Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Глава вторая. 1. И когда я приходил к вам, братия, я приходил возвещать вам свидетельство Божие не в превосходстве слова или мудрости.
|
|
1. И когда я приходил к вам, братия, я приходил возвещать вам свидетельство Божие не в превосходстве слова или мудрости.
Не только, говорит, в ученики Евангелия избраны были люди немудрые и незнатного происхождения, но и сам, проповедник Евангелия, пришел, возвещая вам свидетельство Божие, то есть смерть Христову, без красноречия и мудрости человеческой. Заметь же, что и проповедник был человек простой и необразованный, и предметом проповеди были крест и смерть, и однако ж одержали победу. Итак, явно, что неизреченна та сила, которая все это сделала. Что же? Неужели Павел, если бы и захотел, не мог прийти с мудростию? Он сам не мог потому что действительно был человек простой и необразованный; но Христос, Который даровал ему и большее, мог: только это не было выгодно для проповеди. Ибо для Христа больше славы в том, что Он победил других простотою Павла, чем в том, если бы достиг сего мудростию и красноречием.
2. Ибо я рассудил быть у вас не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого.
И Христос хотел этого, то есть чтобы я был человеком простым, да и сам я признал за хорошее – вовсе не знать внешней мудрости, а знать только то, что Иисус Христос был распят, и уметь проповедовать вам о Нем.
3. И был я у вас в немощи и в страхе и в великом трепете.
Не только, говорит, я пришел к вам бедным по слову, но и жил между вами в немощи, и страхе и трепете, то есть среди гонений, искушений и бесчисленных опасностей. Ибо сам он, как человек, боялся опасностей, даже трепетал их; поэтому и достоин большой похвалы, что, будучи с нами одного естества, превзошел нас своею волею. Выше сказанными словами он показывает могущество Христа, то есть что Он преодолел столько препятствий, и вместе низлагает гордость коринфян, полагавшихся на мудрость, богатство и силу.
4. И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы.
Проповедь моя, говорит, не была убрана внешнею убедительностью и красноречием, но состояла в явлении духа, то есть доказательством имела Самого Духа Святого. Это значит или то, что апостол, через благодатное служение Слову, внушал веру своим слушателям необыкновенным каким‑ нибудь образом, или то, что он творил знамения и чудеса; ибо прибавляет: и силы, то есть знамений. В самом деле, видеть мертвых воскресающими было сильным доказательством истины веры. Но так как и демоны производят знамения через наваждение, то апостол присовокупил слово силы, сказав наперед Духа, показывая сим, что его знамения зависели от Святого Духа. Впрочем, слово: силы можно понимать и, иначе, ибо, сказав: пришел не в «мудрости», но в немощи, слова в явлении Духа относит к мудрости, а слово силы противополагает немощи, как бы так говоря: хотя я терпел гонения и сечен был бичами, но оказался еще сильнее, а это служит величайшим доказательством для слова.
5. Чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией.
Мудростию человеческою называет убедительность и красноречие, а под силою Божиею, как выше показано, понимает укрепление немощных и гонимых, также явление знамений. Этими‑ то средствами утверждаема была, коринфяне, вера ваша, – не способностью выражаться убедительно и красноречиво, но силою Божиею.
6. Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих.
Выше назвал проповедь безумием, потому что так называли ее эллины. Но, доказав самым делом, что это истинная премудрость, наконец смело называет и проповедь о Христе премудростью и спасение крестом; ибо истребить смерть смертью действительно есть дело величайшей премудрости. Совершенными называет верных; ибо они точно совершенны, потому что, презрев все земное, стремятся к небесному. Мудростию века сего называет мудрость внешнюю, так как она временна и оканчивается вместе с сим веком; властями века сего именует не демонов, как думали некоторые, но мудрецов, ораторов, риторов, которые были вместе вождями и начальниками народа. Поскольку же и они временны, то называет их властями века сего и преходящими, то есть прекращающими бытие, а не вечными.
7. Но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей.
Тайною называет проповедь о Христе. Ибо она и проповедь, и вместе тайна, потому что и ангелы не знали о ней прежде, чем она была возвещена (см. 1 Пет. 1, 12), и мы, видя в ней одно, разумеем другое: так я вижу крест и страдание, а понимаю силу, слышу раба, а поклоняюсь Владыке. Сокрыта эта премудрость от неверующих совершенно, но для верных только отчасти; ибо видим ныне как в зеркале (см. 1 Кор. 13, 12).
Которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей. Словом предназначил указывает на любовь к нам Божию. Ибо тот истинно любит нас, кто уже задолго готов был благодетельствовать нам. Так и Бог прежде веков предназначил нам спасение крестом, спасение, составляющее величайшую премудрость. Сказал: к славе нашей потому, что Он сделал нас причастниками славы. Ибо вместе с Господом быть участниками в сокровенной тайне составляет для раба славу.
8. Которой никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы.
Властями называет здесь Ирода и Пилата. Не будет, впрочем, ошибки, если разуметь и первосвященников и книжников. Слова века сего выражают, как и выше показано, их временную власть.
Ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы. Если бы они знали сокровенную, как выше сказано, премудрость и тайны Божественного домостроительства, именно тайну вочеловечения Божия, тайну креста, тайну призвания и усвоения язычников, тайну возрождения, сыноположения и наследия Царства Небесного, одним словом – все тайны, открытые апостолам Духом Святым, так же и первосвященники если бы знали то, что город их будет покорен и они сами будут отведены в плен, то не распяли бы (Христа). Христа назвал здесь Господом славы. Так как почитали крест чем‑ то бесчестным, то показывает, что Христос нисколько не потерял Своей славы через крест, напротив, еще более прославился, потому что через крест яснее обнаружил Свое человеколюбие. Итак, если они не узнали, то надлежало отпустить им этот грех? Так точно; если бы они после сего раскаялись и обратились, то им отпущен бы был грех, подобно как и Павлу и другим из иудеев.
9. Но, как написано: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим его».
Недостает слов: «так и случилось». Апостол во многих местах употребляет фигуру – опущение.
«Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим его». Что же приготовил Бог любящим Его? Познание Христа и спасение вочеловечением. Этого ни глаз человеческий не видал, ни ухо человеческое не слыхало, ни сердце человеческое не представляло. Пророки же не человеческими глазами видели, и не человеческими ушами слышали, и не человеческим умом понимали откровения о Христе (Ис. 64, 4), но все у них было Божественное. Ибо сказано: Господь приложил мне ухо, то есть духовное, и другое сему подобное. А кто любящие Бога? Верные. Где, далее, написано это изречение? Может быть, и действительно оно было написано этими самыми словами, но теперь этой книги нет, а может быть, премудрый Павел выразил этим изречением следующие слова: они увидят то, о чем не было говорено им, и узнают то, чего не слыхали (Ис. 52, 15).
10. Л нам Бог открыл это Духом Своим…
Кто‑ нибудь мог спросить: если не приходило на сердце человеку, то как вы узнали об этом? Отвечает: Бог открыл нам Духом, а не человеческою мудростью. Ибо она и не достойна была и не могла видеть тайн Божиих.
10–11. Ибо Дух все проницает, и глубины Божий. Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия.
Таково, говорит, было это таинство и столь сокровенно, что мы не могли бы познать его ни от кого, если бы не научил нас Дух, Который знает и глубины Божий. Слово проницает показывает не неведение, но совершенное знание, подобно как и об Отце сказано: Ты испытуешъ сердца (Пс. 7, 10), вместо: знаешь глубину сердец. Можно и так понимать: говорится, что Дух испытывает тайны Божий, в том смысле, что Он услаждается созерцанием их. Совершенное знание Духа показывает и в последующих словах. Ибо как человеческий дух знает, что в человеке, так, говорит, и Дух Божий знает, что принадлежит Богу. Отсюда узнаем, между прочим, что Дух не иной сущности в сравнении с Отцом, подобно как и дух человека не иной в сравнении с человеком.[16] 12. Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога.
Духом мира назвал человеческую мудрость. Не эту мудрость мы приняли, для того, чтобы она не сделала нашей проповеди тщетною и бесполезною; нет, учителем нашим был Дух, от Бога, то есть Существо, единосущное Богу, происходящее из Его сущности.
Дабы знать дарованное нам от Бога. Дух, говорит, есть свет, и сей‑ то свет мы приняли, чтобы, просвещаясь от него, узнали сокрываемое доселе. Что же это такое? Дарованное нам от Бога, то есть все, что относится к домостроительству Христову, именно: как Он умер за нас, как сделал нас чадами Божиими, как спосадил нас в Себе одесную Отца. Следовательно, те, которые не имеют сего Духа, не знают тайн тех.
13. Что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святаго, соображая духовное с духовным.
Мы, говорит, тем более имеем мудрости в сравнении с эллинскими мудрецами, что те были наставляемы людьми, а мы говорим по внушению Духа Святого.
Соображая духовное с духовным. То есть, если возникнут какие‑ либо духовные вопросы, мы рассуждаем их, то есть разрешаем другими духовными учениями или повествованиями. Так, например, духовный вопрос: воскрес ли Христос, мы обсуживаем и разрешаем на основании другого духовного учения, именно – повествования об Ионе. Подобным образом и другой вопрос: как Дева могла родить? решается неплодством Сарры, Ревекки, Елисаветы, которые зачали не по законам естества, поскольку зачатие зависит от силы ложесн, так же тем, что Ева произошла от Адама без семени, равно как и другими случаями, рассматриваемыми в отношении к появлению человека на свет. Впрочем, слова: соображая духовное с духовным можешь понимать и так: обсуживая и решая вопросы духовные вместе с людьми духовными; ибо они одни могут понимать их. Поэтому присовокупляет..[17]
14. Душевный же человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно.
Душевный человек тот, кто во всем полагается на свои умозаключения и не думает, что ему нужна высшая помощь, и тот, кто ничего не хочет принимать верою, и все, что нельзя доказать, почитает безумием. Итак, того, кто думает, что все происходит естественным порядком, и не допускает ничего сверхъестественного, называет душевным, то есть естественным: ибо душа его занимается только домостроительством естества. И как глаза телесные, сами по себе прекрасные и в высшей степени полезные, без света ничего не могут видеть, так и душа, сделавшись способною к принятию Святого Духа, без Него не может созерцать предметов Божественных.
И не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. То есть не понимает того, что такие предметы требуют веры и не могут быть постигнуты разумом; ибо это значит: надобно судить духовно, то есть имеет доказательства в вере и в Духе.
15. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может.
Духовный, говорит, знает все; знает, что все здешнее временно, а будущее постоянно; знает, что он получит спасение, а неверные будут наказаны. Поэтому и обличает их, а о нем судить никто не может, то его не могут обличать; ибо тот, кто видит, видит и свое, и то, что принадлежит невидящим; напротив они, как слепцы, не видят ни своего, ни того, что принадлежит ему.[18] 16. Ибо кто познал ум Господень, чтобы мог судить его? А мы имеем ум Христов.
Духовный ум называет умом Господним. Слово судить стоит вместо «исправить». Выше сказав: о духовном судить никто не может, теперь доказывает, что сказал это справедливо. Ибо кто познал ум Господень так, чтобы решился изъяснить его, то есть исправить? Ибо если никто не может даже знать ум Господень, а таков ум человека духовного, то тем более не может учить его и исправлять.
А мы имеем ум Христов. Не дивись, говорит, что духовного человека и ум его я назвал умом Господним. Все мы имеем ум Христов, то есть все, что мы ни знаем, открыл нам Христос, и разумение свое относительно вещей Божественных имеем от Христа; другими словами: знание, какое мы имеем о духовных предметах веры, имеем от Христа, так что подлинно никто не может нас судить. Некоторые, впрочем, умом Христовым называли Отца, а другие – Духа.
|
|