Шифротелеграмма

" Воздух!!!

Егорову

Ввиду отсутствия результата по делу " Неман" согласно отданных ранее

подготовительных распоряжений под Вашу личную ответственность надлежит

сегодня с 18.00 задействовать глухое блокирование районов Вильнюса, Гродно и

Лиды по варианту " Западня".

Проведение " Западни" санкционировано Ставкой ВГК. Выполнение

проконтролируйте и немедленно доложите. ГУКР категорически требует ни на

минуту не ослаблять усилий по подготовке вариантов " Большой слон" и

" Прибалтийское танго", которые в случае необходимости будут задействованы в

указанные Вами сроки.

Колыбанов".

99. " БАБУШКА ПРИЕХАЛА"!

Таманцев стремительно подтащил безжизненно-тяжелое тело амбала к месту

засады, где, по-прежнему не двигаясь, лежали в траве бритоголовый " капитан"

и помощник коменданта, стояли на неторной дороге два вещевых мешка и возле

них с залитым кровью лицом, зажав ватно-марлевым тампоном из индивидуального

пакета рану на голове и уперев локоть этой руки в подставленное колено,

беспомощно сидел Алехин.

- Порядок! - громко сообщил ему Таманцев. - Двое наверняка теплые!

- Ты не ранен?

- Ни царапинки! И Малыш цел!.. А у вас... немного разбита голова...

Ничего страшного! - оглядев Алехина и определив, что ранение всего одно, с

нарочитой бодростью крикнул Таманцев, хотя не знал и весьма сомневался:

разбита поверхностно или пробита? - Как самочувствие?

- Нормально, - тихо сказал Алехин. - Не отвлекайся...

Даже в этом состоянии его более всего занимал " момент истины", и

Таманцев отлично его понимал.

Не теряя даром и секунды, Таманцев в темпе делал все необходимое,

завершающее силовое задержание. Вытащив вязки, он намертво приторочил кисть

правой неповрежденной руки амбала к щиколотке его левой, подогнутой к

ягодице ноги. Подведенного Блиновым и старшиной " лейтенанта" он мигом

положил лицом вниз, задрав на спине гимнастерку, сунул ему за оттянутый пояс

нож и, рванув к себе, разрезал сзади брюки вместе с трусами чуть наискось до

самого колена. Такую же процедуру в следующее мгновение он проделал и с

амбалом, потом уложил их обоих, как полагалось, спинами друг к другу -

" лейтенанта" так, чтобы у него перед глазами были помощник коменданта и

вещевые мешки, амбала же на здоровый бок, затылком к месту засады, и,

указывая на него Блинову и старшине, скомандовал:

- Перевяжите ему плечо и ногу! Двумя пакетами! Остальные давайте сюда!

Быстро!

Все, что в эти минуты делал Таманцев, он проделывал за три с лишним

года войны несчетное число раз. Каждое его движение и в " качании маятника",

и в силовом задержании было отработано не только боевой практикой, но и

постоянными тренировками - с момента появления из кустов он, без

преувеличения, действовал с четкостью и быстротой автомата. Блинов и

старшина-радист - оба они старались и теперь бросились выполнять его

приказание - по сравнению с ним двигались, естественно, медленнее и своей

неискусностью и, как ему казалось, неповоротливостью раздражали его.

Обиходив захваченных агентов, Таманцев ухватил запятнанный кровью

вещмешок, перерезал ножом тесьму, стягивавшую верх, и крикнул Алехину:

- Товарищ капитан, давайте перевяжу!

- Успеется!.. - строго сказал Алехин. - Не отвлекайся! Он держался

напряжением всех сил и был убежден, что как только его начнут перевязывать

или если даже просто отнять намокший тампон от раны и польет кровь - в любом

случае он сейчас же потеряет сознание. А до получения " момента истины", до

осмысления и принятия им как старшим группы соответствующего решения он

просто не имел права терять сознание.

- Посмотри, что с ними! - приказал он Таманцеву, стараясь разглядеть

лежавших в нескольких метрах от него помощника коменданта и бритоголового

" капитана".

С помощником коменданта все было ясно: он лежал лицом вверх, и еще

раньше, только подбежав сюда, Таманцев увидел его уставленные в одну точку,

прямо на солнце, остекленелые глаза.

Не выпуская из рук вещмешка, Таманцев подскочил к бритоголовому и,

заметив у него за ухом крохотную ранку, ухватил его за плечо, повернул и,

увидев вместо правого глаза зияющее выходное отверстие, из которого на траву

вытекала черная кровь, вскинул голову.

- Холодные... Оба... - отпустив плечо " капитана", сказал он вполголоса,

приложив при этом ладонь ко рту и оборотясь спиной к " лейтенанту" (чтобы тот

не услышал), и посмотрел на Блинова.

- Как же так? - проговорил Алехин.

Присев на корточки, Блинов поспешно бинтовал ногу амбалу. Он расслышал

слова Таманцева и все понял.

" Это я!.. Я его убил!.. Что я наделал!.." - с ужасом подумал Андрей,

жар ударил ему в голову, оторопелый - стрелял-то ведь в плечо! - он

покачнулся и, потеряв равновесие, нелепо упал.

- Что с вами? - удивленно спросил старшина.

- Вот она!!! Телефункен! - точно сквозь сон услышал Андрей

торжествующие возгласы и, уже поднимаясь, увидел в руках у Таманцева

вытащенный из вещмешка, поблескивающий никелем и эбонитом радиопередатчик.

- Посмотри поясницу... - говорил Алехин, морщась от крика Таманцева. -

Посмотри поясницу у капитана...

Поставив рацию на вещмешок, Таманцев взрезал ножом брюки на спине у

бритоголового, отвернул края в стороны и, взглянув, сообщил:

- На пояснице... вправо от позвоночника два круглых шрамика... Вроде

как от фурункулов.

- Женя, это Мищенко... - сказал Алехин. - Запомните, это Мищенко...

Таманцева трудно было чем-либо удивить, но какие-то секунды он смотрел,

лихорадочно осмысливая, и не верил. Вспомнив ориентировки и особые приметы,

он живо перевернул " капитана" на спину, с силой разжал ему челюсти, заглянул

в глубину рта, увидел на верхней короткий металлический мостик, потрогал

зачем-то его пальцем и, вытирая руку о голенище своего сапога, подтвердил:

- Мищенко...

Малыш свалил Мищенко! Фантастика! Стажер-несмышленыш свалил

легендарного Мищенко, который за двадцать лет более пятидесяти раз

перебрасывался на советскую территорию, которого два десятилетия ловили на

Дальнем Востоке и западных границах, ловили на всех фронтах, но даже во

время чрезвычайного розыска не смогли поймать. Свалил одним выстрелом,

разумеется, ничуть того не желая. И теперь страшно переживает. Хотя ему

ничего не будет - да Эн Фэ пальцем его тронуть никому не даст! И не потому,

что он стажер. И не потому, что генерал сказал - взять живым хоть одного, а

взяли двоих. Просто особый случай. Формально это даже его долг. Убить

объявленного вне закона - право и обязанность каждого советского человека.

Можно было бы его ободрить, пояснить, но ничего, пусть немного помучается.

Пусть прочувствует, что лепить надо теплыми, а убить - любой дурак в

состоянии. Это тебе не на передовой и не в сорок первом году!

А Паша - мозга! Гений! Спустя год... за какой-то десяток минут

прокачать Мищенко - невероятно!

- Чего нам запоминать? Сами доложите! - вытаскивая индивидуальный

пакет, недовольно крикнул Алехину Таманцев; ему не понравилось, буквально

резануло уши:

" Запомните - это Мищенко". Паша что - собрался умирать?.. - Я вас

перевяжу! - настойчиво предложил он.

- Нет! - решительно отказался Алехин и полушепотом добавил: -

Сначала...

Таманцев спрятал пакет, внутренне настраиваясь бутафорить, опустил

голову, расслабленно-спокойный подошел к Аникушину, посмотрел и, словно

только теперь обнаружив, что тот мертв, в сильнейшем волнении, как бы еще не

веря, вскричал:

- Васька?!! Ваську убили?!!

Он повернулся к лежащим на траве агентам, кинул лихорадочный взгляд на

одного, затем на другого и, как бы все вдруг поняв, с лицом, искаженным

отчаянием и яростью, уставил палец на " лейтенанта".

- Ты!!! Ты его убил!..

- Нет!.. Я не убивал! Не убивал! Это не я! - энергично запротестовал

" лейтенант".

- Ты!!! Он убил Ваську! Он убил моего лучшего друга!!! - оглядываясь и

как бы призывая в свидетели Блинова, старшину и Алехина, истерично закричал

Таманцев и в совершенном отчаянии замотал головой: - Я жить не буду!!! -

Обеими руками он ухватил ворот своей расстегнутой наверху гимнастерки и,

рванув, разодрал ее до пояса, обнажив широкую крепкую грудь, сплошь

расписанную синими разводами морской татуировки. - Паскуда! Я прикончу его

как падаль!!!

И с лихорадочной поспешностью зашарил вокруг по траве глазами,

отыскивая наган, умышленно выроненный им перед тем себе под ноги.

- Нет!.. Клянусь, это не я!

- Не смей его трогать! - подыгрывая, строго сказал Алехин.

- Он убил Ваську!!! - рыдающим голосом вопил Таманцев, подняв из травы

и держа в руке наган. - Я прикончу его как падаль!!!

Аникушина звали Игорем, а не Васькой, и убил его не " лейтенант", но это

не имело сейчас никакого значения. Андрей уже сообразил, что начался

заключительный аккорд, так называемое " экстренное потрошение", жестокая, но

в данных обстоятельствах совершенно неизбежная игра, потребная для того,

чтобы тотчас - немедленно! - получить от кого-либо из захваченных -

предположительно самого слабого по волевым качествам - совершенно

необходимые сейчас сведения.

Аникушин во время засады повел себя непонятным образом и очень крепко

помешал, теперь же, мертвый, он должен был помогать: для пользы дела

обыгрывалась его гибель.

Андрей, однажды уже принимавший участие в подобной игре, бросился сзади

на Таманцева, обхватил его мускулистое горло левой рукой, а правой -

вцепился в его руку с револьвером, хорошо помня, что недопустима и малейшая

фальшь, все должно быть естественно, и бороться надо без дураков - в полную

силу. Прошлый раз ему помогал в этом Алехин, но сейчас капитан с залитым

кровью лицом бессильно сидел на траве и рассчитывать на его поддержку не

приходилось.

- Не смей его трогать! - все же восклицал он требовательно, изображая

реакцию на возгласы Таманцева. - Слышишь, не смей!

- Держите его! Он контуженый! - крикнул Андрей старшине, и тот,

поспешив на помощь, вцепился в Таманцева слева.

- Пустите!!! - с искаженным яростью и отчаянием лицом рвался к

" лейтенанту" Таманцев. - Он убил моего лучшего друга!!! Он убил Ваську!!! Я

прикончу его как падаль!!!

При этом у Таманцева судорожно подергивалась голова, и рыдал он самыми

настоящими слезами, что еще в прошлый раз удивило Андрея. В то же время он

не забывал толкать Андрея в коленку - мол, давай, работай!

" Лейтенант", лежа на боку со связанными за спиной руками, инстинктивно

старался отползти, отталкиваясь судорожными движениями ног; разрезанные

брюки и трусы при этом сползли до колен, обнажив белые мускулистые ляжки.

- Я не убивал!!! - в сильнейшем страхе кричал он. - Клянусь - не

убивал! Это не я!!!

В это мгновение Таманцев с бешеным криком: " Он убил Ваську!!! " -

внезапным рывком отбросил в сторону старшину и с Андреем, повисшим у него на

спине и намеренно выпустившим руку Таманцева с наганом, подскочил к

" лейтенанту" и трижды выстрелил в него, точнее над самой его головой.

В следующую секунду он сунул ствол нагана под ноздри " лейтенанту" и

рассчитанным движением раскровенил ему верхнюю губу, преследуя при этом

двойную цель: чтобы тот, оглушенный, вдохнул в себя пороховую гарь и ощутил

кровь.

- Не смей, мерзавец! - подыгрывая, кричал Алехин. - Псих ненормальный!

Держите его!

- Я не убивал!!! Пощадите!!! - в ужасе рыдал " лейтенант". - Я никого не

убивал!!! Спасите!!! Это не я!!!

Андрею и старшине удалось оттащить Таманцева на несколько шагов,

однако, волоча их обоих за собой, Таманцев тут же снова ринулся к

" лейтенанту".

- Не ты?! А кто?! Кто же его убил?! Может, ты еще скажешь, что вообще в

нас не стрелял?! - яростно орал Таманцев, прикидывая и определяя, что

лежащий перед ним уже доведен до потребного состояния и надо брать быка за

рога. - Ты еще смеешь врать?! Ты еще Смеешь обманывать советскую власть?!

Может, ты и позывные уже забыл?!

Андрей теперь с силой удерживал левой рукой не Таманцева, а старшину,

вошедшего от борьбы в раж, страдавшего от боли - в момент броска ему

вывихнули плечо - и ничего не понимавшего.

- Если хочешь жить - позывные вашего передатчика?! - указывая

револьвером на рацию, вынутую из вещмешка, властно потребовал Таманцев и

снова уткнул ствол нагана в изуродованное ужасом лицо " лейтенанта". -

Позывные твоего передатчика?! Быстро!!!

- Я... Я скажу!!! Все скажу!.. - рыдающим голосом торопливо повторял

" лейтенант". - Эс-Тэ-И... Эс-Тэ-И...

- Как Эс-Тэ-И?! - внутренне похолодев, закричал Таманцев. - А Ка-А-0?!

- Ка-А-0 было до... четверга... А теперь Эс-Тэ-И!..

- Сколько вас?! - чуть отводя револьвер, но не меняя зверского

выражения лица, мгновенно продолжал Таманцев. - Сколько вас приехало сюда, в

лес?! Быстро!!!

- Трое...

- Кто старший?!

- Вот... - " Лейтенант" взглядом указал на труп Мищенко.

- Его кличка?! Для радиограмм! Быстро!!!

- Кравцов...

- А где Кулагин?! - мгновенно потребовал Таманцев. (Документы на имя

старшего лейтенанта Кулагина были у Павловского.)

- Здесь, в лесу... Он должен нас ждать... " Должен! " - от огорчения и

неприязни к самому себе Таманцев яростно сплюнул.

- А " Матильда"? Где " Матильда"?!

- Он не здесь... Он под Шауляем...

- Он что - офицер штаба фронта?! - тотчас спросил Таманцев (так

предполагал Эн Фэ). - Кто он по званию?! Быстро!!!

- Капитан... Шифровальщик штаба фронта...

- Ты меня с ним познакомишь? Если хочешь жить, ты просто обязан меня с

ним познакомить! Понял?!

- Да-а...

- А " Нотариус"?! Кто он и где?!

- В Гродно... Железнодорожник...

- Чеслав Комарницкий?! - сейчас же вскричал Таманцев (так предполагал

Эн Фэ). - Сразу!!!

- Чеслав... Фамилию не знаю...

- Составитель поездов?! Высокий... блондин... лицо длинное, нос с

горбинкой?!

- Да-а...

- А твою физиономию я узнал бы из тысяч! - Таманцев не без труда

скрывал свою радость. - Ведь ты радист?!

- Да-а... - всхлипнул " лейтенант".

- То-то же!

Выпрямясь, Таманцев ослабил пальцы, и Андрей, ожидавший этого

мгновения, энергичным движением вырвал у него из руки наган и сразу отпустил

его самого. Как бы приходя в себя, Таманцев помотал головой и словно весь

вдруг обмяк и подобрел лицом.

Это было необыкновенное, испытанное за войну всего лишь несколькими

чистильщиками пронзительное ощущение - " момент истины" по делу, взятому на

контроль Ставкой. Он чувствовал, что " лейтенант" не врет, и знал цену

полученным от него сведениям. В эти мгновения только он, Таманцев,

единственный обладал " моментом истины", и при мысли, что есть реальная

возможность сегодня же взять и " Матильду" (а кто это сделает лучше, чем он,

кто?!), у него захватывало дыхание. Если только Эн Фэ и генерал согласятся

брать " Матильду" под носом у контрразведки другого фронта. Должны

согласиться - мысленно он уже летел с " лейтенантом" и Малышом в Шауляй...

- Как тебя зовут? - спросил Таманцев: надо было спешно строить

отношения с " лейтенантом". - Не для немцев, для матери!

- Сер-ргей...

- Хорошее имя! - одобрил Таманцев. - Что ж... Если не ты убил Ваську и

дашь нам " Матильду" - тогда живи! - милостиво, но как бы не совсем охотно

разрешил он " лейтенанту". - Только дышать будешь, как я скажу! А если

вздумаешь крутить, не обижайся, Серега... - Голос Таманцева дрогнул, и лицо

сделалось скорбным. - Если вздумаешь крутить, тогда не обижайся - это будут

последние минуты твоей жизни... Понял?.. Мы поедем к " Матильде" немедленно!

- после короткой паузы пообещал он. - Полетим самолетом! Мы обнимем его

сегодня же!

Затем он повернулся к Алехину и, громко, отчетливо произнося каждое

слово, сообщил:

- Товарищ капитан, " бабушка приехала"! Это был условный сигнал для

передачи открытым текстом по радио, означавший примерно: " мы их взяли",

означавший, что ядро группы и рация захвачены.

- Это точно? - с очевидным сомнением проговорил Алехин. - Ты все

прокачал?

- Точнее быть не может! - заверил Таманцев. - Я отвечаю!

" Бабушка приехала"!.. Значит, порядок - она приехала! Слава богу,

приехала!.." Неясные, подернутые какой-то красноватой пленкой вершины берез

и кусты плыли у Алехина перед глазами, и он никак не мог их остановить.

Голова гудела и пульсировала, как второе сердце. Удрученный своей

беспомощностью в эти ответственнейшие минуты, чувствуя, что вот-вот потеряет

сознание, он держался из последних сил - ему еще надлежало принять решение.

Он напрягался, стараясь разглядеть циферблат часов, поднесенных на руке к

самому лицу, и наконец различил: было без восьми минут пять.

Оперативное кольцо вокруг Шиловичского леса только что замкнулось. Семь

тысяч человек на трехстах автомашинах с рациями и служебно-розыскными

собаками, саперами и миноискателями уже кружились в гигантской карусели

вокруг Шиловичского массива, ожидая команды начать операцию, с таким трудом

и тщанием подготовленную Поляковым и теперь совершенно ненужную...

Ее следовало отменить, остановить - еще можно было успеть.

- Старшина! - Алехин повел головой, ища взглядом и не видя, не находя

радиста. - Срочно передайте Первому... открытым текстом... - с усилием

произносил он. - " Гребенка не нужна!.. Бабушка приехала!.. В помощи не

нуждаемся..." Повторяйте непрерывно:. - уронив руку с набухшим тампоном и

опуская голову, проговорил он. - Бабушка...

- Повторяй до бесконечности! - подхватывая за подбородок голову Алехина

и другой рукой проворно расстегивая ворот его окровавленной гимнастерки,

властно приказал старшине Таманцев. - " Бабушка приехала! Гребенка не нужна!

В помощи не нуждаемся!.." В темпе!.. Дублируй на запаске!.. Бегом!!! Жми!..

Осторожно отведя волосы, он прежде всего убедился, что, хотя кровь

сочилась по-прежнему, голова у Алехина была не проломлена, а только разбита,

и, рванув зубами нитку, вскрыл индивидуальный пакет.

- Ничего страшного!.. - прикладывая к ране свежий тампон, возбужденно

говорил Таманцев. - Паша, ты - гений!.. Мы их взяли!!! - выкрикнул он и,

пачкаясь в крови, несколько раз звучно поцеловал лицо Алехина. - Ты их

раскрыл!.. Ты прокачал Мищенко!.. Пашуня, ты даже не соображаешь, какой ты

гений!..

Старшина-радист уже скрылся в кустах, за которыми находился его

передатчик. В тексте, сказанном ему Алехиным, Таманцев отметил неточность:

они, безусловно, нуждались в помощи. И вместо последней фразы следовало

передать: " Имеем два места холодного груза и тяжелобольного", чтобы с опушки

прибыли розыскники для выноса трупов и немедленно прислали врача для

Алехина. Но это можно было передать и спустя минуты, и Таманцев не стал

ничего изменять. Он не сомневался, что Паша так сказал умышленно, чтобы

сразу, первым же сообщением снять с Эн Фэ, генерала и еще с очень многих в

Лиде и в Москве чудовищное напряжение последних суток.

Оборотясь, Таманцев быстро оглядел обоих захваченных агентов; они

лежали спинами друг к другу, молча, не двигаясь, как и полагалось, причем

амбал очнулся и слабо шевелил головой. Блинов с пистолетом в руке, как и

следовало, стоял наготове шагах в пяти от них.

" Тики-так!.. Как ни болела, а умерла! " Про себя Таманцев уже отметил,

что с " Неманом", по существу, покончено, причем радист невредим и, без

сомнения, пригоден для функельшпиля, слеплен живым и второй агент, и рация

захвачена, к тому же есть реальная возможность взять и " Матильду", который,

как объяснил утром Алехин, особенно беспокоил Ставку.

- У него мелькнула мысль, что через какие-то минуты передатчики большой

мощности продублируют самое желанное в эти сутки не только для военной

контрразведки сообщение о том, что " бабушка приехала", и тотчас о поимке

разыскиваемых станет известно не только в Лиде, но и в Москве.

Он представил себе по-детски обрадованное лицо Эн Фэ и как тот - если

не бог, то, несомненно, его заместитель по розыску! - от волнения картавя

сильнее обычного, скажет, разводя руками: " Ну б'гатцы... нет слов!.." И не в

силах больше удерживаться от распиравших его эмоций, он, уже вскрыв зубами

второй индивидуальный пакет и прижимая бинтом тампон на голове Алехина,

срывающимся голосом неистово закричал:

- Ба-бушка!.. Бабулька приехала!!!

1973 г.

Популярность: 184, Last-modified: Tue, 15 Jul 2008 03: 26: 14 GMT