Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Прозрачный бетон






Заключение

Существует множество мнений насчет того какими будут города в будущем. Некоторые из них безумны, некоторые наоборот кажутся осуществимыми. Но никто не может сказать каковы будут города в действительности, будут ли здания продолжать расти вверх, покоряя высоты, либо люди предпочтут здания меньших высот, этого мы сейчас незнаем. Мы лишь можем предполагать и надеятся на то, что в будущем города смогут обеспечить человека комфортной жизнью.

 

 

Наша жизнь всё время находится в движении, параллельно развивается наука и новые технологии, появляются новые материалы – всё это даёт новые возможности для создания абсолютно невозможных ещё лет десять назад объектов.

Архитектура на протяжении многих веков была отражением стиля жизни человечества. События, происходящие в мире, обуславливают то или иное направление в культуре и искусстве в целом, и архитектуре в частности.

Сейчас в век высокоразвитых технологий архитекторы получили массу новых возможностей для реализации своих проектов.

Бионическая архитектура

Новым витком в развитии архитектуры стало появление, так называемой, биотической архитектуры. Жители крупных мегаполисов начали уставать от геометричности зданий, что обусловило стремление вернуться к истокам и черпать вдохновение в природных формах. Так зародилась органичная бионическая архитектура, которая в свою очередь тоже подразделяется на несколько направлений.

 

Город искусств и наук в Валенсии. Комплекс состоит из 5 зданий: Оперный театр и сцена для других театральных постановок; Кинотеатр Imax, планетарий, театр лазерных постановок; Галерея / сад; Научный музей и Океанографический парк на открытом воздухе. Архитектор — Сантьяго Калатрава, 1996 год

 

В наше время природные формы вдохновляют такого известного архитектора, как Сантьяго Калатрава. Santiago Calatrava чаще всего относят к направлению био-тек. Сочетание бионики и высоких технологий породило движение в архитектуре под названием био-тек. Сочетая не сочетаемое – природные формы с инженерией био-тек успешно вписывается в городской и природный ландшафты.

Научный музей в Валенсии, Сантьяго Калатрава, 1996 г.

Оперный театр и сцена для других театральных постановок в Валенсии, Сантьяго Калатрава, 1996 г.

 

Заха Хадид

Оперный театр, г. Гуанчжоу, 2005 г. Проект — Заха Хадид

Заха Хадид – это удивительный феномен в мире современной архитектуры. Zaha Hadid – женщина-архитектор, которая доказала, что архитектор не только мужская профессия. Заха Хадид считается британским архитектором, но при этом имеет арабское происхождение. Она стала первой женщиной-архитектором удостоенным Притцкеровской премии. В своих архитектурных проектах она так же использует органические формы и бионику.

Evelyn Grace Academy (Спорткомплекс для водных видов спорта), Лондон, Великобритания, 2005 г. Заха Хадид

Культурный центр Гейдара Алиева, г. Баку, Заха Хадид

Арт-центр, г. Абу-Даби, проект — Zaha Hadid

 

Динамическая архитектура

Возможно, скоро наше представление о привычном для нас облике города в корне изменится.

David Fisher – динамическая архитектура – живое концептуальное здание

Дэвид Фишер. Проект вращающегося небосрёба

Новый проект Дэвида Фишера – вращающееся вокруг своей оси живое концептуальное здание. Небоскрёб по его проекту, возможно, скоро появится в Дубаи.

Kinetower – концептуальное здание бутон

Kinetower — небоскрёб-бутон

Форма здания самая обычная прямоугольная, зато под влиянием солнечного света ставни на окнах начинают распускаться как бутон. Здание живёт, оно просыпается с утра и засыпает к вечеру. Оно способно адаптироваться под любое освещение, сделать пребывание в нём людей максимально комфортным.

Живой фасад здания – 555 Kubik

Здание с " живым" фасадом

Удивительное преображение самого обычного фасада здания путём визуальных эффектов.

2005-2012 ZOOMRU.RU company - Student.zoomru.ru

 

Архитектура будущего становится реальностью (ФОТО)

13: 48 15.11.2011, Виталий Рыжов

Материалы по теме:

В Хельсинки появится квартал деревянных многоэтажек

В Польше разработали проект гигантских домов-колес

В Испании архитекторов будут штрафовать за «уродливые здания»

Архитектурная и инженерная мысль не стоит на месте, устремляясь в будущее

Именно благодаря смелым замыслам архитекторов и дизайнеров увидеть будущее можно уже в наши дни.

Пожалуй, самые смелые архитектурные решения и находки наиболее часто реализуются в странах Европы. На этот раз удивила Голландия, где был создан первый в мире мост, находящийся ниже уровня воды. Правда, мочить ноги не придется, так как он представляет собой траншею, защищенную от воды деревянными бортами.

Конструкция такого моста — не прихоть эксцентричных архитекторов, а необходимость. В ходе реконструкции старинного форта XVII века перед архитекторами поставили задачу перекинуть через ров пешеходный мост, но такой, чтобы он не портил исторический вид достопримечательности. После долгих раздумий, архитекторам пришла в голову такая нетривиальная идея, как попросту утопить мост, сделав его практически невидимым со стороны.

Идея оказалась настолько удачной, что мост может смело называться местной достопримечательностью наряду с фортом De Roovere.

Необычное сооружение получило название «Мост Моисея» в память о библейской истории, когда перед пророком Моисеем, уводившим евреев из египетского рабства, расступились воды Красного моря и беглецы смогли пройти по сухому дну между двумя стенами воды. Голландский подводный мост действительно похож на иллюстрации этого библейского события, так что название вполне оправданно.

«Мост Моисея» может похвастаться не только необычной концепцией, но и материалами, из которых он создан. Модифицированная древесина, из которой сделан необычный мост, прошла ацетилирование и ряд других обработок, в результате чего срок ее службы увеличился до 50 лет, что делает ее, по словам создателей, «самой долговечной древесиной».

Недаром Ассоциация голландских архитекторов признала «Мост Моисея» лучшим строением 2011 года, а жюри конкурса Dutch Design Awards 2011 назвало эту идею гениальной.

В то время как в Голландии мосты строят ниже уровня воды, пешеходную тропинку в Эстонии подняли в воздух. Правда, ненадолго. Японский дизайнер и архитектор Тецуо Кондо в рамках фестиваля LIFT11 разработал для эстонского парка Kadrioru систему мостков, которые обвиваются вокруг стволов деревьев подобно вьюнкам. У вьющихся растений японец позаимствовал и другую особенность — удерживаться на весу за счет опоры на деревья, так как никаких других подпорок и столбов у необычной пешеходной тропинки нет.

«Это тропа, которая опирается на 300-летний лес, плывет через него. Я чувствую, что восприятие леса меняется, когда вы идете по этому пути. Мы больше не глядим на лес с земли, а приближаемся к листьям и ветвям через сучья. Это произведение архитектуры, которая существует для леса, как лес существует для архитектуры», - объяснил свою задумку Кондо.

Впрочем, это не первая необычная конструкция, разработанная креативным японцем. В прошлом году на Венецианской архитектурной биеннале он представил конструкцию Cloudscapes («Облачный ландшафт»), которая также представляла собой систему мостков. Ее необычность заключалась в том, что пространство в выставочном зале было заполнено тремя слоями воздуха: холодным сухим (температура 18°C, влажность 40%) в нижней части, горячим влажным (25°C, 100%) в середине и горячим сухим (37°C, 60%) наверху. Примерно схожие процессы происходят в атмосфере при образовании кучевых облаков, поэтому выставочный зал оказался заполненным белым туманом, а зрители смогли почувствовать себя путешествующими по небу.

Под водой мы уже побывали, между деревьев и облаков походили, настало время опуститься под землю вслед за мексиканскими архитекторами, придумавшими первый в мире подземный небоскреб, или, как его успели окрестить журналисты, «землескреб» (Earthscraper).

Создание этого 70-этажного «здания наоборот», также как и изобретение подводного моста, оказалось вынужденной мерой. Дело в том, что мексиканское законодательство запрещает строить высотные здания в историческом центре столицы, а площадей в городе уже сегодня катастрофически не хватает. Поэтому архитекторы решили пойти единственным доступным путем — под землю.

Предполагается, что необычное здание разместится под главной площадью Мехико — Сокало (57 600 м²). По предварительным расчетам авторов проекта, суммарный метраж подземного комплекса мог бы насчитывать 775 000 м².

Кроме того, архитекторы решили не просто построить подземное здание, но и разработали под это начинание обоснованную и очень интересную концепцию. По их словам, Мехико представляет собой несколько культурных слоев, наложенных друг на друга. Во-первых, это слой доколумбовой цивилизации ацтеков. Во-вторых, это сооружения и церкви конкистадоров, построенные на месте разрушенных индейских храмов. В-третьих, это современные здания, появившиеся здесь вместо колониальных построек.

Таким образом, клин «землескреба» пронзит не только толщу земли, но и время, а его посетители смогут совершить путешествие сквозь культурные слои из современного мира на самом верху до древнейших времен в «острие» здания. Учитывая культ предков и подземных богов, который практиковался древними цивилизациями в этих местах, строительство такого сооружения кажется просто необходимым для поддержания традиций и сохранения истории страны.

Впрочем, под землей, как выяснилось, можно строить не только небоскребы, но и целые парки. По крайней мере, подобный проект предложили архитекторы студии RAAD властям Нью-Йорка.

Правда, в этом случае рыть ничего не придется — под парк будет переоборудовано старое подземное трамвайное депо под Манхэттеном, которое было заброшено более 60 лет назад.

Площадь этого депо составляет около 6000 м², что, в общем, не так уж и мало для нью-йоркских парков. Напомним, что в этом мегаполисе только Центральный парк является самым крупным зеленым «пятном» на городской карте, а все остальные, скорее, напоминают сильно заросшие деревьями скверы.

Для создания подземного парка будут применены передовые технологии, так как без света зелень расти не может, а электрическое освещение, во-первых, слишком дорогое, а во-вторых, не даст необходимого количества энергии для роста растений. Поэтому для освещения парка будет применяться солнечный свет, который «доставят» под землю с помощью системы зеркал, оптоволоконных кабелей, линз, световых коробов и труб. Причем, по словам архитекторов, за основу будет взята система освещения древнеегипетских пирамид, только с применением новейших технологий. Это еще одно подтверждение тому, что все новое — хорошо забытое старое.

Стоит отметить, что в Нью-Йорке уже есть необычный парк, получивший название «висячих садов», расположенный на заброшенной железнодорожной эстакаде.

Однако в департаменте общественного транспорта, которому принадлежит депо, сразу заявили, что хотя идея подземного парка и хороша, но спонсировать ее они не будут. Что же, будем надеяться, что этот проект все-таки удастся реализовать, и он послужит вдохновением для новых смелых и необычных архитектурных решений.

Читать полностью: https://www.km.ru/nedvizhimost/2011/11/15/arkhitektura/arkhitektura-budushchego-stanovitsya-realnostyu-fotohttps://davaiknam.ru/text/arhitektura-budushego

 

Проект будущего – небоскреб hO2+.Атлантида. Дневник

Воскресенье, 27 Февраля 2011 г. 16: 53 + в цитатник

Малазийский архитектор Сарли Адре Бин Саркум предложил свою идею решения проблем в мегаполисах - проект многоэтажного здания, «растущего» вниз, в глубины океана. Несмотря на то, что этот проект здания hO2+ вряд ли когда будет реализован, его новизна заслужили специальную премию конкурса 2010 Skyscraper Competition, которую проводит журнал eVolo.

Сообщается, что верхние этажи подводного небоскреба hO2+ находятся выше уровня моря. Жилые, производственные и офисные помещения архитектор расположил на подводных этажах. Солнечный свет, проникающий сквозь толщу воды, может обеспечить приемлемый уровень освещения на верхних подводных этажах здания, которое погружено в глубину океана на расстояние, эквивалентное высоте самых высоких наземных зданий-небоскребов.

Архитектор также предложил расположить по длине здания длинные гибкие «щупальцы», которые выполняют роль источников освещения, вырабатывают энергию из энергии колебаний морской воды и даже могут служить своего рода «веслами», обеспечивающими изменение ориентации здания и его движение на небольшое расстояние.

Таким образом здание hO2+ полностью самодостаточно.

Внизу, в самой нижней части здания, находится балластный груз и балансирующие резервуары, с помощью которых здание hO2+ удерживается в вертикальном положении. Большая масса здания обуславливает его невосприимчивость к порывам ветра и воздействию штормовых морских волн, которые не в состоянии даже его качнуть.

В проекте Сарли Адре Бин Саркум, получившем название автономного плавучего города, или “водоскрёба”, применяются разнообразные технологии. Небоскрёб сам выробатывает электоэнергию с помощью волн, солнца и ветра. На нём возможно присутствие сельского хозяйства, гидропонных технологий для выработки пищи. На поверхности подводного небоскрёба может быть лес, поле, луг и т.д. А на нижних этажах квартиры и офисы. Сам небоскрёб похож на кальмара: он имеет " щупальца" которые выробатывают кинетическую энергию. На плаву он держится благодаря балластной системе.

 

– энергосбережение. Профессор университета Киото Сейка Такаюки Судзуки рассказал участникам мероприятия о проблемах энергосбережения внутри зданий, возникших после крупнейшей природной катастрофы, случившейся в Японии в марте 2011 года. Г-н Судзуки отметил, что теперь и государственные и частные здания в стране проектируются с учетом максимальной энергоэффективности, которая, разумеется, не должна наносить ущерба здоровью человека и при этом должна отвечать нормам эстетики.

 

 

https://archvuz.ru/links - сайт ЖУРНАЛЫ И ТЕМАТИЧЕСКИЕ САЙТЫ ПО АРХИТЕКТУРЕ И ДИЗАЙНУ

 

революционное исследование в области архитектуры, дизайна и урбанизма

 

Причем многие архитектурные сооружения во все времена ценилась не только с функциональной, но и с эстетической точки зрения. Не стоит считать, что все произведения искусства уже возведены, все самые необычные и креативные здания уже построены и вообще, весь потенциал современной архитектуры уже исчерпан. Безусловно, искусство проектирования, строительства и сооружения зданий на современном этапе имеет в своем арсенале множество идей, которые запросто могут быть воплощены в жизнь.

 

(материалы будущего:

Химия и технологии производства строительных материалов, проектирование зданий и сооружений, пожалуй, не звучат столь же интересно, как, скажем, квантовая физика и черные дыры или палеонтология и динозавры, но строительные материалы постоянно нас окружают и постоянно влияют на нашу повседневную жизнь. От бетонных и кирпичных стен до напольных покрытий — они в буквальном смысле строят мир вокруг нас.

Прозрачный бетон

Дома из бетона известны больше своей прочностью и устойчивостью, чем светопроницаемостью. Так было до тех пор, пока на рынке строительных материалов не появился прозрачный бетон. Прозрачный бетон представляет собой смесь бетона со стеклянными волоконно-оптическими нитями, которые и делают обычный мелкозернистый цементный раствор таким же твердым и прочным, как и раньше, но еще и довольно прозрачным.

Прозрачный бетон. Из такого бетона построили стену в супермаркете

Благодаря тысячам мельчайших стеклянных волокон, формирующих матрицу отдельного блока, сквозь него можно увидеть, например, силуэт человека или дерева. Светопроницаемые блоки прозрачного бетона способны сделать интерьер жилого дома лёгким и воздушным, создавая иллюзию, что массивных стен практически не существует. Используя блоки из светопроницаемого бетона при строительстве дома, можно естественным образом осветить изначально глухие и темные помещения, например, коридоры, ванные комнаты, кладовые и т.п. А, используя блоки из светопроводящего бетона вместе с системой фасадных креплений, можно построить систему вентилируемого фасада с внутренней подсветкой.

Прозрачный бетон

Литракон (LintraCon), — именно так называется этот уникальный строительный материал. Полупрозрачный блок размером с обычный кирпич кажется невесомым. Подобный материал просто находка для архитекторов и дизайнеров интерьера, уж теперь-то они вдоволь смогут наиграться светом и тенью, используя возможность видеть очертания объекта, который находится за стеной из прозрачного бетона или во всей красе продемонстрировать скелет несущего каркаса всего здания. Этот новый строительный материал имеет полное право занять своё законное место среди современных декоративных строительных материалов.

А вот пример стены из прозрачного бетона в обычной квартире

Габариты блока из прозрачного бетона могут быть весьма внушительными, но без ущерба для светопроницаемых свойств, так как стекловолокно в составе такого бетонного блока способно пропускать свет на расстояние до 20 метров. Технология изготовления таких блоков зависит от конкретных целей проекта и потребностей заказчика. Области стекловолокна могут быть хаотично разбросаны по всей поверхности блока, а могут располагаться в строгом порядке и при желании образовывать контуры изображений.

Стена из прозрачного бетона

Блоки из прозрачного бетона могут использоваться и для возведения стен зданий и для мощения тротуаров. Если верить словам производителей этого материала, оптоволокно составляет всего лишь 4% всей смеси бетона. Что позволяет в полной мере сохранить классические свойства бетона, но при этом придать ему такой необычный вид.

А вот так стена из прозрачного бетона выглядит с внешней стороны

Впервые идея такого необычного строительного материала пришла в голову венгерскому архитектору Арону Лосконши, и в 2005 году был реализован первый проект, в рамках которого продемонстрировали этот необычный материал. Так почему же, если прозрачный бетон изобретён уже много лет назад, он не получил широкого применения? Объясняется все довольно просто – новый прозрачный бетон стоит очень дорого, поэтому в обычной застройке применения он и не нашёл. А вот что касается элитного жилья, то строительство элитных коттеджей с применением прозрачного бетона – имеет хорошие перспективы, такие конструкции никогда не останутся незамеченными, будут очень эффектными и непременно станут гордостью владельцев дома.

Итак, требования современного строительства - это прочный фундамент и перекрытия, малый вес конструкции, быстрая возводимость домов, низкая себестоимость. Эти условия обеспечивают новые технологии, которые постоянно совершенствуются. В будущем строительство собственного дома станет недорогим и увлекательным занятием, благодаря созданию уникальных строительных материалов.

Какими будут материалы будущего? Сегодня уже разработаны и ведутся разработки материалов, о которых люди прошлого могли только мечтать. Они будут дешевле, прочнее, лучше, качественнее во всех отношениях. Применений им будет огромное количество.

 

 

В начале 90-х гг. в Москве начался строительный бум. Было построено несколько тысяч новых зданий. На смену однотипной и лаконичной по форме блочной архитектуре 70-80-х гг. пришло разнообразие форм, стилей и материалов. Стали применятся высокие технологии, появились дома со стеклянными стенами, несущими конструкциями и деталями из титана. Это направление в архитектуре называется хай-тек, в переводе с английского «высокая технология».

Однако особенно популярными стали исторические стили, которые отвечают традиционному характеру столичного ландшафта.

Мотивы старой московской архитектуры, например кремлевских башен, заметны даже в постройках из стекла и железа, которые тоже увенчиваются башенками. Это направление получило название «московский стиль».

Программное сооружение московского стиля – восстановленный храм Христа Спасителя – возглавляет список крупнейших проектов города. В их числе также Гостиный двор (внутренний двор которого был целиком перекрыт стеклянной крышей), подземный торговый комплекс на Манежной площади, реконструкция зоопарка, Большого театра, Большой спортивной арены в Лужниках и другие. Но самый грандиозный московский проект – Международный деловой центр (Сити) с десятками небоскребов. – стр. 592 Энциклопедия

 

В рамках ММДЦ «Москва-Сити» создаётся зона деловой активности, которая объединит бизнес, апартаменты проживания и досуг. Управляющей компанией по созданию и развитию всего проекта ММДЦ «Москва-Сити» выступает Открытое акционерное общество «СИТИ», а техническим заказчиком и представителем города Москвы в распоряжении государственным имуществом Центрального ядра ММДЦ «Москва-Сити» выступает Государственное унитарное предприятие города Москвы «Центр-Сити

Строительство ММДЦ «Москва-Сити» ведётся на Пресненской набережной, на месте бывшей каменоломни, на территории общей площадью около 100 гектаров, из которых 60 гектаров подлежат новой застройке.

Управление проектом в целом, на данный момент осуществляет ОАО «Сити».

Принятый в 2010 году генплан развития Москвы предполагает, что в столице появится около сотни небоскрёбов, будет закончено возведение Московского международного делового центра «Москва-Сити» и начнётся строительство «Большого Сити» («Сити-2»), а также, как говорится в генплане, «комплексов, позволяющих освободить центр от офисов». – ВИКИПЕДИЯ

 

В последнее время, современная архитектура российских городов не радует своей разнообразностью и выдающимися эстетическими параметрами. Большинство новых зданий и сооружений выполнено в одном и том же стиле и подчас похожи друг на друга, как две капли воды. Приятным исключением в московской застройке стал комплекс «Москва-Сити», радующий глаз своими необычными архитектурными формами и приятным внешним видом.

Данный комплекс состоит из множества замечательных зданий как жилого, так и офисного предназначения. Особенно хороши высотные здания, из которых открывается превосходный панорамный вид на столицу

Деловой центр «Москва-Сити» является самым большим комплексом не только в России, но и в Европе

Помимо необычной архитектуры, деловой центр «Москва-Сити» отличается богатым убранством интерьеров и наличием всей необходимой для обитателей инфраструктуры. Здесь есть торговый и выставочный центры, фитнес-клубы, банки, рестораны, гостиницы, галереи и многое другое. Фактически, комплекс представляет собой завершенную среду обитания, в которой есть все необходимое для жизни и работы успешного человека. - https://www.invalirus.ru/5518-delovoy-centr-moskva-siti.html

Вообще проекты, подобные «Москва-Сити», по словам Сергея Кузнецова, нужны большим городам: они способствуют всестороннему росту, создают большое количество рабочих мест, инвестиций, дают толчок развитию транспортной инфраструктуры на прилегающей территории, закладывают основу для полицентричности.

Высотные комплексы – это и еще и имиджевая составляющая города, подчеркивает Кузнецов: в последние годы именно Сити стал новой «открыточной» точкой на карте столицы. Законченный архитектурный облик она должна обрести к 2018 году. -- интервью С.О. Кузнецова телеканалу «Москва 24».

Над проектом комплекса Москва-Сити трудились, да и до сих пор трудятся лучшие архитекторы со всего мира, которые учувствовали в постройке таких известнейших архитектурных построек, как Де Фанс в Париже, Кэннери Уорф в Лондоне и Бэттери Парк в самом Нью-Йорке. Поэтому, благодаря их опыту при постройке Москва-Сити были задействованы самые новейшие передовые технологии, смелые и величественные архитектурные и инженерные решения.

Проект делового центра зародился еще в 1992 году До сих пор архитекторы работают над проектом Москва-Сити и дорабатывают некоторые моменты. Ожидается, что работа над этим деловым комплексом полностью завершится к 2015-1026 годам -- https://embiz-moscow.com/arxitektura-delovogo-centra-moskva-siti/

 

Раппапорт А.Г. Есть ли у архитектуры будущее?

 

в книге: Архитектура СССР № 3, 1988

 

 
Архитектура - явление историческое. Она возникла при определенных обстоятельствах и может исчезнуть, уступив место каким-то иным формам культуры. И хотя речь идет о принципиальной возможности, как раз сегодня у нас достаточно оснований для того, чтобы начать разговор на эту тему. Может ли архитектура выжить в условиях научно-технического прогресса, не сочтет ли со временем человечество архитектуру " излишеством"? Речь идет, разумеется, не о материальных сооружениях самих по себе, а о том, сохранится ли в будущем необходимость придавать утилитарным постройкам символический, художественный смысл. Для начала небесполезно припомнить некоторые из многочисленных симптомов угасания интереса к архитектуре. Во-первых это явное предпочтение, отдаваемое общественным мнением историческим памятникам в сравнении с современной " застройкой". Последняя все чаще вообще не рассматривается в качестве духовной ценности, отчего и возникает парадоксальный призыв " спасать архитектуру от архитекторов". Однако вспыхнувшая сегодня страсть к охране прошлой архитектуры не должна восприниматься как выражение любви к зодчеству как таковому. Исторические памятники являются свидетельством любви и уважения к истории. Самый захудалый домишко может стать национальной реликвией, если судьба его связана с именем великого человека. Даже архитекторы, сегодня склонны предпочитать сооружения прошлого современным. Лет двадцать назад создавалось множество проектов " города будущего", как правило, в стиле технологических утопий. Сегодня все эти пространственные структуры, движущиеся и висячие конструкции так же наскучили профессиональному сознанию, как жителю - бесконечные " коробки" новых районов, ибо в них стала совершенно очевидной человеческая нейтральность или, попросту говоря, пустота. Однако последовавшие за этими утопическими схемами новая эклектика, контекстуализм, ирония постмодернизма, принципы партиципации и пр. все же сильно уступают по силе творческого энтузиазма футуристическим и функционалистским программам начала века. В наши дни складывается ситуация, напоминающая атмосферу конца прошлого века, когда мощные импульсы исторического самосознания сопровождались признаками творческого упадка. Многообразие вкусов, идей и концепций конца прошлого и нынешнего века не создают той надежной для Архитектуры опоры, о которой мечтали и классицизм, и авангард и не случайно, что место Архитектуры в профессиональном сознании замещается категорией " среды" как альтернативы архитектурной традиции. Терминологический кентавр " архитектурная среда" смягчает но не спасает положения. Ведь и серьезная критика видит порой в массовой архитектуре инженерию и дизайн. Архитектуре, как и прочим формам космических культур, была свойственна идеализация реального мира. Космические мифы, религиозные системы: даже физика и математика образуют некий мир, в котором действуют идеальные законы, гармония и порядок. Порядок космоса являлся для этих культур вечным, неустранимым, фундаментальным принципом всякого существования. Ориентироваться в мире и понимать его можно было, только усвоив принципы построения этого идеального космоса. Точные науки в наиболее чистом виде воплотили их в законах геометрии, а Архитектура, как бы следуя этим законам, вносила в самую жизненную реальность эту символическую геометрическую регулярность. Космические культуры в течение нескольких тысячелетий сформировали идеально опосредованные установки культурного сознания, привычку, воспарив от данности и реальности к абстрактным принципам и только постигнув их, возвращаться в реальный мир для действия в нем. Понимать смысл написанного слова - значит совершать своего рода бесконечный скачок от реальной графической формы знака к чистому понятию, к идее. Созерцая архитектурное произведение, сознание в той же мере восходит от ее материальной реальности к символическому смыслу, моделирующему само мироздание. Архитектура таким образом образовала связь между миром реальным и идеальным, и как всякий акт такой связи являла своего рода чудо. Это-то чудо архитектуры и являлось в прошлом подлинной основой ее эстетической наполненности и художественной действенности. Сформировавшись в области строительства сакральных сооружений, архитектура воплотила свою космическую символику в композиционных приемах, сохраняющихся и тогда, когда задачи строительства и проектирования не имели прямой связи с областью культа. Так, аристократические дворцы, будучи сугубо светскими зданиями, сохраняли благодаря архитектурному языку сакральный привкус, соответствовавший интересам абсолютной власти. Эта символика оказалась воплощенной и в демократических проектах. Огромные жилые массивы, общественные и производственные учреждения, построенные на основе геометрической регулярности несут, независимо от воли архитекторов, оттенок эпического величия и священной торжественности. Возникающее при этом противоречие в наши дни стало ясно осознаваться. В связи с этим появились враги симметрии в архитектуре, и даже сама деятельность архитекторов стала третироваться как проявление высокомерия, деспотизма, стремления подчинить будничную жизнь людей некоему где-то утвержденному тайному ритуалу. Историческая связь архитектора с цехами каменщиков стала приобретать мрачный мифо- и " мафио" -логический характер. В то же время сама геометрия, бывшая некогда сакрализованным символом космического порядка, сделалась признаком технологического рационализма. Произошла подстановка: на место жертвенно-священного символа стала символика утилитарной рациональности. Тогда возникло подозрение о связи архитектуры с технократически-бюрократическим аппаратом, игнорирующим реальные потребности людей. Так, функционализм, в котором жизнестроительные претензии спустились с заоблачных высот к принципам конвейерного производства, своим аскетизмом все еще вызывал ощущение некой духовности.Осознание противоречия между утилитаризмом и эпическим пафосом с неизбежностью привело к девальвации и авангарда и академических композиционных приемов. Постмодернизм отказался и от патетического отношения к геометрической регулярности архитектурных форм, и от аскетических идеалов, сменив их на ценности потребления, комфорта и развлечения. Но эти новые концепции едва ли равны по силе идеям функционализма. Источником девальвации архитектурных форм оказалась и сама история архитектуры, и " научный" подход к анализу архитектурных форм, так как в них постоянно производится сведение архитектурных смыслов к внеархитектурным: историческим, материально-технологическим и т.п. Архитектурные формы в научных исследованиях подвергаются такому объяснению, в котором их смысл выводится из внеархитектурных " причин". Эти причины имеют вполне мирской и материальный характер, но лишают архитектурные формы магической силы - того, что было чудом. О космосе и его античном толковании в таком случае уже нет речи. Да и сам космос постепенно превратился из мифа о совершенном мироздании в бесконечную и, следовательно, бесформенную пустоту космического пространства. В итоге - демифологизация и демистификация архитектуры. На месте " Зодчего" теперь уже " проектировщик", на месте " Ансамбля" -" застройка", на месте " Порядка" - либо " хаос", либо казенный " распорядок" норм и правил. И вот строгость сменяется вседозволенностью, профессионализм - самодеятельностью, благоговение перед формой - иронией. Сегодня с технической точки зрения легче построить пирамиду, чем во времена Хеопса, но заставить людей видеть в ней то, что видели современники Хеопса или даже путешественники прошлого века современная культура не может. На смену " космическим" культурам приходит культура коммуникативная и информационная, в которой прошлый опыт человечества хранится не в виде кристаллических орнаментов и мифов, но в виде гигантских архивов, библиотек и банков данных, становящихся доступным с помощью современной информационной техники всем и каждому. Традиционная архитектура была универсальной формой социокультурной коммуникации. Каждый человек, проникаясь ее вселенской гармонией и космическими смыслами, чувственно приобщался к ценностям культуры. Современные системы информации способны дать возможность каждому человеку, не выходя из дома, узнать и сопоставить взгляды всех когда-либо творивших личностей. В связи с этим ориентация на созерцание коллективных символов вытесняется критическим осмыслением продуктов индивидуального мышления. Сегодня в принципе каждый человек может строить свой собственный проект мироздания. Каково место архитектуры в таком, гипотетическом мире коммуникации и полемики, каковы шансы зодчества в таком мире? В качестве одной из логических возможностей приходится признать перспективу исчезновения архитектуры. Для мира коммуникаций она слишком инертна, неподвижна, тяжеловесна. На место архитектуры могут встать, с одной стороны, совершенные технические инфраструктуры, обеспечивающие все физические потребности человека, а с другой - телекоммуникационные системы, снабжающие его всеми мыслимыми звуками, текстами и изображениями. На место зодчего становится в таком случае инженер по пространственно-строительным инфраструктурам, имеющим чисто технический характер, а декорировать среду обитания при желании смогут с помощью технологии сами жители. Подобные перспективы видны, например, в некоторых концептуальных построениях Р. Вентури и Й.Фридмана. Другая возможность - некая новая архитектура, мало похожая на традиционную, но соответствующая новым универсальным ценностям коммуникативной культуры. Такой вариант отрицать трудно, но реальные перспективы его реализации представляются крайне смутно. Третья возможность, которая мне кажется наиболее интересной, условно может быть названа " новым Ренессансом". Суть ее состоит в том, что коммуникативная культура превратит все историческое наследие архитектуры в своего рода язык, как в свое время Ренессанс поступил с архитектурным наследием античности, и что эклектика и стилизаторство прошлого века пытались расширить на всевозможные стили прошлого. Эклектике пока не удалось того, на что оказались способными итальянское Возрождение и классицизм: выразить языком археологических форм новое, современное, жизненное содержание, так сказать, оживить и одухотворить архитектурную декорацию. А связи с этим и сам Ренессанс, и классицизм остаются по сей день своего рода загадками для теории архитектуры и для теории культуры, взятой с точки зрения исторических судеб зодчества. Проблема в том, чтобы объяснить, каким образом прошедшее через призму исторической рефлексии античное наследие не утратило своей жизненности, сохранило свой таинственный и мифологический образ. Ибо само историческое сознание обесценивает смысл архитектурных форм, в то время как оживляет эти формы как раз мифологический тип сознания. Сегодня яснее, чем несколько лет назад, что архитектурный успех авангарда начала ХХ в. был обязан не столько своему научному складу, сколько тому, что ему удалось на базе научной рациональности воскресить мифологию архитектурной формы. Это обстоятельство позволяет по-новому истолковать значение таких категорий современной архитектурной композиции, как тектоника и масштабность. В тектонике нетрудно увидеть архаику противостояния физических сил, а в концепции масштабности воскресает мифология карликов и гигантов, диалектически разрешаясь в гуманистический идеал человека как меры всех вещей. Вне этих " мифологических расширений" статика и динамика сооружений, равно как и соотношение их размерных величин, теряют свой художественный и символический смысл, оставаясь вне архитектуры, в сфере инженерии. Поэтому важнейшей творческой проблемой " ренессансной альтернативы" развития зодчества мне представляется потребность дополнить историческое знание системой мифологических интерпретаций, не идущих вразрез с рациональным и трезвым мировоззрением коммуникативной культуры, дополнить научное мышление мифопоэтическим. Другая проблема этой альтернативы состоит в возможности архитектуры коммуникативной эпохи найти тип космического самоощущения человека или заменить его чем-то не менее фундаментальным для построения символических пространственных форм. Вопрос касается способности " порядка истории" стать на место " порядка космоса" или каким-то образом совместится с ним. Если бы эта трудность была решена, то можно было бы говорить о возникновении чего-то вроде " нового космизма" в переживании архитектуры. Некоторые частные признаки такого рода можно заменить в разных сферах современной культуры: в концепциях биосферы и ноосферы, в развитии экологического сознания, которое может стать и областью новых культов человечества, в некоторых художественных программах, идущих от авангарда, и в ходе своей трансформации не теряющих его " космического нерва". Однако, пока что это лишь отдельные признаки и намеки, недостаточные для возникновения нового типа архитектуры. Обнаружить этот новый космизм некоторые авторы пытаются непосредственно в космосе, обсуждая внегравитационные формы архитектуры. Мне кажется, что эксперименты, идущие в этом направлении, продолжающем поиски К.Малевича, едва ли придадут архитектуре те живительные импульсы, которые издревле давало солнце, сияющее с неба, ощущение гравитационной монолитности с землей, чувственное, телесное переживание пространства и строительных материалов, уходящее в какие-то до сих пор не освещенные глубины архаического сознания. Вне тяготения ослабляется телесность архитектуры, столь же нам необходимая, как и пространственность. Угасание интереса к телесности в пользу пространственных ценностей послужило быть может, одной из причин упадка современной архитектуры. Ибо внетелесное представление об архитектурном пространстве, лишенное мускульного живого, чувственного жеста, делает из архитектуры скорее умозрительный этюд, нежели живую реальность, превращает ее в идеальную схему, которая будучи лишена мифологической опоры, превращается в рассудочную игру. Подобного рода игры ведутся в области концептуального или " бумажного" проектирования независимого от реального строительства, но эта независимость все же, с моей точки зрения, относительна и ограничена. Концептуальная или " бумажная" архитектура открывает тем не менее новый смысл понятия " архитектурные излишества". Став новым видом " излишеств" по отношению к архитектурной практике, " бумажное" проектирование волей-неволей создает своего рода избыточность архитектурных проектов и концепций. Но избыточность указывает на другую, фундаментальную избыточность, а именно принципиальную избыточность самой культуры как таковой, которая уже не вступает в противоречие с категорией необходимости, так как эта избыточность культуры обеспечивает выживание человечества. Остается обсудить последний и, может быть, самый важный вопрос. Что же делать в преддверии грядущих перспектив развития или трансформации архитектуры? Зодчие ценят молчание. Архитектор немногословен: его сфера не слова, а дела. Эта устойчивая предрасположенность к бессловесности отчасти - рудимент той самой таинственности, тишины, в которой звучала " музыка сфер" совершенного космоса. Демифологизация, научная редукция, демократическая критика, ведущие к разоблачению и девальвации архитектуры, внушили если не страх перед словами, то недоверие к ним. Однако процесс вербализации архитектуры едва ли поддается ограничению. В условиях коммуникативной культуры слово не может более противостоять архитектуре. Кривая развития, увлекшая архитектуру к ее нынешнему кризису, во многом действительно обусловлена вербализацией архитектурной мысли, но вознести ее на новую вершину культуры может только та же самая сила. Беда, если мотоциклист, совершающий мертвую петлю, в нижней точке своей траектории начнет сбавлять газ. Нужно до отказа выжать акселератор, нужно, как ни говори, только ускорение. А потому и нет надежд на то, что молчание облегчит судьбу архитектуры на переломе двух эпох ее исторического бытия. Напротив, мне кажется, что слово, критическая или теоретическая мысль становятся в современных условиях важнейшими компонентами самого архитектурного творчества и способны сыграть немалую роль в спасении традиционных архитектурных ценностей. В этой связи, пожалуй, уместно вспомнить, что Р.Б.Фуллер назвал " эфемеризацией" архитектуры. Он обратил внимание на то, что в ходе развития современной технологии архитектура становится все более легкой, невесомой, прозрачной и динамичной, мобильной. Другое направление эфемеризации архитектуры можно видеть в том, что центр тяжести архитектурной мысли смещается в область словесного ее выражения, в тексты и проекты разного рода. И хотя тексты не могут воссоздать во всей полноте телесного и пространственного смысла архитектуры, без комментариев, интерпретаций и оценок представить себе ее будущее невозможно. Между опытом архитектурного переживания, данным телесно и пространственно, и опытом ее умозрительного постижения в наши дни складывается совершенно новое отношение, которого история архитектуры практически не знала. Достаточно сослаться на события в архитектуре двух минувших веков. Без литературного освоения архитектуры романтизмом невозможно было бы возрождение готики, без мифологических программ и литературных манифестов авангарда едва ли был бы возможен взрыв архитектурных идей начала века. И если это так, то интереснейшей областью действительных новообразований нашей древней профессии оказывается сегодня взаимодействие словесного, концептуального, мыслительного, и физического, мускульного, живого переживания архитектуры. Если есть будущее архитектуры, то мне оно видится растущим из этой напряженной, драматической и полной тайн связи слова и дела. Но ведь по сути дела это не будущее, а настоящее архитектуры, ее сегодняшний день, и может быть, если следовать русскому языку, - подлинное, а значит и " вечное" содержание. Так в попытках ответить на сакраментальный вопрос, поставленный в заголовке статьи, мы пришли к одной из вечных тайн профессионального сознания. А что, если предположить, будто мы действительно обнаружили основание, способное стать опорой оптимистического видения архитектурных перспектив? Ответ на этот вопрос требует времени и нового витка рассуждений. Во всяком случае есть надежда, что судьба архитектуры не фатальна, и что она все таки зависит от интенсивности усилий исторической и теоретической мысли, творческой интуиции и критического самосознания.
   

 

Современный толковый словарь изд. «Большая Советская Энциклопедия»
(онлайн версия)

Современный толковый словарь изд. «Большая Советская Энциклопедия»

Конец формы






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.