Конец табу

Р: В 1998 году граф Рудольф Чернин, австрийский дворянин, вступил на минное поле после выхода своей книги «Конец табу» («Das Ende der Tabus»)[337]. В ней он осмелился упомянуть самые важные труды и аргументы ревизионистов — как по отношению к общей истории Третьего Рейха, так и непосредственно к холокосту. Так, он существенно следует ревизионистским аргументам касательно фальсификации Ванзейского протокола (стр. 172-177) и подробно разъясняет, что хорошо документированная еврейская политика Третьего Рейха, до и во время войны, была направлена не на истребление евреев, а на их эмиграцию и депортацию (стр. 159-182).

В главе под названием «Белые пятна в исследовании холокоста» он пишет: «Вплоть до нынешнего дня продолжает оставаться без ответа множество вопросов. Почему? Да потому, что, имея дело с национал - социалистической еврейской политикой, то есть так называемым «окончательным решением», так же как и

с холокостом, мы имеем дело с полностью запрещённой темой, табу, затрагивание которого вызывает бурю негодования. Из - за этого до сих пор так и не было проведено критического исследования холокоста и его предыстории со стороны адептов тезиса об истреблении, в то время как любые критические исследования и анализы с другой стороны, не приходящие к тому же самому выводу, с негодованием отвергаются, подавляются, замалчиваются, а во многих случаях даже преследуются как преступление. Впрочем, согласно официальному и стандартному взгляду, так же как и юридической практике, эта комплексная тема является вопросом «очевидных фактов, не требующих доказательства» — формулировка, впервые применённая на Нюрнбергском процессе» (стр. 182).

В главе под названием «Табу шести миллионов» он пишет о сомнительной основе для цифры в шесть миллионов, а в разделе «Обсуждение причин смерти» он упоминает о различных статьях, посвящённых вопросу о том, если газовые камеры для массового убийства действительно существовали, и представляет труды различных ревизионистов: Поля Рассинье, Артура Бутца, Вильгельма Штеглиха, Фреда Лёйхтера и Вальтера Люфтля, а также приводит высказывания других авторов, о которых мы уже упоминали или ещё упомянем.

С: А граф Чернин, вообще, историк?

Р: Нет. Его книгу вряд ли можно назвать вкладом в исследование предмета, поскольку он всего лишь резюмирует работы других и при этом даже не приводит список источников для своих утверждений. Но какую ценность бы ни представляла эта книга, я всё равно решил упомянуть её как символ того, что ревизионизм проник глубоко в гражданское общество и воспринимается там весьма серьёзно.