Обучение женщиной 4 страница

Мощность переживаний при этом была настолько вели­ка. что без определенной подготовки ее было почти невоз­можно выдержать, и упражнения " Красной собаки' были уто­мительны не столько физической, сколько психической на­грузкой.

Фактически в этих упражнениях мне приходилось пре­одолевать барьер ограничения чувственности, развивая спо­собность выдерживать всё более сильные ощущения. Ци на­чинало перераспределяться еще более активно, но при этом растрачивались огромные запасы тепловой и защитной энер­гии. и организм остро нуждался в отдыхе для ее восстановле­ния.

От " Красной собаки" мы перешли к " Спящей собаке" и некоторое время спали обнявшись, чтобы успокоить переме-

щавшиеся оргазмические потоки и дать возможность энергии перераспределиться и усвоиться мышцами и внутренними органами. Как следствие предыдущих упражнений то один, то другой участок тела самопроизвольно возбуждался и остро требовал контакта с телом партнера, и тогда мы инстинктив­но меняли позы таким образом, чтобы максимально насы­тить жаждущие зоны. Когда возбуждение спало, Лин. как это и было положено по даосскому ритуалу, откатилась на свое место, оставив меня одного.

Остаток ночи и утро я проспал, как убитый. Открыв гла­за, я на всякий случай дополнительно убедился, что кореянки действительно не было в комнате. Одеваться не хотелось. Снаружи не доносилось ни звука.

Я, используя технику, показанную мне Учителем во вре­мя наших бдений на Партизанском водохранилище, " устремился слухом наружу", пытаясь различить хоть малей­шие признаки человеческой деятельности во дворе.

Не было даже ветра. Стоял один из полных ленивой неги жарких солнечных дней, придающих неповторимое очарова­ние крымскому лету. В такой день было особенно приятно лежать голышом под тонким покрывалом, когда создается впечатление, что тело срастается с окружающим миром, и мелкие детали происходящего кажутся удивительно важны­ми и наполненными глубоким смыслом. Взгляд останавлива­ется на мухе. кружащей в столбике света, обоняние задержи­вается на запахах, тело ощущает шершавость покрывала, мягкость подушки, витающую в комнате леность и негу.

Я стал перебирать запахи, идущие от постели, от стен, проникающие через открытую форточку. Их было множество. Запахи лета. быта. жилища. Я разделял и сортировал их. По­том ко мне пришло новое чувство.

Я понял, что Лин приближается, задолго до того. как скрипнула калитка, и в узеньком проходе между домами за­звучали шаги моей возлюбленной.

Дверь скрипнула и отворилась. Кореянка появилась на пороге с пакетом в руках, и мой желудок мгновенно отозвался острым чувством голода на исходящий от него аппетитный запах. Среагировал однако не только мой желудок. Не знаю, какое чувство можно считать более сильным - голод или страсть, наверно это зависит от ситуации, но в тот момент первобытные природные инстинкты, проснувшиеся при виде соблазнительных изгибов тела Лин на какой-то момент за­глушили чувство голода.

По моему виду девушка безошибочно поняла, что я хочу и ее и есть одновременно. Во мне проснулось нечто собачье. по крайней мере мне так показалось. Я был слишком пере­полнен желаниями, чтобы говорить, и ухитрился мимикой и жестами продемонстрировать возлюбленной сложности моей внутренней борьбы.

Лин улыбнулась и опустила пакет с едой на пол. Ее при­ближение пробудило новую волну чувств. Прижавшись ко мне, кореянка обожгла меня поцелуем и молча стала сбрасы­вать с себя одежду. Возбуждение накатило на меня мощной волной, дыхание перехватило, но Лин жестом дала понять. что время для любви еще не наступило, и что сейчас будут уп­ражнения,

Я подумал, что с завтраком придется подождать, но, вспоминая о еде, я имел в виду не только то, что мы поглоща­ем для удовлетворения обычного чувства голода. В предыду­щей книге я уже упоминал о теории пищи. к которой даосы относят, помимо традиционной еды еще и воздух, насыщаю­щий наши легкие, и переживания и впечатления, насыщаю­щие нашу психику.

Общение с Лин было самым божественным видом пищи. и я понял, что сейчас меня ожидает редкостное и изысканное блюдо.

Кореянка встала на четвереньки рядом со мной и не­сколькими легкими направляющими касаниями придала мо­ему телу позу, соответствующую требованиям упражнения. Движениями глаз и мимикой лица она дала мне понять, что я должен повторять ее движения.

С наслаждением наблюдая за ее действиями, я принялся их копировать. Лин выполняла серию движений по пробуж­дению ростка инь. В движении ее удивительно гибкое тело казалось еще более прекрасным, тем более, что она изгиба­лась подобно тому, как это делают женщины во время полово­го акта или оргазма, и это возбуждало меня еще больше, вы­зывая бурные неконтролируемые потоки сексуальной энер­гии, бьющие от копчика вверх к голове.

Упражнение предваряла разминка внутренностей мус­кульными сокращениями и втягиваниями живота, напоми­нающими наули'. Мы стояли на четвереньках и. выдыхая

Наули - упражнение из хатха-иоги.

воздух, последовательно напрягали разные участки мышц. Живот вибрировал и ходил волнами во всех направлениях. К моей зависти, в исполнении Лин упражнение выглядело го­раздо изящнее. Мне, несмотря на интенсивные тренировки, так и не удалось избавиться от брюшка, но это в данном слу­чае было не важно.

Кореянка изменила характер движений. Теперь она то выгибала спину, как кошка, то резко и неожиданно прогибала ее вниз. Ритм постепенно увеличивался, движения учаща­лись, меняя направления и углы прогибов. Я понял, что ока­зались задействованными внутренние крути фигуры восьми триграмм. К общему круговороту подключились вращатель­ные движения рук и плеч.

Если я упускал какой-то момент, отвлекшись созерцани­ем ее прекрасного тела, Лин требовала повторного напряже­ния нужной зоны, с терпеливой настойчивостью касаясь мышцы, которую я должен был напрячь или расслабить. Бы­стрым сжатием руки она давала мне понять, что данный уча­сток требует напряжения, а медленное с усилием проглаживание говорило о том, что тут следует расслабиться.

Закончив упражнение, мы оба спонтанно выполнили жест " Даруй", оглаживая друг друга с головы по плечам до кончиков пальцев рук, потом руки возвращались вверх, к плечам, через грудь соскальзывали на живот и бедра, а затем двигались вдоль полусогнутых ног до самых кончиков паль­цев,

Где-то у перекрестья наших ног руки переходили на тело партнера, и оставшийся участок голени и стоп моей возлюб­ленной я старался проглаживать как можно медленнее, слов­но боясь расстаться с ощущением бархатистой кожи Лин. Прихватив на мгновенье пальцы ее ног, я сжал их с нежной. трепетной эманацией, и тут же ощутил ее руки на моих ступ­нях и такой же ответный посыл.

Мы переплели наши ноги и начали выполнять упражне­ние " рыбацкая лодка". Пальцы рук заняли свое место сбоку на уровне сосков, в интимной зоне тела, напрямую связанной с сексуальными переживаниями.

Мы посылали в тела друг друга энергетические волны, создающие впечатление устойчивых потоков, движущихся через нас. Это взаимное действие помогало нам еще полнее обмениваться наполняющими нас блаженными оргазмическими переживаниями.

Я погрузился в пучину расслабляюще-усталой истомы. Меня охватило чувство отрешенности и нереальности проис­ходящего.

Сделав еще два выдоха, Лин толкнула меня, и я упал на спину, оставив ноги в скрещенном положении. В то время я с легкостью садился в позу лотоса, и я заплел ступни, выполнив ее в лежачем положении.

Водопад тяжелых и гладких, черных, как смоль, волос обрушился на меня, щекоча мою грудь и медленно сползая к коленям. Именно после Лин я полюбил ласки волосами. По­том меня так ласкали еще многие женщины, но в данном слу­чае это действие носило не только сексуальный, но и медита­тивный характер. Волосы кореянки подводили меня к состоя­нию долинного оргазма, глубочайшего экстаза, пронизы­вающего все мое тело. Я должен был сосредотачиваться на малейших ощущениях, воспринимая, буквально, каждый ка­сающийся моей кожи волосок, и разделив эти ощущения, со­средоточением многократно усиливать их.

Несколько лет спустя я написал стихотворение:

Холодный шелк твоих волос В который раз меня ласкает. И холодок весенних грез По коже мерно пробегает.

Восторг души. готов кричать. Но прервано мое дыханье. А ты - опять, опять, опять. Лишь ласки мерное страданье...

Мы совершенствуем любовь До грани высшего искусства. И будоражат нашу кровь Божественные наши чувства.

За все хорошее прости.

К нему так быстро привыкают.

А нас на жизненном пути

Не только нежат и ласкают.

Но терпим мы сейчас вдвоем Мук наслажденья сладкий праздник. Мы счастливы, что мы живем. Нас радует апрель-проказник.

Восторг душу, готов кричать. Но прервано моё дыханье. А ты - опять, опять, опять. Лишь ласки мерное страданье...

В этом стихотворении я, конечно же, вспоминал Лин, хо­тя навеяно оно было встречей с другой женщиной.

Однажды Ли, объясняя мне техники нити жизни, о кото­рых я уже упоминал на страницах предыдущей книги, под­черкнул важность создания сгустка воспоминаний и ощуще­ний с помощью написания стихотворений, которые для их создателя несут квинтэссенцию пережитого, и сами по себе являются пусковым механизмом медитативных переживаний с использованием воспоминания.

- Тебя не должны волновать литературные достоинства стихотворения, - сказал Учитель. - Ты не собираешься посы­лать его на конкурс молодых поэтов. Главное - чтобы для тебя оно звучало, как прекрасная музыка. То же самое происходит и с внутренним ритмом. Иногда какая-нибудь песня, испол­няемая от души. отдается жутким скрежетом в ушах посто­ронних. но для поющего она - сама гармония. Помнишь анек­дот про акына, который играл на одной струне?

- Я не знаю этот анекдот, - сказал я. - Расскажи.

- Европейский музыкант спросил у акына.- начал рас­сказывать Ли.

- Почему вы играете только на одной струне и все время извлекаете один и тот же звук? Неужели все многообразие му­зыки не трогает вашего сердца?

- Э-э-э, - ответил акын. - Это вы все ищете и ищете звук. милый сердцу, - и он шутливым движением изобразил повад­ки скрипача.

-А я то уже давно нашел милый сердцу звук, - добавил он, снова трогая струну.

Спровоцированные волосами, по телу пробежали пока­лывающие и щекочущие волны аутодвижений. Спонтанно я принялся помогать им. откликаясь уже намеренными движе­ниями тела. Из зон на боках оргазмические потоки засколь­зили вверх и вниз, проникая в руки и ноги.

Неожиданно для себя я перешел к упражнению ящери­цы. боковому извивающемуся движению, позволяющему ак­тивизировать прохождение энергии по телу. Иногда изви­вающиеся движения заменялись на односторонние, своеоб­разные резкие подергивания вбок, от которых мышцы начи­нало сводить.

Лин продолжала щекотать меня волосами. Я старался расслабиться и внутренним взором следить и за напряже­ниями мышц. и за ощущениями, которые вызывали волосы.

Теперь к этой гамме переживаний прибавилось еще и те­пло тела кореянки. Мне очень хотелось распрямить ноги и начать ласкать ее внутренней поверхностью бедер, но это не удалось. Предвосхитив мое намерение, Лин положила руку на замок ног в лотосе и скользнула губами к моему половому ор­гану.

Нет. она не стала ласкать мой член. Все ее внимание об­ратилось к месту королевского седла, к точке хуэй-инь. Ее язык, меняя ритмы и силу нажатия, быстро обрабатывал всю поверхность, вызывая несравненно большее блаженство, чем обычные, пусть даже восхитительные ласки " игры на свире­ли", что на языке китайской поэтики означает поцелуи и об­ласкивание пениса языком.

Я понял, что нам вновь предстоят упражнения, относя­щиеся к технике " королевского седла".

Засунув руку глубоко под матрас, Лин вынула полиэти­леновый пакетик, из которого достала очень мягкую и прият­ную наощупь ткань, пропитанную каким-то составом.

Оттянув появившимся невесть откуда шнурком мои яич­ки и член немного вверх, она обвязала этот шнурок вокруг та­лии таким образом, чтобы мужские достоинства не мешали выполнению следующего упражнения.

Разомкнув замок ног. Лин заставила меня принять позу. удобную для прохождения ткани между моих ног и ягодиц. Ритм ее скольжения был удивительно приятным. Уже и без того перевозбужденная зона хуэй-инь вибрировала, посылая во все стороны все более сильные и резкие импульсы. Одно­временно кореянка ласкала меня своим телом.

Я почувствовал слабость и онемение в ногах, но. тем не менее, пытался направить в них часть оргазмических пото­ков.

Через некоторое время я ощутил себя стоящим на полу рядом с лежаком и понял, что пережил небольшой провал в сознании. Подобные провалы были достаточно распростра­ненным явлением при работе с сексуальной энергией. Иногда экстатические ощущения становятся настолько сильны, что организм, как бы обороняясь от них. отключает сознание осо­бым образом, при котором исполнитель упражнения, подобно

лунатику, может передвигаться и даже выполнять последова­тельные действия, кажущиеся со стороны вполне осмыслен­ными. не осознавая, между тем. происходящего.

Не выдержав напора все еще сотрясающих мое тело оргазмических потоков, я снова на мгновение отключился и упал на кровать.

Энергетические вихри постепенно успокаивались. При­слушиваясь к отзвукам уходящих ощущений, я приоткрыл глаза и увидел Лин, танцующую надо мной.

Она стояла, широко расставив ноги. и, придерживая смоченную маслянистым составом ткань так, чтобы она про­ходила между ногами, выполняла движения " королевского седла", немного похожие на те, что демонстрируют танцов­щицы в стрип-клубах. В ее движениях не было ничего от фальшивой похоти стриптизерш, в них чувствовалась квинт­эссенция высшего человеческого вожделения.

Только одно созерцание этих откровенных движений прекрасного и соблазнительного женского тела вызвали но­вую мощную волну переживаний, окатившую меня с головы до ног. В дальнем уголке мозга забилась мысль:

- Боже, какое счастье, что мне довелось это пережить!

Этот опыт стал еще одним кирпичиком, положенным в основание души. характера, воли даоса, еще одной ярчайшей составляющей моей нити жизни. Я был счастлив.

Утомленная Лин наклонилась ко мне. протирая мое тело тряпкой с остатками маслянистого состава. Потом ее тело прильнуло к моему и заскользило вверх и вниз. Меня захлест­нула третья оргазмическая волна.

Лин переворачивала меня, придавала моему телу раз­личные позы. Наши ноги и руки сплетались самым затейли­вым образом и вновь расплетались. Обласканный с ног до го­ловы и наполненный блаженством, я незаметно погрузился в сон.

Это воспоминание проснулось и ожило в Таиланде, когда Нойи стала массировать меня. В тот момент Нойи и Лин сли­лись в моем восприятии. Нойи, представительница той же ра­сы, хотя и совсем непохожая на Лин, была почти так же пре­красна. Я находился на грани экстаза, хотя в данном случае слово " экстаз", пожалуй, не совсем уместно. Ощущения, кото­рые я переживал, напоминали, скорее, нечто высшее, то что постигается человеком за гранью философских или словес­ных описаний. Это была квинтэссенция счастья, даруемого нам природой, вечное естественное стремление к которому и является той самой ловушкой, которую природа расставила человеку, чтобы стимулировать его размножение, западнёй, которую даосы сумели обойти, и из которой, если можно так выразиться, они научились доставать сыр. не захлопывая за собой дверцу и не защемляя лапы.

ГЛАВА 3

Вторая встреча с Нойей оказалась даже более волную­щей. чем первая. Между нами установилась какая-то незри­мая связь, эмоциональный контакт, столь редкий в отноше­ниях ночной бабочки и клиента.

- Наверно, это наша последняя встреча, - печально ска­зал я. - К сожалению, это заведение - слишком дорогое для меня, и я не уверен, что смогу оплатить еще одно посещение.

Нойи.пристально посмотрела мне в глаза.

- Ты должен увидеть меня еще один раз. - твердо сказала она. - Чтобы проститься. Если у тебя нет денег - не беспокой­ся. Я сама оплачу наше свидание.

В этот момент я понял, что чувства, связавшие нас, не были просто иллюзией, спровоцированной воспоминаниями о моих отношениях с Лин.

- Не беспокойся. - сказал я. - Я сам найду деньги. Салон бодимассажа оказался местом, где невозможно что-либо утаить. Когда мы вышли в зал с аквариумом, глаза девушек за стеклянными витринами уставились на нас. В них отражались самые разные чувства, но больше всего в них присутствовала неприкрытая зависть.

Мы немного поговорили и уже направились к выход}', как дорогу нам буквально грудью, как Матросов амбразуру, пере­крыла проститутка.

В ее взгляде, брошенном на Нойи, сверкала какая-то бо­лезненная злоба. Мне. неоднократно сталкивавшемуся с са­мыми разными проявлениями человеческих жажд. пришло в голову, как редко можно встретить аромат столь первобытно­го. почти звериного соперничества.

Проститутка положила руку мне на грудь. - Пойдем со мной! Я отдам себя бесплатно! - гордо вски­нув голову, предложила она.

Нойи торжествующе ухмыльнулась в лицо сопернице, когда я, спокойно поблагодарив ее за столь лестное предло­жение, отказался.

Возможно, из-за моего гигантского, по таиландским меркам, роста, белой кожи и типично европейской внешно­сти, неожиданно для себя. я пользовался необычайной попу­лярностью среди тайских женщин. Когда я шел по улице. многие молодые красавицы провожали меня восхищенными взглядами, в которых читалось столь естественное для этого уголка юго-восточной Азии сексуальное желание.

Оказалось, что я производил впечатление не только на таек. Однажды когда я вошел в ресторан, там ужинала группа японских туристов. Женщины, как по команде, поворачивали головы, провожая меня глазами, так что я буквально чувство­вал кожей их горящие взоры. Поскольку у себя на родине мне не обычно удавалось одним своим появлением разжигать огонь в дамских сердцах, я вздохнул, сожалея, что мне не су­ждено провести остаток жизни среди представительниц жел­той расы.

В гостинице, где мы жили, девушки из обслуживающего персонала тоже одаривали меня нежными призывными улыбками, и я был приятно удивлен, обнаружив, что кому-то из них даже пришла в голову идея воспользоваться любовной магией, чтобы заполучить в свои сети такого крупного и ин­тересного белого господина.

Однажды я. собираясь заняться упражнениями " черной и красной собаки", для удобства отодвинул с возвышения матрас, и из-под него выпал женский платок, обмотанный прядью длинных черных волос. Поскольку, выполняя упраж­нения, я регулярно сдвигал матрас, было ясно. что приворот­ный талисман подложили совсем недавно.

Подозрение пало на одну молодую и очень симпатичную служащую, взгляды которой, бросаемые на меня. столь явно выражали страсть, что это не укрылось даже от Юрия. кото­рый, принадлежа к гораздо более низкой весовой категории. не пользовался у прекрасной половины населения Таиланда особым успехом и откровенно завидовал мне.

Несколько дней спустя та самая девушка, вспыхивая и опуская глаза от смущения, попросила меня встретиться с ней около магазина на углу улицы недалеко от отеля, по­скольку служащим запрещалось в отеле общаться с постояль­цами. Ее звали Нетайя.

Нетайя приехала на красном мотобае - миниатюрном мотороллере и предложила мне сесть сзади. Примащиваясь за ней, я вспоминал мультфильм " Ну, погоди! ", чувствуя себя

волком, укравшим детский велосипед.

Мотобай тяжело осел под моим весом. Мои колени задра­лись чуть ли не до груди, но девушку это ничуть не беспокои­ло. Когда я обхватил ее за талию, она бодро крутанула ручку газа и, к моему ужасу, с мужественной целеустремленностью каммикадзе погнала мотобай против хода движения.

Я напряженно пытался сообразить, зачем она демонст­рирует мне эти каскадерские трюки, и понял, что единствен­ным способом разогнать перегруженную маломощную маши­ну было направить ее вниз, под уклон. Я с облегчением вздох­нул, радуясь, что не сижу рядом с потенциальной самоубий­цей. и тут Нетайя лихо развернулась, и мы влились в поток транспорта, на сей раз идущий в одном с нами направлении.

Мотобай затормозил у красочной витрины ресторана тайской кухни, и мы вошли внутрь. Меня поразила невероят­ная ловкость официантов, не расхаживающих степенно по залу. как это принято в европейских заведениях, а неизменно перемещающихся бегом по извилистой трассе с препятст­виями между тесно стоящими столиками. Подносы они дер­жали над головой на вытянутой руке, и, как бы ни уклонялось и ни двигалось тело официанта, подносы величественно плы­ли над залом в строго горизонтальном положении.

На сцене, к удовольствию публики, грациозные девушки в ярких, но мало что скрывающих одеждах, с длиннющими, сантиметров в пятнадцать накладными золотыми ногтями, демонстрировали национальные танцы.

Покинув ресторан, я вновь примостился на заднем сиде­нии. Мотобай осел чуть-чуть больше, но в этот раз случай нам благоприятствовал, и для того, чтобы разогнаться, Нетайе не пришлось нарушать правила дорожного движения.

Она остановилась около небольшого домика, и, открыв ключом дверь, провела меня в комнату,

- Я сняла эту комнату для тебя. для нас с тобой.- сказала Нетайя.

- Она очень красивая, - вежливо ответил я.

- Так же. как и ты.

Девушка внимательно посмотрела на меня. видимо, ожидая решительных действий, и медленно расстегнула блузку на груди.

- Я должна сказать тебе кое-что.

- Так говори.

- Ты должен знать, что я девственница, - торжественно произнесла она. - Я еще не принадлежала ни одному мужчи­не. Ты будешь первым.

- Послушай, а ты уверена в том, что ты делаешь? - спро­сил я. - Ты очень красива, и наверняка за тобой ухаживают многие тайские парни. Зачем тебе нужен незнакомец, кото­рый через несколько дней уедет и которого ты больше нико­гда не увидишь?

- У меня есть жених, - спокойно пожала плечами Нетайя. - Я говорила ему о том, что собираюсь сделать, и он ничего не имеет против. Он понимает меня.

- Что, интересно, он понимает? - поинтересовался я. удивленный тонкостями тайских взаимоотношений.

- То, что я хочу от тебя ребенка, - пояснила Нетайя. - Он никогда не сможет дать мне ребенка, такого, как я смогу ро­дить от тебя. Если ты не возражаешь, потом я познакомлю тебя с моей семьей и с женихом. Они очень милые люди.

После этих слов я просто был вынужден согласиться. Не­тайя действительно оказалась девственницей, но по ее чувст­венности, знаниям и умению любить мужчину, она, как, практически, и любая другая тайка, превосходила подав­ляющее большинство европейских женщин, давно забывших о том, что такое девственность и много лет проживших в бра­ке.

Зачатие ребенка она превратила в исключительно кра­сивый и завораживающий ритуал, в который входило и изящное убранство комнаты, и букеты цветов, и зажженные свечи, и аромат благовоний, и умащение тела благоухающи­ми маслами.

В ней не было никакой неловкости, неопытности или по­казной застенчивости, свойственной женщинам северных широт. Нетайя знала, чего она ждала и чего хотела, и это де­лало ее поведение совершенно естественным и раскрепощен­ным.

Впоследствии она действительно представила меня сво­ей семье и жениху. Жених оказался симпатичным молодым тайцем, и он очень вежливо и совершенно искренне поблаго­дарил меня за то, что я согласился, чтобы в жилах его ребенка текла моя кровь.

Удивительно, но это история во многом напомнила мне события, происшедшие во время моей службы в армии. Моя Часть располагалась недалеко от Одессы, и я в свободное вре­мя часто гулял по этому чудесному городу, естественно, не

упуская возможности познакомиться с симпатичными де­вушками.

Так начался мой мимолетный, но приятный роман с Лю­сей, который продолжался около месяца. Потом Люся, к мо­ему удивлению попросила меня встретиться с ее женихом. Я согласился. Жених выглядел на редкость солидным и торже­ственным. Они оба очень серьезно попросили у меня разре­шения оставить у себя ребенка, отцом которого был я. Я даже не знал, что Люся беременна, и, конечно, со столь же серьез­ным видом дал свое полное согласие на воспитание моего ре­бенка и благословил их союз.

Что меня удивило, так это выражение искреннего уваже­ния с их стороны, которое так редко склонны проявлять люди в подобных ситуациях. С другой стороны, я никогда не обма­нывал Люсю, давая ей лживые обещания и клянясь в любви на всю жизнь. Видимо, это был тот редкий случай, когда ре­альный взгляд на вещи, близкий к даосскому мироощуще­нию, помог этой симпатичной паре с достоинством выйти из ситуации, не растрачивая понапрасну эмоции и силы на вза­имные обвинения и упреки. С тех пор я больше ничего не слышал о них, но искренне надеюсь, что они счастливы друг с другом.

Третья, последняя встреча с Нойей взвинтила наши эмо­ции до такого состояния, что от избытка чувств мы почти не могли говорить. Да и о чем было разговаривать? Жизнь скла­дывалась так, что нам не суждено было быть вместе. Полтора оплаченных мною часа показались нам долей секунды...

Мне запомнился лишь наш последний, забавный диалог. Я встал под душ. по привычке включив горячую воду. Обер­нувшись. я увидел округлившиеся от изумления глаза Нойи.

- Ты дымишься! - сказала она, указывая на клубы пара. идущие от воды и моего тела. - Ты почти горишь. От тебя идет пар.

К тому времени я уже знал. что измученные постоянной жарой тайцы ищут прохладу так же, как северные народы ло­вят первые теплые лучи весеннего солнца. Ни одному тайцу не могло прийти в голову, что человек в здравом рассудке способен мыться горячей водой.

- Русские любят тепло, - улыбнулся я.

В виде исключения администрация заведения разреши­ла нам провести вместе в зале с выставленными в витринах девушками не положенные по регламенту пять минут, а це­ лых полтора часа. Это был царский подарок.

Мы молча сидели рядом. Нойи ласкала мою руку. Взяв меня за кисть, она переминала ее пальцами, и я настолько остро чувствовал ее касания, эмоции, переполняющие ее ду­шу, что эта незамысловатая ласка казалась мне более пре­красной, чем самое изысканное сексуальное удовольствие. Мне почудилось, что я снова вернулся в прошлое, и теперь я опять прощался не только с Нойей, но и с Лин.

Я вспомнил слова, сказанные мне однажды Учителем:

- Твои отношения с Лин, женской ипостасью Дао, зака­лили тебя. Твоя разлука с ней была одним из самых важных уроков в твоей жизни. Ты понял, что даос никогда не стано­вится рабом любви, и в то же время он умеет ценить ее. как высшую форму общения человеческих существ, как несрав­ненный подарок жизни. В твоих отношениях с Лин переходы от острого наслаждения к такому же острому отчаянию, необ­ходимость постоянно сдерживать и контролировать свои чув­ства и спонтанные всплески сексуальной энергии сделали те­бя сильным и уравновешенным. Ты научился ценить настоя­щее и накапливать в своей памяти прекрасные моменты жизни, в то же время не желая останавливать эти мгновения навсегда, не стремясь к застывшей стабильности существо­вания. ТЫ научился ценить каждый миг. но не зависеть от этого мига, не делать на него свою последнюю ставку, и это умение - одно из высших достижений воинов жизни.

И теперь, чувствуя на своей руке нежные пальцы Нойи. я старался запомнить каждую черточку ее лица, ее тела. упру­гость ее кожи, округлость ее колен, загадочные ароматы вос­тока, мягким облаком окутывающие ее. Я знал, что этот миг никогда больше не повторится, но никому бы не удалось от­нять его у меня.

Отведенные нам полтора часа истекли. Женщина-менеджер подошла к нашему столику и напомнила, что для Нойи настало время занять свое место в витрине. Мы молча встали. Чувства, захлестнувшие нас, были так велики, что я боялся разрушить словами эту безмолвную, но неразрывную связь, соединившую нас.

Мы подошли к выходу. Я подумал, как удивительно скла­дывается судьбы. Я должен был выйти в эту дверь. Нойи же выходить за нее было запрещено. Я коснулся губами щеки дев ушки, и дверь захлопнулось. Волшебный миг исчез, раство­рившись в бархатной тайской ночи. Я завернул за угол, удер-

жавшись от искушения обернуться. Нойи ушла из моей жиз­ни навсегда, но жизнь продолжалась...

ГЛАВА 4

Вечерело. Небо над Неаполем Скифским потемнело, и на нем появились первые блестки звезд. Учитель считал, что мне нужно подшлифовать технику " вееров и гребней", и мы в мед­ленном спарринге отрабатывали приемы 'Крабы поедают до­бычу", " Дикие кошки', 'Собака кусает петуха, копье ищет цель" и " Обезьяна нагружает лодку плодами".

В этот день я совершал особенно много промахов, и не потому, что техника движений у меня действительно так уж хромала, а совсем по другой причине. Два дня назад мы с Лин стали любовниками, и. наконец, прекрасная кореянка стала не только моей наставницей, но и возлюбленной.

Я влюбился по самые уши. и даже выше. Мне и раньше случалось испытывать пылкие романтические чувства, но то. что сделала со мной Лин. было не под силу ни одной обычной европейской женщине. Я изо всех сил пытался сосредото­читься на тренировке, но изгнать Лин из моих мыслей в дан­ном случае могла бы только пуля. а прибегать к столь край­ним мерам я не хотел.