Бомбей 13.02.2010 3 страница

С.: Это покой в сновидении?

К.: Это покой в сновидении. Да. И если это твоя цель – дерзай. Но если ты спрашиваешь меня о Том, что ты есть, и как достичь Того, что ты есть, я могу давать указатели на это. Но никто не может это передавать. И никто не способен иметь присутствие, потому что То не имеет никакого присутствия.

С.: Как вы смотрите на то, что Рамана считал Аруначалу Шивой? Он даже ходил вокруг нее год за годом.

К.: Да, он совершал эти прогулки каждый день. Он всегда говорил: «я хожу вокруг Себя самого, а Самость недвижима». Это символ Аруначалы – Самость, недвижимое. Поэтому – свет Шивы, недвижимого. Источник всего сущего никогда не может быть затронут, нарушен или что бы то ни было.

С.: Это не попытка ответить на вопрос «кто я есть?»? Так вы подразумеваете, что Самость – это ответ на этот вопрос?

К.: Самость – это абсолютный ответ на вопрос «кто я есть?». Но Самость не называет Себя ничем. Это отсутствие всякого присутствия любого, кто называет себя чем бы то ни было. Поэтому То, что ты есть, – это бессамостность.

С.: Самость, Шива и Пара‑ Брахман – это одно и то же?

К.: Ты даешь Тому разные имена.

С.: Самость используется в английском языке …

К.: Потому что это не связано с религией.

С.: Итак, Самость, или то, как вы используете этот термин, подразумевает Пара‑ Брахман?

К.: Да. Самость, не знающая Самости. Это Пара‑ Брахман. Брахман, не знающий самого Себя, это Пара‑ Брахман.

С.: Когда вы говорите «сознание», это то же самое?

К.: Нет. Сознание – это сновидение этого.

С.: А осознавание?

К.: Высшее сознание, с которого начинается сновидение.

С.: Я не понял. Сознание – это осознавание?

К.: Высшее сознание, чистый свет, осознавание, где начинается сновидение. Это свет Шивы, высочайший свет Шивы.

С.: Итак, осознавание – это свет Шивы. А сознание?

К.: Сознание начинается с высшего сознания как осознавания. Все сущее есть сознание. Поэтому есть высшее сознание, среднее сознание и низшее сознание. Это все равно что абсолютный высочайший свет, а потом Дух, подобный пространству, или та пустотность, а потом идет все, что относится к информации и материи. Но это уже начинается с осознавания. Это подобно сновидению. Оно имеет разные состояния. Сознание показывает себя как осознавание. А потом сознание показывает себя как пустотность, как дух, как эфир, а потом как форма. Но то, что оно показывает себя в различных формах и не‑ формах, не делает его другим. Оно уже то, что оно есть, и как свет, и как пространство, и как форма. Все это – сознание. Все это – веданта, реализация.

С.: Осознавание – это Пара‑ Брахман, или Самость?

К.: Нет.

С.: Осознавание – это попытка осознания самого Себя?

К.: Это уже сновидение.

С.: Сознание Самости, пытающееся осознавать Самость?

К.: Сознание, пытающееся знать сознание. Это было бы ближе всего. Но ближе всего – это недостаточно близко. Осознавание – это все еще переживание состояния пробужденности. Даже чистейшее понятие осознавания – это все еще переживание. А потом оно кончается. И тогда там, где это кончается, начинается То, что ты есть.

С.: Возможно, Самость, или Пара‑ Брахман, – это чистейшая форма сознания?

К.: Нет. Это – Сознание. Но То, что является Сознанием, не знает Сознания. Это Осознавание, но То, что является Осознаванием, не знает Осознавания и не обладает осознаванием. И это – Мир, но Оно не знает никакого Мира. Это Знание, но Оно не знает никакого Знания. Но когда мы говорим о сознании, то говорим о сознании, которое мы можем переживать. И это сновидение. Так что Сознанию снится сознание. Поэтому То, что является Сознанием, – это Реальность. И тогда Сознанию снится сон о сознании, который представляет собой реализацию Сознания. Так Сознание реализует Себя в Я‑ осознавании, затем в Я‑ естьности, и затем в мире. Но даже Сознание, реализующее Себя как что бы то ни было, не становится реализовываемым тем, как оно себя реализует. Так что Ты сновидишь Себя множеством способов.

С.: Когда вы говорили о трех уровнях …

К.: Триединстве Шивы.

С.: Трех уровнях сознания.

К.: Есть три разных уровня переживания Себя. Их даже семь. Первые три – относительные, а последние четыре – не‑ относительные. Вот и все. Но Ты не можешь знать Себя посредством ни одного из них. Ты не можешь знать в мире, будучи в мире и будучи человеком. Ты не можешь знать Себя как Дух. Ты не можешь знать Себя как Осознавание. Затем Ты переходишь к запредельному, к четвертому состоянию. Тогда, в абсолютном отсутствии, Ты не знаешь потому, что нет «того», кто не знает самого Себя. И затем Ты «стартуешь» как осознавание, Ты – осознавание. И тогда Ты – не относительное, Ты – То, что есть Я‑ естьность. А потом Ты – То, что есть мир. Ты – абсолютный человек, Ты – абсолютный Дух, и Ты – абсолютное осознавание. И Ты – даже То, что абсолютно запредельное. Но абсолютное не может знать Себя ни в одном из них. Оно реализует Себя семью различными способами. Семь разных способов сновидения Того, что ты есть. Но Пара‑ Брахман не может быть найден ни в одном из них. Ни в одном из них нельзя найти Сновидца. Только первые три – относительные. И Ты можешь говорить, что есть страдание, переживание страдания. А потом есть четыре состояния, где нет никакого страдания. И Ты, несомненно, предпочитаешь отсутствие страдания. Но Ты не можешь избежать того, что Тебе приходится переживать Себя даже в первых трех. Ты не можешь избежать ни одного из этих переживаний. Поэтому Ты должен быть Тем, что ты есть, даже в том страдании, которое Ты переживаешь сейчас, Ты должен быть Тем, что ты есть. Если Ты не можешь быть

Тем в том страдании, которым Ты являешься, то не будешь становиться Тем ни в каком другом состоянии. А то, что должно быть в другом состоянии и заявляет, что только в другом состоянии ему будет лучше, называется эго.

С.: Так есть семь уровней просветления?

К.: Семь способов реализации Себя. Но Реальность невозможно знать ни в одном из них.

С.: Реальность непознаваема.

К.: Да. Для самой Себя. И это – адвайта. Реальность, знающая реальность, относительна. Реальность в абсолютном отсутствии любого знания или незнания Себя – вот Реальность. И Она никогда не нуждается в реальности. Никогда не нуждается в том, чтобы реализовывать что бы то ни было. Только нереальное нуждается в реализации. И нереальное существо, будь оно реализованным или нереализованным, по‑ прежнему нереально.

С.: Нереализованное никогда не может реализовать.

К.: Нет, оно может реализовать, но не Реальность.

С.: Нереализованную Реальность.

К.: Нет. Это все равно как непросветленный становится просветленным. Есть иллюзорный непросветленный. И потом этот фантом становится просветленным. Ха‑ ха‑ ха. Это по‑ прежнему фантом. Кого волнует фантом, который не просветлен, а потом становится просветленным фантомом? Только еще одного фантома. Только сознанию есть дело до сознания. Тому, что является сознанием, никогда нет дела до сознания. Поэтому только в сновидении сознанию есть дело до сознания. Так что сознание в сновидении – это иллюзорное сознание. Поскольку Ты можешь переживать Себя только в сновидении. Ты никогда не будешь переживать Себя как То, что ты есть.

С.: Так что парадокс есть только для фантома?

К.: Все, о чем можно говорить, – разговоры фантома. Вот почему это забавно.

С.: Это зависит от того, как на это смотреть.

К.: Нет, это забавно. Если Ты – не фантом, это забавно. Если Ты – фантом, то несомненно, это том‑ том[17]. Ты – в плену культа различий. Когда Ты – То, что ты есть, это фантом[18]. Это весело. Если Ты – не То, что ты есть, Ты в страдании. В любой момент, когда Ты – не То, что ты есть, Ты в страдании утраты Того, что ты есть. Выхода нет. Мгновенное страдание. Когда мы говорим о Рамане, он говорил, что единственное Самоубийство, которое Ты можешь совершить, в любой момент, это когда Ты – не То, что ты есть. И тогда Ты в страдании и совершаешь Самоубийство, и Ты мертв. Поскольку Жизнь невозможно знать. Но в любой момент, когда Ты считаешь себя чем‑ то живым, чем‑ то, что можно переживать, Ты мертв. Ты – мертвое переживание. И это единственное Самоубийство, которое Ты можешь совершить. Не будучи Тем, что ты есть. И будучи смертным, и будучи чем бы то ни было, в этот момент ты безусловно имеешь тенденцию становиться бессмертным. Естественно. Но все, что бы ты тогда ни делал, бесполезно. Это чудесная ловушка. Чудесная абсолютная ловушка. И никто не пойман. В этом вся красота этого.

С.: Это очень подавляет.

К.: Но подавленность ближе всего к глубокому покою. Когда человек глубоко подавлен (deep‑ pressed), он ближе всего к глубочайшему возможному покою. Глубокий покой (deep‑ rest).

С.: Хороший способ смотреть на это.

К.: Если судьба тебя преследует, если случается эта депрессия, поскольку происходит бессмыслица, мир больше не имеет смысла, брак не имеет смысла, деньги не имеют смысла, ничто не может тебя удовлетворить, ты становишься подавленным. Но этот глубокий покой случается потому, что тебя уже преследует судьба. Потому что ты приближаешься к Тому, что есть покой и что никогда не нуждается ни в каком смысле жизни, в нем нет никакого смысла. Ему никогда не нужен никакой смысл. И если Самость хочет снова быть Тем, что является Самостью, не знающим ничего и не нуждающимся ни в чем, ты будешь подавленным. Чем ближе ты подходишь к Тому, что является покоем, ты как фантом будешь подавленным. Я считаю это хорошим знаком.

С.: Не могли бы вы повторить, что такое семь способов реализации Себя?

К.: Семь способов сновидения. Самое обычное сновидение подобно сновидению этой повседневной жизни. Быть в мире, быть рожденным, иметь тело. Этот способ переживания Себя как того, кто рождается и может опять умереть. И тогда ты имеешь все эти проблемы повседневной жизни, выживания и всего такого. Это самое распространенное сновидение. А если тебе очень везет, может быть сдвиг восприятия от восприятия личного относительного сновидения к сновидению безличного единства Я‑ естьности. Может случаться. Тогда ты переживаешь себя как не отличное от любого другого. Тогда ты уже считаешь себя пробужденным. Некоторые объявляют себя реализовавшими, поскольку они не отличны от мира. Раньше была разница, а теперь они перешли к единству. Они снова едины. Это только второй уровень. Даже тогда у них есть переживание этого единства, и в тот момент, когда они хотят оставаться на этом втором уровне, они выходят из него и снова оказываются в мире. Поэтому тогда они пытаются снова. Это как пинг‑ понг. Пинг‑ понг бытия в форме и бытия в бесформии. Деятелем или не‑ деятелем. А потом, если повезет, ты видишь, что и то, и другое бесполезно. И то, и другое временно. Тогда ты уже становишься джняни. Ты осознаешь, что ни форма, ни бесформие не могут дать тебе То, что ты ищешь, непрерывный покой. Так что и то, и другое бесполезно. Тогда ты уже пребываешь в осознании того, что ни форма, ни бесформие не могут делать тебя счастливым. Это уже самадхи осознавания, осознавание без выбора. Третье. Но даже оттуда ты никогда не знаешь – возможно, это самое тонкое, – что в конце концов можешь снова оказаться в мире. Поэтому тебе приходится делать усилие, чтобы оставаться там. Ты должен момент за моментом быть в том присутствии присутствия. Сдерживать дыхание. «Больше не увлекайся! Оставайся там!» А когда тебе по‑ настоящему везет, тогда ты даже доходишь до четвертого состояния. И тогда больше нет возвращения назад.

С.: Это может происходить только после смерти?

К.: Нет, нет. Совершенный символ этого – Иисус. Он был распят на мире и пронзен до сердца, и даже все забыл. Он шел через мир мертвых, который в действительности представляет собой отсутствие того, что вы называете жизнью. Но он по‑ прежнему был Тем, чем он был. То, его Природу было невозможно убить отсутствием мира или любого сновидения этого тела. Это подобно посвящению в четвертое состояние, состояние Христа. Из Иисуса он становился Христом. А из этого он становился: «Я и Отец едины. Я есть Отец. Я и Дух едины, Я есть Дух. Я и Мир, Человек, едины, Я – Человек». Абсолютное Осознавание, абсолютный Дух, абсолютный Человек. Эти семь путей он проходил от Иисуса, сына Марии, до Единости, учителя любви, затем он шел к осознаванию и затем к запредельному, а затем он воскресал как То, что есть Жизнь, переживая Себя как Осознавание, как Дух и как Человек. Так что Ты – Абсолют во всем чем угодно. Переживающий Себя семью разными способами. Но Абсолют не может становиться более абсолютным, чем Он есть. Или менее. Поэтому Ты не можешь становиться ни больше, ни меньше, чем Ты есть в одном из них. Но может случаться, что восприятие переключается на что‑ либо. Поэтому абсолютный Видящий, переживающий Себя семью различными способами, не делает Видящего другим. Все различия не могут делать Тебя другим. Но, как Я говорю, Ты должен быть Тем, что ты есть, в этом первом, как и должен быть Тем и в седьмом. Для Тебя нет никакого преимущества, и это абсолютное преимущество. А то, что нуждается в преимуществе в одном из них, всегда будет получать только недостатки. Поскольку быть тем, кто нуждается в преимуществе, это по своей природе уже недостаток. Это называется эго. Эго, которое думает, что в другом состоянии оно было бы более состоятельным, – вот что называется эго. Но оно пришло и снова уйдет. И Абсолют не может этому помочь. И ему не нужно этому помогать. Поскольку Ему не нужно, чтобы что‑ либо менялось. Так что когда Я говорю, что Ты должен быть вопреки тому, как Ты Себя переживаешь, я указываю на То, что уже вопреки. Не благодаря чему бы то ни было.

С.: О каком преимуществе вы говорите?

К.: Вроде личного преимущества, что у тебя больше денег. Первое состояние. Затем второе было бы духовным преимуществом, что ты пребывал бы в единстве. А затем следующим преимуществом было бы то, что ты даже доходишь до преимущества Ауробинго, до супергероя, супермена. Тогда у тебя есть три верных числа. Бинго, бинго, бинго. Поскольку ты знаешь их все. Затем ты идешь к запредельному. Тогда ты думаешь: «Я за пределами всего». Но кто претендует на то, чтобы быть за пределами? Еще один фантом. Все фантомы претендуют на то, чтобы быть в другом состоянии. Да Фри Джон, Адида, он заявлял, что достиг седьмого состояния, «только он один». Он претендовал на то, чтобы быть первым: «И теперь сознание может отдыхать, поскольку я это сделал».

С.: Так что это эго приходит и уходит…

К.: Да, это призрак. Это переживание‑ призрак, поскольку оно приходит и уходит. Все, что приходит и уходит, – призрак. Карл – призрак. Это тело – призрак.

С.: Так что это только когда есть тело …

К.: А потом приходит следующее. Этому нет конца. Ты думаешь, это конец истории? Ха‑ ха. Следующим всегда бывает следующее. Следующее – это просто что‑ то другое. Всегда будет уникальное переживание следующего. Следующий момент, даже в этом относительном мире, всегда отличается от предыдущего момента. Всегда уникальность. Абсолютные моменты, уничтожающиеся, чтобы мог расцветать следующий момент. А затем уничтожается и этот следующий момент. Это всегда момент за моментом абсолютные переживания Того, что ты есть. Уже здесь и сейчас. Нет никакой необходимости. Это может случаться – сдвиг к единости и затем к осознаванию. Почему нет? Но это никому не нужно. И Ты все равно должен быть здесь и сейчас Тем, что ты есть. Если Ты не можешь здесь сейчас быть Тем, что ты есть, то что это был бы за Абсолют, которому нужно другое состояние, чтобы быть? Только относительное нуждается в особых состояниях. И это царство ада. Есть дьявол, которому нужен лучший ад. Есть только лучший ад, но ад недостаточно хорош. Поскольку ад – это различие. И ад – это разделение. Но что делать?

С.: Сказали бы вы, что эти разные состояния идут в порядке увеличения счастья?

К.: Возможно, в порядке большей относительной легкости. Но относительная легкость не ведет к абсолютной легкости.

С.: Вы говорите о легкости, а не о счастье.

К.: Для меня это больше похоже на легкость и комфорт, как в покое.

С.: Так что абсолютная легкость есть только в Самости?

К.: Только Абсолют, который является Абсолютом, но не знает никакого Абсолюта. Просто будучи абсолютным, и нет никакого представления о втором, поскольку нет даже одного.

С.: Так что это легкость, которая не нуждается в той легкости?

К.: Да. Тот комфорт, которому никогда не нужно чувствовать себя комфортно. Никогда. Оно даже не знает комфорта.

С.: И не нуждается ни в каком доказательстве этого.

К.: Нет. Ему никогда нет нужно что бы то ни было улучшать или доказывать. А то, чему нужно улучшать и всегда нужно доказывать, называется призраком. А призраку всегда нужно доказательство, чтобы существовать. Только призраку нужно доказательство существования. Самому существованию никогда не нужно себя доказывать.

С.: Не нужно даже существовать.

К.: Не нужно даже существовать, чтобы существовать. Так что это конец веданты. Поскольку То, чему даже не приходится существовать, чтобы существовать, разрушает все, что ты можешь вообразить, что знаешь или не знаешь.

С.: Существование – это тоже воображаемая идея?

К.: Абсолютно. Идея существования есть только в относительном существовании. Есть новая книга о дзен, там говорится: «Дзен – самая большая ложь на этом свете». Мне это нравится. Как «Адвайта – самая большая ложь на этом свете». Даже называть это недвойственностью – ты можешь называть это не‑ двойственностью только в двойственности. Где есть недвойственность, есть и двойственность. Так что даже это не выход. А кому нужно выходить из того, что он есть? Кто лишен свободы? Кем? Итак, что делать?

С.: Большое спасибо.

К.: Наслаждайся Собой, так как это займет некоторое время. Бесконечное. Никогда не кончающаяся история. А все, что имеет историю, – это история призрака. Кому какое дело до его истории. Это история тела, затем история Бога, затем история духа, история чего угодно, что Ты воображаешь. Так что это не Твоя история. Кого это заботит? Это его история. И в Самости нет никакого хранилища. Никакого Я‑ хранилища. Только в Америке есть самохранилище[19].

С.: Поэтому все духовные книги – это книги его истории.

К.: Они всегда отправляются в библиотеку лжи[20]. Они представляют собой нагромождения лжи. Так что наслаждайся ложью. Самость говорит с Самостью, и она нагромождает ложь на лжи, и она лжет и лжет. Лила. Быть самой легкостью более чем легко. Это легкость Того, которое не может не быть Тем, что оно есть. А все остальное не может приносить никакого покоя. Слава Богу, покой вообще нельзя приносить, или передавать, или переживать. А покой, который ты переживаешь, – это мимолетный покой, он приходит и уходит. Поэтому ты пребываешь в покое, но не в Покое, которым Ты являешься. И слава Богу, Ты не можешь находить никакого дома или места, чтобы преклонить голову. Поскольку для Тебя нет никакого места. Будучи Тем, что ты есть, где Ты можешь быть в покое? Ты изо всех сил стараешься где‑ то обрести покой, найти дом. Ха‑ ха. Это исключено. Что еще я могу не сделать?

С.: Можете ли вы сказать что‑ нибудь о вашей истории, как вы начинали говорить с людьми?

К.: Сидя у Аруначалы с чашкой кофе и просто болтая, просто развлекаясь, как сейчас. И тогда приходит один, а потом еще один, и он говорит «есть один». А я всегда говорил: «Я никогда не буду сидеть перед людьми и проводить формальную беседу». Ха‑ ха! Всегда это говорил. «К черту их всех! Как можно говорить об Истине? Об Истине нельзя говорить». Вот что я говорил. Посмотрите на то, что я делаю по всему миру. Быть может, я уже знал, что будет происходить?

С.: Был ли у вас личный учитель?

К.: Да, моя бабушка. Моя бабушка – это моя «линия преемственности». Она была моим единственным учителем. Когда тебе три года и ты теряешь свою игрушку, ты плачешь из‑ за маленькой деревяшки или чего‑ то еще, поскольку думаешь, что это принадлежит тебе. Ты претендуешь на эту собственность. Сердце обливается кровью, как будто ты теряешь величайшую любовь своей жизни. Нет никакой разницы. Потом приходит бабушка и говорит: «Сынок, иди сюда. Сядь. Закрой глаза. Что ты сейчас видишь?» – «Ничего!» – «Это принадлежит тебе». – «Ладно». Ты встаешь, открываешь глаза и – абсолютное облегчение. Если ты спрашиваешь меня, это было абсолютное учение, моя бабушка. Показывающая мне – Ты есть с этим и без этого. Видя и не видя. Что твое? Что тебе принадлежит? Никакого имущества – никакого страстного желания. Абсолютная бесхозность. Нет никого, кто чем‑ либо обладает. Но твое сердце обливается кровью из‑ за маленькой деревяшки. Что за шутка! Или тебя оставляет кто‑ то любимый. Или твоя девушка идет с кем‑ то еще. Эта жалость к себе. Откуда она берется? Оттого что ты думаешь, что тебе есть что терять или приобретать. Это уже жалость к себе. Ты – абсолютный владелец того, что есть, ты уже То. И теперь Ты предаешься жалости к себе из‑ за того, что можешь что‑ то терять? Бедный я? Всемогущий, воображающий, что Он может что‑ то терять? Что за мысль! Так что в этом смысле я по крайней мере пытаюсь не давать пищу жалости, быть безжалостным. Но иногда я могу, а иногда не могу. Я не могу делать даже это.

С.: Вы приезжали к Аруначале так много раз.

К.: Пятнадцать лет.

С.: Встречали ли выучеников Раманы?

К.: Да. Племянника.

С.: Были ли у вас какие‑ либо взаимодействия, которые были вам полезны?

К.: Нет. Я абсолютно благодарен, что никто никогда не мог мне помочь. Нет, Аруначала была финальным аккордом. Всех струн. Поскольку я был способен посредством всего, что было до этого, отправляться с восприятием в путешествие в разные места. Так что я входил в пещеру и входил в тот свет Аруначалы, действительно переживая Аруначалу как источник всей Вселенной. Из этого чистого света происходит все – вселенные, галактики происходят из этого света. И тогда меня осенило: так это переживание! Дерьмо. Даже это не То.

С.: Задумывались ли вы когда‑ нибудь, почему это переживание находится здесь, а не где‑ либо еще? Или повсюду?

К.: Да, я пытался. Это похоже на то, как фотокамера удивляется, почему камеры нет повсюду. Восприятие одинаково во всех. Воспринимающий различен. Различен воспринимаемый воспринимающий, то есть точка отсчета. Но восприятие не различно. Можно ли находить различие в восприятии? Абсолютно нет. Можно находить различия только в воспринимающих, которые являются точками отсчета положений фотокамеры, воспринимающей из разных положений.

Но восприятие – это по‑ прежнему восприятие. Имеющее бесконечные положения камеры, бесконечные точки отсчета, смотрящее на что угодно, оно не является другим. Его вообще невозможно делать другим. И оно восприятие, которое предшествует воспринимающему, вот и все. Воспринимающий уже воспринимается. Но невозможно найти Того, кто воспринимает. Можно только говорить – есть восприятие.

Вот почему Его называют абсолютным Видящим, где нет никакого «видящего». А видящий, которого ты можешь переживать, уже переживается. И это приходит и уходит. Но То, что есть, есть всегда. Так что в этом смысле ты можешь называть это «ни в каком отношении». Такова чистота твоей Природы[21]. И все, что бы ни ощущала чистота, не отличается от нее, но не является чистотой. Поэтому твоя истинная природа – абсолютная чистота. Бесчувственность. Все, что исходит оттуда, может ощущаться. И первое ощущение – это Ощущающий. А потом ощущение того, что может ощущаться. Но Ощущающий уже ощущается. Чем? Ты никогда не узнаешь, что это, но быть может, это То, что ты есть. Абсолютный Сновидец, который уже предшествует сновидцу, которого ты можешь сновидеть. Можно сновидеть сновидца, сновидение и то, что можно сновидеть, но кто может сновидеть сновидца? Поэтому ты не можешь находить Сновидца, в сновидении которого ты находишься. Что бы ты ни находил – это только сновидение. И все, что ты можешь считать, – это не Считающий. Ты можешь считать считающего, счет, то, что может быть сосчитано.

Но невозможно сосчитать Того, кто считает считающего, счет и то, что может быть сосчитано. И в любом случае нет никого, кто считает. Это десятый[22]. Ты всегда считаешь только то, что ты можешь считать, но никогда не считаешь считающего. И Считающий есть всегда и никогда. Но ты – не счетовод. Кто сочиняет историю о каких‑ то драгоценных прозрениях, драгоценных духовных событиях или постижениях?

С.: Если вы происходите из той части мира, повлияли ли на вас западные философы?

К.: Немного. Витгенштейн и Кант. Но только несколько страниц. Поскольку они были слишком усложненными.

С.: Является ли что‑ либо из этого наиболее близким к тому, о чем вы говорите?

К.: Это похоже на то, как Витгенштейн сказал бы, что следует молчать о том, о чем ты не можешь говорить.

С.: Это означает, что вы не можете говорить…

К.: Нет, я могу бесконечно говорить о Том, что я есть.

С.: Нет, лучше хранить молчание о Том, о чем вы не можете говорить.

К.: Нет. Это не помогает. Я говорю множество слов и никогда ничего не говорил. Это парадокс.

С.: Вы имеете в виду Пара‑ Брахман, когда он это говорил. Это – То, о чем вы не можете говорить.

К.: Но хранить молчание – это на одного хранящего молчание слишком много. Ты должен говорить, не говоря ничего. Медитация – это слова, говорение без говорящего. Имеет место действие без деятеля. Но тот, кто хранит молчание, все равно говорит слишком много.

С.: Никто другой не слышит.

К.: Это все равно как если бы ты медитировал для покоя, ха‑ ха. Ты хочешь делать из покоя больше покоя. Медитация – это твоя природа. Но нет никого, кто из нее что‑ либо получает. В этом счастье медитации. Покой, который ты можешь получать посредством медитации, – фальшивка. Сама медитация – это покой. Но не заявление: «Я медитировал пять часов, теперь я более спокоен». Но это случается. Слава Богу, все это бесполезно.