Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Г. Часть третья ГК РФ 2013 г.






Четвертое поколение норм, определяющих применимое к договорам право при отсутствии соглашения сторон, было введено Федеральным законом от 30 сентября 2013 г. N 260-ФЗ " О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации", действует с 1 ноября 2013 г.

Новое коллизионное регулирование имеет значительные отличия от ранее действующего. В первую очередь важно отметить исключение в новой редакции ст. 1211 пункта 1, предусматривающего применение права страны, с которой договор наиболее тесно связан.

Согласно п. 1 ст. 1211 ГК РФ 2013 г., если иное не предусмотрено настоящим Кодексом или другим законом, при отсутствии соглашения сторон о подлежащем применению праве к договору применяется право страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора.

При этом в п. 2 ст. 1211 сохраняется содержащееся в прежней редакции ст. 1211 (п. 3) расшифровка для отдельных договоров стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Этот перечень также несколько изменен. Если ранее он включал 19 договоров, то в новой ст. 1211 насчитывает 18 договоров, при этом два из ранее входивших в перечень договора - лицензионный и договор коммерческой концессии - выведены из перечня с одновременным включением в п. п. 6 и 8 новой ст. 1211, в которых для этих договоров предусмотрены специальные коллизионные нормы. Вместо договора коммерческой концессии в п. 16 перечня включен договор возмездного оказания услуг, в котором стороной, осуществляющей исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, назван исполнитель.

Таким образом, в настоящее время исходным, основополагающим подходом в ст. 1211 ГК РФ стал критерий " характерного исполнения", на основе которого в прежней редакции этой статьи определялось наличие тесной связи. Стоит напомнить, как отмечалось ранее, что это был основополагающий подход определения применимого права в ОГЗ 1991 г.

В п. 3 новой ст. 1211 ГК РФ вместо специальной презумпции определения тесной связи для трех договоров для этих же договоров включены коллизионные нормы. Предусмотрено, что в отношении договора строительного подряда и договора подряда на выполнение проектных и изыскательских работ применяется право страны, где в основном создаются предусмотренные соответствующим договором результаты (п. 3). В отношении договора простого товарищества применяется право страны, где в основном осуществляется деятельность такого товарищества (п. 4). В отношении договора, заключенного на аукционе, по конкурсу или на бирже, применяется право страны, где проводится аукцион или конкурс либо находится биржа (п. 5).

Кроме того, специальные новые коллизионные нормы в ст. 1211 ГК РФ 2013 г. предусмотрены еще для трех договоров, а именно: согласно п. 6 в отношении договора коммерческой концессии применяется право страны, на территории которой пользователю разрешается использование комплекса принадлежащих правообладателю исключительных прав, либо, если данное использование разрешается на территории одновременно нескольких стран, - право страны, где находится место жительства или основное место деятельности правообладателя; в отношении договора об отчуждении исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации применяется право страны, на территории которой действует передаваемое приобретателю исключительное право, а если оно действует на территориях одновременно нескольких стран, право страны, где находится место жительства или основное место деятельности правообладателя (п. 7); согласно п. 8 в отношении лицензионного договора применяется право страны, на территории которой лицензиату разрешается использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, а если такое использование разрешается на территориях одновременно нескольких стран, право страны, где находится место жительства или основное место деятельности лицензиара.

Важно обратить внимание на новое положение ст. 1211 ГК РФ о применении принципа тесной связи. В п. 9 ст. 1211 предусматривается, что если из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела явно вытекает, что договор более тесно связан с правом иной страны, чем та, которая указана в п. п. 1 - 8 настоящей статьи, подлежит применению право страны, с которой договор наиболее тесно связан.

Таким образом, в новой ст. 1211 ГК РФ сохранено обращение к принципу тесной связи, однако при иной схеме - основополагающим подходом при определении применимого права стало определение страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора (с указанием данной стороны для 18 договоров) и коллизионные нормы для шести конкретных договоров, основанные на специальных формулах прикрепления. И только если из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела явно вытекает, что договор более тесно связан с правом иной страны, чем то, что определено соответственно на основе принципа характерного исполнения или на основе шести коллизионных норм, подлежит применению право страны, с которой договор наиболее тесно связан.

Если схема ст. 1211 ГК РФ 2002 г. повторяла схему Римской конвенции 1980 г., то новая схема определения применимого права в ст. 1211 ГК РФ 2013 г. имеет очевидное сходство с положениями преемника Римской конвенции - Регламента ЕС от 17 июня 2008 г. N 593/2008 " О праве, подлежащем применению к договорным обязательствам", известного как Регламент " Рим I" < 1>, вступившего в силу с 17 декабря 2009 г.

--------------------------------

< 1> Official Journal of European Union, L 177/11, 4.7.2008.

 

В Регламенте в ст. 4 " Право, подлежащее применению при отсутствии выбора" в п. 1 (подп. " a" - " h") также исключено положение о принципе тесной связи, с которой начиналась ст. 4 Римской конвенции, и предусмотрены коллизионные нормы для наиболее часто встречающихся в коммерческом обороте договоров, например указано, что договор купли-продажи товаров регулируется правом страны, где имеет свое обычное местонахождение продавец, договор оказания услуг - правом страны, где имеет свое постоянное место нахождения поставщик услуг, и т.д.

При этом согласно п. 2 ст. 4 Регламента, если договор не подпадает под действие п. 1 или если элементы договора подпадают под действие подпунктов " a" - " h" п. 1, договор регулируется правом страны обычного местонахождения стороны, которая должна осуществить исполнение, имеющее характерное значение для договора.

Таким образом, в новой ст. 1211 ГК РФ, вслед за Регламентом " Рим I", отправной точкой определения применимого права становятся коллизионные нормы и обращение к принципу решающего исполнения, которые непосредственно указывают на применение конкретной правовой системы, исключая неопределенность, которая может сопутствовать определению наличия тесной связи.

Вполне очевидно и сходство в применении принципа тесной связи в п. 9 ст. 1211 ГК РФ 2013 г. и п. 3 ст. 4 Регламента " Рим I". Согласно последнему, если из всех обстоятельств дела вытекает, что договор имеет явно более тесные связи с другой страной, чем та, которая установлена на основании указанных выше подходов, то применяется право этой другой страны.

Не создает различий в регулировании и отсутствие в ст. 1211 ГК РФ 2013 г. положения, аналогичного п. 4 ст. 4 Регламента, согласно которому договор регулируется правом страны, с которой он имеет наиболее тесную связь, если подлежащее применению право не может быть определено на основании коллизионных норм либо основываясь на критерии характерного исполнения, поскольку общее положение о применении принципа тесной связи при невозможности определить применимое право содержится в п. 2 ст. 1186 ГК РФ.

Учитывая существенное сходство схемы определения применимого права, введенной ст. 1211 ГК РФ 2013 г., с положениями Регламента " Рим I", для понимания нового коллизионного регулирования в российском законодательстве несомненно представляет интерес предложенное А.В. Асосковым пояснение к Регламенту " Рим I", в котором отражен двухступенчатый подход. На первом этапе суд устанавливает результат применения конкретных коллизионных норм ст. 4 (1) или непосредственно использует теорию характерного исполнения для договоров, прямо не перечисленных в ст. 4 (1). На втором этапе суд проверяет получившийся результат через призму механизма корректирующей оговорки, намеренно сформулированной в ограничительном ключе (ст. 4 (3)). Принцип наиболее тесной связи может получить непосредственное действие лишь в тех редких ситуациях, когда положения ст. ст. 4 (1) и 4 (2) окажутся вообще неприменимыми (ст. 4 (4)) < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Асосков А.В. Коллизионное регулирование договорных обязательств. М., 2012. С. 393.

 

Некоторые изменения и дополнения внесены и в общие положения ст. 1211 ГК РФ 2013 г., завершающие новую статью. Положение о том, что к договору, содержащему элементы различных договоров, применяется право страны, с которой этот договор, рассматриваемый в целом, наиболее тесно связан, дополнено положением о том, что это справедливо, если из закона, условий или существа этого договора либо совокупности обстоятельств дела не вытекает, что применимое право подлежит определению для таких элементов этого договора отдельно (п. 10 ст. 1211). Согласно п. 11, если в договоре использованы принятые в международном обороте торговые термины, при отсутствии в договоре иных указаний считается, что сторонами согласовано применение к их отношениям обычаев, обозначаемых соответствующими торговыми терминами.

Изменения в определении применимого права в ГК РФ 2013 г. коснулись и коллизионных норм, содержащихся в ст. 1212 " Право, подлежащее применению к договору с участием потребителя" и ст. 1214 с новым названием " Право, подлежащее применению к договору о создании юридического лица и к договору, связанному с осуществлением прав участника юридического лица", которые, как и ранее, дополняют порядок определения применимого права, предусмотренный в ст. 1211 ГК РФ.

 

5.3. Сфера действия права, применимого

к договорным обязательствам

 

Как при определении применимого права сторонами, так и при определении применимого права при отсутствии соглашения сторон правоприменяющими органами выбранное право регулирует комплекс вопросов, ограниченный рамками обязательственного статута - сферы действия права, применимого к договорным обязательствам. Определение сферы статута обязательств - права, регулирующего существо отношений (lex causae), имеет важное практическое значение, поскольку в связи с договорными отношениями сторон возникают разнообразные вопросы, требующие разрешения на основе применимого права. Эти вопросы могут относиться не только к обязательственному статуту, который могут выбрать стороны, но и к вещному статуту, где преобладают императивные нормы, или к личному статуту сторон договора, который определяется императивными нормами.

Специальная статья о сфере действия права, подлежащего применению к договору, была включена в законодательство Венгрии, Туниса, однако содержится не во всех законах о международном частном праве. Например, она отсутствует в известных законах о международном частном праве Австрии и Швейцарии. Специальные статьи содержатся в международных конвенциях, например, в Римской конвенции 1980 г., ст. 10 которой полностью воспринята Регламентом ЕС " Рим I" (ст. 12), в Межамериканской конвенции о праве, применимом к международным контрактам, 1994 г. (Конвенция Мехико). Анализируя соответствующие статьи различных международных конвенций, Н.Г. Вилкова отмечает, что встречается несколько вариантов определения сферы применения коллизионной нормы: в " позитивном", " негативном" и " смешанном" варианте < 1>. Такая же характеристика может быть дана и соответствующим нормам национального законодательства.

--------------------------------

< 1> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей / Под ред. Н.И. Марышевой, К.Б. Ярошенко. М., 2010. С. 296.

 

В законодательстве РФ специальная статья, определяющая сферу действия права, подлежащего применению к договору (сферу действия обязательственного статута) впервые появилась в части третьей ГК РФ. Ранее исходным для определения круга вопросов, подпадающих под сферу обязательственного статута, являлось доктринальное толкование.

Как следует из текста ст. 1215 ГК РФ, в ней определяется сфера действия права, подлежащего применению к договору в соответствии с выбором права сторонами (ст. 1210 ГК РФ), а при его отсутствии - в соответствии с правилами ст. 1211 ГК РФ, предусматривающей применение права страны, с которой договор наиболее тесно связан, а также сферу действия статута договора с участием потребителя (ст. 1212 ГК РФ), договора в отношении недвижимого имущества (ст. 1213 ГК РФ), договора о создании юридического лица с иностранным участием (ст. 1214 ГК РФ). Согласно ст. 1215 ГК РФ сфера обязательственного статута распространяется также на право, подлежащее применению к уступке требования. Как предусмотрено п. 1 ст. 1216 ГК РФ, право, подлежащее применению к соглашению между первоначальным и новым кредиторами об уступке требования, определяется в соответствии с п. п. 1 и 2 ст. 1211 ГК РФ.

Следует отметить, что нет единого мнения о том, распространяется ли обязательственный статут на односторонние сделки. Так, М.М. Богуславский пишет, что под обязательственным статутом в международном частном праве понимается право, подлежащее применению к обязательственным отношениям, возникающим, как в силу односторонних, так и в силу заключенных между сторонами сделок < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. 5-е изд. М., 2005. С. 266.

 

Вместе с тем в комментарии к ст. 1215 ГК РФ Н.Г. Вилкова высказывает мнение о том, что приведенный в указанной статье перечень относится не ко всем видам договорных и иных правоотношений, по которым в гл. 68 ГК РФ предусмотрены коллизионные нормы, а лишь к тем, относительно которых правила о применимости сформулированы в ст. ст. 1210, 1214, 1216 ГК РФ. Автор отмечает, что в ст. 1215 в сферу действия применимого права не включены односторонние сделки (наследование и завещание), обязательства, возникающие вследствие недобросовестной конкуренции и неосновательного обогащения < 1>. Соглашаясь с таким ограничением сферы действия права, подлежащего применению к договору, хотелось бы все же отметить, что для тех случаев, когда неосновательное обогащение возникло в связи с существующим или предполагаемым договорным правоотношением (п. 2 ст. 1223 ГК РФ), ст. 1215 ГК РФ подлежит применению.

--------------------------------

< 1> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей / Под ред. Н.И. Марышевой, К.Б. Ярошенко. С. 568.

 

Включение ст. 1215 в ГК РФ вполне очевидно вносит большую определенность и завершенность в регулирование применимого к договорам права. Вместе с тем, как и все статьи о сфере обязательственного статута, содержащиеся в законодательстве зарубежных стран и в международных конвенциях, она включает не исчерпывающий, а только примерный комплекс вопросов.

Примерный перечень, включающий шесть пунктов, начинается с вопроса о толковании договора. Арбитрам при применении российского права нередко приходится руководствоваться ст. 431 ГК РФ " Толкование договора" и принимать во внимание буквальное значение содержащихся в договоре слов и выражений, а в случае его неясности устанавливать это значение путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Несмотря на то что в ст. 1215 ГК РФ нет такого разъяснения, вполне обоснованно полагать, что имеется в виду толкование не только условий договора, но также и юридической природы договора.

Например, в решении от 21 июля 2008 г. по делу N 139/2007 по иску российской организации (лизингополучатель) к украинской организации (поставщик) на основании договора международной купли-продажи, отношения по которому стороны подчинили праву Украины, МКАС, руководствуясь п. 1 ст. 806 ГК Украины установил, что в данном случае имеет место косвенный лизинг, поскольку имущество было специально приобретено лизингодателем у продавца (поставщика) согласно установленным лизингополучателем спецификациям и условиям < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2007 - 2008 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М., 2010. С. 434.

 

Названные в перечне ст. 1215 ГК РФ тесно взаимосвязанные вопросы о правах и об обязанностях сторон договора и исполнении договора распространяют сферу действия обязательственного статута на широкий комплекс вопросов, включающих, например, определение срока и места исполнения обязательств, возможность исполнения по частям, исполнение обязательств, в которых участвуют несколько кредиторов или должников и иных вопросов, относящихся как к общей части обязательственного права, так и к регулированию прав и обязанностей сторон по конкретным договорам.

Включение в данный перечень последствий неисполнения или ненадлежащего исполнения договора подчиняет обязательственному статуту весь комплекс вопросов ответственности: основания ответственности; обстоятельства освобождения от ответственности; возмещение убытков и взыскание штрафов и их соотношение, а также последствия неисполнения, не относящиеся к формам ответственности, но являющиеся средствами правовой защиты исправной стороны.

Согласно данному примерному перечню действие обязательственного статута распространяется на прекращение договора. Это включает, кроме прекращения обязательства исполнением, и такие виды прекращения, как зачет, новация, прекращение обязательства невозможностью исполнения и др. В доктрине в связи с подчинением обязательственному статуту вопроса о способах прекращения обязательств особое внимание обращалось на проблему, возникающую при погашении обязательства зачетом встречных требований, если первоначальное и встречное требования не имеют общего обязательственного статута. Отмечая различные подходы, имеющиеся в международной практике по этому вопросу, например применение закона суда, статута главного обязательства, Л.А. Лунц пришел к выводу о том, что в принципе зачет встречных требований возможен в той мере, в какой это допускается соответствующей нормой статутов обоих встречных требований, - как того, против которого заявлен зачет, так и того, которое предъявлено к зачету < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 3 т. М., 2002. С. 511 - 513.

 

В ГК РФ 2013 г. включена специальная ст. 1217.2 " Право, подлежащее применению к прекращению обязательства зачетом", согласно которой прекращение обязательства зачетом определяется по праву страны, подлежащему применению к отношению, из которого возникло требование, против которого заявляется о зачете встречного требования. Прекращение обязательства зачетом, производимое по соглашению сторон, определяется правилами настоящего Кодекса о праве, подлежащем применению к договору, т.е. в этом случае применяется обязательственный статут.

Примерный перечень вопросов ст. 1215 ГК РФ завершается вопросом о последствиях недействительности договора, но не включает вопроса об основаниях недействительности. Этот вопрос будет рассмотрен далее.

Нельзя не отметить, что перечень вопросов, включенных в ст. 1215, практически повторяет соответствующую статью Римской конвенции 1980 г. (ст. 10) и Регламента " Рим I" (ст. 12), но предельно краток по сравнению с другими национальными нормами. Примером наиболее полного перечня вопросов, подпадающих под сферу регулирования обязательственного статута, может служить § 30 Указа Венгрии 1979 г. N 13 " О международном частном праве", в котором предусмотрено, что право договора распространяется на все элементы обязательственных правоотношений, в частности на заключение договора, его действительность с материальной и формальной точки зрения, на действие вытекающих из него обстоятельств, а также, если стороны не установили иное или иное не следует из положений настоящего Указа, на соглашения об обеспечении исполнения договора (договор залога, поручительства и т.п.) и на допустимость зачета, уступку требования и перевод долга в связи с договором < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Международное частное право. Иностранное законодательство / Предисл. А.Л. Маковского; сост. и науч. ред. А.Н. Жильцов, А.И. Муранов. С. 506.

 

Однако, несмотря на столь краткий перечень вопросов в ст. 1215 ГК РФ, с учетом других норм ГК РФ, к обязательственному статуту следует обращаться за разрешением целого ряда других вопросов, что фактически расширяет сферу его применения.

Так, согласно ст. 1208 ГК РФ исковая давность определяется по праву страны, подлежащему применению к соответствующему отношению, т.е. в тех случаях, когда соответствующие отношения вытекают из договора, обязательственный статут определяет исковую давность.

В практике МКАС при ТПП РФ немало примеров обращения к нормам об исковой давности права, применимого к договорным обязательствам.

Одним из примеров этому может служить решение МКАС от 15 ноября 2006 г. по делу N 30/2006 по иску австрийской фирмы к российской организации в связи с неполной оплатой товара. В нем арбитраж, установив, что применимым правом согласно положениям контракта является право РФ, при рассмотрении вопроса о пропуске срока исковой давности руководствовался соответствующими положениями ГК РФ (п. 1 ст. 196, ст. ст. 200, 203 ГК РФ) и пришел к выводу, что истец не пропустил срок исковой давности < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2006 г. / Сост. М.Г. Розенберг. М., 2008. С. 299 - 300.

 

Согласно ст. 1218 ГК РФ основания взимания, порядок исчисления и размер процентов по денежным обязательствам определяется по праву страны, подлежащему применению к соответствующему обязательству. Соответственно, если речь идет о договорных обязательствах, на основе обязательственного статута определяются основания взимания, порядок исчисления и размер процентов по денежным обязательствам.

В решении МКАС от 1 октября 2008 г. N 5/2008 по иску финской фирмы к российской организации в связи с невозвратом суммы аванса за не поставленный продавцом товар по договору международной купли-продажи, который подчинялся Венской конвенции 1980 г. и субсидиарно праву РФ, при рассмотрении требования истца о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами состав арбитража, руководствуясь ст. 1218 ГК РФ, применил ст. 395 ГК РФ. В ст. 395 ГК РФ предусматривается, что размер процентов определяется существующей в месте нахождения кредитора (т.е. в Финляндии) учетной ставкой банковского процента (ставкой рефинансирования) на день исполнения денежного обязательства либо на день предъявления иска, либо вынесения решения. Поскольку истец не представил документального подтверждения размера учетной ставки и не указал точного расчетного периода взыскания процентов, состав арбитража оставил данное требование без рассмотрения < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2007 - 2008 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. С. 496 - 497.

 

Сфера применения обязательственного статута распространяется и на отношения при уступке требования при определении допустимости уступки требования, на отношения между новым кредитором и должником, на условия, при которых это требование может быть предъявлено к должнику кредитором и на вопрос о надлежащем исполнении обязательства должником (п. 2 ст. 1216 ГК РФ). Сфера действия права, подлежащего применению к договору, распространяется и на обязательства, возникающие вследствие неосновательного обогащения, если неосновательное обогащение возникло в связи с существующим или предполагаемым договорным правоотношением, по которому приобретено или сбережено имущество (п. 2 ст. 1223 ГК РФ).

Существует и иное толкование вопросов, входящих в обязательственный статут. Так, Г.К. Дмитриева пишет, что за основу определения границ сферы действия обязательственного статута может быть взят главный элемент договорного обязательства - права и обязанности сторон договора. Любые вопросы, прямо не связанные с правами и обязанностями, не входят в сферу действия обязательственного статута. Однако это не означает неприменения обязательственного статута для решения вопросов, не входящих в его сферу, при наличии прямого указания в законе на то, что данный вопрос определяется обязательственным статутом. В этом случае, как пишет Г.К. Дмитриева, обязательственный статут выполняет функцию особой коллизионной привязки lex causae, которая означает закон страны, регулирующей существо отношения < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Международное частное право: Учебник / Отв. ред. Г.К. Дмитриева. М., 2010. С. 290.

 

Названный перечень, как включенный в ст. 1215 ГК РФ, так и дополненный с учетом названных статей ГК РФ, полностью не охватывает все вопросы, которые могут регулироваться обязательственным статутом, например заключение договора, основания недействительности договора и некоторые другие. Незамкнутый перечень вопросов позволяет пополнить его, например, вопросами об акцессорных обязательствах, о переводе долга, который упоминается в Модельном Гражданском кодексе для стран СНГ.

Особого внимания заслуживает вопрос о моменте перехода риска случайной гибели товара, затронутый, в частности, в Гаагской конвенции о праве, применимом к договорам международной купли-продажи товаров 1986 г. В ст. 12 Конвенции, содержащей перечень вопросов, которые подлежат регулированию правом, применимым к договору купли-продажи, в подп. " d" назван " момент перехода на покупателя риска в отношении товаров".

В отечественной доктрине и практике важным ориентиром в этом вопросе остается разъяснение, данное Л.А. Лунцем, о том, что " различение моментов перехода права собственности и риска с продавца на покупателя имеет особое значение для международного частного права: в одном случае (в отношении момента перехода риска) вопрос решается по обязательственному статуту, в другом (в отношении перехода права собственности), как правило, по закону местонахождения вещи в момент наступления обстоятельства, обусловившего переход" < 1>, т.е. по статуту вещных прав.

--------------------------------

< 1> Лунц Л.А. Внешнеторговая купля-продажа. Коллизионные вопросы. М., 1972. С. 59.

 

Большая ясность в этом вопросе обеспечена включением в ГК РФ 2013 г. ст. 1205.1 о вещном статуте, в п. 5 которой названы возникновение и прекращение вещных прав, в том числе переход права собственности, а также включением в ст. 1206 " Право, подлежащее применению к возникновению и прекращению вещных прав" п. 3, согласно которому стороны могут договориться о применении к возникновению и прекращению права собственности и иных вещных прав на движимое имущество права, подлежащего применению к их сделке, без ущерба для прав третьих лиц. При этом важно отметить, что если в п. 1 ст. 1210 ГК РФ 2002 г. расширена сфера обязательственного статута, выбранного сторонами, путем включения в него вопросов возникновения и прекращения права собственности и иных вещных прав на движимое имущество без ущерба для прав третьих лиц, то в соответствии с изменениями ГК РФ в 2013 г. данное положение исключено из п. 1 ст. 1210 ГК РФ в связи с его перенесением в п. 3 ст. 1206 ГК РФ.

Важно иметь в виду, что несмотря на то, что в ст. 1215 ГК РФ предлагается лишь примерный перечень вопросов, на которые распространяется обязательственный статут, его расширение не безгранично. Общепризнано, что сфера права, применимого к договору, не распространяется на правосубъектность и правоспособность сторон договора, которые определяются личным статутом. Это положение неоднократно подтверждалось в практике МКАС при ТПП РФ.

Например, в Постановлении МКАС по делу N 163/2003 по иску российской организации к фирме из США отмечается, что вопросы ликвидации юридического лица относятся к личному статусу юридического лица, который регулируется не обязательственным статутом сделки, которым согласно положениям контракта являлось право РФ, а личным законом соответствующего лица. Руководствуясь ст. 1202 ГК РФ арбитраж определил, что личным законом ответчика является право США, где он учрежден и зарегистрирован и по законодательству которых проводится процедура банкротства. Арбитры обратились к Кодексу США о банкротстве в связи с выяснением вопроса о том, возможно ли ведение арбитражного разбирательства во время нахождения ответчика в стадии банкротства < 1>.

--------------------------------

< 1> Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2005 г. / Сост. М.Г. Розенберг. М., 2006. С. 220.

 

По праву, применимому к договору, не могут определяться также и вопросы, подпадающие под действие статута вещных прав (ст. 1205.1 ГК РФ 2013 г.), деликтного статута (ст. 1220 ГК РФ). До принятия части третьей ГК РФ в редакции 2013 г. такое же разграничение существовало и в отношении требований к форме сделки, что кардинально изменилось в связи с новой ст. 1209, предусматривающей, что форма сделки подчиняется праву страны, подлежащему применению к самой сделке.

Большая ясность в делимитации статутов обеспечивается включением нового п. 2 в ст. 1215 ГК РФ, в котором предусмотрено, что если иное не вытекает из закона, положения п. 1 настоящей статьи не затрагивают, в частности, сферу действия права, подлежащего применению к вопросам, указанным в п. 2 ст. 1202 ГК РФ (вопросы, входящие в личный закон юридического лица), ст. 1205.1 (сфера действия права, подлежащего применению к вещным правам), п. 5 ст. 1217.1 (право, подлежащее применению к отношениям представительства) настоящего Кодекса.

Важно обратить внимание на то, что в обязательственный статут, независимо от включенных вопросов, входят только вопросы, регулируемые гражданским правом. В обязательственный статут не включаются нормы публичного права, например экспортно-импортного регулирования, права конкуренции. Эти нормы проникают в сферу регулирования договорных отношений через механизм применения сверхимперативных норм, которые согласно изменениям в ГК РФ получили название " нормы непосредственного применения" (ст. 1192) < 1>.

--------------------------------

< 1> Более подробно о сверхимперативных нормах см. т. 1 настоящего учебника. С. 326 - 335.

 

5.4. Определение права, применимого

к недействительности договора

 

Перечень вопросов, включенных согласно ст. 1215 ГК РФ в сферу действия права, подлежащего применению к договору, включает вопрос о последствиях недействительности договора. Однако нормы об определении права, применимого к основаниям признания договора недействительным, в ст. 1215 ГК РФ не содержатся. Не включены они и в ст. 1215 ГК РФ 2013 г. Как же определяются основания и другие вопросы, связанные с признанием сделки недействительной?

На этот вопрос, который можно отнести к одному из наиболее сложных в международном частном праве, не может быть дан однозначный ответ, поскольку, как отмечается в литературе, неспособность сделки произвести правовой эффект, на который она была рассчитана, может явиться следствием различных причин < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Тузов Д.О. Теория недействительности сделок: опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М., 2007. С. 140.

 

Поскольку сделка представляет собой единство четырех элементов - 1) субъектов - лиц участвующих в сделке, 2) субъективной стороны - единства воли и волеизъявления, 3) формы и 4) содержания, порок любого или нескольких элементов сделки приводит к ее недействительности < 1>. Выбор применимого права зависит от того, порок какого элемента является основанием ее недействительности.

--------------------------------

< 1> См.: Гражданское право / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 2002. Т. 1. С. 250.

 

Вопрос о применимом праве имеет важное значение, поскольку в отношении признания договора недействительным практически не применяется материально-правовой метод регулирования. Международные конвенции, содержащие унифицированные материально-правовые нормы в области регулирования договорных отношений, не регулируют вопросов их недействительности. Например, в Венской конвенции 1980 г. установлено, что, поскольку иное прямо не предусмотрено в Конвенции, она не касается действительности самого договора или каких-либо из его положений (п. (a) ст. 4). В литературе отмечалось, что вопросы недействительности договора хотя и были разработаны, сознательно исключены из сферы регулирования. Предполагалось, что такие вопросы могут стать предметом отдельных специальных актов, в том числе своего рода спутников Конвенции (подобно Конвенции об исковой давности в международной купле-продаже 1974 г.) < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Лебедев С.Н. Листая страницы истории. Венская конвенция ООН о договорах международной купли-продажи товаров. К 10-летию ее применения Россией. М., 2001. С. 6.

 

В таком известном и весьма полном унификационном акте, как ОУП СЭВ 1968/1988, содержалось только положение о недействительности сделки при нарушении требования письменной формы сделок (§ 4), т.е. о формальной действительности.

Оставаясь за пределами международно-договорной унификации, положения о действительности содержатся в Принципах международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010 г. (ранее в редакции 1994 г. и 2004 г.) в специальной гл. 3, которая, однако, затрагивает не все возникающие вопросы. Положения о недействительности содержатся также в гл. 4 Принципов европейского договорного права.

Однако Принципы УНИДРУА не могут быть отнесены к традиционному пониманию права, их включают в сферу современного lex mercatoria < 1>. Они могут применяться на основе соглашения сторон как нормы права, применимые к существу спора только при рассмотрении спора международным коммерческим арбитражем. В ст. 28 Закона РФ " О международном коммерческом арбитраже" 1993 г. предусмотрено, что третейский суд разрешает спор в соответствии с такими нормами права, которые стороны избрали в качестве применимых к существу спора. Термин " нормы права" имеет специальное толкование, включающее не только нормы национального права какой-либо страны, но и нормы, которые не являются составной частью какой-либо правовой системы. Они получили название транснациональных норм, норм современного lex mercatoria < 2>.

--------------------------------

< 1> О lex mercatoria более подробно см. т. 1 настоящего учебника. С. 170 - 184.

< 2> См.: Комаров А.С. Прогрессивное развитие унификации правовых норм о международных коммерческих сделках (вступительная статья) // Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА / Пер. с англ. А.С. Комарова. М., 2006. С. VI - VII.

 

При отсутствии соглашения сторон арбитры, которые согласно ст. 28 Закона РФ " О международном коммерческом арбитраже" могут признать применимым право, а не нормы права, могут обращаться к Принципам УНИДРУА для толкования и для восполнения пробелов регулирования, принимая во внимание процесс их становления как международного обычая. Однако, передавая спор государственному арбитражу, стороны могут предусмотреть применение Принципов УНИДРУА только как договорных условий, в пределах действия диспозитивных норм ГК РФ или применимого права другого государства.

Таким образом, наличие положений о недействительности в Принципах УНИДРУА не влияет на общий вывод о том, что вопросы о признании договора недействительным в настоящее время остаются за рамками материальной международно-договорной унификации.

Международные конвенции, содержащие унифицированные коллизионные нормы в области определения права, применимого к договорам: Римская конвенция 1980 г. (в настоящее время Регламент " Рим I"), Гаагская конвенция 1986 г. (в силу не вступила), Конвенция Мехико 1994 г., - регулируют в основном определение применимого права к материальной и формальной действительности договора. Однако в них обходится вопрос о праве, применимом к недействительности договора на основе порока субъекта. Россия в названных Конвенциях не участвует. Киевское соглашение 1992 г. и Минская конвенция 1993 г. не содержат коллизионных норм о праве, применимом к действительности договора, оставляя его определение национальным коллизионным нормам - положениям ГК РФ.

В ГК РФ 2002 г. прямо предусмотрено определение применимого права для признания договора недействительным только на основании нарушения требований к форме (порок формы) или к формальной недействительности. В соответствии с общим положениям ст. 1209 ГК РФ 2002 г. форма сделки подчинялась праву места ее совершения. Однако предусматривалось, что сделка, совершенная за границей, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права. Таким образом, для сделки, совершенной за границей, положения российского права, предусматривающие требования к форме сделки, становились субсидиарным статутом, если сделка была заключена с нарушением требований к форме по праву места совершения.

Изъятие из общего правила ст. 1209 ГК РФ было предусмотрено для определения права, применимого к форме внешнеэкономических сделок, если хотя бы одной из сторон сделки являются российские участники внешнеторговой деятельности. Это изъятие из общего правила имеет долгую предысторию и появилось еще в ОГЗ 1961 г. (ГК РСФСР 1964 г.), согласно которым устанавливалось, что форма внешнеторговых сделок, совершаемых советскими организациями, и порядок их подписания независимо от места совершения этих сделок определяются законодательством Союза ССР. Эти требования состояли в обязательной письменной форме сделки и специально установленном порядке ее подписания, что было предусмотрено Постановлением Совмина СССР от 14 февраля 1978 г. N 122 " О порядке подписания внешнеторговых сделок". Порядок подписания заключался в обязательном подписании внешнеторговых договоров двумя уполномоченными лицами. Несоблюдение этого порядка подписания вело к недействительности сделки.

Императивная коллизионная норма, предусматривавшая в данном случае применение советского права независимо от места совершения сделки, обеспечивала применение норм о недействительности внешнеторговых сделок, заключенных с нарушением формы и порядка подписания, содержащихся в ст. 14 ОГЗ 1961 г., ст. 45 ГК РСФСР 1964 г. В практике ВТАК при ТПП СССР (как в те годы назывался МКАС при ТПП РФ) имелось немало примеров, когда сделки и дополнения к сделкам признавались недействительными в соответствии с названными в этих статьях основаниями.

В связи с процессом либерализации регулирования внешней торговли в ст. 165 ОГЗ 1991 г. о недействительности внешнеэкономических сделок был исключен порядок их подписания. Это привело к созданию двух режимов формальной действительности внешнеторговых сделок, применение которых зависело от даты их подписания. Сделки, подписанные до вступления в силу ОГЗ 1991 г., для признания их действительными должны были быть совершены с соблюдением формы и порядка их подписания. Сделки, совершенные после даты вступления в силу ОГЗ 1991 г., признавались действительными при условии их совершения в письменной форме, независимо от соблюдения особого порядка подписания двумя лицами.

С введением в действие части первой ГК РФ 1995 г. был создан единый режим для определения формальной действительности всех сделок независимо от даты их подписания в силу ст. 9 Вводного закона к части первой ГК РФ от 30 ноября 1994 г. N 52-ФЗ. В ней было установлено, что нормы Кодекса об основаниях и последствиях недействительности (ст. ст. 162, 165 - 180 ГК РФ) применяются к сделкам независимо от даты их совершения. Таким образом, независимо от времени совершения внешнеторговых сделок они более не могли быть признаны недействительными на основании нарушения особого порядка подписания, установленного Постановлением Совмина СССР от 14 февраля 1978 г. N 122 < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный) / Отв. ред. Н.И. Марышева, К.Б. Ярошенко. М., 2010. С. 522 - 524.

 

Сохранение нормы-изъятия в п. 1 ст. 1209 ГК РФ 2002 г. обусловлено сохранением требования обязательной письменной формы внешнеэкономических сделок, независимо от места совершения, с участием российского юридического лица или физического лица, осуществляющего предпринимательскую деятельность, личным законом которого в соответствии со ст. 1195 ГК РФ является российское право. Это было обусловлено сохранением требования обязательности письменной формы внешнеэкономических сделок, а также положением ГК РФ о том, что несоблюдение простой письменной формы внешнеэкономической сделки влечет ее недействительность (п. 3 ст. 162 ГК РФ) < 1>. На практике вопрос о недействительности внешнеэкономической сделки в связи с нарушением требования соблюдения письменной формы чаще возникал в связи с дополнением или изменением сделки, которые также должны быть совершены с соблюдением требований к ее форме.

--------------------------------

< 1> В соответствии с Федеральным законом от 7 мая 2013 г. N 100-ФЗ " О внесении изменений в подраздел 4 и 5 раздела I части первой и ст. 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации" п. 3 ст. 162 ГК РФ признан утратившим силу.

 

Например, в решении от 17 февраля 1997 г. по делу N 150/1996 по иску российской организации к японской фирме МКАС при ТПП РФ, применяя российское право, исходил из того, что любая договоренность между сторонами должна быть оформлена в простой письменной форме. Устная договоренность, даже если наличие таковой было надлежащим образом доказано заинтересованной стороной, признавалась бы недействительной в силу п. 3 ст. 162 ГК РФ < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ за 1999 - 2000 г. / Сост. М.Г. Розенберг. С. 161.

 

Вопрос о формальной действительности сделок в отношении недвижимого имущества подчиняется праву страны, где находится это имущество, а в отношении недвижимого имущества, которое внесено в государственный реестр РФ, - российскому праву, как предусмотрено в п. 3 ст. 1209 ГК РФ, являющемся вторым изъятием из общего порядка определения применимого к формальной действительности права.

Существенное изменение ст. 1209 в редакции ГК РФ 2013 г. кардинально изменило определение права, которое устанавливает требования к форме сделки. В п. 1 новой ст. 1209 предусмотрено, что форма сделки подчиняется праву страны, подлежащему применению к самой сделке. Однако достаточно соблюдения права страны места совершения сделки. Такой общий подход в большей степени соответствует тенденции развития международного частного права в определении применимого права к форме сделки. При этом основной формулой прикрепления является в большинстве случаев не место совершения сделки, а именно право, применимое к договору (законодательство Венгрии), либо их альтернативное применение (законодательство Швейцарии).

В новой редакции п. 1 ст. 1209 ГК РФ предусматривается, что совершенная за границей сделка, хотя бы одной из сторон которой выступает лицо, чьим личным законом является российское право, не может быть признана недействительной вследствие несоблюдения формы, если соблюдены требования российского права. Самым существенным изменением ст. 1209 ГК РФ является исключение положения п. 2 о том, что форма внешнеэкономической сделки с участием российских лиц подчинена независимо от места совершения этой сделки российскому праву, которому предшествовало исключение п. 3 ст. 162 ГК РФ о недействительности внешнеэкономической сделки при несоблюдении простой письменной формы < 1>.

--------------------------------

< 1> См. подробнее: Бардина М.П. О праве, применимом к недействительности сделок на основе порока формы. Современное регулирование и ожидаемые изменения // Вопросы международного частного, сравнительного и гражданского права, международного коммерческого арбитража: Liber Amicorum в честь А.А. Костина, О.Н. Зименковой, Н.Г. Елисеева / Сост. и науч. ред. С.Н. Лебедев, Е.В. Кабатова, А.И. Муранов, Е.В. Вершинина. М., 2013. С. 40 - 52.

 

В ст. 1209 ГК РФ 2013 г. предусмотрены также иные важные новые коллизионные нормы для определения формальной действительности договора. В новом п. 2 ст. 1209 предусмотрено, что, если право страны места учреждения юридического лица содержит особые требования в отношении формы договора о создании юридического лица, форма таких сделок подчиняется праву этой страны.

Кроме того, ст. 1209 ГК РФ дополнена новым п. 3 (притом что прежний п. 3 остался без каких-либо изменений, он стал п. 4). Согласно новому п. 3, если сделка либо возникновение, переход, ограничение или прекращение прав по ней подлежат обязательной государственной регистрации в Российской Федерации, форма такой сделки подчиняется российскому праву. Следует отметить, что согласно ст. 165 ГК РФ сделки, заключенные без соблюдения требуемой законом нотариальной формы или государственной регистрации, ничтожны.

Одним из оснований признания сделки недействительной является порок субъекта. При рассмотрении этого вопроса в первую очередь определяются вопросы правового статуса стороны сделки и, соответственно, могут применяться ст. 1195 ГК РФ, определяющая личный закон физического лица, ст. 1201 ГК РФ, определяющая его возможность заниматься предпринимательской деятельностью, п. 1 ст. 1202 ГК РФ, определяющий личный закон юридического лица, ст. 1203 ГК РФ, определяющая личный закон организации, не являющейся юридическим лицом по иностранному праву.

В случаях признания договора недействительным на основе порока субъекта важно учитывать изъятия из личного закона физического и юридического лица, которые традиционно предусматриваются в нормах международного частного права в целях обеспечения стабильности отношений. Прежде всего имеется в виду п. 2 ст. 1197 ГК РФ, предусматривающий, что физическое лицо, не обладающее гражданской дееспособностью по своему личному закону, не вправе ссылаться на отсутствие у него дееспособности по праву места совершения сделки, за исключением случаев, когда будет доказано, что другая сторона знала или заведомо должна была знать об отсутствии дееспособности. Необходимо также учитывать п. 3 ст. 1202 ГК РФ, согласно которому при совершении сделок иностранное юридическое лицо не может ссылаться на ограничение полномочий, не известное праву страны, в которой орган или представитель иностранного юридического лица совершает сделку.

Установив положения личного статута лиц - сторон сделки при решении вопроса о недействительности договора на основе порока субъекта, необходимо обратиться к норме закона, которая предусматривает, что сделка с таким пороком субъекта признается недействительной, и устанавливает последствия недействительности такой сделки.

Среди весьма разнообразных случаев, связанных с оспариванием действительности на основании порока субъекта < 1>, часто встречаются ситуации, когда сторона утверждает, что при совершении сделки воля юридического лица была выражена его органом или представителем с превышением предоставленных полномочий. Приведем пример применения нормы права, которая определяет статут лица и недействительность сделки.

--------------------------------

< 1> См. подробнее: Бардина М.П. Некоторые аспекты проблемы недействительности внешнеэкономических сделок (отсутствие правоспособности и превышение полномочий) // Международное частное право: современная практика: Сб. статей / Под ред. М.М. Богуславского, А.Г. Светланова. М., 2000. С. 70 - 83.

 

При рассмотрении спора МКАС при ТПП РФ по делу N 347/1995 ответчик - словацкая фирма - заявила о недействительности контракта, ссылаясь наряду с другими основаниями на то, что договор был подписан одним председателем правления, притом что в соответствии с выпиской из торгового реестра все договоры от имени данного акционерного общества должны подписываться двумя членами правления. МКАС, руководствуясь личным статутом ответчика, установил, что ответчик является акционерным обществом и согласно § 191 - 195 Торгового кодекса Словакии заключает сделки через коллегиальный уставный орган predstavenstvo, название которого переведено словацким присяжным переводчиком как " правление". Каждый член правления управомочен совершать сделки от имени акционерного общества. Ограничения компетенции членов правления, установленные уставом общества, не имеют правового значения для третьих лиц. Также на основании словацкого права МКАС установил следующее: из материалов дела не усматривается, что истец мог узнать, что председатель правления акционерного общества не был уполномочен на подписание договора единолично. Таким образом, в силу § 16 ГК Словакии подписание договора одним лицом создало обязательства для данного акционерного общества < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Международный коммерческий арбитражный суд при Торгово-промышленной палате Российской Федерации. Арбитражная практика за 1996 - 1997 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. М., 1998. С. 101.

 

Серьезным основанием недействительности, которое может привести к ничтожности сделки, является порок содержания. Действующие в настоящее время коллизионные нормы не отвечают на вопрос о том, какое право подлежит применению при признании недействительности договора на основании противоречия его содержания закону. Как уже отмечалось, согласно ст. 1215 ГК РФ обязательственный статут включает только последствия недействительности, но не основание недействительности.

Следует отметить, что в статьях зарубежного законодательства о международном частном праве имеются примеры включения в сферу действия применимого к договору права (обязательственного статута) условий недействительности договора и последствий такой недействительности (Тунис). Закон Украины о международном частном праве от 23 июня 2005 г. в ст. 33 предусматривает, что действительность сделки, ее толкование и правовые последствия недействительности сделки определяются правом, которое применяется к содержанию сделки.

В чем же причина включения в перечень вопросов, входящих согласно ст. 1215 ГК РФ в обязательственный статут, только последствий недействительности и невключения в него оснований недействительности < 1>?

--------------------------------

< 1> В данном случае мы не затрагиваем дискуссионного вопроса о том, говорится ли в ст. 1215 ГК РФ о последствиях недействительности для признания сделок недействительными по различным основаниям, в том числе и по основаниям по иному праву, чем то, которое регулирует существо обязательства. Этот вопрос рассматривается И.С. Зыкиным (см.: Научно-практический комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации: В 2 т. / Под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Светланова. 6-е изд., перераб. и доп. Т. 2: Части III, IV ГК РФ. С. 157).

 

Можно предположить, что при подготовке этой статьи, как и целого ряда других, был принят во внимание п. 1 ст. 10 Римской конвенции 1980 г. (воспроизведена в ст. 10 Регламента ЕС " Рим I"), который в примерном перечне вопросов, подпадающих под сферу действия применимого права, содержит только последствия недействительности договора, но не основания недействительности. Однако в Римской конвенции наряду с этой нормой имеются специальные статьи о праве, применимом к формальной (ст. 9) и материальной (ст. 8) действительности < 1>, в то время как в ГК РФ содержится только ст. 1209, на основании которой решается вопрос о формальной действительности, а нормы об иных основаниях недействительности (о материальной действительности, хотя в ГК РФ такой термин не используется) отсутствуют.

--------------------------------

 

КонсультантПлюс: примечание.

Монография Н.Г. Вилковой " Договорное право в международном обороте" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2004.

 

< 1> См.: Вилкова Н.Г. Договорное право в международном обороте. С. 138 - 139.

 

Согласно Римской конвенции 1980 г. материальная действительность определяется правом, которое должно регулировать ее в соответствии с Конвенцией, если бы договор был действительным, т.е. обязательственным статутом (ст. 8). Таким образом, Римская конвенция 1980 г., а теперь и Регламент ЕС " Рим I", полностью воспринявший эти положения (ст. 10), исходят из характерного для современного коллизионного регулирования подчинения вопросов (материальной) действительности обязательственному статуту. Такой подход предусмотрен также в ст. 12 Конвенции Мехико 1994 г.

Поскольку в ГК РФ вопрос о праве, применимом к материальной действительности договора, не нашел разрешения, международный опыт в регулировании этого вопроса мог бы быть принят во внимание. Тем более что перечень, приведенный в ст. 1215 ГК РФ, не является исчерпывающим, а предусматривает, что им определяется, в частности, ряд вопросов, включая и последствия недействительности.

В пользу возможности такого подхода говорит и то, что распространенное в правовой литературе понимание сферы обязательственного статута, существовавшее до его законодательного закрепления в ст. 1215 ГК РФ, включало и вопрос о действительности сделок. Отечественная доктрина склонялась к применению в этом случае обязательственного статута. " Рассмотрим вопрос о действительности контракта, - писал Л.А. Лунц, - подчиняется ли он обязательственному статуту или закону суда? Практика многих стран решает вопрос в пользу обязательственного статута" < 1>. В определении сферы обязательственного статута в авторитетном учебнике международного частного права 1984 г. отмечалось, что обязательственный статут сделки охватывает такие вопросы, как условия действительности сделки, практически начиная с этого вопроса перечень включаемых в сферу обязательственного статута вопросов < 2>.

--------------------------------

< 1> Лунц Л.А. Курс международного частного права: В 3 т. М., 1975. Т. 2: Особенная часть. С. 211.

< 2> См.: Лунц Л.А., Марышева Н.И., Садиков О.Н. Международное частное право. М., 1984. С. 89.

 

К положениям обязательственного статута обращался МКАС при ТПП РФ при рассмотрении заявлений сторон спора о недействительности сделки на основании противоречия ее содержания требованиям закона.

Например, в решении МКАС по делу N 114/2004 по иску российской организации (продавца) к сирийской фирме (покупателю) рассматривалось заявление истца о недействительности подписанного сторонами Меморандума. Истец считал, что положение Меморандума об отказе истца от требования к ответчику об уплате неустойки нарушает императивное предписание ГК РФ (п. 4 ст. 575), запрещающее дарение в отношениях между коммерческими организациями. В связи с этим, ссылаясь на ст. 168 ГК РФ, истец настаивал на недействительности Меморандума. В решении МКАС было отмечено, что ГК РФ не предусматривает обязанности кредитора требовать уплаты неустойки и не содержит запрета на отказ от ее взыскания. Поскольку отказ истца от взыскания неустойки не нарушает норм применимого законодательства, МКАС пришел к выводу об отсутствии оснований для признания Меморандума недействительной сделкой на основании ст. 168 ГК РФ, т.е. нормы, входящей в обязательственный статут < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2005 г. / Сост. М.Г. Розенберг. С. 314 - 316.

 

Другим примером признания недействительности на основании порока содержания с применением обязательственного статута и обращением к положению международного договора РФ является решение МКАС от 30 января 2007 г. по делу N 129/2005. Состав арбитража нашел, что требование истца об исполнении ответчиком обязательства по уплате НДС 18%, включенного в цену за поставленный товар, основано на положении контракта, которое противоречит обязательному для сторон новому порядку взимания НДС, установленному межправительственным соглашением. Согласно п. 4 ст. 15 Конституции РФ данное соглашение входит в правовую систему страны. Основываясь на изложенном, МКАС посчитал, что условие контракта об уплате импортером НДС следует признать ничтожным на основании ст. 168 ГК РФ как не соответствующее требованиям закона и иным правовым актам. При этом, как предусмотрено ст. 180 ГК РФ, недействительность указанного условия контракта не влечет недействительности других его частей, поскольку есть все основания предположить, что сделка была бы совершена и без включения ее недействительной части < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2007 - 2008 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. С. 57.

 

Решение вопросов действительности сделки на основании порока содержания не может исчерпываться только обязательственным статутом договора. В этом случае может возникнуть необходимость обращения к сверхимперативным нормам, названным в ст. 1192 ГК РФ 2013 г. нормами непосредственного применения права страны суда, которые в соответствии со ст. 1192 ГК РФ не умаляются применением иностранного права, а также сверхимперативным нормам права другой страны, имеющей тесную связь с отношением.

При рассмотрении вопросов о недействительности сделки в связи с несоответствием воли и волеизъявления, применимым традиционно также признается обязательственный статут.

Например, при рассмотрении МКАС спора по делу N 65/1997 по иску российской организации к австрийской фирме ответчик заявил о том, что заключенная между ними сделка была притворной, поскольку стороны не имели в виду, что за поставленные товары должны производиться платежи. Ответчик сослался на то, что поставки должны были осуществляться в счет погашения задолженности перед ответчиком, поскольку он произвел за истца расчеты с третьей организацией, в отношении которой у истца имелась задолженность. Отношения между сторонами регулировались Венской конвенцией о купле-продаже товаров, которая не содержит положений о действительности. Субсидиарно применимым было признано право РФ. Рассмотрев материалы дела и выслушав объяснения сторон, МКАС, основываясь на п. 1 ст. 170 ГК РФ, не согласился с тем, что заключенный контракт являлся притворной сделкой < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Арбитражная практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 1998 г. / Сост. М.Г. Розенберг. М., 1999. С. 15.

 

Примером обращения к обязательственному статуту может служить также рассмотрение спора по делу N 118/2001 по иску израильской фирмы к германской фирме, в котором применимым было признано право РФ. Рассматривая утверждение ответчика о том, что контракт является притворной сделкой, совершенной с намерением прикрыть другую сделку, арбитры основывались на п. 2 ст. 170 ГК РФ (обязательственный статут) и нашли, что для такой квалификации необходимо наличие в обеих сделках одного и того же субъектного состава. Указанные ответчиком контракты подписывались им с разными юридическими лицами < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Практика Международного коммерческого суда при ТПП РФ за 2001 - 2002 гг. / Сост. М.Г. Розенберг. С. 259.

 

Таким образом, в связи с множественностью оснований недействительности сделок определение права, применимого к признанию договора недействительным, не ограничивается обязательственным статутом. Это может зависеть от того, какой из пороков договора рассматривается как основание его недействительности, может потребовать применения сверхимперативных норм применимого права, права страны суда, права страны, имеющей тесную связь с договорным отношением, положений международных договоров, в которых участвует страна.

 

5.5. Исковая давность

 

Исторически сложилось так, что исковая давность в странах европейского континента и в России была институтом материального права, а в странах общего права (США, Великобритания, Австралия и др.) - процессуального права. В международном частном праве это различие проявлялось прежде всего при определении применимого права. В странах, где исковая давность является институтом материального права, к ней применяется право страны, подлежащее применению к соответствующему договорному или иному отношению (lex causa). Например, если в силу автономии воли сторон или норм международного частного права к конкретному договору должно применяться российское право, то и исковая давность к отношениям, возникающим из этого договора, будет определяться российским правом. В странах общего права традиционно применялись нормы об исковой давности той страны, в которой рассматривался конкретный спор (lex fori). Применение правил об исковой давности других стран исключалось.

В конце XX в. указанные различия стали постепенно нивелироваться. В Великобритании был принят Закон 1984 г. об иностранных сроках исковой давности, в силу которого суды Англии и Уэльса при применении иностранного права должны применять и право этой страны, относящееся к исковой давности < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Международное частное право. Иностранное законодательство / Предисл. А.Л. Маковского; сост. и науч. ред. А.Н. Жильцов, А.И. Муранов. С. 211.

 

Очевидно, не без влияния этого Закона были приняты законы в некоторых штатах Австралии. Например, в Законе 1993 г. N 94 Нового Южного Уэльса о выборе права предусматривалось, что вопросы исковой давности должны рассматриваться как часть материального права. Аналогичное правило содержится и в Законе австралийского штата Виктория < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Там же. С. 142 - 143.

 

В отечественной литературе отмечалось также, что и в практике судов США пробивает себе дорогу тенденция, направленная на отказ от характеристики института исковой давности в качестве процессуального < 1>.

--------------------------------

< 1> См.: Садиков О.Н., Краснова Н.Л. Исковая давность в международном частном праве // Российский ежегодник международного права 1992. СПб., 1994. С. 138 - 142.

 

В 1966 г. была учреждена Комиссия ООН по праву международной торговли (ЮНСИТРАЛ). На нее возлагалась, в частности, подготовка новых международных конвенций, типовых и единообразных законов в области права международной торговли. Не случайно, что первым документом, разработанным Комиссией, стал проект конвенции об исковой давности в международной купле-продаже товаров. Это объяснялось, во-первых, тем, что в законодательстве различных стран содержались положения, базировавшиеся на различных концепциях (например, о понятии исковой давности, порядке ее применения и др.). Во-вторых, во внутрен






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.