Вопрос 80. Против аполлинаристов

1. Некоторые еретики, которые, как говорят, называются аполлинаристами от некоего Аполлинария, учителя своего, объявляют, что Господь наш Иисус Христос, когда угодно Ему было стать человеком, не имел человеческого ума. Притом не­которые, примыкающие к ним и их усердно слушающие, на­шли удовольствие даже и в этом превратном мнении, следуя которому [Аполлинарий] умалил в Боге человека, сказав, что Христос не имел ума, то есть разумной души, которой человек духовно различается от скотов. Но когда они поразмыслили между собой, то пришлось им признать, что если это так, зна­чит, Единородный Сын Божий, Отчая Премудрость и Слово, через Которое все сотворено, воспринял некоего зверя с об­ликом человеческого тела. Это не понравилось им самим, од­нако [не послужило] к их исправлению, чтобы возвратиться им на путь истины и исповедать, что Премудростью Божией был воспринят весь человек без всякого умаления природы, но, решившись на еще большую дерзость, они, устранив от Него и самую душу и все, относящееся к жизни, сказали, что Он воспринял лишь человеческую плоть. И при этом они пус­кают в ход свидетельство из Евангелия и, не разумея этого выражения, по своему нечестию отваживаются выступать против кафолической истины, говоря, что написано: «Слово стало плотью и обитало в нас» (Ин.1: 14). На основании этих слов им угодно [считать], что Слово так соединилось и срослось с плотью, как если бы между ними не было здесь не только ума, но и человеческой души.

2. И им прежде всего надлежит ответить, что сказано так в Евангелии, поскольку принятие Господом человеческой природы простерлось вплоть до [восприятия] видимой пло­ти, и во всей этой целостности восприятия Слово — нечто изначальное, а плоть — нечто предельное и крайнее. Итак, евангелист, желая передать снисхождение смирения ради нас «смирившего Самого Себя» Бога и описывая, до какой степени смирил [Он Себя], называет [Его] Словом и плотью, пропус­кая природу души, которая ниже Слова, но выше плоти. Ведь больше передает он смирение, сказав: «Слово стало плотью», чем если бы сказал: «Слово стало человеком». Ибо если слиш­ком внимательно исследовать эти слова, то некто, не менее превратный, на основании этих слов может напасть на нашу веру и по-иному, сказав, что Само Слово изменилось, пре­вратилось в плоть и прекратило быть Словом, поскольку на­писано: «Слово стало плотью». Ибо плоть человеческая, когда становится прахом, не есть плоть и прах, но из плоти получа­ется прах, и, в соответствии с общеупотребительной манерой выражения, все, что становится тем, чем не было, перестает быть тем, чем было. Однако мы не так понимаем эти слова. Но даже и сами еретики понимают их вместе с нами таким об­разом, что, в то время как Слово остается тем, что Оно есть, сказано так: «Слово стало плотью», потому, что Оно приняло образ раба, а не потому, что Оно превратилось в этот образ через некую перемену. Затем, если повсюду, где упомянута плоть и не сказано о душе, это надлежит понимать, признавая отсутствие здесь души, то не имели души и те, о ком сказано: «И увидит всякая плоть спасение Божие» (Лк.3: 6), и то, что сказано в Псалме: «Услышь молитву мою, к тебе всякая плоть придет» (Пс.64: 3), и то, что сказано в Евангелии: «Так как Ты дал Ему власть над всякой плотью, чтобы все, что Ты дал Ему, не погибло, но име­ло жизнь вечную» (Ср. Ин.17: 2). Из этого ясно, что люди [целиком] обычно обозначаются упоминанием одной лишь плоти. Поэтому и в отношении данного места также можно понять, что сказан­ное: «Слово стало плотью», не означает ничего другого, кроме того, что Слово стало человеком. Ведь именуя целое при по­мощи части, и одну душу часто считают человеком, как напи­сано: «Все души, перешедшие в Египет» (Быт.46: 27). Точно так же, именуя целое при помощи части, когда упоминают одну плоть, имеют в виду всего человека, как в тех [местах Писания], которые мы предложили.

3. Итак, на предложенное ими возражение из Евангелия мы ответили таким образом, что не найдется [теперь] чело­века столь безрассудного, чтобы он усмотрел в этих словах [Писания] нечто обязывающее нас веровать и исповедовать, что Посредник Бога и человеков, человек Христос Иисус (Ср. 1Тим 2: 5) не имел человеческой души. Теперь и я спрошу, как они ответят на наши вполне ясные возражения, в которых мы подтверж­даем при помощи бесчисленных мест Евангельских Писаний то, что рассказано о Нем евангелистами, [а именно], что Он был в тех состояниях, которых не могло бы существовать без души. Ведь не от себя предлагаю я это, но Сам Господь весьма часто упоминает о подобном: «Душа Моя скорбит смертель­но» (Мф.26: 38); и: «Имею власть отдать мою душу, и имею власть опять принять ее» (Ин.10: 18); и: «Нет больше той любви, как если кто поло­жит душу свою за друзей своих» (Ин.15: 13). Упрямый спорщик может мне возразить, что Господь говорит это образно, как в дейс­твительности многое сказано в Его притчах. Однако даже если это и так, все же нет нужды упорствовать, ведь у нас есть повествование евангелистов, от которых мы узнали и то, что Он родился от Девы Марии, и схвачен был иудеями, и предан бичеванию, и распят, и убит, и погребен во гробе, причем все это не мог сделать Он без тела. И да не скажет никто, пожалуй, совсем уж лишившись ума, что следует понимать и это образ­но, — ведь сказано это теми, кто, насколько помнили, пове­дали о действительных событиях. Поэтому как приведенное выше свидетельствует, что у Него было тело, так и те состоя­ния, которые происходят только лишь в душе и о которых мы читаем не реже у тех же самых повествующих евангелистов, показывают, что у Него была душа. И удивлялся Иисус (Ср. Мф.8: 10), и гневался (Ср. Мф.21: 12-13; Мк.11: 15-17; Лк.19: 45-46; Ин.2: 13-16), и скорбел (Ср. МкЗ: 5), и радовался (Ср. Ин.11: 15) и многое другое бес­численное. Делал Он также и то, что показывает соединен­ные вместе действия души и тела, как например, то, что Он алкал (Ср. Мф.4: 2), спал (Ср. Мф.8: 24), устав от пути, сел (Ср. Ин.4: 6) и прочее в том же роде. Ведь не могут они возразить, что также и в Ветхих Книгах упоминается гнев Божий, радость и некоторые движения по­добного рода, однако не следует заключать из этого, что Бог обладает душой. Ясно, что все это сказано [там] в качестве пророческих видений, а не как достоверное повествование. Ведь упоминаются [там же] и члены Божий, и руки, и ноги, и глаза, и лицо и тому подобное; и как это не свидетельствует, что Он имел тело, так и вышеприведенное — что имел душу. И как в том повествовании, где упомянуты руки Христа, го­лова и все прочее, они указывают на Его тело, так же и те из движений души, которые названы в том же смысле в том же повествовании, указывают на Его душу. Ведь глупо верить евангелисту, говорящему, что Он ел, и не верить ему же, что Он алкал. И хотя не обязательно всякий, кто ест, алчет (ведь мы читаем, что и ангелы едят (Ср. Быт 18: 8-9; Тов.12: 19), но что они алчут, не читаем), и не всякий, кто алчет, ест, если или неким долгом воспре­щает себе, или нет у него пищи и возможности есть, — одна­ко, поскольку евангелист повествует и о том, и о другом (Ср. Мф.4: 2; 9: 11), то должно верить и тому и другому, ибо вестник дел и событий и то и другое записал как историческое повествование. И как то, что Он ел, невозможно помыслить без тела, так и то, что алкал, не могло произойти без души.

4. Не пугает нас и та пустая и вздорная клевета, движимые которой противящиеся злобно говорят: «Значит, Он был под­вержен необходимости, если действительно имел эти движе­ния (afftctiones) души». Ведь мы легко ответим: «Значит, Он был подвержен необходимости, поскольку был схвачен, би­чеван, распят и умер». Пусть они наконец без упорства, если желают, уразумеют, что Он воспринял по Своему изволению страсти души, то есть душевные движения, по воле совершить домостроительство, однако истинные [страсти и движения], точно так же, как воспринял Он без всякой необходимости страсти тела, сообразно той же самой воле совершить домо­строительство. Ведь мы как умираем, не желая, так и рожда­емся не по своей воле, а Он осуществил и то и другое, как и подобало, добровольно, и однако осуществил вполне реаль­но. Поэтому как упоминанием о необходимости ни нас, ни их никто не отлучит от веры в истиннейшие страсти Христо­вы, которыми утверждается [реальность] Его тела, так точно нас этим упоминанием о необходимости никто не отлучит от веры в истиннейшее душевное движение, по которому позна­ем мы Его душу. И самих еретиков не должно это отпугивать от признания кафолической веры, если только не отпугнет их гибельный стыд за мнение, подлежащее изменению; мнение хотя и ложное, однако долго безрассудно отстаиваемое.