И. П. Ильин. ДЕКОНСТРУКЦИЯ— фр. DECONSTRUCTION — ключевое понятие постструктурализма и деконструктивизма, основ­ной принцип анализа текста

ДЕКОНСТРУКЦИЯ — фр. DECONSTRUCTION — ключевое понятие постструктурализма и деконструктивизма, основ­ной принцип анализа текста. Под влиянием М. Хайдеггера был

ДЕКОНСТРУКЦИЯ 35

введен в 1964 г. Ж. Лаканом и теоретически обоснован Ж. Дерридой.

Англ, литературовед Э. Истхоуп выделяет пять типов Д.: " 1. Критика, ставящая перед собой задачу бросить вызов реалистич. модусу, в к-ром текст стремится натурализоваться, демонстрируя свои актуальную сконструированность, а также выявить те средства репрезентации, при помощи к-рых проис­ходит порождение репрезентируемого (" Целью деконструкции текста должно быть изучение процесса его порождения", К. Белей, 56, с. 104).

2. Деконструкция в смысле Фуко — процедура для обна­
ружения интердискурсивных зависимостей дискурса. (Имеется
в виду концепция М. Фуко о неосознаваемой зависимости
любого дискурса от других дискурсов. Фуко утверждает, что
любая сфера знания — наука, философия, религия, искусство
— вырабатывает свою дискурсивную практику, " единолично"
претендующую на владение " истиной", но на самом деле заим­
ствующую свою аргументацию от дискурсивных практик других
сфер знания. — И. И.).

3. Деконструкция " левого деконструктивизма" как проект
уничтожения категории " Литература" посредством выявления
дискурсивных и институциональных практик, к-рые ее поддер­
живают.

4. Американская деконструкция как набор аналитических
приемов и критических практик, восходящих в основном к
прочтению Дерриды Полем де Маном, показывающему, что
текст всегда отличается от самого себя в ходе его критического
прочтения, чей собственный текст, благодаря саморефлексив­
ной иронии, приводит к той же неразрешимости и апории.

5. Дерридеанская деконструкция, представляющая собой
критический анализ традиционных бинарных оппозиций, в к-
рых левосторонний термин претендует на привилегированное
положение, отрицая право на него со стороны правостороннего
термина, от к-рого он зависит. Цель анализа состоит не в том,
чтобы поменять местами ценности бинарной оппозиции, а
скорее в том, чтобы нарушить или уничтожить их противостоя­
ние, релятивизовав их отношения" (116, с. 187-188).

Сама по себе Д. никогда не выступает как чисто технич.
средство анализа, а всегда предстает как своеобразный де кон­
структивно-негативный познавательный императив постмо­
дернистской чувствительности. Обосновывая
" необходимость Д.", Деррида пишет: " В соответствии с зако-

36 ДЕКОНСТРУКЦИЯ

нами своей логики она подвергает критике не только внутреннее строение философем, одновременно семантическое и формаль­ное, но и то, что им ошибочно приписывается в качестве их внешнего существования, их внешних условий реализации: историч. форм педагогики, экономич. или политич. структур этого института. Именно потому, что она затрагивает осново­полагающие структуры, " материальные" институты, а не только дискурсы или означающие репрезентации (т. е. вторичные, по Лотману, моделирующие системы, иными словами, иск-во, либо различные виды эпистем, философем, социологем и т. п., к-рые складываются в разных общественно-гуманитарных и естественных науках текущего момента. — И. И.), деконст­рукция и отличается всегда от простого анализа или " критики" (94, с. 23-24).

Необходимо при этом иметь в виду, что действительность у Дерриды обязательно выступает в опосредованной дискурсив­ной практикой форме, и фактически для него в одной плоскости находятся как сама действительность, так и ее рефлексия. Двойственность позиции Дерриды и заключается в том, что он постоянно пытается стереть грани между миром реальным и миром, отраженным в сознании людей. По логике его деконст-руктивистского анализа, экономич., воспитательные и политич. институты вырастают из " культурной практики", установлен­ной в философских системах, что, собственно, и составляет материал для операций по Д. Причем этот " материал" понима­ется как " традиционные метафизические формации", выявление иррационального характера к-рых и составляет задачу Д.

В " Конфликте факультетов" Деррида пишет: " То, что не­сколько поспешно было названо деконструкцией, не является, если это имеет какое-либо значение, специфич. рядом дискур­сивных процедур; еще в меньшей степени это правило нового герменевтич. метода, к-рый " работает" с текстами или выска­зываниями под прикрытием какого-либо данного и стабильного института. Это также менее всего способ занять какую-либо позицию во время аналитической процедуры относительно тех политич. и институциональных структур, к-рые делают воз­можными и направляют наши практики, нашу компетенцию, нашу способность их реализовать. Именно потому, что она никогда не ставит в центр внимания лишь означаемое содержа­ние, деконструкция не должна быть отделима от этой политико-институциональной проблематики и должна искать новые способы установления ответственности, исследования тех

ДЕКОНСТРУКЦИЯ 37

кодов, к-рые были восприняты от этики и политики" (102, с. 74).

В этом эссе, название к-рого позаимствовано у одноименной работы Канта, речь идет о взаимоотношении с государственной властью " факультета" философии, как и других " факультетов": права, медицины и теологии. Однако, учитывая постструктура­листское представление о власти как господстве ментальных структур, предопределяющих функционирование обществен­ного сознания, акцент переносится в сферу борьбы авторитетов государственных и университетских структур за влияние над общественным сознанием. Кроме того, типичное для пост-структуралистского мышления гипостазирование мыслительных феноменов в онтологические сущности, наделяемые самостоя­тельным существованием, приводит к тому, что такие понятия, как " власть", " институт", " институция", " университет", приоб­ретают мистическое значение самодовлеющих сил, живущих сами по себе и непонятным для человека образом влияющих на ход его мыслей, а, следовательно, и на его поведение. Практика Д. и предназначена для демистификации подобных фантомов сознания.

Если франц. постструктуралисты, как правило, делают предметом своего деконструктивного анализа широкое поле " всеобщего текста", охватывающего в пределе весь " культурный интертекст" не только литературного, но и фило­софского, социологич., юридич. и т. п. характера, то у амери­канских деконструктивистов заметен сдвиг от философско-антропологич. вопросов формирования образа мыслей человека к практич. вопросам анализа худож. произведения. Дж. Каллер так суммирует общую схему деконструктивного подхода к анализируемому произведению: " Прочтение является попыткой понять письмо, определив референциальный и риторич. модусы текста, например, переводя фигуральное в буквальное и устра­няя препятствия для получения связного целого. Однако сама конструкция текстов — особенно литературных произведений, где прагматич. контексты не дают возможности осуществить надежное разграничение между буквальным и фигуральным или референциальным и нереференциальным, — может блоки­ровать процесс понимания" (81, с. 81).

Данная характеристика, отвечая общему смыслу Д., тем не менее представляет собой сильно рационализированную версию иррациональной по своей сути критич. практики, поскольку именно исследованием этого " блокирования процесса понима-

38 ДЕКОНСТРУКЦИЯ

ния" и заняты деконструктивисты. На первый план выходит не столько специфика понимания читаемых текстов, сколько природа человеческого непонимания, запечатленная в худож. произведении и с еще большей силой выявляемая при помощи деконструктивистского анализа, сверхзадача к-рого и состоит в демонстрации принципиальной " неизбежности" ошибки любого понимания, в том числе и того, к-рое предлагает сам критик-деконструктивист. " Возможность прочтения, — утверждает П. де Ман, — никогда нельзя считать само собой разумеющейся" (89, с. 131), поскольку риторическая природа языка " воздвигает непреодолимое препятствие на пути любого про­чтения или понимания" (90, с. 107).

Деконструктивисты, как правило, возражают против пони­мания Д. как простой деструкции, как чисто негативного акта

M

теоретич. разрушения анализируемого текста.

" Деконструкция, — подчеркивает Дж. X. Миллер, — это не демонтаж структуры текста, а демонстрация того, что уже демонтировано" (273, с. 341). Тот же тезис отстаивает и Р. Сальдивар, обосновывая свой анализ романа " Моби Дик" Мелвилла: " Деконструкция не означает деструкции структуры произведения, не подразумевает она также и отказ от находя­щихся в наличии структур (в данном случае структур личности и причинности), к-рые она подвергает расчленению. Вместо этого деконструкция является демонтажом старой структуры, предпринятым с целью показать, что ее претензии на безуслов­ный приоритет являются лишь результатом человеческих уси­лий и, следовательно, могут быть подвергнуты пересмотру. Деконструкция неспособна эффективно добраться до этих важных структур, предварительно не обжив их и не позаимст­вовав у них для анализа их же стратегические и экономические ресурсы. По этой причине процесс деконструкции — всего лишь предварительный и стратегически привилегированный момент анализа. Она никоим образом не предполагает своей окончательности и является предварительной в той мере, в какой всегда должна быть жертвой своего собственного дейст­вия. Эти предостерегающие замечания, естественно, относятся и к моему собственному прочтению, к-рое должно рассматри­ваться скорее как момент, а не как конечный пункт в прочтении романа Мелвилла" (323, с. 140).

Из таким образом понятой Д. вытекает и специфич. роль деконструктивистского критика, к-рая в идеале сводится к •попыткам избежать внутренне присущего ему, как и всякому

ДЕЦЕНТРАЦИЯ 39

читателю, стремления навязать тексту свои собственные смы­словые схемы, дать ему " конечную интерпретацию", единствен­но верную и непогрешимую. Он должен деконструировать эту " жажду власти", проявляющуюся как в нем самом, так и в авторе текста, и отыскать тот " момент" в тексте, где прослежи­вается его, текста, смысловая двойственность, внутренняя противоречивость " текстуальной аргументации".