Философия - это теоретическое сформулированное мировоззрение.Она пытается решить основные мировоззренческие проблемы с позиций разума,рациональной оценки.

Философия унаследовала от мифологии и религии всю совокупность вопросов о происхождении человека и его положении в мире и т.д. Но поскольку философия решает основные мировоззренческие проблемы посредством мышления, постольку она есть самопонимание и самоопределение человека в мире. Говоря другими словами, философия вынесла на первый план интеллектуальные аспекты мировоззрения, отразив нарастающую в обществе потребность в понимании мира и человека с позиций разума.

Характерным признаком философского освоения действительности является универсализм. Философия – это форма познания всеобщих оснований бытия. На протяжении всей истории культуры она претендовала на выработку универсального знания или универсальных принципов духовно-нравственной жизни.

В разные эпохи система таких универсальных духовно-практических принципов выстраивалась на разных основания, в соответствии с которыми можно выделить следующие типы:

1. Космоцентризм является отличительной чертой античной философии. Это такой способ философствования и способ миропонимания, в котором природа, «космос» играет ключевую роль, интегрируя мироздание: природу с человеком и богов с природой. Но природа при этом не обособляется, не отрывается от окружающих человека вещей. Собственно, космос - это космизированный мир человеческой повседневности, это гармония окружающего человека природного и социального мира.

2. Теоцентризм, характерный для философии и культуры средневекового мышления, исходил из того, что Бог - творческое начало видимого природного мира, Творец человека как высшего разумного существа. В рамках этой системы все основные понятия определялись в соотношении с Богом и через него.

3. Антропоцентризм – характерен для эпохи Возрождения ХIV – ХVI веков. В рамках этой системы философских принципов человек – центр Вселенной. Внимание философии приковано уже не только к душе, духу, но и телу человека, к человеку как целостному природно-духовному существу.

1.3. Уровни философствования.

Отличительной чертой философского творчества является еще и то, что оно глубоко личностно. Личность, образ жизни философа не отделимы от его мысли. Так же, как поэзия и искусство, философия не терпит стандарта и унылого однообразия. Подлинный философ, как и подлинный поэт, музыкант, художник, - уникален. Творимый им мир никто иной сотворить не может. «Феноменологию духа» за Гегеля и вместо него написать бы никто не смог, как никто не смог бы за Бетховена сочинить «Лунную сонату». Итак, по источнику, по способу возникновения любая философия – личная. На это обращали внимание и античные авторы, и более поздние и, особенно, в наше время. А.С.Арсеньев пишет: «Я понимаю философию как глубоко личностное размышление об отношении Человека и Мира как двух бесконечно целых».

Философия, рождаясь как личное размышление, в истории человеческой культуры приобретает форму социально существующей. Еще древнегреческий мыслитель Аристотель высказал идею о многоуровневом характере социально существующей философии. Развивая мысль Аристотеля, уральский философ Ю.И.Мирошников, выдвинул идею о трех уровнях философского сознания: практическом, «образованном» и теоретическом. Сначала философия выступает как народная мудрость, афористика (практический уровень); позднее она приобретает дидактическую, упорядоченную форму («образованное сознание»; наконец, третий, теоретический уровень философии предполагает ее полную категориальность, логическую системность, профессионализм. Кожеурова Н.С. убедительно показывает, что личная философия также может бытовать в трех видах: здравый смысл, (философско-практический уровень), дидактика ( философско-художественный уровень), теория (философско-профессиональный ) Термин «Философско-художественный уровень» не противоречит по смыслу терминологии Ю.И.Мирошникова «образованное сознание». Чтобы возвыситься до этого уровня, человек должен получить приличное образование, быть готовым содержательно и формально философствовать. Иначе говоря, человек должен быть способен воспринимать чужое философствование, расшифровывать чужие «афоризмы житейской мудрости» преподносить свои. То есть, здесь необходимо умение понять другого и как можно яснее выразить себя, а это и означает обладание личной культурой. Важно, что на этом уровне философия представляет собой систему концепций, которые не претендуют на единственность и абсолютность, а предполагают наличие других философских систем.

Наконец, третий уровень философствования, профессиональный (или теоретический) также возникает естественно, и творцами его являются отдельные личности, но уже целенаправленно объединившиеся. Они, обобщив свой и чужой опыт, обучив своим взглядам других людей, продолжают искать согласованность с чужими философскими концепциями, школами, унифицировать их. постепенно из философской системы вымывается «личностное» и повышается уровень договоренности, общепринятости. Чем выше степень теоретичности, тем сложнее и специфичнее язык. Усложненное содержание так же служит средством обособления, кастовой автономизации. Для философствования как профессионального занятия требуется не только общая образованность, но и узко специальная подготовка.

1.4.Структура философии. Основной вопрос философии.

Философия как система знаний имеет свою собственную структуру.

Ее структурными элементами являются философские учения, рассматривающие какую-либо одну сторону материального и духовного мира. В качестве составных частей философии как науки выделяются история и теория философии, которая включает в себя следующие шесть разделов:

1. Онтология и натурфилософия, а также концепции современного естествознания.

2. Диалектика.

3.Гносеология, логика и методология науки.

4.Социальная философия и этика.

5.Философия культуры и эстетика.

6.Философская антропология.

7. История философии.

Все это суть философские науки, их предметы пересекаются, а совокупное содержание этих наук так или иначе разрешает вопрос, который Ф.Энгельс назвал основным вопросом философии. Это вопрос о соотношении материи и сознания, объективного и субъективного. Одним – единственным ответом на него не отреагируешь, поэтому вопрос разрастается проблемы – основной проблемы философствования: что такое Человек? А проблема включает в себя несколько вопросов. Первый: что такое человек как существо телесное и духовное одновременно? Что в нем первично – душа или тело?

Еще на заре философии не соглашались друг с другом идеалисты и материалисты, отвечая на этот вопрос. Материалисты, принадлежащие к «линии Демокрита», считали, что все в мире развивалось из какого-то первоначального вещественного субстрата, атома. Комбинации атомов составляют вещи. Душа, сознание, субъективный внутренний мир, идея – это производное от атомов, вторичное по отношению к ним. Сначала должно сформироваться тело, а потом развивается душа.

Идеалистами н азывают людей, считающих первичным духовное, идеальное начало, а вещественное материальное производным от него. Они продолжают «линию Платона».

Существует и второй вопрос основной проблемы философствования: Познаваем ли мир? Способны ли мы различать наши представления о мире и сам этот мир? При ответе на этот вопрос возможны три позиции. Для первой позиции характерна уверенность своих мыслительных способностях и оптимизм в ответе на поставленный вопрос: «Да, мир познаваем, нет ничего такого, что в принципе не может быть познано, «gnosis» - вот цель мыслящего человека.

Для второй позиции характерно утверждение, что мир - это тайна, постичь которую нам не дано, мы можем довольствоваться только бледной тенью реальности (пессимизм).

Наконец, третья позиция - скептицизм. Представители этой позиции уверены, что мир – это сочетание тайны и знания: наличие тайна и желание ее разгадать подвигают человека на поиск нового знания, но «многознание» порождает скорби, так как ставит нас перед фактами появления все новых тайн. «Я знаю, что я ничего не знаю».

Третий вопрос основной проблемы философствования – это вопрос о том, устойчивость или изменчивость является основой мирового устройства. Релятивисты уверены, что все в мире относительно, ничего устойчивого, постоянного нет, а значит, нет и законов, по которым надо жить, которые стоит познавать. Это полное отрицание устойчивости, покоя, закономерности. Догматик уверен, что мир построен на незыблемых, раз и навсегда данных принципах. А личное мировоззрение – неизменный монолит, сплав догм, изменить который невозможно. Диалектики признают меру между изменчивостью т устойчивостью. Быть диалектиком – значит не просто признавать законы развития, но и уметь разбираться в них.

1.5. Соотношение истории и теории философии.

История и теория философии являются двумя основными блоками системы философского знания. В философии история и теория связаны между собой значительно сильнее и более сущностным образом, чем в любой другой области человеческого творчества.

Философия возможна лишь в постоянном процессе самообращенности, самовоспитания. И то, и другое совершается осознанно, как акт рефлексии. Современный философ, как бы оригинален он ни был, мыслит не только от имени философов прошлых веков, от имени философии в целом. Поэтому история философии является основой, сутью, самосознанием философии.

Многообразие, неповторимость, неожиданность и даже парадоксальность философских идей, концепций, учений — не слабость, а сила философского творчества. Это многообразие (плюрализм) для каждого мыслящего человека есть «приглашение» к сотворчеству, «собеседованию» с великими умами, есть реальное условие сделать собственный выбор своей жизненной позиции, соразмерив его с опытом предшественников.

История философии - это история становления философии как единой системы знаний или философии как науки. В ней выделяются следующие разделы: античная философия; средневековая европейская философия; философия Нового времени ХVII – ХVIII веков.

2. Возникновение и развитие античной философии.

2.1. Периодизация античной философии

1. Период натурфилософии между VI и V вв. до н.э., где действуют ионийцы, пифагорейцы, элеаты, плюралисты и физики-эклектики.

2. Период классической философии: Сократ, впервые попытавшийся определить сущность человека; Платон, Аристотель: открытие сверхчувственного, формулировкой основных философских проблем.

3. Период эллинистических школ эпохи завоеваний Александра Македонского и до конца языческой эры - кинизм, эпикуреизм, стоицизм, скептицизм и, наконец, эклектицизм.

4.Философия периода Римского завоевания.

5. Христианская мысль в ее зарождении и попытке рационально сформулировать догму новой религии в свете категорий греческой философии.

Первой попыткой синтезировать Ветхий Завет с греческой философией была теория Филона Александрийского, не имевшая продолжения. Победа христиан была отмечена преодолением способа мышления древних греков. Она подготовила средневековую цивилизацию, первоначально антично-христианскую, а позднее европейское христианство.

2.2. ДОСОКРАТИКИ КАК ФИЛОСОФЫ " ФИЗИСА":

Раннегреческая натурфилософия — это способ философствования и способ миропонимания, в котором physis играет ключевую роль, интегрируя мироздание: природу с человеком и богов с природой. Но природа при этом не обособляется. Она не отрывается от окружающих человека вещей. «Человек философствующий», как отмечал Аристотель, начинает «удивляться», он ищет, говоря словами Гераклита, подлинной природы, которая «любит скрываться», и на этом пути обращается к началам мироздания — архэ.

«Все люди, - писал Аристотель, - по природе стремятся знать... Укрепляться в мудрости и познавать самих себя свойственно людям. Невозможно жить без этого». И люди стремятся к знанию, переполненные изумлением и восторгом. «Начало философствования в удивлении», - писали Платон и Аристотель - от решения простых проблем мало-помалу люди переходили ко все более сложным, от феноменов, связанных с луной, к феноменам солнца и звезд, а затем к первопричине всего универсума.

Именно это удивление, ставящее человека перед целым, рождающее вопрос о его основании и месте в нем самого человека, и есть корень философии. А коль скоро неизживаемо это удивление перед лицом бытия, неистребима и потребность прояснять это удивление мыслью.

Исходный пункт и начало всей античной философии – философия милетской школы. Именно здесь – переосмысление мифологических представлений о начале мира раньше всего приобрело характер философских рассуждений о том, как многообразие явлений, окружающих нас, возникло из одного источника – изначальной стихии, первоначала – архэ.

Крупнейшим представителем милетской школы был один из семи великих греческих мудрецов Фалес (625—547 гг. до н. э.). Его называли «первым философом», «первым математиком», «первым астрономом». Он действительно был первым из тех, кто начал доказывать геометрические теоремы. Фалес предсказал затмение солнца в 585 г. до н. э.

И все же наибольшую славу он приобрел как философ, выдвинувший проблему единого первоначала всего сущего, проблему, которая и до настоящего времени рассматривается в философии под названием «субстанция», «универсум», «сущность», «тотальность» и т.д.

Заслуга Фалеса и его учеников состоит в том, что они предприняли первую попытку объяснить мир, природу и все существующее не мифически или религиозно, а теоретически, логически, философски, пытаясь ответить на вопрос о единой основе или первооснове мира.

«Давайте, — рассуждал он, — для каждого понятия подбирать другое, более широкое и общее.

— Что такое Фалес?

— Житель Милета!

— Что такое житель Милета?

— Грек.

— Что такое грек?

— Человек!

— Что такое человек?

— Живое существо!

— Что такое живое существо?

— Ответить на этот вопрос уже трудно, ибо нет еще общепонятного простого ответа.

— Тогда попытаемся пойти в наших рассуждениях другим путем.

— Что такое эта штучка в моем кольце?

— Это изумруд!

— Что такое изумруд?

— Это камень!

— Что такое камень?

— Это вещество!

-- А что такое вещество?

---Опять нельзя дать внятного ответа.

-- Но все же как можно назвать понятие, охватывающее все на свете ---и человека, и камень, и траву, и ветер?

-- Назовем его «водой».

Не стоит думать, что «вода» Фалеса есть то, что мы пьем, что она из ряда физико-химических элементов. Фалес мыслил воду как «физис» - природу, а то, что мы пьем, - лишь одно из состояний физиса. Термином «физис», Фалесом была обозначена праоснова, Эта праоснова есть и то, из чего проистекает все сущее, и то, во что все разрешается. Физис означает природу не в современном смысле этого слова, но в первоначальном смысле, первой и фундаментальной реальности, того, что «первично и постоянно в противоположность тому, что вторично, производно и преходяще».

Поскольку нет еще общепринятого понятия вещества, понятия первоначала всего сущего, то «вода» принимается в качестве указания на то, «из чего все».

Если внимательно вчитаться в текст, то мы не можем не видеть, что «вода» в данном тексте несет на себе другой смысл, играет роль смыслообраза, первопричины.

Вероятно, Анаксимандр был учеником Фалеса. Известен фрагмент из его трактата «О природе», первого в западной философской традиции научного сочинения в прозе. Новая форма композиции связана с идеей о том, что логос, дабы отвечать своему назначению, должен быть свободным от метрической стихотворной формы.

Анаксимандром углубляется проблематика первоначала. Он видит в воде уже нечто производное и полагает началом (архэ) нечто бесконечное и неопределенное, из которого проистекают все вещи.

Термин, употребляемый Анаксимандром, - апейрон, - означает нечто, лишенное границ как внешних (следовательно, количественно бесконечное), так и внутренних (значит, качественно недетерминированное). Как количественно и качественно неограниченное апейрон, находясь за пределами нашего мира, дает начало другим вещам, ограничивая их различным образом. Это бесконечное начало выступает как божественное, ибо оно бессмертно и неразрушимо. Анаксимандр говорит о первопринципе как о бессмертном начале, всем управляющим и все поддерживающим; не только не имеющим границ, конца, но также и начала.

Это позиция уже отлична от Гомера и античной традиции. Античные боги не умирали, но рождались. Божество Анаксимандра не умирает и не рождается. Таким образом, у него, как и у Фалеса, мы видим смещение основы, на которой возводилась теогония, т.е. генеалогия Богов, в ином значении, нежели в традиционной греческой мифологии. У Анаксимандра Бог - первопричина, а боги становятся мирами, универсумами, коих множество, и они-то циклически возникают и гибнут.

Фалес не ставил вопрос о том, как и почему из первопричины происходят все вещи. Анаксимандр ставит этот вопрос и отвечает на него: «Там, где вещи получают свое рождение, там же находят и разрешение сообразно необходимости; взаимообразно платят дань Несправедливости по вине своей в порядке времени», которая должна искупить себя смертью (концом) того же мира, который, впрочем, потом рождается вновь в порядке определенных циклов бесконечного времени.

Если бесконечна первооснова, бесконечны и миры, как в том смысле, что наш мир - один из бесконечных миров, в ряду как тех, что предшествовали, и тех, что последуют (по схеме рождение - жизнь - смерть), так и в том смысле, что наш мир сосуществует одновременно с множеством других миров.

В том же Милете в VI в. до н.э. жил Анаксимен, ученик Анаксимандра. До нас дошли три фрагмента из его сочинения 'О природе' в ионийской прозе, а также устные предания.

Анаксимен полагал, что первоначало бесконечно, но это бесконечное - воздух, воздушная безграничная субстанция. 'Совсем как наша душа, - говорил он, - воздух поддерживает все и управляет всем; дыхание и воздух обнимают весь космос'. И еще: «Воздух то, что ближе к бестелесному (в смысле, что не имеет формы и границ, тела, и потому невидимо), и мы рождаемся, благодаря его влиянию, значит, он бесконечен и щедр, чтобы никогда не убывать». По этой причине Анаксимен полагает воздух божественным, как и двое других милетцев, его предшественников.

Остается прояснить, почему же Анаксимен выбрал в качестве начала воздух. Следуя необходимости ввести некий «физис», из которого были бы выводимы все вещи наиболее логичным и рациональным способом, он нашел в воздушном элементе, благодаря его наиболее подвижной природе и постоянным изменениям, основу для вариаций и трансформаций. Конденсируясь, воздух охлаждается и превращается в воду, затем в землю; ослабляясь и расширяясь, он нагревается и становится огнем.

К Милетской школе примыкает философ Гераклит. Милетцы обратили внимание на универсальный динамизм вещей, на то, что вещи возникают, растут и гибнут, и все миры подчинены этому процессу. Они считали этот динамизм существенной характеристикой первоначала, которое порождает, поддерживает и впитывает все вещи. «Все движется», «все течет», ничто не остается недвижным и постоянным, все изменяется и превращается без исключения. Гераклит глубоко раскрыл эту тему.: 'Нельзя войти в одну и ту же реку дважды и нельзя тронуть дважды нечто смертное в том же состоянии, но, по причине неудержимости и быстроты изменения, все рассеивается и собирается, приходит и уходит', «Мы входим и не входим в одну и ту же реку, мы те же самые и не те же самые».

Однако для Гераклита не это утверждение было основным. Оно было пунктом, оттолкнувшись от которого, он шел к более глубоким и смелым выводам; к становлению как непрерывному переходу от одной противоположности к другой: холодные вещи раскаляются, горячие охлаждаются, влажные высыхают, сухие увлажняются. Между противными сторонами вечно идет война. Но коль скоро реальность любой вещи в становлении, война обнаруживает себя как сущность: «Война есть мать всего и повелительница всего». Но речь идет о такой войне, которая в какой-то момент есть мир, т.е. контраст, который вместе с тем и гармония. Вечное течение вещей и универсальное становление раскрываются как гармония контрастностей, как вечное умиротворение воюющих сторон, примирение спорщиков, и наоборот. Гегель ценил Гераклита именно за эти суждения, собрав их в своей «Логике». Однако гармония Гераклита далека от гегелевской диалектики, она укоренена в философии «физиса» как тождество и отличие, внутри первоначальной субстанции во всех ее проявлениях. Действительно, и фрагменты, и косвенные свидетельства ясно говорят, что Гераклит полагает огонь фундаментальным началом, а все остальное рассматривает как трансформации огня.

Истина или мудрость, по Гераклиту, совпадает с Логосом. «Логос» в обыденной речи у греков означал «слово», «повествование», «отношение». Если обратиться к фрагментам Гераклита, то обнаруживаем, что Логос является неким отношением, порядком, приобретающим глобальный смысл. Логос - это некий вселенский порядок, в соответствии с которым Огонь осуществляет свою великую миссию. ЛОГОС У Гераклита одновременно оказывается и словом, посредством которого как бы вещает сама Истина об устройстве мира. Другими словами, мудрость состоит в том, чтобы в многообразии усматривать единство. Причем процесс познания обретает сходство с мистическим откровением. Не человек открывает истину усилиями своего ума, а, наоборот, истина открывается или, точнее, овладевает человеком, если он имеет соответствующую душу. К истине приобщаются немногие, ибо большинство обладает «варварскими душами», неспособными к восприятию Логоса.

«Отцом» античной диалектики принято считать Гераклита. Но одновременно с ним о противоположных началах мироздания задумались пифагорейцы.

Пифагор родился на Самосе. Расцвет его жизни приходится на 530-е гг. до н.э., а смерть - на начало Vв.до н.э. Ясно выраженное изменение перспективы философствования у пифагорейцев внесло понятие числа, как начала взамен воды, воздуха или огня. Открытие того, что в основе всего лежит математическая регулярность, т.е. числовая, повлекло за собой такое необычное изменение перспективы познания, которое ознаменовало собой фундаментальный этап в духовном развитии западной культуры. Было открыто также, что звуки и музыка, которой они много занимались как средством очищения, катарсиса, переводимы в числовые соотношения: разность звуков, вызываемых ударами молоточков, зависит от разности их веса (определяемого в числах), разница звучания разных струн музыкального инструмента зависит от разницы длин этих струн. Пифагорейцы открыли также гармонические соотношения октавы, квинты и кварты и числовые законы, ими управляющие (1: 2, 2: 3, 3: 4).

Итак, число - начало всех вещей. Понять это мы можем, если попытаемся восстановить архаичный смысл понятия «число». Для нас это абстракция, значит, создание разума; не то для античного (вплоть до Аристотеля) способа мышления, - число - это нечто реальное, более того, оно реальнее, нежели вещи, и лишь в этом смысле понимаемо как начало, образующее вещи. Следовательно, число не есть аспект, который мы умственно извлекаем из вещей, но реальность, 'физис' вещей.

Надо сказать, что именно пифагорейцы ввели в науку и философию понятие противоположности. Противоположности они определили как то, возникновение чего означает гибель другого, то есть противоположности исключают друг друга. Но они не дошли до понимания того, что исключая, противоположности также предполагают друг друга.

2.5. Атомизм Демокрита.

Последними попытались ответить на вопросы, поднятые элеатами, в рамках философии физиса посредством понятия атома Левкипп и Демокрит.

Атомиcты подтвердили невозможность существования небытия, а также то, что нечто появляется как соединение того, что уже есть, а исчезает в случае распада. Но ими вводится решительно новое понятие: речь идет о «бесконечном числе тел, невидимых по причине их малости». Эти тела неделимы, и потому они – «атомы», т.е. по-гречески то, что не делится. Все вместе атомы образуют бытие в его полноте, различимы же между собой лишь по форме, или геометрической фигуре, а в качестве таковых поддерживают тождественность бытия в себе и для себя. Атомы, таким образом, суть ничто иное как разбитое на бесконечное множество Бытие-Единое элеатов. Само собой разумеется, атом чувственно не воспринимаем, а постигаем умом. Атом, следовательно, есть форма умопостигаемая, зримая для интеллекта. Итак, атом, пустота и движение объясняют все остальное.

Очевидно, коль скоро атомы бесконечны, то бесконечны также и миры, из них образованные, отличные один от другого, в то же время они идентичны, ибо из бесконечно возможных комбинаций осуществлена лишь одна. Все миры рождаются, развиваются и затем разрушаются, чтобы дать источник другим мирам, и это происходит циклически.

Атомисты вошли в историю философии и благодаря понятию случая, на котором, по их мнению, стоит мир. Однако это не значит, что они не видели причины рождения мира (об этом указано выше: она есть), а значит то, что они не находили причины умопостигаемой, причины финальной. Порядок (космос) - результат механического взаимодействия атомов, не проектируется и не продуцируется разумом. Ум, интеллект следует, а не предшествует общему порядку соединений атомов. Это не отменяет того указания атомистов, что есть некие привилегированные атомы, гладкие, сферические, легко воспламеняющиеся, из коих образованы душа и ум: именно такие атомы Демокрит полагал божественными.

Познание объясняется как результат контакта атомов тел, испускающих флюиды, с нашими чувствами. Подобное познается подобным из контакта внешнего с внутренним, совсем как у Эмпедокла. Но Демокрит настаивает на разности чувственного познания и умопостигаемого: первое поставляет 'мнение', второе - 'истину' (в указанном выше смысле).

Демокрит известен своими блестящими моральными сентенциями. Центральная идея его этики в том, что «душа - лежбище судьбы», жребий которой пустит корни счастья или несчастья. Она не зависит от внешних вещей или от тела и его благ. Вот одна из максим в духе уже созревшего космополитизма: «Любая земная обитель открыта для мудреца: ибо отечество для доблестной и добродетельной души - весь универсум».

3. СОФИСТИКА: ЕЕ ПРИРОДА И ПРЕДСТАВИТЕЛИ (ПРОТАГОР)

«Софист» - этот термин, сам по себе позитивный, означающий «мудрый», искушенный, показатель качества знания, стал употребляться как негативный, в особенности, в контексте полемики Платона и Аристотеля. Некоторые, как Сократ, полагали знания софистов поверхностными и неэффективными, ибо у них отсутствовала бескорыстная цель поиска истины как таковой, взамен которой обозначилась цель наживы. В самом деле, софисты совершили подлинную революцию, сместив философскую рефлексию с проблематики физиса и космоса на проблему человека и его жизни как члена общества. Доминантные темы софистики - этика, политика, риторика, искусство, язык, религия, воспитание, т.е. все то, что ныне зовется культурой. Наиболее известным среди софистов был Протагор.

Базовое положение Протагора аксиоматично: «Человек есть мера всех вещей в том, что они существуют, и в том, что они не существуют» (принцип человека-меры). Под мерой Протагор понимал некую «норму суждения», в то время как под вещами - факты и опыт в целом. " В самом деле, этим принципом Протагор подверг отрицанию абсолютный критерий, отличавший бытие от небытия, истину ото лжи. Критерий - это только человек, индивидуум. 'Вокруг любой вещи есть два аргумента, противоречащих один другому', что, возможно, приводить доказательства и последовательно их аннулировать, значит, 'речь идет о том, чтобы научить критике и умению обсуждать, вести спор, организовать турнир доводов против доводов'.

Ссылаются часто на то, что Протагор учил, как можно «аргументом более слабым побить более сильный». Но это не означает, что цель состояла в том, чтобы подмять справедливость и правоту беззаконием и неправотой. Он демонстрировал, как технически и методологически можно усилить позиции и придти к победе, пользуясь изначально слабым аргументом. Мастерство, которое преподавал Протагор, заключалось именно в этом умении придать вес и значение любой точке зрения, как и ей противостоящей. Итак, по Протагору, все относительно: нет абсолютной истины и нет абсолютных моральных ценностей, блага. Тем не менее, существует нечто, что более полезно, более приемлемо, а потому более уместно. Мудрец - это тот, кто понимает полезность относительного, приемлемого и уместного, умеет убедить других в этом и актуализировать это полезное.

3.1. Сократ. Природа человека и смысл его существования

Сократ родился в Афинах в 470/469 и умер в 399 г. до н.э., казненный по обвинению в богохульстве, неверии и непочитании местных богов, в растлении молодежи. Впрочем, за всем этим стояли причины другого характера.

Неудовлетворенный изысканиями последних философов физиса, Сократ подобно софистам сосредоточился на человеке, но, углубив проблематику, на человеке познающем: «По правде сказать, афиняне, мной не руководит ничто другое как если только искание мудрости. И что же это за мудрость? Это в точном смысле мудрость человеческая (т.е. знание, какое человек может иметь по поводу человека же), относительно такого знания я, возможно, и мудрец».

Натуралисты пытались найти решение проблемы: 'Что такое природа и последняя реальность вещей? '. Сократа мучает проблема: «В чем природа и последняя реальность человека?», «Что есть сущность человека?». Ч еловека, по Сократу, отличает от какого бы то ни было другого существа душа. Под душой Сократ понимает наш разум, мыслящую активность и нравственно ориентированное поведение. Душа для Сократа-это «я сознающее», живущее по совести, т.е. моральная и интеллектуальная личность.

Если сущность человека - это его душа, то именно она и нуждается в особой заботе а не тело, и высшая задача воспитателя - научить людей взращиванию души. «… Ни о теле вашем должны вы заботиться, ни о богатстве, ни о какой другой вещи прежде чем о душе, которая должна стать лучшей и благороднейшей; ведь не от богатства рождается добродетель, но из добродетели - богатство и все прочее, что есть благо для людей, как для каждого по отдельности, так и для государства».

Одно дело - это инструмент, который используют, но совсем другое - субъект, который пользуется инструментом. Человек пользуется своим телом как инструментом, что означает: в нем различимы субъективность, которая есть человек, и инструментальность, средство, которым является тело. Стало быть, на вопрос «Что есть человек?» нельзя ответить, что «это тело», скорее, это «то, чему служит тело». Но то, чему служит тело, есть душа (понимающая, интеллигибельная). Вывод неизбежен: «Душа руководит в познании тем, кто следует призыву познать самого себя». Такова критическая рефлексия Сократа, из которой вытекает новый смысл «добродетели» и новая шкала ценностей. По-гречески добродетель звалась «агеtе», что означало то, что делает нечто благим и совершенным, или, скорее, некую активность, или способ бытия, который ведет к совершенству любое существо, создавая из него то, чем оно должно быть. Добродетель, по Сократу, не может быть ничем иным как тем, что делает душу благой и совершенной, т.е. тем, что она есть по природе. А это - знание и познание, в то время как порок - лишенность знаний, а значит, невежество.

Парадоксы сократовской этики. Из тезисов Сократа следуют выводы, часто называемые «парадоксами», которые здесь уместно будет прояснить.

1) Добродетель (мудрость, справедливость, постоянство, умеренность) есть всегда знание, порок - это всегда невежество.

2) Никто не грешит сознательно, а кто совершает зло, делает это по незнанию.

Эти два положения получили название сократовского интеллектуализма", который сводит моральное благо к факту сознания, из чего еще не ясно, почему можно знать добро и не делать его.

3) До Сократа общепринятым было представление о различных добродетелях в их множественности: одна - справедливость, другая - честность, третья-воздержанность, четвертая - - мудрость и т. д. Более того, добродетели воспринимались как основанные на привычках, обычаях и как принятые в обществе. Сократ же попытался подчинить все, относящееся к человеческой жизни и ее ценностям, власти разума. И поскольку для Сократа сама природа человека - это его душа, т.е. разум, а добродетели суть то, что совершенствует природу человека, то, очевидно, что добродетели становятся формой познания, назначение которых, как уже говорилось, - совершенствовать душу и разум.

Познание, по Сократу, есть необходимое условие благого дела, доброго поступка, ибо, если не знаешь блага, то и не знаешь, как действовать во имя добра. Однако мы видим, что, полагая знание необходимым условием, Сократ считает его и достаточным. И это, конечно, издержки рационализма. Творить добро, в действительности, можно лишь при соучастии воли. Впрочем, на проблеме воли греки не акцентировали слишком свое внимание, она станет центральной лишь в христианской этике. Грех, не только для Сократа, но и для всей античной философии, есть ошибка разума, непонимание истинного блага.

Представляет интерес рассмотрение Сократом понятия свободы. Наиболее замечательным проявлением превосходства разума, или «psyche», Сократ называет «самообладание», т.е. в состояниях радости, печали, изнеможения, подстрекаемый страстями человек должен добиваться власти над собой, основываясь на своих добродетелях. Самообладание - это власть рациональности над витальностью, разумного начала над животным. Душа - госпожа и хозяйка тела, а также инстинктов, связанных с телом. Это господство рациональности над витальностью и есть свобода. Истинно свободный человек есть тот, кто знает, как управлять своими инстинктами, поистине тот человек-раб, который не знает, как подчинить инстинкты, и который поэтому становится их жертвой.

Сократ углубляет и систематизирует понятие счастья. Счастье проистекает не из тела, или чего-то внешнего, но из души. Душа счастлива тогда, когда она упорядочена, виртуозна, добродетельна. «По мне, - говорит Сократ, - лишь добродетельный, женщина ли, мужчина ли, счастлив; неправедный и злонамеренный - несчастлив всегда». Как болезнь и страдание физическое - беспорядок и дисбаланс тела, так духовный порядок и внутренняя гармония души составляют ее счастье.

И если все так, то, по Сократу, добродетельный человек не будет страдать от зла, «ни в жизни, ни в смерти». В жизни потому, что другие могут нанести вред его телу, но никто не может разрушить внутреннюю гармонию его души. Ни также после жизни, ибо, если за ее пределами есть нечто, то он будет награжден, если ничего нет, то, познав благо в этом мире, за его пределами его ждет ничто. А если так, то человек, по Сократу, может быть счастлив лишь в этой жизни, какой бы ни была потусторонняя реальность, он - зодчий собственного счастья и несчастья

Каково же было понятие Бога у Сократа, проповедь которого вступала в противоречие с Богами государства и стала причиной его смерти?

а) Все, что не есть простое порождение случая, есть продукт провидящего разума, имеет цель и конец; наблюдая человека, мы видим, что каждый вид и все его органы организованы таким образом, что нельзя полностью объяснить их действием случая, напротив, они понятны лишь как разумно и идеально выраженные.

б) Против такого аргумента напрашивается возражение, что привычно рядом с творениями видеть их творцов, эта же сверхчувственная, интеллигибельная сила не наглядна. Но ведь, - доказывает Сократ, - и душа наша (она же разумна) не наблюдаема, однако никому не приходит в голову утверждать, что все, что мы ни делаем, происходит лишь благодаря случаю.

в) Наконец, по Сократу, можно утверждать, что человек, по сравнению с другими существами, наделен привилегиями, в особенности, душой и разумо м, которые сближают его с божественным творением, во всем ему свойственном.

Аргументация, как видим, вращается вокруг одной точки: мир и человек созданы таким образом, что они могут быть объяснены лишь одной адекватной причиной - силой упорядочивающей, финально определяющей и потому разумной. Своим оппонентам Сократ, с присущей ему иронией, замечал, что мы, люди, наделены лишь частью элементов, из тех, что есть в универсуме в огромном количестве, так как же люди могут понять и вынести из мира всю разумность, что в нем существует? Нелепость, даже логическая, такого предположения очевидна.

Бог Сократа - это разум, который понимает все без исключения, это упорядочивающая активность и Провидение. Провидение, что обнимает весь мир и, особенно, человеческое общество, выделяет в нем человека добродетельного. Естественно для древних было полагать коммуникацию подобного с подобным, и Бог, стало быть, структурно был в близости с лучшим в человеке, но не с индивидом как таковым.

3.3. Цель диалектического метода Сократа

По целям метод Сократа фундаментальным образом имеет этическую природу (воспитание души), и лишь во вторую очередь он логический и гносеологический. Беседовать (быть в диалоге) с Сократом означало держать экзамен души, подвести итог жизни, и как уже заметили современники, выдержать именно моральный экзамен. По свидетельству Платона всякий, кто был рядом с Сократом и вступал с ним в беседу, о чем бы ни шла речь, пропускался по виткам спирали дискурса и неизбежно оказывался вынужденным идти вперед до тех пор, пока не отдаст себе отчета в самом себе, как он жил и как живет теперь, и то, что даже мельком однажды проскальзывало, не могло укрыться от Сократа.

Именно в этом самоотчете по поводу собственной жизни и в указании на истинный смысл жизни, придающий ей ценность, и заключалась специфическая цель сократического метода. Заставить Сократа молчать (хотя бы и мертвого) для многих означало положить конец этому принуждению испытывать свою душу.

Теперь, когда мы установили целенаправленность сократического метода, выделим особенности его структуры. Диалектика Сократа совпадает с диалогом (диа-логос), который состоит из двух существенных моментов «опровержениям и майевтикой». Чтобы осуществить это, Сократ применяет маску «незнания» и наводящее страх оружие - иронию.

Софисты прославили себя тем, что перед лицом слушателя принимали позу всезнаек. Сократ, напротив, принял образ ничего не ведающего, всему лишь научающегося. Утверждение Сократа – «я знаю, что ничего не знаю» - нужно поставить в связь не столько с человеческим знанием, сколько со знанием божественным. Именно в сравнении себя с Богом всеведущим очевидной становится вся хрупкость и ничтожность человеческого познания, в том числе его, Сократа, мудрости.

К числу особенных характеристик сократовской диалектики принадлежит ирония. Вообще говоря, ирония означает «симуляцию». В нашем особом случае это некая игра, или шутка, или военная хитрость, среди множества функций которой было намерение со стороны Сократа вынудить собеседника обнаружить себя. Шутя, при помощи слов или фактов, Сократ надевает на себя маску страстно преданного друга своего собеседника, восхищается его способностями и заслугами, испрашивая, у него совета или просит обучить чему-нибудь. В то же время, при более глубоком подходе становится прозрачной уловка. Ясно, что за шуткой стоит серьезная и всегда методичная цель. Ясно также, что под разными масками Сократа, за функциональностью иронии, можно разглядеть одну наиболее существенную - притворство в незнании, невежестве.

«Опровержение» и сократическая «майевтика». Опровержение, приведение в замешательство, было деструктивным элементом метода. Заставив собеседника признать его, Сократа, невежество, он понуждал его определить объект исследования, затем различными путями делал выводы и подчеркивал их неполноту и противоречивость, затем шел процесс их критики и опровержения до того момента, пока слушатель не признавал самого себя невеждой. Очевидно, что всезнаек и посредственностей это раздражало. Однако на лучших людей действовал эффект очищения от фальшивых самоочевидностей, от невежества.

Перейдем ко второму моменту диалектического метода. По Сократу, душа не может постичь истину, если только она «не беременна». Себя же он полагал, как мы видели, невеждой, т.е. не считал себя вправе нести другим знание, по крайней мере, знание об определенных вещах. Подобно женщине, что при родах нуждается во вспомоществовании, ученик, душа которого беременна истиной, нуждается в помощи со стороны своего рода повивальной бабки, духовного повивального искусства, для высвобождения истины на свет, - вот это и есть майевтика Сократа.

4. " МИР ИДЕЙ" В ФИЛОСОФИИ ПЛАТОНА

Платон родился в Афинах в 428-427 гг. до н.э. Его настоящее имя - Аристокл, Платон - псевдоним, которому он обязан своим мощным телом; по-другим сведениям он получил его, благодаря размашистому стилю и широкому лбу («платос» по-гречески означает полноту, широту, просторность).

Сочинения Платона дошли до нас в своей полноте, упорядоченные грамматиком Трасиллом, интерпретация и оценка этих сочинений породили целую серию сложных проблем, образовавшую так называемый 'платоновский вопрос'.

В философии Платона существует момент, относительно которого все философские проблемы обретают новое основание. Это - открытие реальности сверхчувственного, надфизического пространства, признаки которого не просматриваются в предшествующей философии физиса, искавшей первопричины, архэ в феноменах физического порядка (вода, воздух, земля, огонь, горячее, холодное, конденсация, разряжение и т.п.).

Проблема приобретает следующий вид: являются ли причины физического и механического характера истинными? Или же, напротив, они суть «со-причины», т.е. сопутствующие, ведущие и служащие другим, более высоким причинам? Может ли нечто нефизическое и немеханическое быть причиной того, что обладает физической природой. Для ответа на этот вопрос Платон прибегает к образу, названному им второй навигацией. По терминологии древних мореплавателей, когда утихал ветер, и паруса не функционировали, судно переходило на управление веслами, и это называлось второй навигацией. В образной системе Платона первая навигация символизировала ход философии по ветру на парусах натуралистической мысли. Ясно, что вторая фаза персонифицировалась Платоном и его вкладом, с тем, что, без метафор, было результатом его собственных усилий. Философия вышла в новое измерение бытия сверхчувственного, умопостигаемого. 'Вторая навигация' Платона предприняла решительное отстранение от чувств и чувственного, произошло смещение центра философской оси на чисто рациональное, на то, что может быть схвачено лишь интеллектуально. Смысл «второй навигации» станет еще яснее, если обратиться к примерам самого же Платона. Мы хотим объяснить, почему некая вещь красива? Так что ж, натуралист призвал бы для объяснения элементы чисто физические: цвет, фигура и т.п. Однако считает Платон, они не есть истинные причины, скорее, средства или со-причины. Надобно постулировать существование некой последней причины, каковая, чтобы быть подлинной причиной, должна быть чем-то нечувственным, но умопостигаемым. Таковой является идея, или же чистая форма красоты в себе, которая в силу своего участия, присутствия определяет, какие из вещей, данных в опыте, красивы, т.е. через форму, цвет и пропорции обнаруживает, каковы они есть и какими должны быть в точном смысле, чтобы быть прекрасными. «Вторая навигация» привела к пониманию двух планов бытия: феноменального, видимого, и невидимого, метафеноменального, улавливаемого исключительно интеллектом. Умопостигаемая реальность была определена Платоном терминами Идея, Эйдос, или форма. Платоновские идеи, стало быть, не есть просто понятия, т.е. чисто умственные представления (это позже термин принял такой смысл), это, скорее, целостность, сущность. Идеи - не мысли, а то, по поводу чего мысль думает, когда она свободна от чувственного, это подлинное бытие, бытие в превосходной степени. Идеи - сущность вещей, т.е. то, что каждую из них делает тем, что она есть. Платон употребляет термин «парадигма», указывая, что идеи образуют перманентную модель каждой вещи (чем она должна быть).

Мы находим у Платона и другие термины, и более выразительные, – «в себе», а также «для себя»: Прекрасное само по себе, Благо в себе и т.д. Эти выражения, в действительности, обозначали характер безотносительности и стабильности, выражали абсолютность. Прекрасное и Истинное таковы не только относительно отдельно взятого субъекта (как этого хотел Протагор), но что они не подлежат манипуляциям в угоду субъективному капризу, а, напротив, они предписаны субъекту абсолютным образом. «Идеи в себе» суть то, что не вовлечено в вихревой поток становления, в водовороте которого живет мир чувственного: чувственно воспринимаемые вещи, первоначально красивые, становятся безобразными, но то, что непричастно к становящемуся безобразным, и есть причина прекрасного, т.е. идея Красоты. Итак: истинные причины вещей чувственных, меняющихся по своей природе, не могут сами по себе меняться, иначе они не будут последними причинами, предельными основаниями и высшим смыслом.

Комплекс Идей с вышеописанными чертами вошел в историю под названием Гиперурания, употребленным в «Федре». «Это место над небесами, - писал Платон, - Гиперурания, никто из земных поэтов его не воспевал и не воспоет должным образом. И все же это так, ибо надо же иметь мужество, чтобы говорить правду, в особенности, когда говорят об истине. Ведь это и есть субстанция (реальность, бытие, т.е. идеи), которая лишена цвета, фигуры и неосязаема, которую, возможно, созерцает лишь водительница души, нус, это и есть подлинный объект истинной науки, которой это посильно. Кроме того, сама мысль о Боге питается интеллектом и чистой наукой, а также это дело каждой души, имеющей сердце, воспринять то, что к ней взывает; созерцать истину. Заметим, что «Гиперурания» означает локальность наднебесную или «поверх физического космоса». Действительно, идеи тут же описаны как то, что не имеет ничего в предметном смысле (без фигуры, цвета, неосязаемые). Гиперурания, следовательно, есть образ непространственного, умопостигаемого, надфизического мира. Платон усердно подчеркивает, что Идеи «доступны лишь наиболее возвышенной части души», т.е. открыты понимающему уму и только ему.

Как уже не раз отмечалось, мир идей образован из некоего множества, поскольку в нем есть идеи всех вещей: идеи эстетических ценностей, идеи моральных ценностей, идеи различных телесных образований, идеи математических и геометрических формул и фигур и т.п. Таковые идеи никем и ничем не порождены, они неразложимы, неизменны.

Платон понимает свой мир идей как иерархически организованную систему, в которой идеи нижнего яруса подчинены более высоким, и дальше, и выше, вплоть до Идеи на вершине иерархии, которая есть условие всех остальных и не обусловлена никакой другой (необусловлена, значит, абсолютна).

По поводу этого необусловленного начала Платон красноречиво пишет в «Государстве» о том, что есть благо. О Благе он говорит не только как об основании, делающем идеи познаваемыми и ум познающим, но и как о том, что производит бытие и сущность: «Благо - не субстанция, или сущность, но превыше ее, будучи в своем превосходстве достоинством иерархии и ее потенцией».

От мира чувственного с помощью «второй навигации» мы совершили восхождение к миру умопостигаемому как к его истинной причине. Теперь, поняв структуру высшего мира, нетрудно постичь генезис и структуру мира чувственного. Материя, лежбище чувственного, которую Платон называет «хора» (пространственность), существует лишь благодаря участвующему в ней умопостигаемому миру, и она находится во власти бесформенного движения. Так каким же образом идеи воздействуют на чувственный физический мир, и из хаоса рождается космос? Ответ Платона таков. Существует Демиург, некий Бог - творец, Бог - мыслящий и водящий, который, взяв за образец мир идей, слепил как мастеровой так называемую «х ору», и таким способом породил физический космос.

Схема объяснения чувственно воспринимаемого мира по Платону, следовательно, ясна: модель (идеальный мир), копия (физический мир) и Творец, автор копии согласно модели. Модель-образец вечна, вечен также Творец, но чувственный мир, продукт мастерового, рожден в точном смысле слова. «Он порожден, - читаем в «Тимее», - ибо его можно видеть и трогать, он имеет тело и все прочее чувствующее, а как таковые они суть процессы порождения и генерирования».

Так отчего же Демиургу захотелось породить этот мир? По мнению Платона, божественный мастеровой произвел мир для добра и из любви к бл агу. Из вышесказанного ясно, что Платон видит мир наделенным жизненной силой и пониманием, а это фактически означает, что, по его мнению, быть живым и понимающим есть состояние более совершенное, чем быть не-живым и не-понимающим.

Мы уже много раз использовали термины Бог и Божественное, пришла пора определить, каков собственный смысл этих слов в платоновской теологии. «Вторая навигация» Платона впервые дала ему возможность увидеть божественное в новой перспективе так, что верить в божественное = верить в сверхземное. Несомненно, под таким углом зрения Платон был создателем западной теологии, введя категорию нематериального, в модусе которой осмыслено божественное.

Отдав должное Платону в обнаружении нового яруса бытия, нельзя забывать, что понятие сверхчувственного есть константа всей философии, а также структурный фундамент греческой ментальности с ее многогранным пониманием божественного.

Поэтому в теологии Платона мы должны различать безличное; божественное начало и Бога и богов персонифицированных. Божественное - это идеальный мир во всех своих измерениях, Божественна Идея Блага, тем не менее, это не есть Бог-личность. На вершине иерархии идеального мира находится божественное Существо, но и это не Бог-личность, так же, как Идеи суть божественные безличные Существа.

До сих пор мы говорили о сверхчувственном мире, его структуре и о том, как он отражается в мире чувственном. Остается выяснить, каким образом человек может приблизиться к идеальному миру.

Платон был в этом смысле первым, кто со всей ясностью связал проблему познания с понятием сверхчувственного. Платон находит в высшей степени остроумный выход: познание - это анамнез, т.е. некая форма воспоминания, реактивация того, что уже от века есть в глубинах сокровищницы нашей души. Понятие анамнеза объясняет источник, или возможность познания, залог которого - изначальная интуиция правды в нашей душе. Этапы и специфические способы познания Платон определяет в «Государстве» и диалектических диалогах.

Платон отталкивается от положения, что познание пропорционально бытию так, что лишь максимальным образом существующее познаваемо наисовершенным образом; ясно, что небытие абсолютно не познаваемо. Но, поскольку есть промежуточная реальность между бытием и небытием, т.е. сфера чувственного, смесь бытия и небытия (поэтому она объект становления), постольку есть и промежуточное познание между наукой и невежеством: и эта промежуточная форма знания есть «докса», мнение.

Мнение, по Платону, почти всегда обманчиво. Иногда, впрочем, оно может быть и правдоподобным, и полезным, но никогда не имеет в себе гарантии собственной точности, оставаясь неустойчивым, как в своей основе неустойчив мир чувств, в котором обретаетс я мнение. Для сообщения ему устойчивости, необходимо, утверждает Платон в 'Меноне', 'каузальное основание', которое позволяет зафиксировать мнение с помощью познания причин (т.е. идей), и тогда мнение превращается в науку, или «эпистему».

Тематика прекрасного никак не связана у Платона с проблематикой искусства. Последнее как простая имитация видимости не раскрывает интеллигибельности красоты. Тематика эроса и любви проявлена при обсуждении моста, связывающего чувственное со сверхчувственным. Эрос и есть сила, несущая через все ступени красоты к Красоте в себе, к метаэмпирической сути. А поскольку для всякого грека Прекрасное не мыслимо вне Блага, то и Эрос есть та сила, которая влечет к Благу.

То, что в обычном смысле слова люди называют любовью, есть лишь частичка истинной Любви, суть которой в желании прекрасного, блага, мудрости, счастья, бессмертия, Абсолюта. Любовь знает много дорог, ведущих к разным ступеням блага (любая форма любви - жажда вечного обладания благом), но лишь истинный любовник знает, как преодолеть их все и достичь высшей точки зенита, чтобы увидеть то, что прекрасно абсолютным образом.

а) Низшая ступень 'лестницы любви' - это любовь физическая, желание владеть красивым телом и породить в нем другое тело. И уже здесь есть желание бессмертия, ибо «путь в смертном зачатии, рождение - это вечность и бессмертие».

б) Затем ступень влюбленной очарованности не телом, но душой: она несет семена, которые прорастают в пространстве духа. Среди них мы находим по восходящей влюбленных в души, одержимых искусством, приверженцев справедливости и закона, увлеченных чистой наукой.

в) Наконец, на вершине нашей лестницы нас ждет ослепительное сияние идеи Прекрасного как Абсолюта.