П. Я. Гальперин лекции по психологии. Го сознания, в просоночном состоянии, — в этих случаях мы получаем ясность связей между сигнальным и значимым раздражителем за счет того

го сознания, в просоночном состоянии, — в этих случаях мы получаем ясность связей между сигнальным и значимым раздражителем за счет того, что все остальные проходят мимо незамеченными. Вот в этих условиях получается запоминание с ходу, сразу образование прочной связи. Это позволяет понять и патологические случаи запоминания, и естественные процессы, нормальные случаи заучивания или незаучивания. Подавляющее большинство экспериментальных исследований памяти было посвящено исследованию произвольного заучивания. Вообще, память — излюбленная область экспериментальных исследований в психологии. Именно с исследования памяти началась собственно экспериментальная психология в середине XIX века. Непроизвольная память исследовалась относительно мало, так как, во-первых, можно было подсчитывать только результаты непроизвольного запоминания, а как оно идет — неизвестно, не могли им руководить. Во-вторых, предметом практического интереса признавали только произвольное запоминание. Считалось, что обучение может строиться только в расчете на произвольное запоминание. Ученые в США называют непроизвольное запоминание случайным, случайной памятью. Ну и конечно, нельзя строить обучение в расчете на случайное запоминание. Ведь в результате из преподносимого материала запомнится что-то случайно, а что-то вовсе не запомнится. Исследования о произвольном запоминании я излагать не буду, с ними можно ознакомиться в любом учебнике психологии.

Мы остановимся на некоторых других общих моментах. Было установлено на основе экспериментальных исследований, что так называемый механический материал заучивается труднее, в гораздо меньшем объеме и гораздо хуже сохраняется в памяти, чем материал осмысленный. Механическим материалом называется такой, между элементами которого Fie устанавливается внутренняя связь Осмысленный материал — это такой, у которого элементы связываются в осмысленные образования.

Кроме такой разницы в запоминании было установлено, что осмысленная память работает по внутреннему смыслу этого материала, хотя бы он был представлен ей и не в таком порядке Был проведен очень остроумный опыт Было взято 10 коротких осмысленных предложений Их написали на листе бумаги, и лист разрезали пополам вдоль. Испытуемому давали запомнить сначала 10 кусков предложений на одной половине листа, а затем 10 других кусков на

ЕРИ

или

другой половине листа. Таким образом порядок был резко нарушен, так как вторые части предложений следовали после всех первых частей. Оказалось, что когда испытуемый воспроизводил эти куски, он их объединял в целые осмысленные предложения, и в таком порядке, как они давались на запоминание. Таким образом, осмысленная память работает не в порядке преподнесения впечатлений, а в порядке их осмысленной связи.

Давно известно, что огромную роль играет установка на запоминание. Вы можете что-то слышать много раз, но если у вас нет установки на запоминание, вы ничего не запомните. Например, нас окружают знакомые вещи, которые все имеют название, но ведь если нет задания назвать, что вы перед собой видите, эти названия не называются сами собой. Вещь вы видите, а ее Название в голову не приходит, так как нет такой установки, чтобы называть каждую вещь.

Это вот, пожалуй, самое важное из того, что было выявлено ранее, хотя при этом память рассматривалась как процесс физиологический и только по своим конечным результатам психологический. Так и говорили, что продукт памяти — это что-то спрятанное в мозгу. Это физиология. Это такая типичная традиционная точка зрения на психологическую деятельность, совершенно неправильная, так как за всяким актом поведения конечно же скрывается работа мозга, имеется физиологическая основа, но ведь дело не сводится только к работе этого мозга. Так и здесь своя работа памяти, памяти как особой предметной деятельности. Но дело в том, что когда мы уже пользуемся памятью, подсчитываем только результаты, то мы имеем перед собой лишь конечную форму памяти, автоматизированную форму, и поэтому ее действительный состав мы уже не видим, не осознаём, как не осознаём ориентировочную основу привычных физических действий. Ведь когда действие строится, тогда видно, на каком основании оно строится, и другое дело, когда оно уже построено и автоматизировалось, — тогда его ориентировочная часть сводится к минимуму, а выступает только исполнительная часть как чисто физиологический механизм. Так и здесь мы замечаем только видимую часть автоматизированной памяти. А вот как она строится — это другое дело.

Если мы обратимся к памяти как к деятельности субъекта, то прежде всего мы здесь должны различать две формы- непроизволь-