въ Тришкинъ кафтанъ, который, если начертать рунами, легко обратится въ Trisconis, sive Tuisconis Kä fta i. e. toga.

Въ квидахъ, вм е сто Гримгильды ([76]) и Ильдегонды, посл е смерти Helke, сердце Аттилы наследовала Гудруна. ([77]) Вм е сто одного сына Ортлиба у ней два сына: Эрпо и Эйтиль (Eitil). По Atla-quida, не Гудруна замышляетъ мстить братьямъ смерть Сигфрида, а самъ Аттила, изъ корысти сокровища, которымъ они завлад е ли. Онъ посылаетъ къ нимъ посла, какого-то Кнефрода, звать къ себ е на пиръ. Кнефродъ прiезжаетъ

Во влад е нiя Гойковичей,
Къ дому Гуннара,
Жел е зокованной скамь е
И къ сладкому напитку. ([78])

Угаданы ли посл е днiе два стиха—не наше д е ло судить; за нихъ ручается Specimen Glossarii. Такъ или иначе, но восточ­ный посолъ зас е лъ на beckiom aringreipom и заговорилъ зычнымъ голосомъ: ([79])

Аттила сюда меня послалъ,
Рядъ урядить (Rida orindi)
На кон е грызущемъ узду (?)
Чрезъ темный л е съ,
Васъ проситъ, Гуннаръ,
Чтобъ пришли на скамью, (?)
Съ шлемомъ жел е зокованнымъ (?)
Домъ пос е тить Аттилы.

Такъ ли говорилъ посолъ—незнаемъ; мы сл е дуемъ сл е по смыслу не подлинника, а переводовъ.

Братья Гудруны, (которыхъ на сцен е только двое: Gunnar и Haugni—Хагенъ), не смотря на вс е предостереженiя, е дутъ въ Gardi Huna, въ гости къ Аттил е. Гудруна встр е чаетъ Гуннара сл е дующими словами.

«Лучше бы было, брать,

Еслибъ над е лъ ты на себя броню,

Нежели жел е зокованный шлемъ,

Чтобъ вид е ть домъ Аттилы.

Сид е лъ бы ты въ с е дле

Солнце-св е тлаго дня;

Пришлось быбл е дный трупъ

Норнамъ оплакивать,

А Гунскимъ щитоностнымъ д е вамъ

Изв е дать горе:

Быть бысамому Аттил е

Въ башн е зм е й;

А теперь эта обитель

Для васъ заготовлена.

Такова «in varietate lectionis» мистическая р е чь Гудруны «quod etiam poë sis tolerat»; изъ оной сл е дуетъ, что Гуннаръ прi е халъ въ гости совершеннымъ колпакомъ: въдомашнемъ плать е (in hä uslichen Gewä ndern) и въ жел е зокованномъ шлем е.

На р е чи Гудруны Гуннаръ отв е чаетъ:

«Поздно уже, сестра, собирать Нифлунговъ!»

И д е йствительно поздно: его просто вяжутъ по рукамъ и по ногамъ. ([80])

Хагенъ тщетно защищаетъ Гуннара.

«Спрашиваютъ (неизвестно кто): не хочешь ли владыко Го­товъ (?) искупить душу золотомъ?

«Пусть мн е сердце Хагена (Haugni) дадутъ въ руки, пусть вырубятъ его изъ груди сына народоправителя (?)»

И вотъ выр е зываютъ сердце изъ груди какого-то Гiалли (Hi­alli) и подносятъ на блюд е.

«Это сердце слабаго Гiалли, —говоритъ Гуннаръ, —оно дрожитъ: это не кр е пкое сердце Хагена.

«См е ялся Хагенъ, когда выр е зывали его сердце.»

«Вотъ, это сердце Хагена, —сказалъ Гуннаръ, —оно и на блюд е не дрожитъ. Теперь только я одинъ знаю, гд е сокрытъ кладь.»

За укрыванiе клада, Гуннара препровождаютъ въ погребъ полный зм е й. Тутъ, Гуннаръ беретъ арфу и играетъ посл е днюю п е снь лебедя в е твями ногъ своихъ. ([81])

Между т е мъ Аттила откуда-то возвращается; Гудруна встр е чаетъ его съ золотой чашей въ рукахъ, и проситъ испить за упокой братьевъ.

Когда Аттила выпилъ чашу и вкуейлъ брашно, Гудруна объявила ему, что онъ упился кровью д е тей своихъ и насытился ихъ сердцами.

На это сознанiе, въ Atla-quiþ a, Аттила молчитъ; онъ опьян е лъ и идетъ спать, предоставляя себ е право отв е чать въ Atla-mal. Гудруна же довершаетъ Ueberarbeitung Скандинавского скальда: она дала своему ложу напиться крови Аттилы, выпустила собакъ подлизать ее, и, въ заключенiе, запалила царскiя палаты. Въ этомъ-то пожар е, кром е Аттилы погибли и Гуннскiя Амазонки (Skiald-meyar).

За симъ сл е дуетъ заключительная строфа:

Hon hefir þ riggia Ea trium

þ ioþ konunga Illustrium regum

Ban orþ borit Necem patravit

Biort aþ r sylti. Nitida quam periret.

Въ переводе Симрока:

Volkskö ng drei hat die edle Frau

In der Tod gesandt eh sie selbst erlag.

т. е. Она (Гудруна) отправила трехъ королей славныхъ на тотъ св е тъ, потомъ сама погибла.

Но эта заключительная строфа явно изменяетъ и противоре­читъ смыслу квиды и вполне соответствуетъ смыслу преданiя народнаго (Niflunga Saga) и Nibelungenlied, въ которыхъ, погубивъ трехъ королей, своихъ братьевъ, Гримгильда (Гудруна) сама погибаетъ. ([82]) Чтобъ оправдать это противоречащее заключенiе, толкователи придумали, что подъ тремя убитыми Гудруной ко­ролями надо подразумевать Аттилу и двухъ его сыновей (!). Положимъ, что такъ; но где жъ Гудруна сама-тo погибла? —Въ Atla-mal, повторяющей то же сказанiе, она остается жива, для того чтобъ въ Gudrunar-hvaut выйдти замужъ за Iанко (Ionakr), и родить двухъ сыновей, ([83])которые быотмстили Эрманарику за Сванильду, ([84]) и убили бы еще разъ сводного брата Эрпо. ([85])

Изъ всего этого видно, какъ склеивались отрывки и строфы разныхъ древнихъ народныхъ квидъ, единственно по сходству упоминаемыхъ въ нихъ именъ.

При Atla-quiþ a, въ конце, приписка прозой: «Enn segir gleggra i Atla-malom inom Graenlenzkom» т. е объ атомъ говорится подробн е е въ Гренландскомъ сказанiи объ Аттил е.

Этосказанiе или Слово объ Аттил е действительно въ трое больше ч е мъ Atla-quiþ a; но въ этомъ драматизированпомъ и такъсказать лицед е йномъ произведенiи, «изъ того же м е ста, да не т е (неразб.) жe в е сти». Тутъ братья Гудруны, Гуннаръ и Хагенъ, (Haugni) не смотря на предостереженiя сестры, на уговоры женъ и на сны предвещавшие беду, едутъ но приглашение Аттилы, на корабляхъ. Е хали они «долго ли коротко ли, но наконецъ могу сказать» ([86]) прибыли въ градъ, гд е царствовалъ Будли. Этотъ Будли, по исторiи Bleda (Владо), братъ Аттилы, по кви­дамъ отецъ Аттилы, а по Atla-mal не братъ и не отецъ, а лично самъ Аттила.

Ученые толкователи утверждаютъ, что это пiитическая фигура, что поэтъ «figurate patrem hie ponit pro filio Atlalo». Подобное толкованiе значитъ тоже, что «для скальдовъ Эдды законъ былъ не писанъ». Такъ или иначе, но самъ Аттила является съ тол­пой вооруженныхъ Гунновъ и начинается бой. Посл е долгаго сопротивленiя, Гуннаръ и Хагенъ связаны по рукамъ и по ногамъ. Аттила велитъ Хагену выр е зать сердце, какъ и въ Atlaquiþ a; а Гуннара пов е сить и пригласить на него змей— «invitare eo serpentes»—«Ladet Schlangen dazu.»

Когда все это было исполнено, Гуннаръ взялъ арфу, (haurpo tok Gunnar) и заигралъ на ней в е твями ногъ своихъ.

Этотъ смыслъ утверждается ссылкою на поздн е йшую квиду Gunnars slagr (бряцанiе Гуннара), хотя поздн е йшая п е снь не указъ смыслу древней.

Посл е этого событiя, Аттила, хватившись своихъ д е тей, спрашиваетъ: гд е они играютъ? Гудруна объявила ему, что они уже не играютъ, что передъ нимъ стоитъ чаша, изъ которой онъ испилъ кровь своихъ д е тей, а сердца ихъ съ е лъ вм е сто телячьихь.

На это Аттила сказалъ: ([87])

У тебя Гудруна жестокая душа:

Какимъ образомъ дозволила ты себ е,

Кровь родныхъ своихъ д е тей

Вм е шать въ мой напитокъ?

Съ этого благоразумно сд е ланнаго запроса, начались долгiе разговоры и взаимные упреки. Въ промежуткахъ, откуда ни взялся сынъ Хагена и во время ночи поразилъ Аттилу. Пробудясь и чувствуя рану, Аттила отрекается отъ помощи, но производитъ надъ Гудруной сл е дствiе, ктó убилъ сына Будли?

—Я и сынъ Хагена, ([88])—отв е чаетъ Гудруна.

—Къ противоестественному убiйству побудило тебя злобное сердце, —сказалъ на это Аттила, и высчиталъ все, ч е мъ онъ хот е лъ насытить жадное, лихоимное ([89])сердце Гудруны.

—Пустое говоришь ты Аттила! пусть не насытна была я; а твоя жадность къ поб е дамъ насыщала ли тебя?

—Пустое говоришь ты Гудруна! мало оправдаешь ты этимъ судьбу нашу. Все погибло!

Промолвивъ эти слова, Аттила умираетъ. Гудруна намеревается убить себя; но ей еще сл е дуетъ жить въ двухъ квидахъ скальда, который незаботился о хронологическомъ порядк е событiй.

Первая квида есть Gudranar-huaut (изступленiе Гудруны), а другая Hamdis-mal (слово о Хамди). Д е ло въ томъ, что по­сл е смерти Аттилы (въ 454 году) Гудруна выходитъ за мужъ за Iанко (Ionakr, короля Славянскаго ([90]).

Отъ него у Гудруны три сына: Saurli, Hamdir, и Егр; дочь же отъ перваго брака съ Сигурдомъ Гунскимъ (Hunskr—hunni­cus), С вaнильда, выдана за Iормунрека или Эрманарика, короля Готовъ (ум. въ 376 году), который вел е лъ размыкать ее въ пол е, привязавъ къ хвостамъ лошадей ([91]).

Узнавъ объ этомъ, изступленная Гудруна, побуждаетъ упреками сыновей своихъ Саурли и Хамди (объ Эрн е ни слова), мстить Iормунреку:

Что сидите,
Во сн е проводите жизнь;
Или не трогаетъ васъ
Полученная в е сть,
Что Iормунрекъ,
Вашу сестру,
Юную возpacmомъ
Размыкалъ конями,
Б е лымъ и воронымъ,
Въ открытомъ пол е,
С е рымъ быстрымъ ([92])
Готскимъ конемъ ([93]).
Не похожи вы
На породу Гуннара,
Н е тъ въ васъ такой души,
Какъ у Хагена!
Виновнику ея смерти
Вы р е шились бы мстить,
Еслибъ обладали см е лостью
Моихъ братьевъ,
Или твердой душою
Царя Гунновъ!

Такимъ образомъ, Iормунрекъ, который исторически умеръ въ 376 роду, поэтически переживаетъ Аттилу, умершаго пъ 454 году.

Таково значенiе древнихъ Исландскихъ и Гренландскихъ квидъ, записанныхъ съ простонародного языка какими нибудь рунами, переписанныхъ въ XI—XIII стол е тiи Латиноготскими буквами, обработанныхъ и преложенныхъ учеными скальдами посл е дующихъ временъ, на языкъ господствовавшихъ.

Эта обработка и преложенiе древнихъ гайдъ или квидъ и со­ставляетъ причину того, что вс е собранныя въ народ е песни и сказанiя относящiяся къ одному и тому же событiю, обличаютъ Эдду въ нарушенiи смысла существовавшихъ преданiй.

Разсмотр е въ народныя, хотя уже и искаженныя преданiя, им е ющiя отношенiя къ нашему предмету, мы видимъ:

1. Древнiя с е верныя квиды достигли до насъ не на язык е народномъ, а на придворномъ и правительственномъ Готскомъ ([94]), который водворилъ Карлъ и для котораго самъ составилъ Грам­матику. Языкъ народный, сельскiй, былъ Sclaventunge; ибо Галь­скiе и Германскiе Славяне были уже въ то время въ отношенiи Готовъ рабы.

2. Поздн е йшiя сельскiя Славянскiя преданiя дошли до насъ въ то уже время, когда въ Германiи и аристократiя и народъ заговорили на чужомъ язык е; и сл е довательно большая часть преданiй переведены изустно самимъ народомъ.

3. Такъ называемые Гунны, по квидамъ, сагамъ, и по вс е мъ преданiямъ с е вера, принадлежали къ древле-Германскимъ племенамъ, и отличались отъ западныхъ, Франкскихъ, только т е мъ, что были еще язычники.

4. Названiе народа Huni, Hune, Chuni, произошло отъ первоначальнаго названiя Kwä nä, Kuenu, Cоnае, Kunае, см е шиваемаго съ Готскимъ словомъ Kona, Kuna, Quena, Kwä na, означающимъ жена, что и породило, какъ увидимъ ниже, св е денiя о Гунскихъ Амазонкахъ, и потомъ принято въ писанiи, для изб е жанiя см е шенiя въ смысл е названiй.

5. Почти вс е собственныя имена въ древнихъ преданiяхъ Славянскiя. Постоянное измененiе ихъ видно изъ варiантовъ на различныхъ нар е чiяхъ. По преимуществу форма ихъ Кимврская, т.е. Сербская. На прим е ръ имя Юрiй, въ наречiи Сербскомъ ЂурЂе (Джурже, дзюрдзе) изм е няется въ Галлiи въ Georges (Джорджъ), въ Данiи въ Sjurd, потомъ въ Siurit, Sivrit, Sivard, Sigurd, и наконецъ въ нов е йшее Siegfried, составленное для объясненiя смысла. Оно же, сократясь въ Sigar, Sigr и наконецъ въ Sig, означаетъ поб е да, сохраняя первобытный смыслъ имени божества поб е ды.

Изъ Сербскаго собственнаго имени Огнянъ, Огньо, Игньо (въ религiозн. знач. то же божество грозы, громовержца, Перуна—Foudre) Лат. Ignius, Egnius, изм е няется въ квидахъ въ Haugni Hö gni, и наконецъ въ Hagen.

Собствен, имя Яромиръ, изм е няется въ Jarmar, потомъ въ Jarmar-rik (Rex Jaromir), Jormunrekr, Ermanarik, Hermanarik.

Гейзо— Gisle, Gisler, Giselher. Гурина —Gurin, потомъ Gudruna, и пр. и пр.

Описывая Иcтopiю Готовъ, (въ которой большая часть влад е тельныхъ, родовыхъ именъ, явно Славянскiя; ибо прозелиты Деизма продолжали носить древнiе родовые имена, какъ и во времена принятия Христiанства), Iорнандъ, не объясняя причины, зам е чаетъ, что у Готовъ было въ обыча е (?) носить Гуннскiя собственныя имена. ([95])

6. Изустная народная память объ Аттиле, на столько сохра­нилась въ письменныхъ преданiяхъ запада и севера Германiи, на сколько событiя могли относиться до летописей, сагъ и квидъ, сочинявшихся придворными скальдами во славу новыхъ династiй.

I.

ВОЙНА ПРИ-БАЛТIЙСКИХЪ И ЗА-БАЛТIЙСКИХЪ СЛАВЯНЪ
СЪ ВОДВОРИВШИМИСЯ, ВЪ КОНЦ е 1-ГО B Е KA ПО Р. X., НА ОСТРОВ Е ЗЕЛАНДIИ, ГОТАМИ-ДАЦIЯНАМИ.

Г. Люденъ, ([96])изучая Исторiю древней Германiи, и испытавъ томительную непрерывную борьбу съ темнотой, смутой преда­нiй и съ тяжкимъ трудомъ извлечь изъ нихъ истину, сознается, что эта смута заключается не въ самой Иcторiи, а въ истори­кахъ, которые по в е д е нiю и нев е д е нiю нарушали самый про­стой смыслъ преданiй..

Этотъ справедливый упрекъ лежитъ не столько на древнихъ историкахъ, сколько на историкахъ временъ истинно варварскихъ, когда, существовавшiя н е когда, добросов е стность и отчетливость въ переписк е рукописей, зам е нились подлогами, умышленными и нев е жественными измененiями, для потребностей времени, и для укорененiя въ недрахъ Исторiи генеалогическаго древа не только пришлыхъ личностей, но и народовъ.

Чтобъ изб е жать упомянутой Люденомъ смуты въ изысканiяхъ истины, мы обращаемся прямо къ простому смыслу преданiй, боясь не столько темноты ихъ, сколько затемн енi я.

Въ изданномъ опыт е свода и пов е рки сказанiй о первобыт­ныхъ населенцахъ Германiи, ([97]) объяснено, что известные исто­рiи Свевы, суть Славяне; ([98]) а также опред е лено время пере­селении ГоӨ овъ, Готовъ или ГотӨ овъ изъ Дацiи на острова Бал­тiйскаго моря. Сл е дуетъ теперь обратить вниманiе на водворенiе ихъ и распространенiе по вс е му Северу.

Но повторимъ причины переселенiя.

Въ самомъ исход е 1-го стол е тiя по Р. X. Императоръ Тра­янъ поднялъ повсем е стное гоненiе на Iудеевъ.

Первосвященникъ Готовъ въ Дацiи, Фридульфзонъ, называ­емый вообще Оденомъ, началъ заботиться о переселенiи на С е­ веръ съсвоими Дроттарами (жрецами), Дiарами (вельможами) и народомъ, разд е лявшимся уже на Остроготовъ и Визиготовъ; но это переселенiе относится преимущественно до Визиготовъ. ([99])

Мы упомянули во вступленiи, по сказанiю Эдды, о Гильв е, влад е теле Скандiи, первомъ прозелит е Готовъ, когда еще ихъ Годгеймъ былъ въ н е драхъ Карпатскихъ горъ. По тому же пре­данiю Эдды, Оденъ предварительно послалъ къ Гильфу просить земли для поселенiя. Посломъ была сладкоглаголивая ГеӨ iона. ([100]) Она такъ пл е нила Гильва своими р е чами, что влад е тель Скан­дiи дозволилъ занять ей столько земли, сколько можно обойдти въ сутки плугомъ. ГеӨ iона была не глупее Дидоны: ([101]) она запрягла въ плугъ четырехъ сыновей своихъ, добрыхъ воловъ, рожденныхъ ею отъ н е коего великана ([102]) (Risar), отмежевала огромное пространство земли, и въ дополненiе свезла его въ море, отъ чего и образовался островъ Зеландъ (Seeland).

Вотъ преданiе опред е ляющее м е стность водворенiя Готовъ-Дацiянъ ([103]) на север е. Кром е этого св е денiя, оно опред е ляетъ даже количество прiобретенныхъ ГеӨ iоной сыновъ (т. е. русскихъ племенъ) со стороны, которыхъ она могла уже запрягать въ ярмо, и которые, должно зам е тить, составляя прозелитовъ Готскихъ, продолжали носить свои народныя собственныя имена, какъ Руссы, по принятiи Христiанской религiи, и какъ нын е Сербы и прочiе при-Дунайскiе Славяне.

Такимъ образомъ островъ Зеландъ и есть та исходная точка, которую Iорнандъ принял за Скандiю, откуда «Готы, подобно рою пчелъ налет е ли на твердую Европейскую землю.»

Д е йствительно съ острова Зеландiи началось ихъ распростра­ненiе посредствомъ пропаганды в е рованiя, за которою сл е довали и поб е ды. Ихъ правленiе было Θ еократическое, какъ у Изра­ильтянъ до преобразованiя въ царственное; сл е довательно оно было противоположно правленiю древнихъ Германовъ и Скан­динавовъ. Готы управлялись первосвященниками, которые сосредоточивали въ себ е и власть царскую. ([104]) «Древней­шie жители Скандiи, говоритъ Далинъ, въ истор. Швецiи, по­клонялись Единому Богу въ трехъ лицахъ, но вымыслы Одена и поэтовъ, зам е чаетъ онъ, изказили это ученiе. Чтобъ понра­виться бол е е населенцамъ Скандiи, Асы, или Готы, принимали имена ихъ божествъ и сами вперяли народу, что это истинные боги».

Но до Христiанства, инстинктуальное сознанiе тройственности божества, принадлежало, какъ мы уже объяснили, только Сай­ванскому в е рованiю; сл е довательно Оденъ, котораго презирали язычники, ([105]) вносилъ съ собою деизмъ, облекая его, для языч­никовъ Сайванъ, въ наружные аттрибуты ихъ тримуртизма, точно также какъ въ посл е дствiи, но уже невольно, тотъ же деизмъ Го­товъ укрывался отъ Христiанъ, подъ названiемъ Арiанизма, об­лекаясь притворно въ аттрибуты в е рованiя въ Св. Троицу.

Такимъ образомъ см е шенiе того и другаго верованiя, въ тем­ныхъ понятiяхъ прозелитовъ, образовало и въ преданiяхъ народныхъ ту мнимую «МиӨ ологiю с е вера», въ которой прежд е всего сл е дуетъ отд е лить Единого въ тройственности, отъ Адонаи Готовь.

Обратимся теперь къ древней Исторiи Данiи, или лучше ска­зать острова Зеландiи; ибо до временъ Яромира или Ермана­рика, ([106]) Данiя, или С е верная Дацiя, только временно выходила изъ пред е ловъ этого острова.

Уклоняясь отъ соображенiй историковъ и хронологовъ, по ко­торымъ основанiе Датскаго королевства ([107]) относится и ко вре­менамъ Даная, и ко временамъ Дана современника Царя Давида, и къ 1038 году до Р, X., и наконецъ къ 60-му году до Р. X., когда, по Торфею, совершилось «Asianorum in has terras trans­migratione,» мы знаемъ только преданiе, что до переселенiя Одена, т. е. Готовъ на с е веръ, не существовало Дацiи или Да­нiи, и сл е довательно полагаемъ основанiе оной около 98-го года по Р. X.

До основанiя Данiи, на Кимврiйскомъ т. е. Сербскомъ полу­остров е были изв е стны сл е дующiе Князья или Жупаны: ([108])

Segub или Segud. —Его столица была въ Кимврiи.

Adtze(r). —(Ацо).

Truidus. —Тройдо, Тройдень.

Thielvar. —Тслемиръ, Тербелъ (?). Перенесъ сто­лицу на остр. Зеландию.

Osfred. —Острадъ, Острой.

Gulhius. —Годой.

Truidus. и. —Тройдо и-й.

Toreld. —Туро (?)

Jelling. —Iело, Iелашинъ

Viset. —Вичо, Воица.

Bogh. —Богой.

Зять Богои, Вичанъ (Witton), влад е лъ городомъи областью Sleeswig на p. Slye; жители области были Sigulones или Slie­vones. ([109]) Острова же: Зеландiя, Langeland и Моне, назывались Withasloth, ([110])или Wideslete.

Bc е эти имена могли сохраниться въ преданiи только по от­ношенiямъ къ Готамъ переселенцамъ.

Кимвры т. е. Сербы полуострова, часто отправлялись на пре­сл е дованiе морскихъ разбойниковъ, жившихъ въ скалистыхъ ост­ровахъ надъ Фризiей, и изв е стныхъ Риму подъ названiемъ Sa­xones, отъ saxum—cкала.

Во время морскаго похода Князя Богоя противъ Саксоновъ и Фризовъ (Франковъ приморскихъ), по влiянiя Зеландскаго вельможи, ([111]) называемаго Humblus, или Humlus, и женатаго на дочери Вичана (Witton), Витеслотскiе острова (Withasloth) отложились отъ Сербiи, и избрали Княземъ своимъ Дана, сына. упомянутаго Гумли. ([112]) Съ этого времени Готы (Зеланскiе) приняли названie Дановъ. ([113])

Посл е Дана избранъ былъ сынъ его, также называемый Humli; но, мирный нравомъ, онъ лишенъ былъ престола братомъ сво­имъ Люто (Lothe, Lother), котораго и преданiе называетъ, со­образно смыслу имени, лютымъ, жестокимъ.

По н е которымъ сказанiямъ, поcл е Люто царствовалъ пять л е тъ сынъ Гумли, Богой (Bogh); но Саксонъ не упоминаетъ объ немъ ([114]) въ своей исторiи Данiи. По Саксону сл е дуетъ сынъ Люто Скi­ольдъ; по Торфею же и Резенiю ([115]), Скiольдъ есть чистая кровь самого Одена; потому что въ Langfedgatal значится: первый царь Данiи Odin, за нимъ сл е дуетъ Skiold filius ejus, отъ ко­тораго и начинается династiя Скiольдунговъ (Skioldungar).

По Langfedgatal сл е дуетъ Fridleif, сынъ Скiольда, или Чильда, потомъ Фродо; а по Саксону и Meypciю сл е дуютъ: Gram, Suipdag, Guthorme (Годомиръ) и Hading (Годечь), который былъ женатъ на Рогнед е (Ragnilda собст. Райна, Райница) дочери Русскаго Князя, называемаго по л е тописямъ Hugon, Haquinus, отъ которой им е лъсына Frotho (Врато, Вратой, Вратиславъ) и дочь Swanthuite (Св е товиду).

Фродо былъ славолюбивъ, и ему кажется обязаны, такъ назы­ваемыя военныя хитрости своимъ началомъ. Чтобъ поб е дить Драно (Dorno) Князя Куровъ, или Куроновъ, онъ засадилъ часть своего войска подъ землю, и навелъ на него непрiятеля, отсту­пая, какъ поб е жденный. Чтобъ разбить флотъ Драно (Tranno) Князя Руссовъ, онъ употребилъ въ д е ло водолазовъ, которые просверлили корабли непрiятельскiе. Чтобъ взять хитростiю (Í са­pere (первая буква неразб.) astu usus) городъ Плесковъ (Peltisk) или Пултускъ, онъ притворился умершимъ. Жители города, видя что непрiятель сыплетъ могилу и строитъ тризну по своемъ корол е, съ радо­сти начали по обычаю праздновать Васпасу, ([116]) за избавленiе отъ злаго врага, ни сколько не воображая, что мертвый Фродо явится къ нимъ на праздникъ.