Лекция 2.20. Старообрядчество в XVIII – XIX вв.

Поповцы. Одной из серьезнейших проблем, стоявших перед старообрядцами с самого начала раскола Русской Церкви, было отсутствие единоверных им епископов (единственный епископ, выступивший против реформ, начатых патриархом Никоном, Павел Коломенский умер ок. 1656). Это обстоятельство со временем привело к бурным дискуссиям среди старообрядцев о возможности заимствовать священство от Русской Церкви. Вскоре старообрядчество разделилось на беспоповцев, отказавшихся от священнического окормления, и беглопоповцев, принимавших иереев (беглых попов), переходивших из православной Церкви. Основными центрами поповства изначально был Нижегородский край, где насчитывались десятки тысяч старообрядцев, Донская область, Черниговщина, Стародубье. В XIX в. крупнейшим центром поповства стала община Рогожского кладбища в Москве, в которой ведущую роль играли владельцы мануфактур.

Из-за практически постоянного недостатка в священниках, а также зачастую сомнительных нравственных качеств беглых попов старообрядцам-поповцам было присуще желание приобрести собственного епископа и, т. о., иметь трехчастную церковную иерархию. Первая попытка была сделана беглопоповцами, обратившимися в 1730 г. к Ясскому митрополиту Антонию с просьбой хиротонисать во епископа избранного из среды старообрядцев инока. Владыка Антоний медлил. Старообрядцы в следующем году попросили об этом же находившегося в Яссах Константинопольского патриарха Паисия II, однако безрезультатно. В 1765 г. на соборе в Москве поповцы и беспоповцы безрезультатно решали, нельзя ли на основании бывшего в древнерусской Церкви прецедента - поставления в 1147 г. Киевского митр. Климента Смолятича головой Климента, папы Римского, совершить рукоположение старообрядческого епископа с помощью мощей одного из Московских святителей - митрополитов Ионы или Филиппа (Колычева). Вскоре после этого поповцы обращались с просьбами о поставлении себе епископа к грузинскому архиепископу, приглашали перейти к ним некоторых русских архипастырей, в частности свт. Тихона (Соколова) Воронежского. Однако все эти попытки были безуспешны.

Жесткие антистарообрядческие меры правительства имп. Николая I, подкрепленные соответствующими законодательными актами, поставили под угрозу само существование беглопоповщины и вынудили старообрядцев энергично заняться поисками архиерея. Многолетние поиски привели к присоединению к старообрядчеству 28 (или 29) октября 1846 г. через миропомазание и отречение от «ересей» находившегося на покое греческого митрополита Амвросия (Паппа-Георгополи). Было образовано Белокриницкое согласие (сейчас – Русская православная старообрядческая Церковь (РПСЦ), до 1988 г. Древлеправославная Церковь Христова). В 1849 г. белокриницкое согласие распространилось на Россию, когда в сан был возведён первый епископ белокриницкой иерархии в России Софроний (Жиров). В 1859 г. был посвящен в сан архиепископ Московский и всея Руси Антоний (Шутов). Фактически начало белокриницкой иерархии в России было положено именно Антонием. К концу жизни архиепископа († 8 нояб. 1881) в России существовало 14 епархий, бо́ льшая их часть была учреждена Антонием. За время своего архиерейства Антоний рукоположил свыше 200 старообрядческих священников. Он не только никогда не брал денег за поставление, но, напротив, дарил новопоставленным клирикам церковные книги, облачения, утварь, иногда даже походные церкви.

В 1862 г. большие дискуссии в Белокриницком согласии произвело Окружное послание. Дело в том, что в конце 50-х - начале 60-х гг. XIX в. среди старообрядцев, широко распространились эсхатологические ожидания. Например, старообрядческий священник Григорий Козин из посада Добрянки Черниговской губернии до своего рукоположения «облачался в смертные одежды» в ожидании Второго пришествия Христа. Некоторые члены Белокриницкого согласия, полагали, что после богослужебной реформы XVII в. наступило царство антихриста, печатью которого является, по их мнению, троеперстие. Некоторые из них считали Илией и Енохом Аввакума, Лазаря, Никиту и «Соловецкия обители страдальцев». Для опровержения этих представлений Иларион Гаврилович Кабанов (взял имя Ксенос – греч. «странник») в начале 1862 г. предложил для критики различных «тетрадей неправого мудрования» составить «Окружное послание».

«Окружное послание» было издано от лица всей «единой, святой соборной, апостольской древлеправославно-кафолической Церкви». Текст состоит из краткого вступления и 10 статей. Во вступительной части приведен перечень из 10 «ложных и баснословных сочинений» (преимущественно беспоповских), служащих к «претыканию незлобивых и простодушных чад Церкви», дан их краткий разбор. В основных статьях послания говорится о вечности Церкви и священства (против беспоповского учения о том, что можно спастись и без священства), о «заблуждениях» Русской Церкви, из-за которых старообрядцы от нее отделяются (изменение «древлецерковных преданий», наложение Большим Собором 1666-1667 гг. клятв, «жестокословные порицания» на имя «Исус» и двуперстное сложение), об изображении креста, о Евхаристии, о молении за царя и приношении за него 5-й просфоры (против тех, кто отказывается молиться за власть). В 9-й статье изложено учение об антихристе, в 10-й статье – учение о конце света и Втором пришествии Христа.

«Окружное послание», которое должно было стать первым шагом на пути к унификации идеологии белокриницкого согласия, стало одной из причин его раскола на окружников и неокружников. Среди резких противников послания были добрянский священник Григорий, часть гуслицких старообрядцев и попечителей Рогожского кладбища. Наибольшее возмущение у радикально настроенных членов белокриницкого согласия вызвали утверждения «Окружного послания» о том, что «господствующая ныне в России Церковь, равно и Греческая, верует не во иного Бога, но во единого с нами», что под именем «Иисус» Русская Церковь исповедует того же «Исуса» и поэтому называющий «Иисуса» иным Богом, антихристом и т. п. есть богохульник. Вся полемика окружников с неокружниками велась главным образом вокруг этого пункта. В 60-х гг. XIX в. и в последующее время неоднократно делались попытки достичь компромисса между окружниками и неокружниками, отдельные архиереи то признавали «Окружное послание», то отрекались от него, созывались соборы. Тем не менее раскол просуществовал до Октябрьской революции.

Беглопоповцы, не признавшие белокриницкой иерархии, составили впоследствии Русскую Древлеправославную Церковь. В 1923 г. значительная часть членов данного направления признала своим главой перешедшего к ним Саратовского архиепископа Николу (Позднева), с присоединением которого к староверию (из обновленчества) у них появилась своя иерархия. В сентябре 1929 г. к ним также присоединился единоверческий епископ Иргинский Стефан (Расторгуев). Первоначально центр был в Саратове. В 1924 г. он был перенесён в Москву; в 1955 г. в Куйбышев; в 1963 г. в Новозыбков Брянской области, в 2000 г. центр возвращен обратно в Москву.

Беспоповцы. Центральное место во взглядах беспоповцев занимает учение об антихристе. Большинство представителей этого течения в старообрядчестве проповедует воцарение духовного антихриста, трактуемого ими как совокупность разнообразных ересей, проникших в Русскую Церковь. Из признания уже состоявшегося прихода духовного антихриста вытекает учение о конечном истреблении им священства и всеобщем бессвященнословном состоянии. Логическим выводом из этих взглядов является положение о непризнании «никонианской» хиротонии и невозможности принимать священников из православной Церкви.

Отсутствие духовенства у беспоповцев повлекло за собой невозможность совершать ряд таинств. Беспоповцы разделяют таинства по степени их важности для спасения на «нужнопотребные» (крещение, покаяние, причащение) и «потребные» (брак, елеосвящение, священство, миропомазание); последние «по нужде» могут и не совершаться. Богослужение состоит из последований суточного круга, которые можно совершать в отсутствие священника. Молитвы, которые по уставу должен произносить священник, опускаются; иерейские возгласы заменяются формулой: «За молитв святых отец наших, Господи Исусе Христе Сыне Божии, помилуй нас»; каждения и чтение Евангелия не опускаются. Членов Русской («греко-российской») Церкви бо́ льшая часть беспоповцев признает еретиками первого чина и принимает через повторение крещения.

Отсутствие иерархии и централизованного управления стало причиной дробления беспоповщины на согласия. Возникновению новых течений способствовал происходивший со временем практически во всех согласиях процесс «обмирщения», что вело к росту компромиссных, умеренных начал и вызывало соответственно отпочкование групп, стремившихся сохранить былую бескомпромиссность. Нередко эти процессы были обусловлены изменением социального состава беспоповских общин. Наконец, возникновение самостоятельных течений зачастую было связано с амбициями и борьбой за власть отдельных беспоповских наставников. Отдельными общинами руководят наставники, или духовные отцы, - миряне, избранные из членов общины. В беспоповской среде сложилась особая культура почитания наставников: собирались и бережно хранились автографы и списки произведений; составлялись подборки, включавшие в себя завещания, послания, проповеди и др. сочинения наставников.

Разделение старообрядцев на беспоповцев и поповцев обычно относят к 90-м гг. XVII в., когда на Новгородском соборе в 1694 г. были провозглашены основные начала беспоповщины. Районом первоначального распространения беспоповщины стал север России, Поморье, где проповедовали покинувшие Соловецкий монастырь во время осады известные учители старообрядчества. Малолюдность Поморья, удаленность населенных пунктов друг от друга, небольшое количество храмов, традиционное для этих мест преобладание часовен, необходимость зачастую обходиться без священников способствовали укреплению в этих местах беспоповского учения. Огромное влияние на формирование поморского центра беспоповщины оказал инок Корнилий Выговский († 1695 в возрасте 125 лет), авторитет которого был чрезвычайно высок. Ученики соловецких старцев Даниил Викулин и Андрей Денисов вместе с Корнилием основали в 1694 г. знаменитое в истории старообрядчества Выговское общежительство, которое стало центром самостоятельного течения в беспоповщине - поморского согласия. В первой половине XVIII в. поморское согласие широко распространилось на всей территории России - поморские общины существовали в Москве, С.-Петербурге, Поволжье (Ярославль, Керженец, Саратов), Стародубье.

В новгородско-псковских землях в конце XVII в. большим авторитетом пользовались старообрядцы священноинок Варлаам, по существу создавший новгородскую старообрядческую общину, и Илия, бывший священник из Крестецкого Яма. Среди учеников и последователей Варлаама и Илии наиболее деятельным был Феодосий Васильев, бывший дьячок из Крестецкого Яма, возглавивший федосеевское согласие. В 1699 г. община Васильева переселилась в Польшу. После федосеевцы расселились в Лифляндии, Курляндии, Валахии и в Стародубье, остались общины и в новгородско-псковских пределах.

Федосеевцы сходились с поморцами в основных пунктах учения: о воцарении духовного антихриста, о прекращении истинного священства, в признании «никониан» еретиками первого чина, в строгом соблюдении запрета на совместную молитву и трапезу с «инославными». Вместе с тем были и разногласия. Одним из основных был вопрос о надписании на кресте (титле). Федосеевцы считали, что на распятиях должны изображаться литеры «IНЦI», символизирующие собой надпись, сделанную на Кресте Христовом Понтием Пилатом, - «Iсус Назарянин Царь Iудейский». Поморцы придерживались более древней надписи «Ц. С. I. Х. нiка» («Царь Славы Iсус Христос нiка»). Разногласия между поморцами и федосеевцами существовали и в вопросе о браках. Имея общее мнение о недопустимости заключения браков в антихристово время «в неприсутствии священных лиц», оба беспоповских согласия различались в отношении к староженам (людям, вступившим в брак до принятия старообрядчества). Федосеевцы считали брак староженов законным и принимали их в свое согласие без развода. Выговцы же проповедовали полное безбрачие. По-разному относились к «торжищному брашну», т.е. продуктам, покупаемым на рынке у «инославных» или иноверцев. Федосеевцы считали такие продукты оскверненными и полагали в очищение их 100 поклонов со специальной молитвой. Выговцы утверждали, что «по нужде» покупать «брашно» на рынке можно и его не нужно очищать молитвой и поклонами. История взаимоотношений двух согласий представляет собой непрерывную полемику (главным предметом споров был вопрос о надписании на кресте), сопровождавшуюся, впрочем, неоднократными попытками достичь примирения.

В конце XVII в. в беспоповщине возникло еще одно самостоятельное согласие - спасово. Оно отличалось от других толков тем, что почитало за лучшее вообще остаться без таинств и соборной молитвы, чем доверить совершение их мирянину, поэтому спасовцы не перекрещивали при приеме в свое согласие. Одно из ранних названий спасовцев, восходящее к XVIII в., - козминщина, или кузминовщина, по имени некоего беспоповца Козьмы, который запретил перекрещивание. Более поздние наименования согласия: «нетовцы» - проповедующие отсутствие благодати на земле, «спасовцы» - уповающие на Спаса. До середины XIX в. практически все последователи согласия признавали возможным принимать крещение в православной Церкви, считая, что «хоть и сатана [крестит] да в ризах, а не простой мужик». Брак совершали там же, но не придавали обряду силы таинства, т.к. считали Церковь еретической. Погребение совершали сами, исповедь вычитывали, стоя перед иконами, службы не пели, что привело к именованию их «глухими нетовцами». Отличались особой строгостью бытовой стороны жизни: не употребляли пищу, приготовленную на дрожжах и с хмелем, картофель, не носили пеструю одежду. Выделить спасовцев-нетовцев из православного населения представлялось сложным, поскольку они не числились записными староверами, открыто полемики не вели, не обнаруживали себя письменными сочинениями. Их скорее можно было принять за нерадивых, уклоняющихся от исповеди православных.

Новый этап в истории беспоповщины открылся событиями в конце 30-х гг. XVIII в., когда на Выг прибыла правительственная комиссия в связи с доносом, в котором сообщалось, что выговцы не молят Бога за правящую государыню. Часть выговских насельников, чтобы не вводить молитвы за императрицу, призывала к самосожжению, однако победило умеренное крыло, и в 1739 г. в богослужение общежительства были введены молитвы за императрицу. Это решение стало причиной раскола в поморском согласии. Часть непримиримых противников «царского богомолия» во главе со старцем Филиппом покинула общежительство, образовав филипповское согласие. Филипповцы стали именовать оставшихся на Выге новопоморским, монастырским, мануйловым (по имени руководителя общежительства Мануила Петрова) согласием или тропарщиками (за то, что те поминали царствующую особу в тропарях, кондаках и стихирах). В 1742 г. при попытке властей захватить его Филипп вместе со своими сторонниками сгорел, однако его идеи, заключавшиеся в следовании учению первых поморских отцов и отрицании «царского богомолия», нашли многочисленных сторонников сначала в Поморье, а затем и в других регионах. Для филипповского согласия с самого начала его формирования был характерен полицентризм, какого не было ни в одном другом согласии. В немалой степени это было связано с быстрым разгромом первого центра филипповцев и гибелью самого Филиппа. Впоследствии филипповские общины, объединенные по сути только одной идеей - неприятием молитвы за государя, другие вопросы решали самостоятельно и очень часто по-разному.

Около 1766 г. возникло еще одно самостоятельное течение в беспоповщине - странническое согласие. Причины его появления были связаны с изменением политики по отношению к старообрядчеству в правление имп. Екатерины II, когда был принят ряд законов, улучшивших положение старообрядцев (императрица призвала старообрядцев, укрывавшихся за рубежом, вернуться на родину, обещав им льготы и свободу от притеснений), а также были приняты меры, облегчившие для желающих запись в раскол. Среди беспоповцев вспыхнула острая дискуссия о допустимости записи в раскол, начало которой совпало с проведением в 1764-1765 гг. 3-й ревизии податного населения. Спорившие разделились на 3 группы: а) оправдывающих возможность легализации на условиях правительства («записные»); б) тех, кто предпочитал скрывать свою принадлежность к старообрядчеству, пользуясь покровительством подкупленных священников православной Церкви («укрывающиеся за попами»); в) тех, кто предпочитал находиться на нелегальном положении вне ведения властей (странники). Последние заявили, что запись в раскол и укрывательство «за попами» несовместимы с истинной верой; виновные в этих прегрешениях должны каяться и нести епитимии.

Во второй половине XVIII - нач. XIX вв. в беспоповщине появилось еще несколько мелких течений. Отрывочные сведения дошли о пастуховом (адамантовом) согласии, основанном неким Василием Степановым, который учил о необходимости отказа от употребления «антихристовых» денег и паспортов, осуждал «записных» старообрядцев, а также самоубийства ради Христа, не признавал староженческих браков, запрещал ходить по каменной мостовой. Аароновское согласие, основанное в 60-х гг. XVIII в. А.М. Аароновым, оправдывало браки (сначала староженческие, а затем и новоженческие) и осуждало «записных» старообрядцев. Оба эти согласия, по-видимому, выделились из филипповщины. В конце 70-х гг. XVIII в. из федосеевщины выделилось бабушкино согласие. Филипповские источники сообщают, что его основателем был некий Епифаний Лактионов, учивший, что не следует читать каноны и Псалтирь. Вместо «Божественного пения» бабушкины пели какие-то стихи собственного сочинения.

В первой трети XIX в. И. Петров из Костромской губернии, принадлежавший к согласию странников, решил, что нельзя пользоваться деньгами, поскольку на них изображен государственный герб - «печать антихриста», и, чтобы окончательно отделиться от думающих иначе, сам себя крестил. Строгая жизнь Петрова привлекла немало последователей, что положило начало согласию безденежников (антипово согласие). В 60-х гг. XIX в. произошло еще одно разделение странников - от них отделились статейники, или иерархиты, во главе которых стоял яркий проповедник, автор «Малого образа ересей» Н.С. Киселёв. Путешествуя, он привлек к себе большое число последователей. Написал устав, состоящий из 19 глав и 84 статей. В соответствии с этим уставом согласие странников-статейников было разбито на «пределы», во главе которых стояли «предельные-старшие» с функциями «в пример епископа», согласие возглавлял «преимущий-старший», полномочия которого были «в пример патриарха».

По-видимому, из Спасова согласия не позднее первой четверти XVIII в. выделилось самокрещенство, также называвшееся бабушкиным согласием, потому что повивальная бабка надевала крест на младенца при рождении (не путать с бабушкиным согласием, отделившимся от федосеевщины). Мысль о самокрещении возникла у некоего Романа, обращавшегося к примеру первых христиан. С самокрещенством связаны согласия дырников и средников. Дырники в основу своего учения они полагали беспоповскую мысль о благодати, взятой на небо, поэтому они не почитали ни старые иконы, «оскверненные временем», ни новые, которые без священников некому освятить. Дырники делали в избе небольшую дыру строго на восток, которую открывали при молении. Средники получили свое название потому, что праздновали Пасху в среду.

В середине XIX в. от строгих нетовцев возникали новые ответвления, например рябиновцы. Название этого толка происходит от принятой в нем особой формы гладкого (без изображения Спасителя) креста из рябины. Среди малочисленных беспоповских согласий, возникших в XIX в. и отличавшихся полицентризмом, следует назвать мельхиседеков, которые, считая, что «православное священство» утрачено, тем не менее утверждали, что без Причастия Тела и Крови Христовой спастись невозможно. Согласие так обосновывало свои традиции: «Мельхиседек, царь салимский, встретивший Авраама, не был поставлен во священники, но приносил Богу хлеб и вино как жертву», такое же «мельхиседеково священство» существовало и у них. Мельхиседеки причащались хлебом и вином, которые с вечера клали перед иконами, затем молились, кто как может, а потом принимали их.

Государственная политика в отношении старообрядцев. При Петре I в 1716 г. были отменены «Двенадцать статей» царевны Софьи и старообрядцам для облегчения их учета была предоставлена возможность полулегального существования при условии платить «за оный раскол всякие платежи вдвое». Был усилен контроль и наказание тех, кто уклонялся от регистрации и выплаты двойного налога. Неисповедующихся и не платящих двойной налог предписывалось штрафовать, каждый раз увеличивая ставку штрафа, и даже ссылать на каторгу. За совращение в раскол как и до Петра I полагалась смертная казнь, что было подтверждено в 1722 г. При Екатерине II старообрядцам, вернувшимся из Польши, было разрешено поселиться в Саратовском Поволжье по р. Иргизу. В 1820 г. здесь насчитывались десятки скитов, в которых числилось до 3 тысяч монашествующих. Наступление на раскол возобновилось в последние годы царствования Александра I. Указом 1822 г. старообрядцам было запрещено возводить новые и ремонтировать старые молитвенные здания.

Массированное гонение против старообрядцев началось в царствование Николая I. При нем было издано свыше 500 разного рода постановлений и актов по расколу. Борьба с расколом приняла уголовно-полицейский характер, ибо раскол рассматривался как государственное преступление, как проявление «своевольства» и «неповиновения» властям. Указ 1832 г. запрещал старообрядцам принимать беглых православных священников. Указ 8 октября 1835 г. запрещал не только возводить новые молитвенные дома, но и ремонтировать старые. С 1837 г. регистрация рождений и смертей старообрядцев была передана в ведение местной полиции. Дети родителей-старообрядцев, которые состояли в браке, заключенном не по официальному церковному обряду, объявлялись «незаконнорожденными». Их отбирали у родителей и крестили по православному обряду. Старообрядцам было запрещено заниматься общественной деятельностью и благотворительностью.

В 1853 г. было проведено массированное наступление на «раскол». 13 февраля 1853 г. был образован новый секретный комитет «для пересмотра постановлений о раскольниках и составлении новых правил». Последовали и конкретные карательные действия против старообрядцев как поповского, так и беспоповского толка. Первоначально подверглись разгрому старообрядческие скиты по р. Иргизу в Саратовской губернии, затем стародубские в Черниговской; несколько позже - керженские и чернораменские в заволжской части Нижегородской губернии. Наконец, той же участи подверглись поморские скиты в Архангельской губернии. С помощью посланных воинских команд чиновники и полиция закрывали старообрядческие молельни и скиты; православные священники «перекрещивали» старообрядцев в православие, наиболее упорствующих в приверженности к своей вере отправляли под конвоем в православные монастыри «для исправления» или даже в сибирскую ссылку под полицейский и духовный надзор, а «распространителей лжеучений» и старообрядческих наставников ловили, подвергали наказанию кнутом, клеймили и ссылали на каторгу. Только за пять лет (1847-1852 гг.) под судом находилось 26, 5 тыс. особенно непримиримых раскольников.

В итоге, по официальным отчетам, за 25 лет применения этих мер были «возвращены в лоно православия» 2 268 тысяч человек. Однако в своем подавляющем большинстве они продолжали придерживаться «старой веры». Практика показала, что никакие суровые меры не достигали цели. Преследуемые откупались взятками, что легко было им сделать при всеобщей продажности чиновников и полиции, «боровшихся с расколом». Сами чиновники рассматривали «раскольничьи дела» как весьма прибыльную «статью дохода». В своих отчетах они писали об «искоренении раскола», который на деле нисколько «не искоренялся», даже получал свое дальнейшее распространение.

Политика прямых гонений против «раскола» в 40-50-х годах XIX в. воочию показала правительству их неэффективность. Поэтому было предпринято систематическое изучение раскола и сектантства на местах с целью выработать более гибкие меры борьбы с этими видами религиозного «диссидентства». Изучение было облечено в конспиративные формы, проводилось достаточно широко и основательно. Для этого был привлечен весьма подготовленный персонал Министерства внутренних дел и духовные академии. В духовных академиях и в семинариях Поволжья, Урала, Сибири были учреждены «противораскольничьи» кафедры. В «раскольничьи» регионы посылались специальные экспедиции МВД. В составе экспедиций находились такие известные писатели и публицисты, как И.С. Аксаков, Ю.Ф. Самарин, Н.И. Надеждин, П.И. Мельников-Печерский. Собранный ими материал, лишь частично опубликованный, содержит ценнейшие сведения о старообрядчестве и о применяемых правительством мерах борьбы с «расколом». Материалы обследований на месте выявили совершенную неверность сведений местных епархиальных властей о числе «раскольников».

Имп. Александр II сохранил в силе все законоположения относительно старообрядцев, утвержденные в царствование его отца. Однако реформы 60-х гг. XIX в. не могли не оказать влияния и на отношение к старообрядчеству. В 1874 г. был принят закон о записи при полиции старообрядческих браков, до этого времени безусловно не признававшихся. В 1864 и 1875 гг. создавались комиссии по изучению раскола, предложения которых легли в основу закона, принятого 3 мая 1883 г., «О даровании раскольникам некоторых прав гражданских и по отправлению духовных треб». Этот закон предоставил старообрядцам некоторые гражданские права: производить торговлю и заниматься промыслами, занимать общественные должности и др. Старообрядцам разрешалось «творить общественную молитву, исполнять духовные требы и совершать богослужение по их обрядам как в частных домах, так равно в особо предназначенных зданиях». Кроме того, с разрешения министра внутренних дел и по согласованию с Синодом дозволялось распечатывать ранее запечатанные молитвенные здания. Закон 1883 г. накладывал многочисленные ограничения на церковную жизнь старообрядчества: он предписывал старообрядческим священнослужителям не употреблять церковных облачений вне стен моленных, ремонт и строительство которых были обставлены рядом запретов, открытие новых и «распечатывание» закрытых ранее монастырей и скитов запрещалось.

Издание манифеста «Об укреплении начал веротерпимости» (1905), провозгласившего, что «отпадение от православной веры в другое христианское исповедание или вероучение не подлежит преследованию», и указа «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин» (1906), легализовавшего старообрядческие организации, коренным образом изменило положение последователей «старой веры». Большинство старообрядческих общин приняло новые законы, и это значительно оживило их жизнь, привело к повсеместному созданию или возрождению общин, развитию просветительской и благотворительной деятельности. Поместный Собор 1971 г. постановил " утвердить постановление Патриаршего Св. Синода от 23 (10) апреля 1929 г. об упразднении клятв Московского Собора 1656 года и Большого Московского Собора 1667 г., наложенных ими на старые русские обряды и на придерживающихся их православных христиан, и считать эти клятвы, «яко не бывшие».