Константинополь в половине XVIII столетия

Пешеходец Василий Григорьевич Барский — Плако Альбов в своем путешествии 1744 года так говорит о Константинополе:

«Вид Константинополя есть треугольный: в котором началом есть ребро, лежащее к западу, верх же его простирается к востоку; он есть аки-бы един остров окружен от севера заливом, называемым Рогатым, от востока краем моря Босфора, от полудня Пропондитом, а от запада Фракийскою землею. Некоторые сказуют, что окружность его составляет 18 итальянских миль, или 36 верст.

Константинополь бысть иногда величайшая и сильнейшая столица Восточной, си есть Греческой Монархии, а Западной, или Римской Империи, сверстница, и есть совершенным междустением, или соединением Азии с Европою. Он силою страшного своего оружия и славою побед своих все в Европе, Азии и Африке лежащие грады, кроме Рима, превозвышаще. В сем царствующем граде бысть иногда Феатр (собрание возвышенных примеров) Христианския славы, из него же произойдоша многие мудростию и добродетельми просиявшие Цари, Богоносны отцы и непобедимы столпы церкви Христовой, иже Богодухновенным учением своим всех на Христа Спасителя и Святейшую Церковь Его восставших еретиков и развратников истинныя веры победиша, а благонравием и человеколюбием своим жестокосердых укротиша варваров, и из всего правду и истинное учение любящего света, несравненною и сущей Христовой благодати и истины наполненною проповедию, тьму заблуждающагося неведения прогнаша.

Воистину тот человек не погрешит, иже Константинополь ключом вселенныя, средоточием царств и сердцем всех частей света назовет. Сей единый град совершенно того достоин, дабы разделенной Вере Христовой паки в нем соединитися, о чем первенствующая и Православная Греческая Церковь в праведных своих молитвах ежедневно у Создателя Бога просит, дабы Христианские Цари, многими областями владычествующие, престол свой по прежнему тамо возымели, науки, яко в крепком забрале, без упадка процветали, и всему Христианству полезные законы из него, яко из главного источника, познанию славы и величанию имени Иисус-Христова, неоскудно бы проистекали.

Но к общему Христианин всех жалению, в несказанный упадок преславный град сей пришел. Красота Царских палат, великолепие, происходившее вероятия, сокровища святых Божиих церквей, мрамор, живописию, мусиею, златом и сребром преукрашенные Христианские храмы и монастыри, княжеские и знатнейших граждан великие домы, на высочайшую степень взошедшие науки и художества, почти в совершенное уничтожение приидоша. Святые церкви в Магометовы капища и в исламские мечети в 1453 году обращены. Мудрость безумием, а науки невежеством поглощены, а притом гордостью и тиранством окованы.

В Константинополе суть только два ветра, северный и полуденный. Город сей весь на 7 холмах построен, а потому в древние времена Седмихолмием, также Вазантиею называем был. Улицы в нем тесные и кривые, наполнены нечистот и смрада. В Царьграде 2 темницы, из коих одна для знатных узников, Едикул, с 7 башнями, а вторая Баин или Бано. В сем странном мучилище находятся по две и по три тысячи пар на цепях, в железах без различия полу и достоинства скованных Христиан, которых наследные неприятели имени Христова не по-человечески, но хуже скотов в темных ямах содержат, а какие им от турок муки и насильства бывают, того весьма трудно описати!»

ХРАМ СВЯТОЙ СОФИИ [ 2 ]

Между многими удивительными в Константинополе зданиями был храм Святой Софии, который, по усердию к Богу, воздвигнул святой Юстиниан, Греческий Государь, и посвятил его Премудрости Божией^{[ 3 ]}. Стены сего храма, как внутри так и снаружи, были из мрамора белого, червленого и других редких камней. Паперти же, окружавшие оный, построены были также из разноцветных камней, но притом наискуснейшим образом. Тяжесть всего здания поддерживалась великим множеством столбов. Широта и долгота храма были удивительны, самый же верх возвышался на ружейный выстрел.

Сколь же великим тщанием и иждивением сооружен сей храм, о том свидетельствует древний летописец Дорофей, митрополит Монемвасийский, который пишет следующее:

«В лето от воплощения Христова 531, в царствование греческого Царя Юстиниана, на учрежденное некогда им конское ристание, когда стеклось отовсюду великое множество народа; тогда в продолжение обыкновенно бываемых между собою сражений, более тридцати пяти тысяч лишилось жизни, забавляющихся таковыми играми разного рода людей. По более точным сведениям, на ипподроме вспыхнул антиимператорский мятеж двух партий — так называемых " зеленых” и " голубых”. Бунтовщики сожгли центр столицы, в том числе Константиновскую церковь Святой Софии, церковь Св. Ирины и Сенат.

Мятеж был подавлен замечательнейшим полководцем VI века Велизарием. По окончании же сего самопроизвольного кровопролития Юстиниан, возжалев о убиенных и сокрушаясь о их преждевременной смерти, помышлял, чем бы возмог умилостивить своего Создателя, раздраженного убийством, напоследок, по истечении немалого времени, пришло ему на мысль соорудить храм, могущий удивить вселенную своим великолепием.

Посему Юстиниан, написавши ко всем государям и владельцам союзным и подвластным ему, требовал, да бы они, как мраморные столбы, так и другие камни и прочие редкие вещи собирая, присылали в Константинополь, которые и были присылаемы в продолжении семи с половиной лет. Когда же все было в готовности, тогда Юстиниан в первоенадесять лето царствования своего приступил к сооружению храма таким образом.

В воскресный день, по совершении литургии, патриарх в первый час для, взявши крест Господень и святые иконы, во-первых освятил воду; посем с Государем и прочим народом, неся животворящий крест, пошли из церкви на то место, на котором Юстиниан вознамерился воздвигнуть храм. Прибывши туда, Царь, взяв своими руками камень и известь, прося от Бога помощи, положил оное в основание, чему последовали и прочие вельможи его двора.

Что же касается до расположения храма, то оное уже Греческому Государю чрез Ангела Божия, явившегося ему во сне, было известно еще во время приуготовления материалов. И так, заложив сию церковь, определил к деланию ее десять тысяч человек, которые, с усердием продолжая сию работу, напоследок соорудили под руководством самого Бога знаменитый храм Святой Софии, именуемый земным небом, новым Сионом, славою церквей и похвалою вселенной.

В продолжение строения сего храма Император Юстиниан, издержав все сокровища царства своего и не имея чем кончить божественное дело сие, весьма печалился. В то время, когда он, терзаясь сею печалью, с прискорбностью смотрел на художников, зиждущих храм, вдруг предстал пред лице сего Государя благообразный юноша и спросил: " Государь, что за причина столь великия твоея печали? ”. И Юстиниан, воззревши на юношу и испустив тяжелый вздох, ответствовал: " Все богатство царства моего я уже издержал, и теперь, не имея ничего, что бы я мог дать сим работающим за труд, лишаюсь почти надежды совершить желаемое мною”.

" Не сетуй о сем, Государь, — продолжал юноша, — завтра, при восхождении зари, пришли ко мне с конями твоих чиновников, я дам тебе злата гораздо более, нежели сколько нужно на сооружение храма; меня же они найдут у Золотых врат”.

Юноша, изрекши сие, с поспешностью удалился; а Греческий Государь, обрадованный его обещанием, позабыл спросить, кто таков юноша, откуда он и как ему имя. Впрочем, с нетерпеливостью препроводя тот день, как скоро увидел багряное чело зари, так скоро, призвав к себе квестора (казначея) Василида, епарха (царедворца) Феодора, и Патрикия воеводу, и пятьдесят служителей, повелел им, взявши двадцать коней и сорок мехов, ехать для взятия злата к ожидающему у Златых врат юноше. Сии, принявши от своего Государя такое повеление, ту же минуту удалились для исполнения оного.

Прибывши же к Златым воротам и увидя юношу, сидящего на белейшем самого снега коне, к нему приблизились, а он, давши знак рукою, приказал им следовать за собою, и когда они прибыли к Трибуналу, тогда греческим чиновникам представились великолепные чертоги, у крыльца которых сошед все с коней, пошли за юношею по преудивительной лестнице, ведущей к обширному покою, по прибьггии к которому юноша, отворивши двери и взяв лопату, насыпал сорок мехов чистого золота, лежавшего на полу покоя. Таким образом юноша, исполнив свое обещание и заключив паки покой, отпустил чиновников, сказав им: " Ступайте к Царю Юстиниану и отдай те ему сие злато”.

Греки, привезя золото, вручили оное Государю, который с удивлением спросил их: " Кто таков юноша, оказавший столь великое благодеяние? ”. Вельможи, умолча об имени сего благотворителя, возвестили только Царю о палатах, виденных ими, и о множестве золота, лежавшего на полу пространнейшего покоя. Юстиниан, услышав оное, хотя и подумал, что юноша паки придет, однако сего не исполнилось. И когда между тем довольно прошло времени, тогда Греческий Монарх, желая возблагодарить снабдившего златом юношу, послал двух царедворцев нарочно к палатам, повелев им возвестить юноше, что он желает его видеть.

Чиновники, прибывши к Златым воротам, не только не нашли юноши, но даже того здания, в котором хранилось злато. Почему, возвратившись без всякого успеху, донесли о сем Государю, который услыша сие, уже познал, что тот юноша был посланный от Бога Ангел, а потому, повергшись на землю, изрек сие: " Ныне познах, яко посла Бог Ангела Своего, и дарова мне толикий дар: воистину дивен Бог во святых Своих!..»

Таковое принеся благодарение Господу Богу Юстиниан, с большею ревностью приступил к сооружению храма и, удовлетворяя художников, поспешал в окончании оного, так что по прошествии немногого времени совершивши сей огромный храм, поддерживаемый внутри и вне двумя тысячами мраморных столбов, коих верхи и подножия, будучи позлащены крепко, вмещали еще в себе частицы Святых мощей, не знал, кому посвятить оный.

Размышляя о сем долгое время, напоследок Юстиниан узнал чрез посланного от Бога Ангела, что храм долженствует быть посвящен Софии, Премудрости Божией. Обрадованный сим откровением, Греческий Монарх в то же время посвятил оный, по повелению Божию, Святой Софии».

СООРУЖЕНИЕ ТРАПЕЗЫ^{[ 4 ]}

По сем Юстиниан, вознамерясь воздвигнуть и святую трапезу, призвал всех премудрых мужей и искуснейших художников, от коих требовал совета, как приступить к сооружению престола и из чего оный сделать. По долгом совещании, напоследок утвердили то, чтобы, положив в горнило золота, серебра, меди, илектра, железа, стекла, яхонтов, смарагдов, бисера, кассидера, магнита, онихии, алмазов и прочих до семидесяти двух различных вещей, и все оное, стерши и растопя, влить в форму.

Когда, по общему согласию, приступили к растапливанию сего смещения, тогда, к несказанному удивлению, Царь, его подданные и прочие бывшие в Константинополе народы, находившиеся при сем действии, увидели Ангела, стоявшего при горниле и мешавшего в оном состав. Но как скоро растопленное смешение влито было в форму, тогда все узрели трапезу, издающую разноцветный блеск. Восхищенный благоуспешным событием своего желания, Юстиниан, украся окрест престола золотом и драгоценными камнями и осветя его мощами святых мучеников, поставил на двенадцати серебряных столпах.

Рундук же, находившийся под трапезою, ступени и весь пол алтаря обложил чистейшим серебром, так что смотрящему на престол иногда являлся он блестящим как солнце, иногда белым, а иногда подобным сапфиру, и иногда издающим разновидные лучи, происходившие от смешения множества разнородных камней. Этот святой престол позднее был изрублен мечами и похищен католи ками-крестоносцами, обманом захватившими Константинополь в 1204 году.

Сим образом Греческий Государь, соорудя святую трапезу, повелел вокруг оныя начертать сии слова: " Твоя от Твоих Тебе приносим раби Твои, Христе, Юстиниан и Феодора, яже благосердно приими, Сыне и Слове Божий, воплотивыйся и распныйся за ны, и нас в православной Твоей вере соблюди и жительство Твое, юже нам вверил еси во Твою славу, умножи и сохрани молитвами Святыя Богородицы и Приснодевы Марии”

После сего он сделал и горнее место серебряное, также и амвон, украся златом, серебром и драгоценными камнями, поставил над оным позлащенную главу, утвердя в ней из ста литр злата крест. Напоследок положил и устие кладезя, привезенное им из Самарии, при котором сидя Христос беседовал с Самарянынею и которое обретается и доднесь, будучи поставлено на возвышенном месте во храме Святыя Софии.

Вот каков был храм, сооруженный неизсчетным иждивением святого Юстиниана Греческого Государя, который ныне турки превратили в свою мечеть.

О святой же трапезе повествуют, что будтоо бы она, по пленении Константинополя, с прочими драгоценностями потонула в море тогда, когда похитившие ее латиняне плыли по оному.

Василий Григорьевич Барский, описывая путешествия свои в 1744 году, пишет между прочим следующее:

«Великая церковь Святой Софии, которая Великою называлась по превосходству, не только ради величины своея, и что в ней престол Патриархов был; но понеже Цари Константинопольские матерью называли оную; например, Юстиниан в Книге III. Царства нашего матерь и прочая о ней говорил, которая от него обновлена и увеличена с таким украшением, которым, сколько во всем свете от Христиан создано было церквей, все оныя с великим различием оная превосходит. Евагрий пишет, что долгота храма Святыя София стоп Римских 190, широта 115, высота 180. Глава была весьма высока, которая видна была от всех сторон Константинополя, потом, как упала от тяжести, оную сделали гораздо ниже, именно 15 саженями, по сказанию Глики, как то и теперь видится, и сия прежде пленения была Патриаршеская церковь, Великою называемая».

Далее В.Г. Барский говорят:

«Из соборной церкви Святыя Софии Премудрости Божией сделана главная мечеть и называется турками Султан магомет».