Фукусима – Корияма

– Это сложно объяснить, Веня. Не обойтись без аллегорий. Помнишь, в самом объемном и нелепом твоем сочинении, в «Записках психопата», есть глава про Птичий остров, помнишь? Там у тебя всякие зяблики, удоды, кукушки, петухи – что-то такое басенное, на эзоповом языке, о диктатуре и о внешней политике. Мы сейчас не о диктатуре – но давай останемся в этих координатах. Давай рассуждать орнитологически, это удобно. Вот скажи, например: тебе сложно представить себя белой вороной?

– Нет, Вадя, совсем не сложно. Я как раз она и есть. И ты тоже, наверное...

– Вот именно. Ни с того, ни с сего вдруг рождается ворона с белыми перьями. Причем, это никак не соотносится с высотой полета – это вообще ни с чем не соотносится. Просто белая. И ей неуютно. Не то, чтобы ее гнобили собратья, дело не в том. Дело в резонансе. Белой быть хорошо и красиво, но кругом все черные. Спрашивается: как вороне быть?

– Наклеваться мухоморов.

– Эти варианты не принимаются. Есть лучше.

– Понимаю. Вступить в духовную республику альбиносов. Стать вороной Джонатан Ливингстон. Не каждой вороне это под силу, Вадя, даже белой.

– Правильно. Что остается? Только улететь горизонтально. Но куда?!

– А куда?

– Чаще всего летят к попугаям. К любым. Мало ли разных попугаев: лори, жако, какаду, ара... Ты проводишь там нужное время, высиживаешь зеленое яйцо – и тебя торжественно принимают в попугайские ряды. Ты обретаешь попугайскую самоидентификацию, присягаешь попугайским законам, получаешь попугайский паспорт. Все бы хорошо. Но что делать, если ты и там – белая ворона? Что, если смеяться над попугайскими шутками, исповедовать попугайские ценности и говорить: «А вот у нас, у попугаев...» никак не получается? Было шило, стало мыло. Что тогда?

– Ну?

– Лететь нужно не к попугаям. Лететь нужно к максимально далеким и непохожим на тебя птицам. К пингвинам, к страусам, к грифам...

– Грифы заклюют. Страусы запинают. У пингвинов холодно...

– Тогда к альбатросам, стрижам, пеликанам... К цаплям, наконец!

– К цаплям?

– Ну да, к цаплям! Они приветливы и вежливы, у них тепло и комфортно, у них белые перья! А главное – в свои ряды они тебя никогда не примут, даже если ты захочешь. Но тебе ведь и незачем, правда?

– Мне?.. В ряды?..

– Вспомни, Веня: ты хотел найти уголок, где не всегда есть место подвигам. Посмотри в окно: вот он, этот уголок. Здесь никто и никогда не будет ждать от тебя подвигов. Только непохожести, только инаковости – того самого, что ты умеешь лучше всего. Ты и раньше был белой вороной, а здесь ты не просто белая ворона, здесь ты концептуально необходимый антипод. Ты уважаемое посмешище, ты почетный изгой, ты любимая заноза, ты – гайдзин.