П. Я. Гальперин лекции по психологии. Переживания у него есть, то никто не может этого оспорить

переживания у него есть, то никто не может этого оспорить. Хотите верьте, хотите нет, но ничего не доказано и опровергнуть ничего нельзя.

Была попытка подойти к этим субъективным состояниям со стороны мозга, который эти субъективные состояния производит. Эта попытка предполагала подойти «снизу» к этим явлениям, потому что с какими-то переживаниями мы ничего, кроме как их описать, сделать не можем. И многие до сих пор думают, что подход со стороны мозга — это подход к объективному познанию этих явлений. Однако при этом получалось так, что физиологические показания, т. е. исследование различных явлений и процессов мозга, могут быть как угодно точны. Но это все же не психология. Для того чтобы перейти к психологии, нужно связать с этими непсихологическими явлениями собственно психологические явления; но такая увязка предполагает, что не только одна сторона (физиологические явления), но и другая сторона (психологические явления) достаточно точна, устойчива и может быть однозначно соотнесена с иными явлениями. А вот этого-то мы сделать не можем, потому что другая сторона (психологические явления) совершенно субъективна, она колеблется, не поддается четко определенным характеристикам и соотнесению с мозгом. Так что исследование мозговых процессов и какого-то связующего момента, перехода к психологическим явлениям имеет, конечно, свой смысл, но это не является собственно психологическим исследованием. Самое большее — это пограничная область, психофизиология, которая действительно быстро развивается, но которая саму психологию создать не может. В самой этой области, в самом переходе можно еще что-нибудь установить-например, можно установить, при какой силе раздражителя вы начинаете получать какие-то ощущения Но а само ощущение, к чему оно? Для чего оно? Каково оно? Дальше уже ничего установить нельзя.

Были и другие возражения против психологии явлений сознания. Но главным было то, что психология, которая хочет заниматься недоступными объективному исследованияю явлениями, не может стать объективной наукой. И это привело к тому, что недовольство психологией явлений сознания ясно дало о себе знать в конце XIX столетия, когда развернулся так называемый открытый кризис психологии. В начале же 20-х годов XX века мощно выступи-

ш

ло третье, последнее из рассматриваемых нами направлений предмета психологии. Оно начало свое выступление с того, что явления сознания недоступны науке и должны быть оставлены психологией. А что доступно объективному изучению и несомненно относится к психологии? Поведение. Ведь говорят же, что о человеке нужно судить не по тому, что он думает, а по тому, что он делает. Причем поведение нужно рассматривать без всякой связи с переживаниями и явлениями сознания, а просто как объективный факт. И это было соблазнительным, потому что поведение действительно имеет важнейшее значение для психологии. И в то же время казалось, что тут уж упреков в субъективности не должно быть. Однако и это понимание чрезвычайно быстро обнаружило свою несостоятельность, которая заключалась в следующем. Верно, что поведение можно зарегистрировать любыми способами (заснять на кинопленку, сфотографировать и т. д.), но то, что можно зафиксировать объективно, само по себе есть движение, а не поведение. Не всякое поведение есть движение. Есть такие формы поведения, которые в движении не выражаются, например, когда меня пытаются заставить говорить, а я не говорю. Я же ничего не делаю, а между тем это поведение. А что же вы будете тогда исследовать, если человек ничего не делает?! Тогда с точки зрения этого направления здесь нет поведения, а с какой-то другой, интуитивной точки зрения — это, бесспорно, поведение. Значит, оказалось, что объективности, если ее понимать вот так физически, для психологии недостаточно. При таком понимании в поведении фиксируется только физическая сторона, а она есть не всегда, и даже если она есть, то наблюдается лишь совокупность движений. А ведь совокупность движений — это еще не поведение В то же время казалось, также интуитивно, что поведение, несомненно, имеет какое-то отношение к психологии, и даже важное, но ведь сознание тоже имеет отношение к психологии! Но при этом и то и другое оказались неуловимыми как предмет психологии. Непосредственно, как целостный факт — это бесспорно, а как предмет науки — неуловимо. Эта несостоятельность понимания поведения как предмета психологии выяснилась к началу 40-х годов. А в 30-е годы происходили большие исторические события (фашизм, войны) и было не до психологии. Поэтому, в сущности говоря, такое положение несостоятельности всех определений предмета психологии протянулось до середины XX столетия. Если вы посмотрите различные