К>1 4 страница

Ш имею в виду ту мудрость, которую мы развиваем во время ме- Вшии. Как мы делаем это? Как мы используем мудрость? Осозна-..^кормы своей гордости, тщеславия и привязанности в отношении Тий и воззрений, материального мира, традиции и учителя, а Те своих друзей. Это не значит, что мы думаем о том, что нам л привязываться или что мы должны избавиться от них. Это i не мудро, потому что мудрость это способность исследовать Рязанносгь, понять ее и отпустить, а не привязываться к идеям о о мы не должны ни к чему привязываться. Ногда вы слышите, как некоторые монахи, монахини или миря-говорят: «Ни к чему не привязывайся». Так мы привязываемся к ■ сию о том, что привязываться нельзя! «Я не буду привязываться -Иджану Сумедо. Я могу слушать наставления любого учителя. Я ■ г отсюда только для того, чтобы доказать, что я не привязан к Нкану Сумедо». Так вы привязываетесь к идее о том, что вам нель-иривязываться ко мне, что вы должны непременно уехать для то-Ичтобы доказать, что вы не привязываетесь, хотя ваша одерживать налицо. Это не очень мудрое поведение, не так ли? Вы просто

68

привязываетесь к чему-то другому. Вы можете поехать в Броквуд. ский Парк (община почитателей Кришнамурти, расположенная не-' далеко от монастыря Читёрст) и слушать лекции Кришнамурти, а' потом вы подумаете: «Я не стану привязываться к каким-либо религиозным условностям в виде поклонов, статуэток Будды, монахов, ' Кришнамурти называет все это чепухой. Он призывал не связывать-ся с такими вещами, потому что все они бесполезны». Так вы привя-1 зываетесь к мнению о том, что все религиозные условности беспо-] лезны, что вам не следует связываться с ними. Но это тоже привя-занность! Вы привязаны к мнениям и представлениям. Не важно, к чьим словам вы привязаны (к моим или Кришнамурти), все равно вь демонстрируете одержимость.

Итак, мы осознаем привязанность посредством мудрости. Эт значит, что мы должны не привязываться к какому-то другому мнению, а просто осознавать привязанность, что само по себе освобождает нас от морока наших личных привязанностей.

Поймите, что привязанность по-своему ценна. Когда мы учимся ходить, то поначалу просто ползаем на четвереньках, активно двига руками и ногами. Мать не говорит маленькому ребенку: «Не пере бирай руками и ногами, а встань и иди». И она не говорит ему: «Ты будешь всегда зависеть от меня. Ты будешь питаться от моей груди будет постоянно цепляться за меня. Всю жизнь ты даже на шаг н отойдешь от своей матери». Ребенку нужно испытывать привязанность к матери. Но если мать хочет, чтобы ребенок был всегда при-j вязан к ней, она поступает не очень умно. Если мы позволяем людям привязываться к нам для того, чтобы наделить их силой, и со временем они, став достаточно сильными, сами освободятся от нас, тогд^ это сострадание.

Условные формы мы можем использовать согласно времени пространству. Нам следует относиться к ним мудро и учиться у них, Мы должны не внушать себе, что нам не следует ни к чему привязываться, а быть в полной мере независимыми и самодостаточными. Буддистский монах по своей природе очень зависим. Мы живем на пожертвования мирян. Они приносят нам еду, шьют нам робы, дают нам кров, лечат нас. У нас нет денег, мы не готовим еду, ничего не выращиваем на полях - мы ничем себя не обеспечиваем. Мы полагаемся на доброту других людей, которые дают нам все, в чем мы нуждаемся. Люди спрашивают нас: «Почему вы не выращиваете себе еду на полях? Почему вы не хотите стать самодостаточными, чтобы не нуждаться в услугах окружающих людей? Вы можете стать независимыми!» В обществе высоко ценят самодостаточность, независимость, когда человек никому ничего не должен, когда он ни

го не зависит. И все же правила, согласно которым мы живем, *ал не я, а Готама Будда. Если бы спросили меня, то я, воз-ю, рассудил бы иначе, потому что в самом деле очень приятно самодостаточным человеком, выращивать капусту на неболь-участке земли, жить на собственные, пусть и небольшие день-It своей личной хижине отшельника, чтобы можно было сказать:

i нуждаюсь в вас. Я независим, свободен и самодостаточен». |огда я принимал посвящение в монахи, я все-таки не совсем хо- т понимал, куда иду. Со временем я понял, что поставил свою |нь в полную зависимость от других людей. Мои родители были ■ осаксами, они относились к среднему классу, были самодоста-ТЫми и придерживались философии полной автономии, опоры Собственные силы. В США это явление называют синдромом бе-Ъшглосаксонских протестантов: «Мы не похожи на жителей юга)пы, которые полагаются на своих мам. Мы полностью незави-■ от родителей. Мы протестанты, не признающие папу римско-мы не работатствующие прислужники». Чернокожие американ-1- eiне могут жить на иждивении государства, но если вы белый, росакс, протестант, значит вы «сливки» общества - вы лучший. возрасте тридцати двух лет я поехал в буддистскую страну и посвящение в послушники. В Таиланде послушниками ста-: я маленькие мальчики, поэтому мне пришлось все время си-мальчишками. Я был взрослым, высоким мужчиной, но мне [Юдилось сидеть и есть в одной линии с детьми, и я очень сму-Я был вынужден надеяться на доброту людей, которые дава-le еду, я не имел права обладать собственными деньгами. Я ду-чем смысл этого правила? Какова его ценность? Чего доби-■ Будда? Почему он так поступал? Почему он не приветствовал 1ости моих родителей, белых англосаксонских протестантов?» ш затем я начал ценить благодатность правильной зависимости, река взаимозависимости. Для того чтобы снова научиться зави-других людей, нужно проявить смирение. Гордый, тщеслав-1еловек думает: «Я не хочу быть должным кому-либо». А мы ренно признаем свою взаимозависимость. Мы зависим от по-■ ников, мирян и младших монахов. Несмотря на то, что я в мо- Выре старший монах, я все равно завишу от остальных монахов. Вт момент всегда следует помнить в своей жизни, и не нужно кать негодование и возмущение, потому что мы признаем, что 1сегда зависим друг от друга, проявляем взаимопомощь. Такая симость основана на условностях и на материальном мире, на 1адательных и радостных отношениях. Даже если мы не Вуемся и не любим друг друга, мы все равно можем быть хотя бы pt'желательными, можем не мстить друг другу, можем никого не

70

дательными, можем не мстить друг другу, можем никого не мучить, Мы можем доверять друг другу.

Не ждите, что какое-то общество сможет с помощью соверше

ствования своей организационной структуры стать совершенны

Это всего лишь условная форма. Как и все остальное, она неудов.

творительна, если мы хотим обрести в ней полное удовлетворен? *

Любой учитель, к которому вы привязаны, неизбежно разочару

вас в чем-то. Даже если некто стал святым гуру, он все равно ког;;

нибудь умрет. Может статься, что он откажется от монашеско!

сана и женится на молоденькой девушке. Может случиться чт

угодно! Если почитать историю, то можно узнать много пример

разочарования в религиозных идолах! Когда, я был молодым мона

хом и еще жил в Таиланде, то часто думал о том, как я поступлю

если Аджан Ча вдруг заявит: «Буддизм это сплошное притворство

Я больше не желаю иметь дело с этой ерундой! Я намерен сбросить)

с себя монашескую робу и жениться на богатой женщине». Что бы я

сделал, если бы услышал, как один из самых уважаемых ученых меч

нахов Таиланда Аджан Буддхадаса сказал: «Я зря вляпался в будди-j

стское мошенничество. Теперь я буду христианином»?

Как бы я поступил, если бы Далай-лама перестал быть монахом и женился на богатой американке? Что бы я сделал, если бы мои това-1 рищи неожиданно сказали, что они хотят уехать домой, потому что! больше не желают отказывать себе в простых радостях жизни? А| если бы все послушники закричали, что им надоела дисциплина? А] если бы монахини начали путаться с послушниками? Что бы я сделал?

Разве мое монашество зависит от поддержки и преданности Буд> де всех окружающих меня людей, от заявлений Аджана Ча или Далай-ламы? Разве моя практика медитации зависит от чьей-то поди держки? Разве другие люди обязаны исполнять мои ожидания? В таком случае мою практику было бы легко разрушить, не так ли?

Когда я был младшим монахом, то часто думал, что я должен ве-| рить в свое интуитивное чутье и не обращать внимание на то, одобн ряют ли мой выбор другие люди. В жизни я часто мог разочароваться в своем выборе, но я постоянно анализировал свое состояние, а не искал внешние опоры. Я верю в то, что делаю, поскольку сам понял! правоту моего духовного пути, а не потому, что я нуждаюсь в поддержке и одобрении других людей и пока что получаю все это. Вы должны спрашивать себя о том, стали ли вы монахом или монахиней потому, что я или кто-то еще призвал вас к тому? Может быть, вы надеетесь что-то обрести в будущем, получить награды или еще что-то в этом духе? Вы полны решимости достичь истины?

Вогда остановитесь на какой-то условной форме и доведите ее до разума, чтобы проверить, как далеко вы можете пойти, а не про падайте духом, когда у вас все валится из рук, когда вы разочаровываетесь во всем на свете. Иногда в монастыре Ват Пах Понг внешняя жизнь надоедала мне до такой степени, что я не желал видеть физиономии окружающих монахов, и не потому, что они делали что-то не так, просто я падал духом и воспринимал картину

ш только в мрачных красках. Тогда мне было необходимо ис-

Ьвать свой путь, а не просто верить в него, потому что человек

Вит даже самое невыносимое для того, чтобы понять, что в прин-

он способен стерпеть что угодно.

ы здесь не для того, чтобы найти своего учителя, нужно быть 1ым учиться у чего угодно: у крыс и комаров, у духовных учи-и у людей, страдающих депрессий, у тех, кто разочаровывает и у тех, кто никогда не подводит нас. Мы не пытаемся искать шенство в условных формах, пусть и в учителях. прошлом году я поехал в Таиланд и узнал о том, что Аджан Ча но болеет. Это уже не тот полный энтузиазма, веселый и милый (овек, которого я видел раньше. Я видел, что передо мной сидит Ъй мешок с костями и плотью, и думал: «Жаль, что Аджан Ча |5ильно сдал. А ведь он мой учитель, и я не хочу, чтобы он был м жалким. Мне хочется видеть прежнего Аджана Ча, который сказывал мне разные байки и притчи, а потом я пересказывал их им товарищам». Вы бы спросили: «Помните ли вы о том, как ан Ча сделал такое-то мудрое замечание?» А монах другой траки отозвался бы: «А наш учитель говорит по-другому». И тогда вйчали бы спорить, чей учитель мудрее. Когда ваш учитель сидит чИщком виде, вы вздыхаете: «Ой, ой, ой... Наверно, я выбрал не Щ учителя». Но желание выбрать лучшего учителя, который нико-Тк подведет вас, это все то же страдание, не так ли? Буддизм подчеркивает, что важно учиться как у живых, так и у Шъых мастеров. Когда Аджан Ча умрет, мы все равно сможем ^К> ся у него, хотя бы созерцая его труп! Вы можете сказать: «Я не ^Ш, чтобы Аджан Ча превратился в труп. Я хочу, чтобы он всегда Ьл кипучим, обаятельным человеком с большим чувством юмора, ■ орого я знал двадцать лет назад. Я не хочу, чтобы он стал разла-■ ощимся трупом, из глаз которого лезут черви». Скольким из вас ■ идется по нраву созерцание трупов своих любимых, когда вы Помните их в самом расцвете сил? Например, моя мать запомнила Ьня семнадцатилетним юношей, который только что закончил ■ еднюю школу, одетым в рубашку с галстуком, с аккуратной при-Ьской. Вы видели глянцевые фотографии, сделанные в фото-студии

72

- на них люди выглядят лучше, чем в действительности. Как раз та кая моя фотография висит в комнате моей матери. Всем матеря хочется, чтобы их дети всегда были опрятны и хорошо причесаны^ Но что произошло бы, если бы я умер и стал гнить, если бы в мои» глазницах копошились личинки? Что случилось бы, если бы шн! сфотографировали, и мой новый портрет принесли моей материл Эта фотография была бы ужасной. А если повестить ее рядом с фо4 тоснимком, на котором мне семнадцать лет? Но это все равно, чта удерживать в памяти образ Аджана Ча пятилетней давности, а потои увидеть его в нынешнем состоянии.

В качестве предмета медитации вы можете взять собственную жизнь. Вы размышляете о своей жизни, извлекаете из нее уроки, а на требуете, чтобы ваши учителя, дети и родители всегда оставались л своей совершенной форме. Мы выставляем им такое требование,! когда не обращаем на них никакого внимания, не изучаем их, а про-^ сто держимся за некое представление. Мы цепляемся за туманный образ, в котором никогда не сомневаемся.

Человек, практикующий медитацию, понимает, что учиться мож-1 но у чего угодно, если мы хотим уметь сосуществовать с успехами и| неудачами, живыми и мертвыми, приятными воспоминаниями я разочарованиями. Чему же мы учимся? Тому, что в нашем уме просто возникают определенные условия. Мы сами что-то создаем, а] потом привязываемся к этому. Все, к чему мы привязаны, ввергнет нас в отчаяние и смерть. Таков конец всякого начала. Мы учимся у самой жизни. Мы извлекаем уроки из печали, горя и разочарования. Так мы можем освободиться. Мы можем позволить своей жизни гармонировать с законами Природы и свидетельствовать свое бытие, тем самым освобождаясь от ложной убежденности в том, что мы неразрывно связаны со своим смертным телом. Таким образом, все условия ведут нас к Необусловленному - даже наши печали и горе-1 сти приводят нас к пустоте и освобождению, если мы проявляем терпение и смирение.

Порой жить легче, когда у тебя немного вариантов. Если же человек может выбрать любого из целого ряда замечательных духовных учителей, он переживает сильное разочарование, выслушав фантастическую мудрость, которая изливается из множества самобытных гуру. Но даже самые мудрые учителя, самые разумные люди современного мира это всего лишь условия нашего ума. Далай-лама, Аджан Ча, преподобный Буддхадаса, Папа Римский, Архиепископ Кентерберийский. Маргарет Тэтчер - все эти люди представляют собой не что иное, как условия нашего ума. А все эти условия (ненависть, любовь и прочее) приводят нас к Необусловленному, если мы

73

1ивы, если сохраняем выдержку и желаем увидеть мудрость. может показаться, что проще поверить в то, что я сказал, чем iСостоятельно разбираться в этом вопросе, но вы не вырастите в Hdbhom отношении, если будете просто на веру принимать мои Ш. Мудрость, которую я нахожу в своей жизни, обогащает лишь В|. Я могу вдохновить вас на мудрое поведение, но вы должны |мп искать для себя духовную пищу, а не слепо верить всему, что я ■ Орю вам.

■ уддистский Пугь это каждый раз исключительно самостоятель-'■ путь человека к истине. Постигая истину, мы возвращаемся к шим себе. На своем духовном пути мы оглядываем свою жизнь, а Прячемся за преданностью конфессии, не тешим себя надеждами, 'Ьсольку такое поведение лишь ухудшает наше положение. I Итак, подумайте о том, что я сегодня сказал вам. Не верьте мне

£ рюво и не отвергайте все сгоряча. Если у вас есть какие-то пре-(еждения. мнения и воззрения, в этом нет ничего плохого. Глав- Ш- осознать все это как предрассудки, условности своего ума, и ГШься на собственном опыте. J 8. Постижение ума

\8. Постижение ума

■ лекция в монастыре Читёрст, 1982 г.)

Иногда человек учит медитации, он все время повторяет одно и то Bio делать это необходимо, потому что мы склонны постоянно Вабывать, поэтому приходится напоминать себе. Уясните себе, iHfbi все забываем. Если вам нечего помнить, значит вам нечего ■ ывать. Итак, в медитации мы переходим туда, где нечего помнить ■ бывать. В принципе, это не небытие, а погружение в свой центр, Лнание высшей, не обусловленной реальности. Осознание это не приобретение. Вы не достигаете самореализа-ищВы осознаете то, что всегда было у вас, но что вы никогда не |.вчали. Медитация это тоже не процесс приобретения. Мы здесь Щля того, чтобы становиться Буддами, бодхисатвами, араханта- Тли еще кем-то. Вы не должны пытаться обусловливать свои умы [буддистский лад. Может быть, вы думаете, что вы должны позволь кому-то «промывать вам мозги», отказаться от своих христиан-IX воззрений и учиться думать как буддист, носить робу, уподобься Будде, вставлять в свою речь разные палийские слова и назы- Щк> себя буддистом. Так вы просто наденете другую маску, не так ml Вы будете играть другую роль. Итак, цель нашей медитации за-Иочается не в том, чтобы стать «буддистом».

74

Что мы осознаем? Задумайтесь о слове «осознанность». Вы что-то осознаете, признаете, постигаете, получаете прямое знание о высшей истине... Что мы подразумеваем, когда говорим о высшей истине? Мы можем применять термины «Высшая Истина», «Дхарма» (на санскрите), а можем использовать палийский термин «Дхамма». Мы можем говорить об Абсолюте, о Боге. Человек применяет то слово, к которому привык. Фраза «Высшая Истина» может показаться вам слишком интеллектуальной и не настолько вдохновляющей, как слово «Бог», но мы больше не играем терминами. Мы не щепетильны в отношении терминов, которые употребляем. Мы здесь не для того, что найти совершенное слово, чтобы описать то, что не нуждается в описании, что на самом деле и невозможно описать, но можно лишь осознать. Нам нужно лишь наилучшим образом применять терминологию, которая уже есть у нас, потому что главное - не выбрать самую точную терминологию, а вовсе выйти за пределы термина, достичь подлинной самореализации! Мы осознаем одновременно Высшую Реальность, Бога, Абсолют и прочие синонимы этого понятия!

На уровне религиозного символизма, условности, мы можем проводим время, жонглируя такими терминами, как «буддистское воззрение», «буддистская дхамма», «христианский Бог». Так мы будем рассуждать о тонких оттенках и полутонах разных терминов. Но ради чего все это? Если человек еще что-то не постиг, он уподобится слепцам, которые описывают слона (автор подразумевает притчу Будды о группе слепых, которые пытаются точно описать слона. Каждый человек ощупывает определенную часть слона - ухо, хобот, ногу и т.д., - поэтому ошибочно считает слоном лишь его отдельную часть - прим. ред.). Не то, чтобы мы нуждались в совершенном! термине или самом точном описании... Но нам обязательно нужно| намерение постичь реальность, безупречное намерение, сильная жажда истины, которая и приводит нас к самореализации, к постижению истины, Дхаммы.

Итак, если вы уже испытываете такую жажду, тогда вам не нужн но бродить по свету в поисках истины. Мы слышали достаточно занятных историй о религиозных странствиях, о духовных искателях,, которые уходили в Гималаи. Они искали какого-нибудь святого, ко-] торый жил в пещере. Они искали мистика, отшельника, араханта, который жил в уединении где-нибудь в глубине долины или на гор-: ном утесе и знал истину. Мы должны найти такого человека, потому что он может стать нашим учителем, и тогда он передаст нам истину. В нашем уме возникает романтическая картина встречи со своим учителем. Мы карабкаемся по склону уединенного гималайского

75

■ feca. Дышать нам все труднее, потому что воздух становится раз-■ женным. И вот перед нами предстает великий гуру. Его взор лу-■ ст, он изливает на весь мир любовь. «Наконец-то, ты пришел ко |ilie!» - радуется мастер. На этом уровне религиозных баек мы мо-|> ем придавать своему духовному поиску романтический ореол, но Иклинное странствие ведет внутрь самого искателя. Как же мы по-

Иужаемся в себя, путешествуем внутрь?

1 Мы начинаем искать высшую реальность, вглядываясь в себя, как

■ то что-то найдем там. При этом мы думаем: «Главное - медити-

Кать. Мне не нужно ехать в Индию, все это чепуха. Мне не нужно

Иираться на Гималаи. Я могу просто медитировать и найти истину

■ самом себе». Сама по себе такая идея замечательная, но что же та-

Ве истина? Что вы ищете?

«Чрбъективна ли истина? Обладает ли она качеством, которое мы Южем осознать? Мы называем религиозное странствие стремлением к Ниббане. ^ш круто меняем свой жизненный путь: удаляемся от чувственного шра и приближаемся к Необусловленному. Это странствие очень ■ кого свойства. Вы не сможете совершить его волевым усилием, Июжете сказать: «Я непременно достигну просветления» и тут же Нгичь его. «Я обязательно избавлюсь от своих недостатков, от К паразитов ума, - уверяете вы себя. - Я стану просветленным!» Июди, которые самозабвенно рвутся к просветлению, как прави-Иходят с ума. Когда-то я знавал одного такого монаха - он попал ^ихиатрическую клинику. У него был титул «маха», который Ъдетельствовал о том, что он сдал все буддистские экзамены. Этот Пек забрался на вершину горы, засел там в маленькой хижине и ^кричать из-за двери: «Я не выйду отсюда до тех пор, пока не игну полного просветления». Но вышел он из хижины не про-ренным, а абсолютно сумасшедшим! Итак, если ваш духовный шс - результат волевого усилия, если его питает тщеславие, тогда Попадете в психиатрическую больницу. Ваша психика не выдер- Ш напряжение, и вы сойдете с ума. Тщеславие заведет вас в тупик, " Иетет вас в сложный клубок безумия, который не позволит вам Всть мир и который будет очень трудно распутать. Итак, мы ме-• Ифуем не для того, чтобы чего-то достичь или от чего-то изба-Нкся, а чтобы осознавать реальность. 1Что же мы можем осознать сейчас? Что же мы можем осознать в Г самый миг? «Я ищу Высшую Реальность на протяжении всей ации, но не могу найти ее», - говорите вы. В настоящий мо-вы можете узнать состояние своего ума: возбуждены ли вы, ные ли у вас мысли, гневаетесь ли вы. Может быть, вы огорчены,

76

вам скучно, вы испуганы, сомневаетесь, не уверены в себе или еш.е что-то? Вы можете ясно понять, что в настоящее время происходит в вашем уме. Сейчас вы осознаете условия своего ума: страх, сомнения, тревоги, какие-то желания. И вы понимаете, что все это преходящие состояния.

Если вы чего-то боитесь, то попытайтесь ухватить свой страх. Удержите его, чтобы он стал постоянным условием вашего ума. Выясните, сколько времени вы можете оставаться в состоянии страха, Определите, можно ли назвать страх Богом, Высшей Истиной. Вы можете видеть свой страх. Когда я напуган, я осознаю свое состояние. Да, я боюсь, но, когда я честно признаюсь себе в своем страхе, уменьшается его способность морочить меня. Страх имеет надо мною власть, только когда я сам наделяю его силой.

Откуда у страха такая власть над нами? Он искажает картину мира, преувеличивает опасности нашего положения. Страх кажется нам огромным неясным пятном. Мы пускаемся наутек, и тогда он берет большую силу над нами.

Чудовище страха набирает мощь, когда мы реагируем на него так, как ему нужно. Вот к нам приходит страх... Это яростное, ужасное чудовище. Оно хмурится и скалится, показывая клыки. Вы кричите: «Боюсь! Помогите!» и бежите от него. И тогда это чудо. вище ухмыляется: «Вот молокосос».

Если вы осознаете чудовище, то одновременно понимаете, что оно представляет собой условие, и только. И не важно, что у него яростный, ужасный вид, все равно оно бесплотно. Просто поймите что вы находитесь в состоянии, которое сами же считаете ужасаю! щим. Вы изучаете свое чувство страха и понимаете, что страх это просто ментальное заблуждение, самовнушение. То же самое верц0 в отношении любого желания. Мы алчем чего-то, и вожделенный предмет приобретает в наших глазах более высокую ценность, чем j него есть на самом деле. Медитация это прорыв, разрушение илл^, зорного мировосприятия путем осознания условий своего ума. 1ц. понимаем, что наши состояния изменчивы, неудовлетворительны пусты от самобытия, не имеют души, самости - они просто прцх0 дят и уходят. Вы начинаете дистанцироваться от своих мыслей чувств, теперь вы чувствуете в себе пространство, промежуток, п временем состояния, которые прежде полностью овладевали вамц, «съедали» вас, удаляются от вас. Теперь вы смотрите на них как ^ что-то отдельное от вас.

Медитация это постоянное осознание условий ума в их подЛ(1 ном виде и качестве. Невежественный человек не понимает это. £ ^ кажется, будто он и есть условия своего ума. Он может подум^

77

не должен переживать подобные состояния, что нужно навязы-себе что-то другое. Если вы большой идеалист, тогда вам захо-гся быть добродетельным, святым, интеллигентным, благородным, мужественным, лучшим среди людей. Вы думаете: «Я хочу «ить благородным, порядочным человеком». Хорошо, что у вас есть деал, что вы стремитесь развить благородство, мужественность, Мягкость, сострадательность.

I Все это замечательные идеалы, но вам все равно приходится ^алкиваться с реалиями мирской жизни. Мы замечаем, что поддайся гневу, раздражению, ревности, жадности. Порой мы начинаем королю думать о знакомых людях. Если бы мы были совершенны, никогда не вынашивали бы в себе подобные мысли и чувства. Мы «аем: «Я очень далек от достижения идеала совершенного муж-1ы (женщины), я никчемный тупица, полное ничтожество!» По-iy же вы так думаете? Потому что условия eaoiero ума не всегда гветствуют идеалу. Иногда вы мужественны и великодушны. зой вы замечаете, что совершаете прекрасные поступки, ведет бесстрашно. Но случается, что мы ведем себя абсолютно про-иголожным образом. И мы удивляемся: «Почему мне на ум при-f такие подлые мысли? Если бы я был поистине добродетельным, |ршкогда не думал бы так дурно о других людях». Согда мы не пытаемся стать кем-то, то можем осознать, что мы pro переживаем некие состояния ума. Мы можем переживать Вородство, смелость, мужественность, слабость, малодушие, |лость и тупость, все равно это лишь условия, которые зависят от шх разных факторов, которые мы не можем предсказать, и кото-

Е^т мы не в силах управлять. Начните осознавать, что на условном ■ не самсары любая мелочь влияет на весь окружающий мир. Ьшсленно утверждать: «Я полностью отстранюсь от всего на i Be, чтобы на меня ничто не влияло», потому что каждое событие исЬеменно меняет ход вещей. На условном уровне мы можем лишь иови-ать, осознавать, хотя выбор у нас есть. Мы можем использо- •«вйое тело для совершения добрых, а не дурных поступков - вот i шы можем выбирать. Если вы внимательны и мудры, то искусно тввьзуете свое тело и речь, доброжелательно относитесь к другим ■ \|Вствам и земле, на которой живете. Вы живете искусно, прояв-" •■ доброту, сострадание, милосердие и высокую нравственность.

V уме могут происходить самые разные процессы. В нем может ы 11 возникнуть желание убить кого-то. Но вы не реализуете на •г Вике эти ментальные побуждения, а просто осознаете их. Вы 1 Нге осознавать, что это всего лишь условие, а не вы сами, не ва-" ШЧНая трудность. Вы когда-нибудь хотели кого-нибудь убить? У

78

меня возникало такое побуждение. Я понимаю желание убить. Я ни когда никого не убивал, об этом даже говорить не приходится, но у меня действительно возникали мысли об убийстве.

Откуда же приходят эти мысли? Может быть, во мне что-то прогнило, и поэтому я должен начать беспокоиться? Может быть, природная склонность ума приводит к возникновению желания покончить с кем-то, если вы чувствуете к нему сильную неприязнь? Вообще-то, природа предусмотрела в человеке такой механизм, он и поныне действует в нас. Животные убивают друг друга. Если вы проведете в настоящем лесу ночь, то не раз услышите крик жертвы, на которую напал хищник. Например, кролик кричит, когда лис хватает его клыками за горло.

Убийство это природная склонность, в нем нет ничего ненор мального. Но нравственный и ответственный человек, ступающи по духовному пути, может ощущать в себе побуждения к убийству но он не должен реализовывать их. Нам следует ясно осознавать, чт эти побуждения представляют собой условия ума. Говоря об ocoi нанности, я хочу сказать, что вы просто понимаете, что таковы ус ловия ума, и не создаете себе трудности, не усложняете свою жизн такими замечаниями: «У нас не должны возникать подобные побуж дения» или «Я скверный человек, потому что в моем уме возникл дурное побуждение». Тогда в вас будет развиваться невроз. Мы про сто ясно осознаем действительное положение вещей, потому чт лишь свою ситуацию мы можем понять непосредственно, без отвл ченных рассуждений и пустых верований.

Это и есть самореализация, не так ли? Вы постигаете обусло ленное и необусловленное.

По мере нашего примирения с обусловленным (вместо того чт бы заблуждаться, беспомощно реагировать на условия, погружать в них, отвергать или уничтожать их), мы осознаем Необусловленно пространство ума. Вы полагаете, что условия определяют все. Ц условия откуда-то возникают, не так ли? Они непостоянны - откуд же они приходят и куда уходят? Вы наблюдаете за ними и постепе; но начинаете переживать пустоту или цельность, или Необусло ленное - вы можете применять любой термин. Мы говорим о Н обусловленном, то есть о том, что не рождается и не умирает.

Такова самореализация тех, кто постиг реальность. Обусловлен ное это реальность, но качество или внешнее проявление услови; это не реальность, высшая реальность. Это всего лишь условная ви димость, восприятие жизни на привычном, условном уровне. Буддй стекая медитация это практика осознания своего поля Будды черв понимание жизни, как она есть, когда вы непосредственно пережи

79

с боль в колене, экзальтацию, какие-то другие чувства, мысли,

минания или пустоту... не цепляясь, не выбирая, ни к чему не