Ясно наблюдаемый предмет, видимый только периферическим зрением

В дисциплинах так называемого «человеческого цикла» невозможно обойтись без принципа комплексности, как в исследованиях, так и на практике. Принцип столь же бесспорный, сколь и трудноисполнимый.⁹

И все же, в работе с уличными детьми наиболее эффективны, на наш взгляд, такие подходы, как клинический, психологический и социологический (криминологический). Именно в рамках перечисленных дисциплин выработан достаточно адекватный, и что немаловажно, проверенный инструментарий. Хотя предлагаемый выбор гораздо шире: существовали попытки рассмотрения данной проблемы с позиций философско-антропологических, политологических, религиозно-мистических, эволюционно-биологических, есть даже мембранологический подход к индивидуальности в рамках нейрокриминологии¹⁰ и др.

Сочетание вышеназванных подходов (клинического etc.) - актуальная задача. Что же касается проблем при практической реализации принципа комплексности, то, во-первых, есть основания полагать, что эти затруднения удастся преодолеть, а во-вторых, признание этого принципа хотя бы в методологии должно сдерживать рост числа совсем уж диковинных синкретических компиляций.¹¹

В практике адекватность подхода, на наш взгляд, определяется не объяснительными схемами, недостатка в которых никогда не было, а прямо зависит от результативности применяемых мер воздействия и возможности предоставить достоверные прогностические оценки.

Разумеется, внутри самих дисциплин продолжает существовать масса дискуссионных вопросов. Они хорошо известны. Достаточно, например, напомнить, что в медицине одной из самых важных теоретических проблем является вопрос, в частности, о психической норме, патологии, болезни, психическом здоровье. Нозологические знаки и их значения определяются крайне нестрого, существует одновременно несколько терминов: болезнь, патологический процесс, патология, заболевание, болезненный процесс, нозологическая форма, нозологическая единица, функциональное расстройство, расстройство паттернов функционирования. К этому можно добавить ряд комплексных теоретических проблем, в центре которых - модели болезни, концепции личности, механизмы поведения, синдромальный анализ, функциональный диагноз, коморбидность, патоморфоз etc., - и это далеко неполный перечень вопросов, требующих своего разрешения (см.: Попов Ю.В., Вид В.Д. в кн. «Современная клиническая психиатрия»; Тарасов К.Е. et al. «Логика и семиотика диагноза»).

Цитаты из обстоятельного обзора в монографии проф. И.Н. Гурвича показывают актуальные проблемы клинического подхода в изучении поведения подростков. Автор, во-первых, отмечает, что во второй половине XX века «наиболее превалентные виды патологии <...>, имеют своей важнейшей отличительной особенностью высокий удельный вес поведения индивида, как фактора риска развития заболевания». К тому же «по мере включения в сферу психиатрии пограничных форм расстройств, " малых" психических и поведенческих нарушений, транзиторных расстройств, свойственных особенно подростковому возрасту, интуитивно ясные прежде границы понятия душевной болезни стали стираться». И далее: «Парадоксальность клинико-феноменологического описания переходных состояний в континуальной модели между нормой и патологией заключалась в том, что они квалифицировались как " норма", а описывались в терминах психопатологии» (Гурвич И.Н. Социальная психология здоровья, 1999, разрядка и курсив наш. - А.С.). Указанные проблемы свойственны и современным реалиям.

В психологической науке о кризисе говорят с самого ее зарождения как научной дисциплины. Косвенным признаком этого является многочисленность разнообразных психологических концепций, о которых известно и не психологам. Но кризис кризисом¹², а все же сводить разнообразие психологических феноменов к физиологии - это другая крайность. Немного оптимизма для психологов в этой неопределенности добавляет старое высказывание Ж. Пиаже: «Совершенно непонятно, каким образом нейрофизиология сможет когда-либо объяснить, почему 2 и 2 составляют 4…» (Piaget J., 1946/1994), и убежденность проф. Аллахвердова В.М. в том, что «поиск общих закономерностей в различных областях психологии возможен».¹³

Не погружаясь в детали дискуссий, например, о разграничении предметной области психопатологии и патопсихологии, опуская также обзор различных психологических направлений, отметим, что, по мнению некоторых авторов, клинико-психологическая фаза в истории психологии «возникла, как стремление лечить и корригировать отклоняющиеся формы поведения»¹⁴. И за десятилетия в рамках именно медицинской (клинической) психологии выработано достаточно методов, успешно используемых в работе в области дизонтогенеза (аномалий развития) и нарушений поведения.

В социологии пестроту концепций, касающихся рассматриваемой темы, характеризует следующий и неполный ряд направлений в теориях социальных отклонений: биологическое, социологическое, культурологическое, конфликтологическое, стигматизационное, социально-психологическое, синтезированное. В классификациях девиантного поведения различных авторов, показанных в монографии Карпинского К.В. (Психологическая коррекция смысловой регуляции жизненного пути девиантной личности. - Гродно: ГрГУ, 2002), рассматриваются первичные и вторичные девиации, вынужденные и добровольные, негативные и позитивные etc. девиации.

С понятием девиантное поведение связывают термины, подчеркивающие разрушительность девиаций для личности и социальной системы: маргинальность, социальная аномалия, социальная патология, социальная деформация, социопатия, диссоциальность, асоциальность, антиобщественное поведение, метапатология; акцентирующие созидательность некоторых социальных отклонений такие понятия, как социальная инновация, социальная мутация, социальное творчество. В рамках криминальной патопсихологии, юридической психологии, в практике судебной психолого-психиатрической экспертизы, где используются дополнительные критерии классификации нарушений поведения (юридический критерий, критерий вменяемости), принято выделять криминальное, делинквентное, виктимное поведение.

Располагая таким инструментом как естественнонаучный эксперимент, перечисленные дисциплины обладают еще и дополнительным критерием истинности гуманитарных наук - это мнение научного сообщества. ¹⁵ Несмотря на все спорные вопросы, существуют общепринятые правила психологических и социологических исследований, правила классификации и типологии, а в медицине помимо национальных актов есть рекомендательные документы ВОЗ ООН и, например, консенсусные - МКБ-10.

Кроме упомянутой относительности при дальнейшем рассмотрении материала бесспорным оказывается и факт многоуровневости (полиэтиологичность, мультиказуальность, мультимодальность) природы феномена уличные дети. Разночтения и разногласия в этом вопросе отмечаются и в определениях этиопатогенетических характеристик, и системообразующих (биологических, психологических, социальных) факторов, и ведущего симптомокомплекса и пр.

Так, например, по сообщению П. Серхио в клинических исследованиях у более 70% детей (7- 14, 5 лет) с синдромом уходов и бродяжничества диагностируется малопрогредиентная шизофрения, у 30% - резидуально-органическое поражение ЦНС, у 100% - патологии влечения и парафилии¹⁶. Тогда как в выводах исследования подростковой девиантности сообщается, что «основные предпосылки формирования тяжелых форм подростковой девиантности… в незначительной мере связаны с конституционально-генетическими и органическими факторами»¹⁷. А в сообщении исследовательской группы ИМЧ РАН анатомо-физиологическим коррелятом нарушения активности и внимания детей и подростков называется повышенное содержание соединений свинца в крови.¹⁸ Та же какофония звучит и в психологических исследованиях.

Вообще, трудно ожидать консонанса во взглядах на природу такой загадочной области как поведение. Общепризнанным остается только факт важности этой категории, как в теории, так и в практике. Например, в медицинской психологии одним из основных диагностических методов является наблюдение за поведением, а у психиатров есть МКБ, деликатный и скрупулезно составленный документ, в котором диагностические указания и критерии личностных и, разумеется, поведенческих расстройств базируются в основном на регистрации характеристик поведения, отклоняющего от нормативного. И в то же время необходимого согласия на сходство/различия в категориях поведение, поведенческий акт, паттерны поведения, поведенческие модели, поведенческие реакции (и шире - понятия деятельности, активности, функционирования¹⁹) не существует. Важнейшей теоретико-методологической проблемой, имеющей прямое отношение к рассматриваемой теме, является крайне сложные задачи в изучении и понимании механизмов поведения и вытекающие из этого затруднения при изучении поведенческих девиаций.²⁰

В случае с уличными детьми возникает напрашивающийся вопрос. С чем же мы имеем дело - с органической патологией, социальной девиацией, аномалиями развития личности или девиациями поведения? Так как, очевидно, одно не исключает другого, то возможный корректный ответ на этот вопрос может дать только комплексное исследование с использованием вышеуказанных подходов в рамках классических дисциплин - медицины, психологии, социологии. Из этого следует, что ни один из методов сам по себе не обеспечит полноту результатов и редукционизм только еще более запутает проблему.

Другой закономерный вопрос состоит в том, а существует ли вообще такая генеральная совокупность, как уличные дети или же это просто заимствованная метафора? Ответ в этом случае также можно получить только в результате комплексных (теоретических и эмпирических) исследований.

Но еще раз подчеркнем необычность ситуации, каковая заключается в том, что согласованное мнение о некоем явлении однозначно угрожающего для социального и индивидуального благополучия характера рассыпается, когда возникает вопрос о необходимости и приоритетах в осуществлении мер по предотвращению угрозы. Но еще более удивительным и необъяснимым кажется то, что, образно говоря, в качестве единственного способа борьбы с эпидемией предлагается организовать регулярные походы врачей в холерные бараки.

Ведь трудно не согласиться со сказанным в уже цитированной работе [прим. 17], что «изучение подростковой девиантности как социального феномена находится в нашей стране в самом начале». И с тем, что «результаты < исследования> нуждаются в верификации на различных популяциях и с использованием различных методических приемов» [там же]. Дело с изучением всего того, что связано с уличными детьми, обстоит аналогичным образом. Не только потому, что предмет шире, чем социальные девиации, но еще и потому, что необходимо понять, существует ли сам предмет исследований.