Глава 1. Шталаг 372 в годы войны и в наши дни

Всем нам кажется, что мы отлично знаем историю, что и как происходило 70 лет назад. Но это не так! Сколько ещё осталось памятников неизвестным солдатам, неизвестных имён, неизвестных судеб. Мы до сих пор утопаем в неизвестности.

В 2015 году исполняется 70 лет со времени окончания Великой Отечественной войны. Сотни тысяч томов специальной, научно-популярной, художественной литературы описывают события тех дней: сражения армий, боевые вылазки партизан, деятельность подпольщиков, будни военных госпиталей, подвиги тружеников тыла. И лишь крошечная часть страниц рассказывает о людях, по воле судьбы оказавшихся в фашистских застенках. Нам известны история героя повести Михаила Шолохова «Судьба человека», малолетние пленники из книги «По ту сторону», да подвиги Мусы Джалиля и генерала Карбышева.

По воле Иосифа Сталина, бывшего Верховным главнокомандующим, в нашей стране все пленные были приравнены к предателям, об этих жертвах войны даже говорить было не принято. 16 августа 1941 года Ставкой Верховного главнокомандующего был издан приказ № 270 «О случаях трусости и сдаче в плен и мерах пресечения таких действий». В этом приказе значилось «Сдающихся в плен считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших Родину; таких дезертиров расстреливать на месте... Попавшим в окружение сражаться до последней возможности, пробиваться к своим. А тех, кто предпочтет сдаться в плен, уничтожать всеми средствами, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственных пособий и помощи» [1]. Как видим, выявлять имена погибших в плену, увековечивать их память, было опасно по политическим соображениям - неблагонадежными признавались и семьи погибших в плену. (Не по этой ли причине пленные не указывали имена своих родных и места их жительства? У многих такие записи отсутствуют в лагерных картах узников, пленные знали о приказе № 270.) Сталинские органы госбезопасности (НКВД) держали на контроле выживших в фашистских концлагерях. Избежавшим смерти в немецких застенках такой контроль стоил отправки в советские лагеря. В лучшем случае - метки в личном деле, запрещавшие считать военнопленных участниками Великой Отечественной войны. Поисковых и исследовательских работ по выявлению имен погибших в плену не проводилось.

Ситуация после смерти Сталина (1953 г.) не изменилась: о пленных и их численности продолжали умалчивать. А ведь только в первые полгода войны в фашистский плен было взято более 2, 5 млн. граждан СССР. С развалом Советского Союза положение изменилось. Указ «О восстановлении законных прав российских граждан - бывших советских военнопленных и гражданских лиц, репатриированных в период Великой Отечественной войны и в послевоенный период», который был подписан Борисом Ельциным и вступил в силу 24 января 1995 года. С этого момента о них можно было помнить, говорить, скорбеть, а государство должно было восстановить их в правах, хотя бы посмертно, и позаботиться об их близких. [3] Но многое ли изменилось за прошедшие 18 лет?!

Псков взят группой фашистских армий «Север» 9 июля 1941 г, то есть на 17 день войны. По всему городу немцы рассредоточили свои концлагеря. В них содержали сотни тысяч контуженных, больных, раненых, измученных людей. Очевидцы свидетельствовали, что «с первых же дней захвата города по улицам гнали колонны наших советских солдат, полуодетых и босых. Жуткую картину представля­ли собой эти несчастные страдальцы, двигающиеся как тени. Мы видели их, умирающих от голода, и не имели возможнос­ти оказать им посильную помощь. Здесь же на улице их избивали, пристреливали тех, которых покидали остатки сил и которые от истощения не могли дойти до лагеря». Только в концлагере в Крестах погибло 65 тысяч человек, а это количество, равное почти всему довоенному населению г. Пскова. А ещё были концлагеря в Песках, в Завеличье (Шталаг-372) [2, 13] Последний был одним из самых крупных тыловых лагерей северной группировки фашистских войск. Он занимал площадь около 700 на 1300 м и размещался на западной окраине Пскова, на территории военного городка бывшего Омского пехотного полка. В1930-х годах здесь квартировал 5-й кавалерийский корпус под командованием Рокоссовского К.К. Военнопленные и гражданские заключенные содержались в старых конюшнях, в каждой из которых были сооружены нары в три яруса. Пол был земляным, печные топки замурованы. Количество одновременно находившихся в каждой конюшне заключенных достигало 2 тысяч человек на площадь 84 на 23 м. А во всем концлагере число узников доходило до 100 тысяч человек. Помещения для пленных не отапливались, в зимнее время полураздетые узники погибали от мороза, умирали от истощения. Норма хлеба в день составляла 75 – 100 г. кормили заключенных в день 2 раза – утром (кружка воды и 75 г. хлеба) и вечером (баланда). По воспоминаниям очевидцев, даже кора с деревьев до высоты человеческого роста на территории лагеря была съедена [6, 13].

По воспоминаниям Малышевой, которая жила рядом с лагерем все годы оккупации, из каждого барака в сутки выносили по 50-60 мертвецов, по концлагерю за день смертность составляла до 2, 5 тысяч человек. Этому способствовал и непосильный труд, к которому принуждали узников. [13]

Военнопленные, использующиеся на тяжелых работах, подвергались глумлению и истязаниям. Они жили в положении обреченных на гибель. Их выгоняли на работу в сильные морозы в одних шинелях, надетых на голое тело. Если охранникам казалось, что обессиленные пленники работают без усердия, то фашисты-изверги заставляли их плясать. На живых людях обучали и собак... Каждый день в лагере погибали десятки людей. Но это были лишь эпизоды кровавого террора оккупантов; в лагере производилось и систематическое преднамеренное истребление людей. Трупы убитых военнопленных бросали в глубокие траншеи, которые гитлеровцы рыли на лагерной территории. Землей из рядом вырытой ямы засыпали траншеи. [2, 6]

На месте Шталага-372, на ул. Юбилейной напротив Мемориала освободителям Пскова, в обрамлении молодых елей в 1995 году установлен памятный знак из темно-красного камня. Надпись на камне звучит так: «Здесь на территории военного городка в период оккупации г. Пскова с 1941 по 1944 г.г. фашистами было уничтожено в концлагере 75 тысяч советских военнопленных и мирных жителей». (Приложение 2, рис. 11)

Чрезвычайная государственная комиссия (ЧГК), обследовавшая Шталаг 372 после освобождения Пскова, обнаружила на стенах конюшен несколько надписей c именами пленных, их адресами, местом и временем пленения:

- Чадов Аркадий Петрович, г. Кукша Свердловской обл., попал в плен 23.01.1943 г. под Демянском (Новгородская обл.). (Надпись на стене конюшни № 1).

- Здесь жили 700 военнопленных. (Надпись на стене конюшни № 2).

- Ахметов Сыадин, 1012 г.р., Кахахстан, Яны-Курганская обл., взят в плен 01.11.1943г.; Котороднов Василий Иванович, взят в плен 23 августа…; Нишанов Вайшимжан, Киргизия, 1893 г.р. 25 октября. В плену со 2 октября 1943 г. (Надписи на стене конюшни № 3).

Из них живым остался А.П. Чадов, он был освобожден 69-ой армией, о чем и сообщается в её донесении. [13]

Тяжелой, невосполнимой была потеря жизней многих тысяч псковичей, погибших в фашистских застенках. Немцы уничтожили тысячи жителей Пскова, но особенно жестоким было их отношение к советским военнопленным. Чрезвычайная государственная комиссия по расследованию злодеяний гитлеровских оккупантов определила число жертв гитлеровского террора в Пскове – 290 000 человек. В районе Пески, в полукилометре от улицы Советской Армии (бывшей Черехинской дороги), располагается братская могила жертв фашизма (приложения, приложение 2, рис. 12). В довоенное время на этом отдаленном от города месте был пустырь. Немцы устроили рядом с ним концлагерь. Здесь расстреливали советских патриотов. В братской могиле захоронено более 50 тыс. человек - военных и гражданских, мужчин и женщин, узников соседних лагерей.

... Зимой 1941/1942 годов в оккупированный Псков приехал эшелон с советскими военнопленными с Ленинградского фронта. Перед погрузкой в вагоны у них отобрали верхнюю одежду; вагоны, битком набитые людьми, наглухо закрыли. Несколько суток пленным не давали пищи, воды, двери вагонов не открывали. Заживо замурованные в вагонах люди погибали от мороза, истощения, психического перенапряжения. На путях между станциями Псков-I и Псков-II состав был разгружен. Среди окоченевших трупов попадались живые люди, однако всех их свалили в одну кучу и вывезли в Пески, где облили горючей жидкостью и сожгли. В эшелоне было около 7 тысяч человек. В годы оккупации Пскова в Завеличье на территории городской больницы №1 (теперь там находится областная больница) размещался так называемый госпиталь для военнопленных. В нем содержалось одновременно до тысячи человек, которые лежали в неотапливаемых сараях, гаражах и бараках на голом полу. Пищу раненым выдавали раз в 2-3 дня. Ни медикаментов, ни бинтов в " госпитале", разумеется, не было. Это гитлеровское учреждение служило совсем иным целям. Здесь фашисты проводили варварские исследования действий различных ядов на человеческий организм. Смертность раненых была очень высокой. Состав пациентов " госпиталя" обновлялся каждую неделю.

Изначально умерших пленников закапывали на территории больницы. Здесь было захоронено не менее 10 тысяч человек (приложение 2, рис. 15). Позже захоронения проводили в северной части Мироносицкого кладбища. Беспрерывно, зимой и летом, под охраной фашистских солдат военнопленные рыли на кладбище длинные траншеи и хоронили своих умерщвленных в " госпитале" и замученных в соседнем с ним концлагере Шталаг 372 соратников. [6]

В наши дни в Пскове есть четыре памятника узникам фашистских концлагерей на местах их расположения в годы Великой Отечественной войны: в Песках (название района города), на Мироносицком кладбище, на ул. Юбилейной (на территории Шталага 372), и в Крестах (район города). (приложение 2, рис. 10 - 14). Ни на одном из них не упомянуто ни одного имени погибших. Более того, территория концлагеря Шталаг 372, в котором погибло, по выше приведенным данным, 75 тысяч советских людей, активно застраивается высотными домами. Власти Пскова не обращают внимания не только на массовые протесты историков и общественности, но и на законодательные акты, запрещающие строительство на местах воинских кладбищ, по закону нашей страны здесь предусмотрены только мемориальные парки и скверы.

При закладке фундамента дома № 36 по ул. Юбилейной экскаватор поднял из котлована человеческие кости [10, 11]. Строители пытались скрыть этот факт, вывозили останки солдат в отвалы за город (Ваулины горы), но жители Пскова забили тревогу. На строительной площадке появились археологи и начали раскопки. Были обнаружены 6 ям-захоронений (приложения, приложение 2, рис. 16 - 21), из которых извлекли костяки бывших узников. Далее на стройплощадке работали поисковики из Югорска (такой поворот был явно выгоден властям, работу поисковиков не надо оплачивать, хотя закон возлагает обязанность по извлечению и перезахоронению останков людей на строительную организацию). Ими была открыта траншея с массовым захоронением военнопленных. Но отсутствие специальных знаний и навыков в области археологии привело к тому, что энтузиасты-поисковики организовали деятельность свою неправильно, на языке археологов устроили «свинорой». Останки-костяки были грубо расчленены – черепа в одну кучу – кости ног – в другую и т.д. (приложение 2, рис. 22). Эксгумации останков, которая также предусмотрена законом, не последовало. [7, 11] Поисковиками были обнаружены 2 солдатских медальона с половинками анкет, по которым «установили» имена погибших, они были идентифицированы как Александр Семёнов и Тази Хайретдинов, «останки последнего» даже забрал сын Фавис, приехавший к месту раскопок из Татарстана. Но, забегая вперед скажем, мы, изучая документы, не нашли в них указания на эти 2 имени. Имя Тази Хайретдинова вписано в Книгу памяти Татарстана, но не как погибшего в Шталаге 372, а как освобожденного из него. В правильности определения поисковиками имен погибших сомневаются и сотрудники Псковского государственного музея-заповедника. Из беседы со старшим научным сотрудником исторического отдела Мариной Николаевной Сафроновой мы узнали, что в обнаруженных анкетах можно было распознать только первые половинки фамилий, имен, места рождения. Там значилось Семен…, Алекс…, Ленин… В итоге, объявленный Александром Семёновым мог быть и Семененко, и Семенихиным, и Семеняном, и Алексеем, и не из Ленинграда, а, например, из Лениногорска, Ленинакана и т.д. Мы убеждены, что поисковики и здесь сильно поторопились, без тщательной проверки установили памятную плиту на месте перезахоронения. (Приложение 2, фото 23)

В итоге все извлеченные при раскопках захоронений на территории бывшего Шталага 372 останки (всего 293 костяка) были перезахоронены у подножия мемориала в Песках (район в Пскове) (приложение 2, рис. 24 - 25). Однако отметим, что это очень небольшая часть, большая часть траншеи, в которой работали школьники из г. Югорска, ушла под строящийся дом. Стоит отдать должное некоторым псковитянам, которые отказались от покупки квартир в доме № 36 по ул. Юбилейной, не пожелав жить на кладбище советских солдат.

Траншеи с захоронениями военнопленных на Мироносицком кладбище после войны были разровнены и поверх них произвели новые захоронения. Так пытались вычеркнуть из памяти десятки тысяч жертв фашизма. И хотя, по инициативе рабочих одного из заводов Пскова, в северной части кладбища на предполагаемых местах захоронений был установлен памятник (приложение 2, рис. 13), никто не может точно сказать, где же они были. Не потому ли фашизм в нашем отечестве, не смотря на все те страдания, которые он принёс на нашу землю, поднимает голову, что отношение наших соотечественников к памяти его жертв не выдерживает никакой критики?

Тему строительства жилых домов в столь неподходящем месте неоднократно поднимала областная газета «Псковская губерния» [10, 11], её бывший главный редактор Лев Шлосберг встречался и с моей бабушкой, и её «подругой по несчастью» Натальей Шевелевой – внучкой погибшего в Шталаге 372 Третьякова Павла Евнадьевича (приложение 3, рис. 30), и со мной во время наших посещений Пскова в 2011 и в 2012 гг. На страницах этой газеты были неоднократно опубликованы фотографии моего прапрадеда, так что фашистам не удалось стереть память о нём. Сейчас наша задача в том, чтобы эту память не смогли полностью уничтожить строительные компании Пскова, чтобы на территории бывшего фашистского концлагеря был открыт мемориальный комплекс, и с памятных плит его, как напоминание о тех страшных событиях, смотрели имена узников. Эти пожелания были высказаны нами и исполняющему обязанности главе города, ныне действующему главе Пскова Ивану Цецерскому, и его первому заместителю Наталье Соколовой при личной встрече с ними 22 июня 2012 г. (приложение 2, рис. 27) и в беседе с корреспондентом псковского радио (приложение 2, рис. 28). Представители власти Пскова согласились с нами и обещали приступить к решению проблемы. Время покажет,