Их надо понаблюдать.

Предгрозовая полутьма становилась все более душной и тяжелой. Жители

поспешили укрыться по домам. Улица

была пустынна и тиха, и весь город словно замер в ожидании.

Светомаскировка соблюдалась тщательно - ни огонька, ни тусклой полоски

света. Сумерки сгустились настолько, что, кроме темных силуэтов домов,

разглядеть что-либо на расстоянии было уже почти невозможно. Андрей

перебрался через мостик, прополз по-пластунски за кустами и залег метрах в

двадцати напротив калитки.

Вскоре, после того как он занял это весьма удобное для наблюдения

место, из дома кто-то вышел и ходил за штакетником в палисаде; как ни

старался Андрей, но рассмотреть, кто это был, не смог.

Потом со стороны дома появился большущий кот; бесшумно ступая, он

подошел прямо к кустам, где лежал юноша, и зелеными, зловеще блестевшими в

темноте глазами с минуту разглядывал незнакомого человека, затем быстро

вернулся к дому. " Разведал, сейчас все доложит, - весело подумал Андрей. -

Слава богу, что не собака! "

Прошумел в листьях свежий ветерок, пронесся и затих. Спустя минуты

первые капли дождя, редкие и тяжелые, как горошины, зашлепали по траве, по

листьям, застучали по плащ-накидке. Молния огненным зигзагом сверкнула

невдалеке, и гроза началась.

Андрей завернулся в плащ-накидку, но она была коротка, и ноги ниже

колен скоро промокли.

Гроза разыгрывалась не на шутку.

Раздирая темную громаду неба, молнии на мгновение озаряли окрест, и

снова все погружалось во мрак, и гром внушительно встряхивал землю.

Дождь полил сплошной стеной, словно на небе у какого-то колоссального

сосуда отвалилось дно и потоки воды низверглись на землю.

Плащ-накидка пропиталась насквозь, затем постепенно намокло все, что

было на Андрее: и гимнастерка, и брюки, и пилотка, даже в сапоги непонятно

как набралась вода. От дневной жары не осталось и следа, холодная мглистая

сырость плотно охватывала тело. Зубы у Андрея выбивали частую дробь, да и

весь он дрожал.

" Нужно в любых условиях ничего не упустить и себя не расшифровать", -

наставлял самого себя Андрей; на память ему пришел случай с Таманцевым в

Смоленске.

Зимой, после освобождения города, за одним из домов было установлено

наблюдение: по агентурным данным, в нем находилась явочная квартира

германской разведки. Таманцев, придя на смену, определил, что наиболее

удобное место для наблюдения - старая, заброшенная уборная

посреди двора. Еще до рассвета он залез внутрь, и напарник запер его,

заложив дверь доской - так было прежде.

Мороз был около двадцати градусов. Когда же Таманцев попытался греться,

переступая с ноги на ногу, то оказалось, что ветхое сооружение от малейшего

движения скрипит и шатается - того и гляди развалится. По двору же

беспрестанно ходили.

Чтобы не обнаружить себя, Таманцев вынужден был простоять не шевелясь

свыше десяти часов. Сведения о явочной квартире не подтвердились, и

вспоминал он об этом приключении с улыбкой, хотя кончилось оно для него

весьма печально: он так поморозил ноги, что месяца два провалялся в

госпитале, где ему чуть было не ампутировали стопу.

Меж тем гроза на какое-то время утихла, чтобы вскоре разразиться с еще

большим ожесточением. Злостно нарушая маскировку, молнии блистали одна за

другой, и где-то совсем над головой оглушающе гремело и грохотало.

Казалось, разгулу стихии не будет конца. Однако в десятом часу ливень

затих так же внезапно, как и начался. Гроза переместилась немного южнее,

впрочем, на небе не было ни единой звездочки, и тихий обложной дождик не

переставал. Отдаленные молнии полыхали чуть реже, каждый раз выхватывая на

мгновение из мрака темные от дождя домики и палисады.

При одной из вспышек Андрей увидел бредущую под дождем фигуру в

плащ-накидке и, уже когда снова все погрузилось в темноту, сообразил, что

это Алехин - приехал и ищет его.

Надо было как-то дать о себе знать. Условные сигналы для леса Андрей

помнил, но как это сделать сейчас, в городе, не представлял. Лишь минут

через десять капитан, искавший его в темноте чуть ли не ощупью, приблизился

настолько, что Андрей решился и тихонько окликнул его.

- Ну как, они в доме? - прежде всего осведомился Алехин.

- Д-да... - силясь не стучать зубами, проговорил Андрей. - Никто не

выходил.

- Порядок... Тогда порядок, - облегченно сказал Алехин, запахиваясь в

плащ-накидку, и улегся на мокрую землю рядом с Андреем.

Светящиеся зеленые стрелки показывали без четверти десять. " Неужто до

утра придется валяться здесь в грязи, дрожа от холода и сырости? " - сомнение

в необходимости наблюдения за домом ночью одолевало Андрея.

Время тянулось нестерпимо медленно; Андрею показалось, что часы

остановились, - он поднес их к уху, услышал ровное тиканье и снова

всмотрелся в темноту. " Вот гадство, - невесело подумал он. - Они себе спят

спокойненько, а ты - мерзни! "

Алехин недвижимо лежал в метре от него по ту сторону куста. При

вспышках молнии был виден профиль его скуластого, прикрытого до самых глаз

капюшоном лица.

Наконец Андрею стало невмоготу, и дрожащим от холода голосом он

нерешительно позвал:

- Т-товарищ к-капитан.

Алехин шевельнулся и шепотом спросил:

- Чего?

- Вы д-думаете, к-кто-нибудь выйдет?

- Думаю, надо продолжать наблюдение, - сказал капитан, и Андрей

пожалел, что задал этот вопрос.

- Но до утра х-хождение з-запрещено, - попытался как-то аргументировать

он.

- Ты вчера ходил, тебя кто-нибудь задерживал?.. А в дождь тем более...

Ты погрейся, - предложил капитан. - Только без шума! И не подымайся...

Андрей, подумав, перевалился на спину и заелозил на плащ-накидке,

быстро и с усилием двигая руками и ногами; но согреться ему не пришлось.

- Тихо! - Алехин схватил его за плечо.

Свет желтой неяркой полосой вырвался от дома и тут же погас. Сквозь

реденькую пелену дождя капитан в какой-то миг успел заметить в дверном

просвете фигуры двух человек - кто-то вышел из дома.

Алехин сжал Андрею руку. Но напрасно они напряженно вглядывались в

темноту: в трех шагах ничего не было видно. Сквозь тихий мерный шум дождя

чуть слышались шаги и совсем невнятно - разговор вполголоса: кто-то шел от

дома к калитке. Алехин до боли сжимал руку Андрея;

шаги приближались.

- Успеете. До поезда почти час, - послышался негромко, но явственно

мужской голос.

- Може, на товарном пояду, - с сильным польским акцентом отвечал

другой.

Заскрипела калитка.

- Счастливо доехать.

- Довидзеня!

Спустя мгновения зарница медленным отблеском осветила за штакетником

темную фигуру, возвращавшуюся к дому, и вышедшего из калитки. Это был низкий

толстый человек в брезентовом плаще и черной фуражке; он шел, ощупывая

дорогу палкой, воротник плаща был поднят.

- Иди за ним, - быстро зашептал Алехин в ухо Андрею. - До станции его

не трогай. А когда сядет в поезд,

нужно проверить у него документы. Сбегай к коменданту и от моего имени

попроси проверить... Только весь вагон, а не у него одного, понимаешь? В

любом случае надо установить его личность! Под благовидным предлогом и без

шума. Он, видно, поляк и вроде железнодорожник... Будь осторожен! Иди!

Андрей поднялся и, оставив плащ-накидку Алехину, осторожно двинулся

вслед за неизвестным. Он шел вслепую, дрожа от холода; мокрые шаровары и

гимнастерка плотно облегали тело, в набухших сапогах хлюпала вода. При

каждой вспышке молнии он, поспешно пригибаясь, чуть ли не ложился на землю и

видел, что человек в плаще, не оборачиваясь, идет шагах в пятидесяти

впереди.

Андрей слышал, как он, очевидно, упав или споткнувшись, крепко

выругался по-польски; потом юноше стало казаться, что звук шагов делается

все тише, удаляется...

Андрей ускорил шаг и в тот же миг оскользнулся; пытаясь удержать

равновесие, взмахнув руками, дернулся всем телом и полетел в канаву. Он

больно ударился правой скулой и бровью; жидкая холодная грязь залепила лицо.

Проклиная мысленно эту ночь и ненастье, отплевываясь, он ощупью отыскал

лужу, обмыл лицо и утерся рукавом.

Дождь почти перестал, где-то впереди прогудел паровоз, и все. Никаких

шагов не было слышно.

Андрей несколько мгновений постоял, вслушиваясь, и в сильном волнении

бросился вперед.

На небе в тучах обозначился просвет; теперь можно было различить темные

силуэты домиков по обеим сторонам. Вдруг впереди и несколько правее

отчетливо послышались шуршащие шаги. " Свернул! " - сообразил Андрей и, дойдя

до угла, пошел вправо, в ту сторону, откуда доносились шаги. Так он двигался

минут пять, стараясь ступать нешумно и, чтобы сохранять дистанцию, дважды

останавливаясь и вслушиваясь, как хрустит песок под ногами идущего впереди.

Сверкнула молния, и-о ужас! - Андрей увидел впереди статную фигуру в

шинели; он бросился догонять.

- Как на с-станцию п-пройти?! - крикнул Андрей.

- Прямо, - раздался совсем близко, и что было совершенной

неожиданностью, звонкий девичий голос. " Женщина! "

- К-кто вы? - выговорил Андрей и, так как она не ответила, спросил: -

П-почему х-ходите ночью?

- А вы почему?

- Нужно! Я офицер.

- А я старшина! - Она зажгла фонарик и осветила Андрея; в правой руке у

нее он разглядел пистолет.

- Ну и вид же у вас! - ахнула она. - Идите вперед!

- Куда в-вперед?

- Я не терплю ночью незнакомых за спиной. Вперед! И быстрее, - сказала

она повелительно, - я опаздываю на поезд!..