Закат греческой агонистики

Греческое чудо похоже на ангела не только из-за своего ослепительного сияния и непорочности. В сопоставлении с жизнью других великих цивилизаций, оно действительно умерло в детском возрасте. Если все культурные ценности античной Эллады были созданы за какие-то 350 - 400 лет (8-4 в.в.до н.э.), то ее кульминация, совпадающая с расцветом драмы, приходится на жизнь одного поколения (век Перикла - 5-й в.до н.э.).

Уже к 6-му в. до н.э. заканчивается период безраздельного господства аристократии. Вся система аристократических ценностей претерпевает коренные изменения. Постепенно подчиняющие себе все сферы влияния средние классы с одной стороны подчеркнуто отторгают прежние порядки, а с другой - перенимают их в соответствии со своими нормами. Со 2 - й половины 5 в. до н.э. аристократия утрачивает первенство во всех видах атлетики. В выступлениях представителей низших классов прослеживается явная тенденция соревноваться там, где больше платят. Место Игрока заступает атлет-профессионал. С этого же времени начинается падение популярности спортивных соревнований.

Уже Тиртей в 7-м в. до н.э. констатировал:

" Я не считаю достойным ни памяти доброй ни чести

Мужа за ног быстроту или за силу в борьбе,

Если б он даже был равен Циклопам и ростом и силой,

Или фракийский Борей в беге был им превзойден".

(Тирт., 9, 1-4)

Ксенофана из Колофона больше привлекает мудрость, нежели сила " мужей и лошадей". Неодобрительно отзывается о тех, кто предпочитает атлетику умственной деятельности и Платон (Гос-во, 535д) Противопоставляя афинскую систему воспитания спартанскому тренингу, Аристотель напишет: "...первую роль должно играть прекрасное, а не дикоживотное. Ведь ни волк, ни какой-либо другой дикий зверь не вступил бы в опасную борьбу ради прекрасного, но, скорее, только доблестный муж. Однако те, кто слишком ретиво направляют детей в эту сторону и оставляют их невоспитанными по части того, что необходимо для жизни, в действительности делают из них ремесленников; они делают их полезными для жизни в государстве только в одном отношении, но и в этом отношении...хуже других". (Полит., 1338б 30-35)

Конечно же, с этим согласились бы и аристократы 7-го века. Философия Платона, потомка древнего царского рода, и философия воспитателя царя Аристотеля - это золотая осень навсегда уходящей эпохи. И глубоко симптоматично, что подобного рода отзывы о спорте высказывались в конце 5-го, начале 4-го в.в.до н.э. С их уникальной способностью называть вещи своими именами, Платон и Аристотель, скорее, слишком откровенно ставили точки над i в столь частых у них моральных установках, исполненных нормами старого доброго прошлого. Тогда все проявления агонистики были живыми, и душою их были сокровенные религиозные переживания эллина. К началу 4-го века до н.э. боги покинули не только игры, но и свой непосредственный дар людям -трагедию. Нужно было начать собирать камни, чтобы осознать всю мощь этих некогда горевших сердец и их истинную цену теперь. Самих по себе.

" Есть два рода благ: одни - человеческие, другие - божественные. Человеческие зависят от божественных. И если какое-либо государство получает большие блага, оно одновременно приобретает и меньшие, в противном же случае лишается и тех и других. Меньшие блага - это те, во главе которых стоит здоровье, затем идет красота, на третьем месте - сила в беге и остальных телесных движениях, на четвертом - богатство, но не слепое, а зоркое, спутник разумности. Первое же и главенствующее из божественных благ - это разумение; второе - сопутствующее ему здравое состояние души; из их смешения с мужеством возникает третье благо - справедливость; четвертое благо -мужество. Все эти блага по своей природе стоят впереди тех, и законодателю следует ставить их в таком же порядке. Затем ему надлежит убедить сограждан, что все остальные предписания имеют в виду именно это, то есть земные блага обращены на божественные, а все божественные блага направлены к руководящему разуму. (Платон, Законы, 631 б-д).

Как печально! Неужели подобного рода азбуку, а также то, что если дурак или сумасшедший занимаются спортом, то делают это исключительно во вред себе и окружающим, - неужели все это нужно было объяснять олимпионику 8-го века? Да и мог ли участник тогдашних " Игр в садах Господних", для которого спорт был молитвой, хотя бы помыслить о том, что он тренируется ради своего здоровья, или выигрыша денег, или ради тупой славы, которая разлетится в прах в сплетнях на агоре и рыбном рынке!

Была ли мистерия 8-5 в.в. до н.э. чудесным сочетанием социальных процессов с духом великого народа, или проживанием сокровищницы бескорыстной религии - не известно. Механизм смещения агонистики с физкультуры в сферу умозрения, т.е. явления, породившего науку, - родную сестру спорта в эллинском понимании и полную его противоположность в нашем - раскрыт в 3-й главе книги А.И. Зайцева. К сожалению, описание этой лебединой песни возвращающегося в седое море острова лежит вне интересов данной работы. В заключение же хотелось бы подвести некоторые итоги:

- Спорт как исключительно соревновательный аспект физической культуры появился примерно в 8-м веке до н.э. в Древней Греции.

В отличие от состязаний галлов или германцев, он представлял собой Игру как соревнование ради соревнования.

- Во всех его ослепительных особенностях в период общегреческих игр он,

в качестве одного из проявлений религиозно-мифологического чувства эллина, был составляющей греческого религиозного ритуала.

- Его единственным полноценным носителем была греческая аристократия.

- С 5-4 в.в. до н.э. спорт лишается внутреннего содержания. За казалось

бы не изменившейся целью состязаний - обрести славу в превосходстве над соперниками - оказываются пустое тщеславие, потребность в риске, реализации излишков двигательной активности и желание заработать представителей средних классов.

- В этом он является прародителем современного спорта, перенявшего очень много от состязаний древних европейцев, боев гладиаторов и ничего от Великого переворота в Древней Греции 8-5 в.в. до н.э.

-

Существуют, если можно так выразиться,

три мощных духа, которые время от времени скользили

над гладью вод и становились преобладающей движущей

силой нравственных отношений и моральных энергий человечества.

Это были дух свободы, дух религии и дух благородства.

Хэллэм, " Европа в Средние Века"