Внезапный свет

Я был здесь раньше,

Но когда и как это было — сказать не могу.

Я знаю траву за дверьми,

Её приятный и резкий запах,

Дыхание моря, огни на берегу, —

Вы все были прежде моими,

И не могу понять, как давно это было.

Но в тот самый миг, когда пролетела ласточка,

И ты повернулась вослед,

Упала завеса, — и вспомнил я:

Всё это знал я давным-давно,

И вот теперь, может быть, узнал снова!..

Встряхни кудрями перед моим взором...

Разве не спим мы, как прежде,

Только ради любви?

Мы спим и просыпаемся,

Но никогда не имеем сил,

Чтобы разбить эту цепь.

У последней строфы есть другой вариант:

Разве этого не было раньше?

Разве плывущее время

Не восстановит вместе с нашей жизнью

И нашу былую любовь?

И разве, наперекор смерти, не принесут нам дни и ночи

Ещё раз то же самое наслаждение?

Оба стихотворения написаны в 50-е годы прошлого столетия. На стихотворение Толстого обычно смотрят, как на вещь, где просто передаются несколько необычные, преходящие настроения. Однако А. Толстой проявлял большой интерес к мистической литературе и был связан с несколькими оккультными кружками, существовавшими тогда в Европе; возможно, он имел определённые знания об идее вечного возвращения.

Очень сильно ощущал повторность событий и Лермонтов. Он полон предчувствий, ожиданий, «воспоминаний». Он постоянно упоминает об этих чувствах, особенно в прозаических произведениях; весь «Фаталист» практически написан на тему повторения и вспоминания того, что произошло в каком-то неизвестном прошлом. Многие места в «Княжне Мэри» и «Бэле», особенно философские размышления, вызывают впечатление, будто Лермонтов пытался вспомнить что-то забытое.

Мы думаем, что хорошо понимаем Лермонтова. Но кто хоть раз задавался вопросом: что означает следующее место из «Бэлы»?

«... Мне было как-то весело, что я так высоко над миром; чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; всё приобретённое отпадает от души, и она вновь делается такою, какою была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять».

Я лично не припомню, чтобы кто-то хоть раз попытался проанализировать эти слова: во всей литературе о Лермонтове на них не обратили внимания. Но мысль о каком-то «возвращении», несомненно, тревожила Лермонтова, иногда унося его вдаль, иногда проявляясь в непостижимых мечтах:

... В самозабвенье

Не лучше ль кончить жизни путь?

И беспробудным сном заснуть

С мечтой о близком пробужденье?

(«Валерик»).

В наше время идея возвращения и даже возможности полусознательного припоминания становится всё более настоятельной и необходимой.

В книге «Жизнь Наполеона» (1928 г.) Д. С. Мереж ковский постоянно говорит о Наполеоне, употребляя фразы: «он знал» («помнил»); а позже, повествуя о последних годах Наполеона в Европе, пользуется словами: «он забыл» («ему не удалось вспомнить»).

Этот список можно было бы продолжить; я хотел только показать, что забытая ныне идея о повторении и припоминании прошлого далеко не чужда европейской мысли.

Однако психологическое приятие идеи вечного возвращения вовсе не обязательно ведёт к её логическому пониманию и уяснению. Чтобы постичь идею вечного возвращения и её разные аспекты, необходимо вернуться к идеям, изложенным в главе «Новая модель вселенной».

Идея времени как четвёртого измерения не противоречит обыденному взгляду на жизнь, когда мы принимаем время за прямую линию. Эта идея разве что вызывает ощущение большей предопределённости, большей неизбежности. Но идея времени как кривой четвёртого измерения в корне меняет нашу концепцию жизни. Если мы точно поймём смысл этой кривизны, в особенности если начнём понимать, как кривая четвёртого измерения преобразуется в кривые пятого и шестого измерений, наши воззрения на вещи и на самих себя уже не смогут остаться такими, какими были.

Как сказано в предыдущей главе, в соответствии с начальной схемой измерений, в которой измерения изображаются в виде прямых линий, пятое измерение — это линия, перпендикулярная линии четвёртого измерения и пересекающая её, т. е. линия, проходящая через каждый момент времени, линия бесконечного существования одного момента.

Но как формируется эта линия; откуда она выходит и что выходит из неё? Это можно до некоторой степени понять, если представить жизнь в виде серии волновых колебаний.

Как мы помним из теории физических волнозых колебаний, каждая волна содержит в себе полный круг, т. е. материя волны движется по замкнутой кривой на одном и том же месте до тех пор, пока действует сила, её создающая.

Следует помнить и то, что каждая волна состоит из меньших волн, являясь, в свою очередь, составной частью более крупной волны.

Если ради удобства рассуждений мы примем дни за малые волны, которые формируют более крупные волны — годы, тогда волны лет составят одну большую волну жизни. И пока эта волна катится вперёд, волны дней и лет вращаются на предназначенных им местах, снова и снова повторяя своё движение. Таким образом, линия четвёртого измерения, или линия жизни, или линия времени, состоит из волн повторяющихся дней, из малых кругов пятого измерения, совершенно так же, как луч света состоит из квантов, каждый из которых совершает вращательное движение на своём месте, пока продолжается действие первоначального толчка, вызвавшего появление луча. Но сам по себе луч может быть кривой линией, составной частью какой-то другой, более крупной волны. То же самое относится и к линии жизни. Если считать её одной большой волной, состоящей из волн дней и лет, придётся допустить, что линия жизни движется криволинейно и, совершив полный оборот, возвращается к исходному пункту. И если день или год являют собой волну в колебательном движении нашей жизни, то вся наша жизнь представляет собой волну другого колебательного движения, о котором мы ничего не знаем.

Как я уже указал, в обыденном сознании жизнь представляется прямой линией, проведённой между моментами рождения и смерти. Но, представляя жизнь в виде круговой волны, мы получим фигуру, в которой точка рождения совпадает с точкой смерти. Для тех, кто следил за развитием идей, касающихся «измерений времени», в предыдущей главе, этот пункт не представляет особых трудностей для понимания, а, наоборот, является естественным следствием из того, что было сказано ранее. Но он вызывает вопрос, на который трудно ответить, а именно: как сохраняются одинаковые отношения между рождениями разных людей, если мы знаем, что отношения между их смертями совсем иные; чем отношения между рождениями? Короче говоря, что случается с человеком, который умер раньше своей бабушки? Он должен родиться немедленно, однако его мать ещё не родилась!.. На это возможны два ответа: во-первых, можно сказать, что в момент соприкосновения души с вечностью возникают другие соотношения времени, ибо момент вечности может обладать другой временной ценностью; во-вторых, можно утверждать, что наши обычные представления о «временных отрезках» неверны. Например, время может обладать для нас разной длительностью — пять, десять, сто лет, — но всегда сохраняет свою скорость. Однако, где доказательства правильности такого представления о времени? Почему не предположить, что в определённых пределах (например, по отношению к человеческой жизни) время обладает одинаковой длительностью, но разной скоростью? Одно не более сомнительно, чем другое; но с допущением такой возможности исчезает и сам вопрос.

В моей книге «Tertium Organum» я привожу рисунок фигуры четвёртого измерения, взятый из книги Ван Маане-на. Фигура состоит из двух кругов, один внутри другого. Эта фигура обозначает жизнь: малый круг — человек, большой — жизнь человека. Малый круг катается внутри большого, который сначала расширяется, а затем постепенно сужается и приводит малый круг к той самой точке, откуда он начал движение. Катясь по большой окружности, малый круг вращается вокруг собственной оси, и это вращение есть вечность по отношению ко времени — движению по большой окружности.

Здесь мы вновь встречаемся с кажущимся парадоксом: пятое измерение возникает внутри четвёртого, движение по линии пятого измерения создаёт движение по линии четвёртого измерения. Как же найти здесь начало и конец? Что является движущей силой и что движимым объектом?

Будет ли это малый круг, вращающийся вокруг своей оси и приводимый в движение толчком, который отправляет его в движение по большой окружности? Или же большой круг сам приходит в движение благодаря вращению малых кругов? Одно движет другое. Но по отношению к жизни, изображаемой большим кругом, вечность можно обнаружить, во-первых, в малых кругах, изображающих повторяющиеся моменты дней и лет, а во-вторых, в повторениях самого большого круга, в повторении жизни, принимающей форму пов-торной волны.

Подобно тому, как это было в случае четвёртого измерения, мы вновь обнаруживаем, что высшее измерение возникает как бы над низшим измерением и в то же время под ним.