Явление десятое. Платон, Глеб, Мавра Тарасовна, Барабошев, Мухояров

Платон, Глеб, Мавра Тарасовна, Барабошев, Мухояров. В беседке Поликсена, Филицата.

Барабошев (Глебу). Что, братец, за дебош? Коль скоро ты поймал вора, сейчас крути ему назад лопатки и представь на распоряжение полицейской администрации.

Мухояров (Глебу). Как ты хозяев до беспокойства доводишь, караул кричишь. Нынче уж эта песня из моды выходит, приглашают полицию, составляют акт без этого невежества.

Глеб. Я вам докладывал, что вора предоставлю, вот извольте, и с поличным. (Берет у Платона из рук яблоко.)

Барабошев. Да это Платон Зыбкин. На словах ты, братец, патриот, а на деле фрукты воруешь.

Платон. Я не вор.

Барабошев. В таком случае зачем твои проминажи в чужом саду?

Платон. Я не вор.

Мавра Тарасовна. Так ты, миленький, не воровать приходил?

Платон. Да нет же, говорю я вам; на что мне ваши яблоки!

Мавра Тарасовна. Что ж вы на парня напали? За что его обижаете? Он не вор, он гулять в наш сад приходил, время провести. С кем же ты, миленький, здесь в саду время проводил?

Барабошев. От таких твоих проминажей может быть урон нашей чести. У нас каменные заборы и железные вороты затем и поставлены, что в нашей фамилии существует влюбчивость.

Мавра Тарасовна. Уж ты не утаивай от меня, я хозяйка; коли есть в доме такие гулены, так их унять можно.

Платон (решительно). Вяжите меня скорей! Я вор, я за яблоками, я хотел весь сад обворовать.

Поликсена (выходя из беседки). Не верьте ему: он ко мне приходил.

Барабошев. Маменька, удар! Я даже разговору лишился и не имею слов. Обязан я убить его сейчас на месте, или эту казнь правосудию предоставить, я в недоумении.

Мавра Тарасовна. Погоди, миленький! Ничего я тут особенного не вижу, это часто бывает. Сейчас я все дело рассужу. Кто виноват, с того мы взыщем, а для чего мы девушку здесь держим? И не пристало ей пустые разговоры слушать, и почивать ей пора. (Филицате.) Ну-ка, ты, стража неусыпная!

Филицата. Кому что, а уж мне будет.

Мавра Тарасовна. Веди ты ее, укладывай почивать! Коли бессонница одолеет, сказочку скажи.

Поликсена (обнимая Платона). Бабушка, поздно вы хватились: нас разлучить невозможно.

Мавра Тарасовна. Да зачем вас разлучать, кому нужно? Только не сейчас же вас венчать; вот уж завтра, что бог даст. Утро вечера мудренее. А спать-то тебе надо, да и ему пора домой идти. Ишь он как долго загостился. Иди-ка, иди с богом!

Поликсена (целуя Платона). Прощай, мой милый! Я слово сдержу. Мое слово крепко, – вот так крепко, как я тебя целую теперь.

Мавра Тарасовна. Ну, вот так-то, честь честью, чего лучше! Ужо еще поцелуйтесь. При людях-то оно не так зазорно.

Поликсена целует Платона и уходит.

Небось хорошо, сладко?

Платон. Чудесно-с! Но ежели вы меня убивать – так сделайте ваше одолжение, поскорей!

Мавра Тарасовна. Погоди, твоя речь впереди! Чтоб не было пустых разговоров, я вам расскажу, что и как тут случилось. Вышла Поликсеночка погулять вечером да простудилась, и должна теперь, бедная, месяца два-три в комнате сидеть безвыходно, – а там увидим, что с ней делать. Парень этот ни в чем не виноват; на него напрасно сказали; яблочков он не воровал, взял, бедный, одно яблочко, да и то отняли, попробовать не дали. И отпустили его с миром домой. Вот только и всего, больше ничего не было, так вы и знайте!

Платон. Очень, очень премного вами благодарен.

Мавра Тарасовна. Не за что, миленький.

Платон. Есть за что: рук не вязали, оглоблей не били. Только душу вынули, а членовредительства никакого.

Барабошев. Красноречие оставь! Тебе оно нейдет.

Мавра Тарасовна. Не тронь его, пусть поговорит. Проводить успеем.

Платон. Вы разговору моему не препятствуете? И за это я вас благодарить должен. Все вы у меня отняли и убили меня совсем, но только из-под политики, учтиво… и за то спасибо, что хоть не дубиной. Уж на что еще учтивее и политичнее: дочь-девушку, богатую невесту, при себе целовать позволяете! И кому же? Ничтожному человеку, прогнанному приказчику! Ах благодетели, благодетели мои! Замучить-то вы и ее и меня замучите, высушите, в гроб вгоните, да все-таки учтиво, а не по-прежнему. Значит, наше взяло! Ура!! Вот оно – правду-то вам говорить почаще, вот! Как вы много против прежнего образованнее стали! А коли учить вас хорошенько, так вы, пожалуй, скоро и совсем на людей похожи будете.