Понятие «обычай» и «закон», их соотношение в жизни русских крестьян

В конце XIX – начале XX вв. в крестьянской среде сохранялось обычное право, которое активно использовалось. Обычное право соответствовало мировоззрению крестьянина, оно придерживалось справедливости и нравственного начала. Именно поэтому крестьяне не стремились придерживаться официального закона. Безусловно, крестьянам был известен закон.

Обычное право представляло собой некий синтез религии и морали. Именно в правосудии проявилось обыденное сознание и основные черты крестьянской ментальности. Необходимо отметить, что крестьянство представляло собой особый мир, где существовали определенные правила и порядки, которые складывались под влиянием патриархального устройства семьи[11]. Такое положение вещей порождало возникновение ситуаций, которые не могли быть разрешены официальным законом. В отличие от правового обычая, который отражал нравственные и духовно – религиозные воззрения крестьян в повседневной жизни. Именно житейские понятия были ключевыми при разрешении споров, возникающих среди крестьян. Критерии же формального закона значительно отличались от правосознания крестьян. Для крестьянского общества исполнение обычая - обязательно, независимо от того, убежден ли исполняющий в его пригодности или нет. «Против обычая не спорь!» говорит пословица, т.е. исполняй обычай, хотя бы он казался и неуместным[12].

Многие крестьянские общества считали, что закон это «нечто, навязанное извне и определяемое нуждами, интересами, взглядами и ценностями чуждых социальных групп»[13].

В пореформенное время правительство активизировало свою законотворческую инициативу и попыталось регламентировать все сферы жизни общества. Однако удаленность окраин Российской империи, а также неграмотность населения затрудняли применение официального закона, поэтому обычное право продолжало сохраняться в крестьянских обществах. Данное положение подтверждают многие историки, в частности Самоквасов и Загоскин.

Самоквасов говорил, что во всем многообразии семейных и общественных отношений, крестьянин придерживался правовых понятий, сложившихся на протяжении столетий. Потому отношение к тем или иным явлением определялись правовым обычаем, а не постановлениями законодательства.

Загоскин Н. П. пришел к такому же выводу о значении обычного права: «обычное право не утратило жизненного значения своего и в последующие эпохи русской жизни, известно, что почти исключительно обычным правом и до наших дней регулирует свою правовую жизнь наше крестьянство, т.е. огромное большинство русского народа»[14].

Так, обычное право регулировало все стороны жизни общества: семейные, имущественные и экономические сферы. Обычно-правовые нормы стояли на страже материальных интересов всей семьи в целом, т.е. на страже сохранения ее производственной деятельности. Именно поэтому эти нормы приспосабливались к специфике структуры крестьянской семьи[15].

Тем не менее, существовали пути, по которым закон проникал в крестьянскую среду. Во-первых, влияло отходничество. Крестьяне нечерноземных районов и ближайших к городу деревень большую часть года проводили вне общины, активно впитывая новые правоотношения, основанные на законодательстве. Во-вторых, — участие крестьян в качестве присяжных заседателей при решении дел в общих судебных учреждениях. В-третьих, создание института присяжных поверенных, способствовавшего осведомлению крестьян о законах. В-четвертых, появившаяся у крестьян после 1864 г. возможность разбирать свои дела в мировых судах и общих судебных учреждениях. Наконец, и сельское начальство обязано было доводить новые указы до крестьян[16].

Как закон, так и обычное право имели схожие цели, а именно: достижение справедливости. Поэтому многие крестьяне довольно часто употребляли выражение «закон» вместо обычая – «как закон велит». Однако во многих случаях подразумевая под этим обычай.

Таким образом, после проведения либеральных реформ во второй половине XIX в. стало отчетливо видно наличие двух правовых систем. Это было обусловлено обособленностью крестьян, у которых всегда существовала своя правовая система.