Глава 13 Какими бывают коллеги, или О пользе личной гигиены в сделках с недвижимостью

Июнь — июль 1998 года

Эту клиентку я нашла на Мальцевском рынке. Света торговала овощами. Покупая помидоры, я разговорилась с ней о погоде, потом разговор перешел на цены и закончился обсуждением ее планов на будущее. Света собиралась вернуться домой, в провинцию. Отец состарился, начал болеть и звал ее обратно, в Бокситогорск — маленький городок в Ленинградской области. Пятнадцать лет она прожила в Петербурге, но завоевать город не удалось. Проработав несколько лет дворником, Света получила комнату, которую она приватизировала и собиралась продать. Комната находилась в доме рядом с рынком.

Через неделю Света позвонила, и мы договорились о встрече. Приехав к новой клиентке, я осмотрела квартиру. Сорокаметровая комната впечатляла. По потолку вился лепной бордюр из листьев, на розетке вокруг люстры, замазанной многочисленными слоями побелки, хоть и с трудом, но можно было разобрать узор из трогательных амурчиков и цветочных гирлянд. Двустворчатые двери с изящными латунными ручками утратили былое великолепие, но выглядели внушительно. Солнце заливало комнату светом через два высоких окна.

Всего в квартире было девять комнат. Бесконечный коридор уходил вглубь дома, огромная кухня была заполнена колченогими столиками и разномастными шкафчиками. Жильцов было немного, некоторые из них по месту прописки не проживали. Оставшиеся мелькали в недрах квартиры как серые тени. Было тихо.

Мы обсудили цену. Решено было продавать комнату за 10 000 долларов. Сумма для тех времен внушительная. Для комнаты в многокомнатной квартире это было немало — чем больше квартира, тем ниже цена метра.

— Вы готовы подписать договор? — спросила я Свету.

Она неожиданно замялась.

— Знаете, я тут уже договорилась о встрече еще с одним агентом. Девушка должна подойти вечером. Я, конечно, договор подпишу, но позже. Поговорю с ней, неудобно отменять встречу. Да и с сестрой хотелось бы посоветоваться, она вечером обещала прийти. Я вам завтра позвоню.

Я попрощалась и ушла. Торопясь на встречу со Светой, я не успела посмотреть двор, поэтому туда я и направилась перед возвращением домой.

Дом, в котором жила клиентка, был чрезвычайно интересен. Собственно, строился он как комплекс из двух домов (улица Некрасова, 58–60) в 1912–1917 годах. Проект создавали архитекторы Э. Ф. Виррих, А. И. Зазерский, А. Ф. Бубырь, Н. В. Васильев. Это был жилой комплекс Бассейного товарищества собственных квартир.

Улица Некрасова (до 1918 года — Бассейная) возникла в первой трети XVIII века и вела к бассейнам, отрытым для подачи воды к фонтанам Летнего сада (отсюда прежнее название). На месте этих бассейнов в 1885 году был разбит Греческий (Некрасовский) сквер.

Говоря современным языком, дом был кооперативным. Для Петербурга, который изначально строился как город доходных домов, это было совершенно нетипично. Парадные лестницы, интерьеры дома и внутренние дворики были великолепны.

Но это великолепие давно ушло в прошлое. Пространство между домами еще сохраняло некоторую претензию на респектабельность — палисадник с остатками кованой решетки, но внутренние дворы ужасали своей обшарпанностью. Во дворе 58 дома, открывавшемся через арку прямо на Мальцевский рынок, у глухой стены стояла огромная помойка. Видимо, она когда-то горела. Стена — тыльная часть соседнего семиэтажного дома — была черной от копоти до самой крыши. Груды мусора, вываливавшиеся из баков, довершали картину. К счастью, окна комнаты Светы выходили на улицу.

Я зашла в другой подъезд и поднялась на лифте на последний этаж, чтобы посмотреть на комплекс зданий сверху, из окна лестничной клетки. Мрачный колодец двора оказался глубоко внизу, перед глазами были крыши, трубы, окна мансард. На некоторых подоконниках снаружи стояли цветочные ящики, утопавшие в пламени цветущих настурций и бегоний.

— Представляешь, там на крыше цветник! — рассказывала я сыну, вернувшись с просмотра.

— Подумаешь, цветник, — снисходительно сказал ребенок. — Люди на крышах огороды устраивают и кур разводят. Сам видел.

— Как это — кур разводят? — удивилась я.

— Строят курятники и разводят. Свежие яйца к завтраку обеспечивают. Еще голубятни устраивают. И вообще, по непроверенным данным, на крышах Петербурга живут две лошади, — добил меня сын осведомленностью и гордо удалился в свою комнату.

На следующий день мы встретились со Светой снова. В гостях у нее была ее сестра, которая хотела присутствовать при подписании договора. От нее я услышала рассказ о событиях предыдущего вечера.

К ним пришла агент из другого агентства. Сообщение Светы о том, что она решила подписать договор с агентством «Адвокат», в котором работала я, было для девушки полной неожиданностью. Она шла к клиентке, считая, что сделка у нее уже в кармане. Узнав неприятную новость, она, видимо, решила бороться за клиентку до конца.

— Агентство «Адвокат»? — спросила она с деланым удивлением. — С этим агентством работать нельзя. У него очень плохая репутация. Нам руководство запрещает проводить с ними сделки — они там все сплошь жулики. Останетесь без комнаты и без денег.

Света, несмотря на долгую жизнь в большом городе, сохранила провинциальную доверчивость и наивность.

— Плохое агентство? — испуганно спросила она. — А Татьяна не показалась мне мошенницей.

— Все мошенники похожи на честных людей, — отрезала агентша. — Так маскируются, что не отличишь.

Света колебалась, виновато поглядывала на сестру, вздыхала и не могла принять решение. Сестре девица активно не понравилась.

— Мы подумаем и вам позвоним, — сказала она агентше и вежливо, но твердо выпроводила ее за дверь. — Врет эта девушка, как птица летает, — подытожила она результаты переговоров.

— А вдруг не врет? А вдруг и правда плохое агентство? Дыма без огня не бывает, — говорила Света, обсуждая ситуацию с сестрой.

— Нет тут никакого дыма, а есть сплошное вранье. Сделка еще не началась, а она уже пытается тебя обмануть. Что ж тогда дальше будет?

— А если она права?

— Да у нее глаза бегают, и в лицо она боится смотреть.

— Может, все-таки с ней договор подписать?

— Даже и не думай. С этой девушкой хлебнешь проблем.

Дискуссия тянулась долго. Наконец, устав спорить, сестра привела последний аргумент.

— Да у нее, у нее… ноги грязные! — в сердцах сказала она про не понравившуюся ей девицу.

Как ни странно, этот довод оказался решающим. Света согласилась с сестрой. Договор был подписан с нашим агентством. Я дала комнату в рекламу. Звонков последовало мало — цена была высока.

Наконец нашлись покупатели: Юля и Саша — молодая пара с грудным ребенком, студенты Мухинского училища. Деньги они заработали, рисуя акварели с видами Зимнего дворца, Петропавловки и Спаса-на-Крови. Акварели продавались на Невском проспекте и на сувенирном рынке у Михайловского сада.

— На квартиру нам все равно быстро не заработать, а жить негде, — грустно сказала Юля.

Саша, молчаливый парень, от которого каждый день в течение всей сделки пахло перегаром, кивал головой, соглашаясь с женой.

— Хорошо, что комната такая большая, — рассуждала Юля. — Есть место и для ребенка, и для мольберта. А соседей совсем не видно, потому что квартира большая. Надо покупать, как ты считаешь, Саша?

Саша кивал головой.

Аванс был внесен, нотариат прошел быстро. Получив документы с регистрации, Света поехала в Бокситогорск прописываться.

Правила прописки и выписки менялись за время моей работы несколько раз. На тот момент нельзя было пойти и выписаться просто так. Сначала надо было прописаться по новому месту жительства, потом документы спецпочтой отправлялись на прежнее место прописки, и только после их получения паспортный стол выписывал гражданина с адреса. Документы из области шли в Петербург от трех до шести месяцев, иногда теряясь по дороге безвозвратно. Тогда приходилось писать заявление и повторять всю процедуру. Факт прописки по новому месту жительства подтверждался справкой — формой № 9. Справка выписывается на обычном листе бумаги и заверяется невнятным оттиском печати. Подделать ее — раз плюнуть. Вздохнув, я решила перестраховаться и поехала в Бокситогорск поприсутствовать при получении Светой справки в паспортном столе. Всего-то 230 км туда и столько же обратно. Справка была получена, доставлена в Петербург, предъявлена покупателям. Света освободила комнату, передала ключи.

— Как вы думаете, мы правильно сделали, что купили эту комнату? — спрашивала меня Юля, подписывая акт сдачи-приемки недвижимости. — Ведь цены на недвижимость вряд ли упадут?

— Комната хорошая, а про цены не знаю, — честно сказала я. — За все время существования рынка недвижимости — с 1992 года — они не падали ни разу.

Никто не знал, что через полгода за 10 000 долларов легко можно будет купить однокомнатную квартиру в спальном районе.

До дефолта оставалось три недели.