Суздальско- Владимирское княжество, как предтеча Москвы. Его создатель св. Андрей Боголюбский. Сыновья его. Свв. Глеб и Изяслав

Те примеры миролюбия, которые явили Владимир Мономах, святые Мстислав, Всеволод, Ростислав; такие ужасные жертвы междоусобий, как св. Игорь; страш­ное пророчество, произнесенное игуменом над телом этого убиенного князя, — все оста­лось тщетным, ничто но могло отучить кня­зей от их непрерывных распрей.

Вся Русская земля изнывала и слабла от нескончаемых войн, за которыми и уследить при изучении их трудно. Вчерашние враги становятся сегодня союзниками, чтоб завтра опять бороться, и в этих постоянных меж­доусобиях заглушался голос совести, ни во что вменялись клятвы, а, главное, забывалась судьба всей земли. Для частных стремлений и отношений князей приносилось в жертву общерусское дело. И, когда хлынули разру­шительным потоком с востока страшные та­тары, они не встретили перед собой мощной и грозной стены целого единого государства, а лишь кучу разрозненных уделов, — и, не задерживаемые дружным отпором, пронес­лись губительным потоком почти из края в край Русской земли и покорили ее.

Самому имени земли Русской предстояла бы конечная гибель, если бы Божий Промы­сел заранее не подготовлял незримо и тихо такую силу, которая должна была спасти по­гибшую Русь.

Киевская Русь, еще ранее чем за сто лет до нашествия татар, своими междоусобия­ми осудила себя на гибель. Она доказала свою несостоятельность. Просветив русский народ верой — заслуга неоцененная, — она дальше ничего не дала ему. На смену ей над­лежало выступить новой силе. Мало-помалу в северной части России вырабатывается но­вое явление: князья тихие, расчетливые, му­дрые хозяева, с деятельностью несокрушимо последовательной, без шуму совершающие свое дело, от отца к сыну и к дальним по­томкам неутомимо и молчаливо стремящи­еся все к одной цели — объединению земли, утверждению единовластия.

Вырабатывается народ спокойный, стой­кий, терпеливый, бесконечно доверяющий своим вождям и им всецело покорный. Вы­рабатывается ничем несокрушимая вера и князей, и народа в то, что создание русского государства есть дело богоугодное, святое, что за Русь — Бог, что работа в самые отча­янные беспросветные минуты государства не останется бесплодною, потому что удел Руси велик. Дружно с князьями и народом, обо­дряя их, работают святители, духовною вла­стью поддерживая эти выстраданные жиз­нью убеждения и надежды.

И, мало-помалу, вместо раздробленных, бессильных уделов является единая Русская земля, стряхивает иго, вырастает в недели­мое царство, покоряет прежних поработи­телей, раздвигается во все стороны, и перед изумленным миром встает великая, грозная в своей правде и святая в своих стремлениях Россия.

Это дело — было дело Москвы, истинной собирательницы земли Русской.

Выработка же нового строя началась в княжестве Владимиро-Суздальском, послу­жившем переходною ступенью от Киева к Москве.

Внук Мономаха, сын беспокойного Юрия Долгорукого, который в жажде киевского престола наполнил междоусобием всю Рус­скую землю, Андрей Боголюбский был од­ним из самых дальнозорких лиц во всей Рус­ской истории и прозван современниками за ум вторым Соломоном.

Оставив мысль о киевском престоле, он удалился в наследственную Суздальскую об­ласть, где народ не менял князей, служил им усердно и сражался за них мужественно. Тут он положил начало великому княжению суз­дальскому или владимирскому. Он старался не вмешиваться в бурную вражду князей, за­ботясь о процветании своего удела. Имея не только доброе сердце, но и превосходный разум, он видел ясно причину государствен­ных бед и желал спасти от них хотя бы свою область: он уничтожил порядок уделов, кня­жил единовластно, не давая городов ни бра­тьям, ни детям.

Глубоко набожный, он старался освятить свое княжество святынями.

Он принес из Киева знаменитую икону Богоматери, Владимирскую, написанную св. евангелистом Лукой. На берегу Клязьмы, не доезжая Владимира, кони, везшие икону, остановились и не могли сдвинуться с места. Здесь Андрей построил каменный храм и поставил на время икону, место же назвал

Боголюбове, так как Богоматерь возлюбила его. Во Владимире он воздвиг великолепный собор, перенес в него икону и богато укра­сил ее. Для украшения собора были выписа­ны из разных земель художники. Его драгоценные сосуды, золотые двери, паникадила, серебряный амвон, живопись, богатые окла­ды икон удивляли русских и иностранцев. Имея к иконе теплую веру, он всегда брал ее с собой в походы. В 1164 г. он молился пред нею, готовясь к битве с камскими болгарами. Разбив их и молясь с благодарностью перед иконой и животворящим крестом, он уви­дел воссиявший от них свет, который озарил все войско. В тот же день император грече­ский Мануил видел свет от креста Господня и разбил сарацын. В память этого двойного события установлен 1 августа праздник все­милостивому Спасу.

Св. Андрей надеялся испросить у царь­градского патриарха отдельного митропо­лита для северной России, с тем, чтобы ка­федра его была во Владимире.

Пышно процветало при нем в его области православие. Открыты в Ростове мощи святи­телей Леонтия и Исаакия, и все эти святыни также способствовали возвышению севера.

Летописец с теплотой говорит о душев­ной красоте Андрея Боголюбского.

«Сей благоверный и христолюбивый князь с юных лет возлюбил Христа и Его Пре­чистую Матерь, очистил ум свой как светлую палату и украсил душу всеми добрыми нра­вами. Много создал он церквей и монасты­рей. Не омрачил он ума своего пьянством: был кормителем чернецам и черницам и для всех людей любвеобильным отцом. Особен­но же любил подавать милостыню: каждый день приказывал возить по городу различ­ную пищу и питье и раздавать больным и нищим, и, видя всякого нищего, подавал ему

и говорил себе: «Не Христос ли это пришел испытать меня?» По ночам входил он в цер­ковь, сам зажигал свечи и, повергаясь пред иконами, со смиренным сердцем молил о прощении грехов и плакал о них».

Великий князь Андрей, — как говорит ле­тописец, — был женат на дочери боярина Кучки. Этот состоятельный человек, владе­лец селения Москва, был казнен отцом Ан­дрея, Юрием Долгоруким, а дочь его выдана за Андрея. Он осыпал милостями ее братьев, но должен был казнить одного из них за зло­деяние. Другой возненавидел за это Андрея и подстрекал против него бояр, внушая им, что их ждет та же участь. Это было тем легче, что строгость Андрея, твердого и искореняв­шего злоупотребления бояр, развела много недовольных.

Некоторые из заговорщиков были дове­ренные, близкие к князю лица.

В глубокую ночь, с 29 на 30 июня 1175 г., они пришли к дворцу в Боголюбове, для смелости напившись в княжеском погребе вина и меду, зарезали сторожей, вломились в сени и горницы и стали звать Андрея. При князе находился один из его отроков. Злодеи отбили дверь спальни. Андрей хотел взяться за свой меч, принадлежавший некогда свято­му Борису, но не нашел его, так как его выта­щил заранее из-под изголовья изменивший князю ключник.

Два человека бросились на князя. Силь­ным ударом он сшиб первого с ног, и това­рищи в темноте умертвили его вместо князя. Долго боролся Андрей. Израненный мечами и саблями, он говорил: «За что проливаете кровь мою? Рука Всевышнего казнит убийц и неблагодарных».

Наконец он упал на землю. В замеша­тельстве злодеи схватили тело товарища и поспешили выйти вон. Андрей в беспамят­стве вскочил и побежал за ними с громкими стонами. Убийцы воротились, зажгли свечу

и по следу крови Андреевой дошли в сенях до столба лестницы, за которою сидел князь. Один из них отрубил князю правую руку; другие вонзили мечи в сердце. Андрей успел сказать: «Господи, в руки Твои предаю дух мой!» и скончался.

Убив еще любимца княжеского, заговор­щики овладели казной государственной и драгоценностями и послали во Владимир объявить боярам и дружине о смерти вели­кого князя, называя их своими единомыш­ленниками.

— Нет, — отвечали владимирцы, — мы не были и не будем участниками вашего дела.

Но жители Боголюбова взяли сторону убийц и разграбили дворец.

Тело Андрея лежало на огороде. Предан­ный слуга убиенного стоял над ним и пла­кал. Увидя ключника, он потребовал ковра, чтобы покрыть обнаженный труп. Ключник ответил:

— Мы готовим его на съедение псам.

— Изверг, — сказал верный слуга: — госу­дарь взял тебя в рубище, а теперь ты ходишь в бархате, оставляя мертвого благодетеля без покрова.

Ключник бросил тогда ему ковер и ман­тию. Слуга отнес тело в церковь, где клиросные долго не хотели отпереть дверей. Отпели его на третий день, а через шесть дней влади­мирский игумен привез тело во Владимир и положил в Златоверхом соборе Богоматери.

Мощи князя почивают открыто в серебря­ной раке, в посвященном его памяти приде­ле сооруженного им собора. «Видом, — как говорит летопись, — князь Андрей был невысок ростом, не широк в плечах, красив ли­цом, с волосами черными и кудрявыми, с вы­соким челом и большими светлыми очами».

Он умер за то стремление к единовла­стию, необходимость которого он так ясно сознал и осуществил. Но мысль, до которой он додумался, продолжала жить. Оставляя Руси будущего эту великую и животворную мысль, он оставил ей и свою заветную святы­ню, икону Владимирскую, ставшую прибежищем, оплотом и заветною святыней Рус­ской земли.

Приведем слова знаменитого историка М. П. Погодина.

«Если вы будете во Владимире, ступай­те в Кремль поклониться древнему зданию зодчества в русском царстве (храму святой Богородицы Золотоверхой, — создание князя Андрея Юрьевича Боголюбского). На правой стороне от северных дверей стоит се­ребряная гробница, и недалеко от нее висит древний шитый образ во весь рост усопше­го. Помолитесь ему и поклонитесь мощам благоверного князя Андрея. Это был самый смышленый князь своего времени, который умел захватить в свои руки власть почти над всей своею братией, которого слушались равно и Киев, и Новгород, и Ростов, и Суз­даль, и Владимир, князья смоленские, по­лоцкие, волынские и прочие. Но не тем он заслужил особенную память в летописях отечества, а вот чем: он обратил средоточие русской государственной тяжести в нашу сторону, он вывел на поприще истории дру­гое племя, великорусское, самое младшее из всех племен славянских, и — второй Рюрик — положил основание другому княжеству, которое примет в один из меньших городов своих, заложенный отцом его, все прочие... И заключит в себе судьбы отечества».

Имя Боголюбского звучит еще в наиме­новании иконы, на которой святой князь изображен в коленопреклоненной молитве перед Богоматерью.

За девять дней до убиения св. Андрея (20 июня) скончался 20-летний сын его, бла­гочестивый, чистый душой и телом князь Глеб. Мощи его были открыты в 1702 г., через пять с лишком веков по его преставлении. Они прославлены чудесами и отличаются особою жизненностью: рука князя свобод­но поднимается, гнется, наклоняется, как у живого. Рака стоит в приделе того же Влади­мирского собора, ему посвященного.

В том же соборе почивает благоверный князь Изяслав, другой сын св. Андрея Бо­голюбской). На гробовой его плите лежат ратный шлем и стрелы и даруют исцеление верующим. Богомольцы надевают на себя шлем и держат в руках стрелы.