Голова номер 1 - Номенклатура.

Истоки этого опасного явления восходят к раннему периоду становления советской власти. Официальной датой возникновения номенклатуры можно считать 12 июня 1923 года, когда Оргбюро Центрального Комитета Коммунистической партии приняло постановление «О назначениях». В нем были прописаны правила подбора и назначения работников на руководящие посты государства. Можно считать, с определенными допущениями, что номенклатура является совершенно новым классом, сформировавшимся лишь в двадцатом веке. Однако, по сути, этот властный класс существовал и в другие периоды истории, в тех или иных странах. На ключевые административные посты, практически – на большинство в стране, начиная от директора областного НИИ и до руководителя Госплана, производились назначения определенных людей. Планомерного и поступательного перемещения чиновников вверх по бюрократической лестнице не происходило. Все определялось назначениями вышестоящих инстанций[60].

Номенклатура – это перечень руководящих должностей в государственном аппарате и советских общественных организациях, назначение на которые производит не глава конкретного ведомства, а вышестоящий орган. Человек с определенной специальностью мог быть назначен на должность, совершенно не соответствующую этой специальности; через какое-то время его могли перевести на другую должность и так далее. Так, возглавлять министерство[61] транспорта вполне мог выходец из легкой промышленности или сельского хозяйства. И, наоборот, «рулить» сельским хозяйством могли поручить специалисту в области тяжелого машиностроения. Со временем людей снимали с одних постов и переназначали на другие, в общем случае, также не связанные со специализацией «назначенцев». Такие перемещения именовались ротацией кадров. Необходимо отметить, что в сталинское время зачастую, вместо перемещения с поста на пост, людей просто снимали с текущей должности, а нередко даже отдавали под суд, под тем или иным предлогом, а на их место назначали совершенно новых людей. В то время положение номенклатурного работника было довольно шатким.

Принцип соответствия имевшейся специальности занимаемой должности оказался полностью сломан. «Сапоги тачал пирожник, а пироги пек сапожник». Но, это не являлось главным и определяющим фактором. Номенклатура, в первую очередь, осуществляла политическое руководство обществом, занималась выбором политического направления развития страны и ее отдельных отраслей.

Излишним будет упоминать, что в условиях однопартийной системы назначения осуществлялись высшим партийным аппаратом или людьми, специально поставленными партией на эту работу. Руководство же экономическими вопросами развития государства являлось второстепенной задачей. Из-за того, что в номенклатуре не было планомерного перемещения чиновников вверх по ступеням иерархической лестницы, на те или иные посты назначались люди по определенному признаку: родственники, родственники родственников, знакомые, знакомые знакомых и т.п.

Еще Л.Д. Троцкий в своем произведении «Преданная революция[62]» в 1935 году писал, что высший эшелон социальной пирамиды в СССР занимает «единственный в полном смысле слова привилегированный и командующий слой», который «не занимается непосредственно производительным трудом, а управляет, приказывает, командует, милует и карает [63]». Троцкий отмечал, что «этот слой» выходит за рамки какого-либо контроля основной массы производителей общественных благ, этот «слой» правит, а трудящиеся массы «повинуются и молчат», «привилегированное меньшинство живет за счет обделенного большинства».

Такая характеристика этого определенного «слоя» общества свойственна лишь господствующему классу. Это прекрасно понимал И.В. Сталин, это понимал и Л.Д. Троцкий. Но, Сталин пытался бороться с этим явлением, заменяя время от времени управленцев на определенных постах, стремясь со временем (когда позволит ситуация) перейти к подлинно народному способу управления страной[64]. Троцкий же видел в бюрократии реальную угрозу и предупреждал о том, что, так как бюрократическая власть не передается по наследству, то бюрократия будет стремиться «свести на нет все результаты социалистической революции», для того, чтобы стать собственниками имущества, которым она распоряжается.

Однако нельзя говорить о том, что сам Троцкий был идейным борцом против бюрократии. Он сам, в свою бытность участия в руководстве страной, раздувал управленческие штаты, и его борьба с бюрократизмом началась только после того, как его самого отстранили от власти.

Новый бюрократический аппарат первоначально формировался из представителей профессиональных революционеров (так называемой «ленинской гвардии», во главе с Лениным и Сталиным и другими руководителями революционного толка), с привлечением рабочего класса, а также отдельных «буржуазных» специалистов, необходимых для управления отраслями экономики. Этому аппарату были свойственны черты переходного времени – времени строительства нового мира. Последующие же руководители страны Советов никоим образом не могли быть отнесены к революционной когорте, а скорее являлись типичными представителями бюрократической системы, склонными к закостенелости, несменяемости, сохранению своего текущего положения.

Изначально господствующий класс может оказывать благотворное влияние на общество в целом, однако, как показывает опыт, со временем польза, получаемая обществом от деятельности правителей, уменьшается, а затраты общества на их содержание возрастают. В определенный момент наступает равенство затрат и пользы, а потом баланс становится отрицательным. С этого момента можно говорить о тенденциях к паразитизму господствующего класса. Класс номенклатуры в СССР со временем стал классом-паразитом, наносящим обществу ущерб. Цена правления класса номенклатуры в СССР велика и тягостна.

Номенклатурный принцип руководства обществом сложился и окончательно утвердился к концу 30-х годов и с тех пор в течение 50 лет лишь модернизировался, причем далеко не в лучшую сторону. Номенклатуру ненавидели и, в то же время, стремились в нее попасть.

Принадлежность к касте избранных давала возможность пользоваться служебным транспортом для личных нужд[65], получать дефицитные товары в спецраспределителях, получать бесплатные путевки в санатории с несравненно лучшими условиями проживания, чем для простых граждан. Принадлежность к номенклатуре давала право облегченного выезда за границу и беспрепятственного приобретения дефицитной техники за валюту. Более того, номенклатура была защищена от потенциального административного или уголовного преследования. Если кто-либо из власть предержащих совершал серьезное преступление, то дело либо вообще не заводилось, либо спускалось «на тормозах». Если же случай был серьезным, то «провинившегося» перемещали на другую должность, зачастую в другой регион. При этом, вне зависимости от занимаемого поста, назначаемые персоны продолжали оставаться в номенклатурном классе. Таким образом, произошло зарождение весьма замкнутого слоя власть имущих, «канонизированных» начальников всех уровней власти. Все решения по назначениям и перемещениям принимались кулуарно, в замкнутом кругу, и исключение того или иного «товарища» из номенклатурных кругов происходило лишь в случае проступков, затрагивающих безопасность самой номенклатуры. Она стояла над законом, она сама была сверхзаконом[66].

Но наличие только лишь властных функций тяготило номенклатуру, она была скована существовавшими ограничениями, в соответствии с которыми нельзя было обладать существенным богатством или проявлять показную роскошь своего бытия. Со временем в среде номенклатуры началось перерождение. Наиболее ярко это проявилось уже после смерти И.В. Сталина. Отсутствие жесткого контроля за действиями лиц, стоявших у распределительных механизмов экономики, отсутствие сменяемости, привело к появлению особого класса чиновников, воспринимавших народное достояние как свою собственность[67]. Еще при Сталине сохранялась однородность политической элиты. Однако уже при Н.С. Хрущеве началось медленное, а затем, при Л.И. Брежневе, начиная с середины шестидесятых, ускоренное ее вырождение, физическое старение номенклатуры, замедление ротации «элиты», что сопутствовало к началу восьмидесятых, если даже не к середине семидесятых, «застою» в экономике.

Положение номенклатурного работника в семидесятые годы было более комфортным, чем в 30-е. Он уже не жил в постоянном страхе за свой пост. В сталинское время насколько легко люди оказывались на вершине власти, настолько легко они могли быть от неё отстранены. Очень частым явлением в то время были «чистки» как партийных рядов, так и госаппарата. Однако, позже ситуация резко изменилась. Во времена Брежнева те, кто по счастливому стечению обстоятельств оказался в номенклатуре, могли считать, что останутся в ней прочно и надолго.

Номенклатура — это порождение однопартийной системы, и номенклатурный принцип подбора кадров основывается не на принципе профессионализма, а главным образом на политической лояльности правящему классу. Как правило, члены номенклатуры состояли в коммунистической партии, но были и исключения, типа Патриарха Московского и всея Руси, который состоял в номенклатуре секретариата ЦК КПСС.

Распад номенклатуры проявился, главным образом, в крахе ее ядра – уникального образования Партия-Государство, которое потеряло свою важнейшую функцию – организаторскую.

Неверно думать, что господство номенклатуры не принесло обществу в Советском Союзе ровно ничего положительного. Возможно, что не будь номенклатуры, тяжелая промышленность в России оказалась бы менее развитой, нежели сейчас. Положительно следует оценить также то, что в Советском Союзе была низкая плата за жилье, за пользование транспортом, что было бесплатным медицинское обслуживание, что существовало множество домов отдыха и санаториев, что были относительно недорогие книги, билеты в театры и кино. В Советском Союзе номенклатура неплохо организовала научно-исследовательскую работу. Советские школы – начальная, средняя и высшая – выпускали высокообразованных людей. Система образования была самой передовой в мире. До сих пор из постсоветской России идет интенсивное перекачивание «мозгов» на «просвещённый» и высокотехнологичный Запад, наши научные работники практически из всех отраслей науки востребованы по всему миру.

Нельзя переоценить влияние номенклатуры на остальные слои населения. Известно, что дурной пример заразителен. Методы и способы, используемые номенклатурными работниками, были взяты «на вооружение» работниками торговли, туризма, транспорта. Очень быстро многие поняли, что можно хорошо «приподняться», придержав востребованный товар, продавая его из-под прилавка, то есть в обход существующих норм и правил. В этом случае можно было спросить с клиента двойную, тройную, а то и десятикратную стоимость. И никого, причастного к данному процессу, особенно не волновало то, что такие действия создают товарный голод, снижают доступ граждан к необходимой продукции, создают питательную почву для взяточничества. Причастные к этому процессу стремились, в первую очередь, обеспечить свое личное благополучие и уже в самый последний момент думали о народе. Происходила плавная моральная деградация. Продолжается она и поныне.

Как-то я натолкнулся в интернете на опрос, проведенный на одном из форумов. Вопрос был сформулирован так: «Если бы Вы были чиновником, Вы бы воровали?» Оставим в стороне от рассмотрения вопрос честности респондентов, будем считать, что, благодаря определенной анонимности интернета, ответы были искренними.

Ответы распределились таким образом:

Воровал бы по-чёрному – 30 %;

Воровал бы, но понемногу – 30 %;

Не воровал бы, потому что страшно – 15 %;

Нет, не воровал бы – 25 %.

Вывод из результатов этого опроса лично для меня совершенно неутешительный. Только четверть людей готовы принять власть и, при этом, остаться с «чистыми руками». Остальные – потенциальные или реальные нарушители закона. Удивительнее всего то, что страх, как сдерживающий фактор, оказывает влияние только лишь на 15% людей. Вот такие у нас бесстрашные «воришки». Я понимаю, что выборка в данном опросе некорректна для оценки всей страны, так как интернет, пока что, доступен далеко не всем, плюс к тому же, отнюдь не все, имеющие доступ в интернет, читают форумы и участвуют в подобного рода опросах. Но, тем не менее, результаты показывают сильную степень упадка морали.

В чем же заключалось отрицательное влияние номенклатуры? Почему она стала внутренним врагом, одним из тех, кто в итоге привел великую страну к краху[68]?

Номенклатура была, как раковая опухоль, внедрена в самое нутро общественного организма, была его частью, и не могла быть отторгнута без летальных последствий для самого организма. Для борьбы с этим явлением необходимо было, в первую очередь, желание самой номенклатуры, что было невозможно по определению. Для этого была необходима ротация, сменяемость высших эшелонов, их подотчетность избирателям за достигнутые результаты. Получилось же как раз наоборот. Верхи партии стали стареть, вопросы обновления их не интересовали. Среди народа ходили грустные шутки про еле двигающихся маразматических правителей. Многим было выгодно нахождение на самых высоких постах (Центральный комитет, Политбюро) людей, не принимающих важных решений, служащих всего лишь ширмой, декорацией, прикрытием для настоящего, реального правящего класса. При такой ситуации можно было безбоязненно и беспрепятственно решать свои личные вопросы за счет страны. Сформировалась клановая система управления. Собственно, управления страной уже почти не было. Было движение по инерции, по накатанным схемам. Но страна не стояла на месте, она двигалась вперед, менялось и окружение, само время менялось. В этих условиях необходимо было оперативно реагировать на вызовы времени, вносить изменения в работу госаппарата, внедрять новые методы. А этого не было, и быть не могло при существовавшем раскладе.

В течение более чем двух десятилетий страна планомерно двигалась к тому состоянию, когда уже невооруженным глазом стало видно, что это путь в тупик, в никуда. Среди народа существовало недовольство, которое, хотя и ограничивалось кухонными посиделками, все же нарастало. Вместо реального врага в лице номенклатуры люди винили саму коммунистическую идею. Причем эта мысль была настолько прочно вбита многим в головы, что они и теперь, когда налицо полное разочарование от «быстрого и сказочного» капитализма, продолжают во всем винить «коммуняк». Жизнь же показала, что класс номенклатуры никуда не делся, он просто приспособился к изменившимся условиям, вместо общества коммунистической идеологии он разросся в обществе капиталистическом, где гораздо больше возможностей для наживы. Может быть в этом и ответ на вопрос, почему же развалился СССР, и кто за этим стоит?

Итак, какие же выводы можно сделать? Что же это за первая голова Лернейской Гидры?

В СССР вызрел относительно новый властный класс – номенклатура, со временем превратившийся в несменяемую составную часть общества, сконцентрировавшую в своих руках все рычаги управления страной, предавших истинные ценности коммунистической идеологии, обеспечивший себе несменяемый режим нахождения у руля власти, практически пожизненно.

Но дело не ограничилось только наличием самой номенклатуры и ее привилегированного положения. СССР, находясь во враждебном окружении, вынужден был, в особенности после тяжелейшей войны, стоившей народу неисчислимых жертв, находиться в постоянной боевой готовности отразить удар агрессора. И этот враг был: