ГЛАВА 16. Ненависть слишком тяжелый груз, чтобы носить ее в себе.

Я решил жить любовью.

Ненависть слишком тяжелый груз, чтобы носить ее в себе.

Мартин Лютер Кинг[32]

ДЖАННА

Когда я стукнулась о стену, моя голова, к счастью, не врезалась в бетон. Но моей спине здорово досталось. Я упала на пол кафетерия, но образовавшейся паники было достаточно, чтобы я в течение нескольких секунд смогла сесть. Мои глаза зажмурились от боли, пока свет не осветил мое лицо. Разомкнув веки, я попыталась разглядеть что-нибудь за светом фонарика, падающего на лицо. Вскочила на ноги, когда свет стал приближаться.

Расхрабрившись, я спросила:

– Эй, Джош, что ты хочешь?

– Тебя.

Ну, это звучит фигово.

– Слушай, – псих – Джош, я действительно не могу болтаться тут с тобой прямо сейчас. Я должна на стоянке встретиться с девочками. И быстро подумав, добавила:

– Хочешь проводить меня туда?

– Нет.

Вот дерьмо.

Когда он оказался всего в нескольких дюймах от меня и фонарик опустился вниз, я смогла разглядеть его лицо в мягком свете. Как я когда-то могла считать его привлекательным? Все, что я видела сейчас – это его уродливая личность.

Я попробовала другой подход.

– Чтобы ты не задумал сделать, Джош, это бред.

– Серьёзно?

Хорошо, плевать.

Ладно, хватит об этом. Я очень спокойно повернулась, чтобы взять и уйти оттуда. Жестко схватив меня за руку, он быстро остановил меня. Не желая показывать, что испугалась еще больше, я попыталась вырвать руку.

– Отпусти меня.

Он покачал головой.

– Нет, раньше я уже совершал эту ошибку – отпустил тебя.

Теперь я начала раздражаться.

– У тебя нет выбора.

– Это все его вина, – рассеянно сказал Джош.

Мне не нужно было спрашивать, кого он имел в виду.

Речь о Калебе.

Он как раз должен думать о том, где я сейчас нахожусь. Первоначальный план был встретиться на стоянке после игры. К сожалению, я была настолько глупа, чтобы поверить фальшивый записке и в конечном итоге очутилась в пустом кафетерии с моим экс-бойфрендом-психопатом.

Мне надоело играть в эту игру, и я использовала свободную руку, чтобы попытаться оттолкнуть его. Он отшатнулся на пару шагов, теряя свою власть надо мной, и я повернулась, чтобы побежать к выходу.

Но не достаточно быстро, потому что в течение трех секунд он снова повалил меня на пол. Мы рухнули на холодный линолеум, его руки обхватили меня сзади, и я уткнулась лицом в пол.

– Отстань от меня! – закричала я, используя всю силу своих легких, надеясь, что кто-то услышит.

– Заткнись!

Разве вечером здесь не должно быть уборщика? Какого-нибудь фанатичного учителя, который бы практически жил в школе? Не собираясь отказываться от этой идеи, я закричала:

– Помогите! – Прежде чем Джош получил шанс закрыть мне рот рукой.

И я немедленно её укусила. Он вскрикнул от боли, выдергивая руку из моих зубов и используя её, чтобы схватить меня за волосы. Теперь я действительно заволновалась. Я начала нащупывать телефон в сумке, которая все еще болталась у меня на плече. Выудив его, я включила экран, отчаянно пытаясь набрать последний номер.

– Отдай его мне, – прорычал Джош, вырвав телефон из моей руки и, бросив его в ближайшую стену. Звук треснувшего пластика был обескураживающим. Сомневаюсь, что телефон проработал достаточно долго, чтобы кто-то успел взять трубку.

Используя свою хватку в моих волосах и вокруг талии, он медленно перевернул меня.

Упавший фонарик был по-прежнему включен и лежал в паре футов[33] от нашего столкновения. Как в замедленной съемке, я могла видеть безумную улыбку на лице Джоша. Школьный психолог сейчас был бы действительно кстати. И электрошокер. И, к сожалению, мой молоток остался дома на комоде.

– Просто скажи то, что хочешь сказать, Джош. Мне нужно идти. Моя мама скоро ждет меня домой, – я блефовала.

Его хватка в моих волосах усилилась, вызывая боль, пронзившую кожу головы.

– Лгунья. Ты собираешься встретиться со своим сводным братом. С тем из-за кого бросила меня.

– Я не… – начала я, только чтобы замолкнуть, когда он начал меня трясти.

– Заткнись! – закричал он. – Я верну тебя. Я покажу тебе, как сильно люблю тебя.

Когда он начал копаться у пояса своих футбольных штанов, я поняла его намерения.

Черт, проклятье, нет.

С его рукой в моих волосах, и его весом на мне, я не могла вывернуться, чтобы уйти, но мои руки были свободны. Я начала колотить его и бить куда попало, специально не целясь, но с решимостью девушки, которая отказывалась быть изнасилованной какой-то сволочью, которая не принимала «нет» в качестве ответа.

– Остановись! Остановись! – требовал он, дергая меня.

Когда я не остановилась, он схватил меня за руку и согнул ее в обратном направлении. Стараясь не обращать внимания на возникшую боль в запястье, я продолжала бить его другой рукой. Тогда он уселся на меня, но используя силу ног, я попыталась поднять бедра и скинуть его с себя.

Подонок был тяжелый.

Я нацелилась ему кулаком в лицо. Он уклонился от моего дикого удара и наклонил руку еще дальше назад. Шок от треска одной или нескольких ломавшихся костей на время прервал мою борьбу. Слезы потекли из моих глаз, когда я прижала сломанное запястье здоровой рукой. Жгучая боль была сильной.

Я выдохнула:

– Пожалуйста, отпусти меня!

Джош стал только злее.

– Посмотри, что ты заставила меня сделать! Я не хочу делать тебе больно!

Нет, ты не одурачишь меня.

Он все еще лежал на мне, и возобновленная борьба оказалась не столь энергичной, как раньше. Боже, как больно. Я никогда в моей жизни не ломала кость. Я не представляла, какой сильной будет боль.

– Пожалуйста, Джош, мне нужно в больницу. – Пытаясь думать сквозь боль, я спросила: – Отвезешь меня?

Он затих на мгновение, и я надеялась, что сумасшествие закончилось. Но потом он сказал:

– Пока нет. Позже. Когда ты полюбишь меня.

Значит… никогда? Может быть, я смогу притвориться.

– Я люблю тебя, Джош. Всегда любила.

Несмотря на слезы и боль, я подумала, что это прозвучало довольно убедительно.

Джош застонал, захватив мои губы своими. Думаю, он купился. Я заставила себя поцеловать его в ответ, перед тем как отвернуть лицо в сторону и застонать:

– Так сильно болит.

И в этом я не притворялась.

– А сейчас мы можем идти, Джош?

Но он словно и не услышал меня, потому что снова стал возиться со штанами. В его башке всё перепуталось, он думал, что я захочу заняться с ним сексом со сломанным запястьем. Когда он встал на колени, чтобы расстегнуть пояс, я использовала шанс и ударила своим коленом ему в пах[34]. Ударила с такой силой, что он согнулся от боли. Он застонал, прижав руки к промежности. Я отпрыгнула от него и сумела подняться с пола. Я услышала:

– Сука! – Прямо перед тем, как рука схватила меня за плечо и бросила на пол.

Мой затылок стукнулся о твердую поверхность, отчего у меня закружилась голова.

К счастью, мое запястье не пострадало снова. Когда небольшое головокружение исчезло, я увидела кулак, летевший к моему лицу, и в то же время услышала, как он закричал:

– Ты солгала!

Его кулак влетел в мою щеку, и лицо вспыхнуло болью. Мне повезло, удар не вырубил меня. Но во второй раз я не была столь удачлива: он ударил меня в челюсть, я почувствовала мучительную боль и потеряла сознание.

Я не была уверена, насколько я отключилась, но когда очнулась, то осознала две вещи. Джош все еще угрожающе нависал надо мной, и я была уверена, что он сломал мне челюсть. Я почувствовала привкус крови во рту, и мой взгляд все еще был затуманен.

Стараясь не плакать, потому что мне нужно было сосредоточиться на ситуации, я поняла, что сейчас лучше всего притворяться, что я без сознания. Это, наверное, было не так уж и далеко от истины. Я закрыла глаза, делая вид, что опять отключилась. Нога стукнула меня по бедру.

– Хватит притворяться, Джанна. Я знаю, что ты очнулась.

Под закрытыми веками, я могла ощущать, что он светит фонариком мне в лицо. Я открыла глаза, но не могла разглядеть его за ярким светом. Я попыталась открыть рот, чтобы сказать что-то, но боль мешала говорить.

– Ты, сука! – Он подошел и встал надо мной, расставив ноги по обеим сторонам моих икр. Присев на корточки, чтобы приблизиться ко мне, он сказал странным голосом: – Знаешь, в чем твоя проблема Джанна?

Беспомощная, я лежала неподвижно.

– Ты холодная сука. Готов спорить, ты даже Калебу не дала, верно? – Он выдал смешок. – Ну, давай выясним.

Сначала я была смущена тем, что он имел в виду, но быстро уловила суть.

Несмотря на сломанные кости, я боролась так же сильно, как и раньше.

А, может быть, сильнее.

Он сломал мне второе запястье, когда я вновь ударила его, но я едва почувствовала новую боль. Это просто смешалось со всей остальной болью. Когда он начал толкаться в меня большим металлическим фонариком, я дергала ногами, крича сквозь стиснутые зубы от боли, вызванной вторжением.

Я не сдавалась и не поддавалась его надругательству. Пока не перестала четко видеть, и наконец, не потеряла сознание навсегда. В последние секунды, я молилась о том, чтобы не очнуться снова.

КАЛЕБ

– В самом деле, не нужно ждать. Я могу передать Джанне от тебя привет, – сказал я Яну, кидая на него еще один презрительный взгляд.

Это я здесь бойфренд, а не он. Это моя забота ждать Джанну после игры, а не его. Она хотела, чтобы я ждал ее, а не он. Ян улыбнулся, зная, насколько его присутствие раздражает меня. Решив попробовать другую тактику, я стал игнорировать его.

Он отказался игнорировать меня.

– Почему, думаешь, её так долго нет? Кажется, мы уже видели, как все остальные болельщицы вышли.

Ян был прав. Если не все, но большинство других болельщиц уже прошло мимо нас, направляясь к своим машинам. Где она, черт возьми? Начиная беспокоиться, я сказал Яну:

– Я собираюсь пойти посмотреть, где она. Может быть, она подумала, что мы должны встретиться в другом месте. – И пошел по направлению к раздевалке.

– Я пойду с тобой, – небрежно заявил Ян, следуя за мной. Конечно, он пойдет. Никак не выйдет отделаться от него. Мы прошли зал, крича имя Джанны в двери девчачьей раздевалки, и снова проверили стоянку, постоянно отправляя ей смс и набирая номер. Безрезультатно. Звонки переадресовывались на голосовую почту, и ее просто нигде не было.

К тому времени место совершенно опустело. Ее джип по-прежнему был на стоянке, так что она должна быть где-то рядом. Косясь на Яна, когда мы шли позади трибун, я старался держать себя в руках.

– Э-э, может быть, она побежала в школу, чтобы взять что-то в своем шкафчике.

Он выглядел очень обеспокоенным. Паника накрывала меня, и я испытывал странное облегчение, от того, что он здесь. Но опять же, просто видеть его, по-прежнему столь же раздражающе для меня. Мы проверили один из задних входов в главное здание, но двери были заперты. Обычно, когда вечером проходит игра, какой-нибудь вход остается открытым, потому что много учеников, родителей и учителей находится на территории кампуса в пятницу вечером. Когда мы завернули за угол здания, кто-то врезался в меня. Чувак оттолкнул меня. Я приготовился к бою.

– Эй, черт возьми, в чем твоя проблема, парень?

Его хриплый голос ответил:

– Просто уберись с моего пути.

Парень обошел меня, и свет горящего высоко на кирпичной стене фонаря, осветил его лицо. Чисто инстинктивно я подскочил к нему в считанные секунды, ухватив за ворот свитера.

– Что ты до сих пор здесь делаешь, Джош?

Джош был явно потрясен, его глаза дико озирались, и вдруг он ударил меня. Я прижал его к стене здания.

– Где она?

– Проклятье, – я услышал, как пробормотал Ян. Учитывая, что Джанна рассказала ему, Ян пришел к тому же выводу, что и я. Джанны нигде не было, и тут мы просто натыкаемся на Джоша.

Джош попытался оттолкнуть меня, но я держал его за свитер и давил предплечьями, так чтобы он остался на месте. Ян подошел к нам и посмотрел Джошу в лицо:

– Ответь ему, придурок. Где Джанна?

Ответа не последовало, Ян вскинул руку и ударил Джоша в ухо. Голова Джоша ударилась об стену. Подумав, что Ян подкинул правильную идею, я нанес удар в живот.

Он хмыкнул от боли, выругавшись. Почти шепотом, он сказал:

– Она получила то, что заслужила.

На этот раз, это мой кулак влетел ему в лицо. Я пытался думать трезво и не паниковать, потому что в моей памяти сразу вспыхнула сцена, когда я застал Джоша, прижавшего Джанну к стене. Стиснув зубы, я спросил Джоша снова:

– Где?

Он, должно быть, понял, что вляпался в дерьмо и после минутного колебания, выдал:

– Кафетерий.

Не отпуская свитер, я потащил его туда, Ян шел за нами по пятам. Джош испустил отчаянный звук:

– Я сказал тебе, где она, отпусти меня. Мне нужно кое-что сделать.

Я не стал отвечать. Когда перед нами возникли двойные двери, Ян толкнулся в них и открыл одну створку. Пропихнув Джоша внутрь впереди меня, он остановился.

– Её здесь нет, – автоматически сказал я, когда мы вошли в темную комнату.

Джош обернулся и собрался свалить:

– Должно быть, она ушла.

Вскинув руки, я толкнул Джоша на несколько футов вглубь комнаты. Ян пробормотал:

– Где, черт возьми, свет? – прямо перед тем, как кафетерий ярко осветился.

Секунду или две нам понадобилось, чтобы привыкнуть к свету. Внимательно посмотрев на Джоша, я ощутил, как страх заворочался в моем животе. Немного крови засохло на белом материале его футбольных штанов.

Он поднял руки в успокаивающем жестом, и я потерял контроль, когда увидел кровь на ладони его правой руки. Мои глаза лихорадочно шарили по помещению, пока они не упали на девушку в униформе болельщицы, лежащую на полу метрах в девяти от нас. Когда я увидел ее, Ян уже бежал к ней, называя ее по имени. Она не отвечала. Я крикнул Яну:

– Звони 911! – И тут же бросился на Джоша.

Следующие десять минут потерялись в безрассудном тумане ярости. Сначала приехали полицейские, один из них оттащил меня от Джоша, а его напарница склонилась над безжизненным телом Джанны. Когда полицейский сдернул меня с Джоша, то просто открыл возможность Яну принять свою очередь. Чувство удовлетворения пронеслось сквозь меня, когда Ян ударил Джоша складным металлическим стулом, и я услышал звук хрустнувших ребер и не сделал ничего, чтобы заглушить собственную ярость.

В этот момент появились парамедики с каталкой. Полицейский отпустил меня, направляясь к Яну, и я рванул к Джанне, шепча про себя молитву. Фельдшеры потребовали, чтобы я убрался, но я увидел, что с ней случилось.

Этот момент теперь навсегда выжжен в моей памяти. Левая сторона ее лица распухла, и я услышал, как один фельдшер говорил другому быть осторожнее с ее сломанными запястьями. Я взглянул туда, где кричал Ян и увидел, как мужчина-полицейский завалил Яна на живот и одевает ему наручники.

Мой взгляд опустился к Джанне: так хотелось забрать ее в свои объятия и убаюкивать, но я знал, что должен позволить им сделать свою работу. Я не знал, что делать. Я не мог ничего. Мои глаза были мокрыми от беспомощных слез. Когда женщина полицейский шагнула ко мне с парой наручников и сказала:

– Я должна одеть их. – Я просто рассеянно кивнул головой. Когда она защелкнула на мне наручники, появилась вторая бригада парамедиков и занялась Джошем.

Женщина-полицейский, должно быть, вызвала вторую бригаду, пока я отделывал Джоша. Мне хотелось закричать им, чтобы оставили его гнить там. Он не заслужил никакой помощи. Он заслужил наручники или пулю в голову. Приехали еще полицейские, они усадили меня и Яна спинами к ближайшей стене. Ян ответил на вопросы, потому что я не реагировал. Мои глаза были прикованы к Джанне.

Моя девушка была ранена, и я ничего не мог сделать, чтобы облегчить ей боль. Я не защитил её. Я не явился вовремя, чтобы спасти её. Когда один из полицейских бросил окровавленный фонарик в мешок для улик, мне хотелось кричать.

Когда они повезли Джанну на каталке из кафетерия, а я не мог последовать за ней: я закричал.