Пролог. Рэкс, наркотики и рок-н-ролл

Содержание

Предисловие

1. Внимание!

Папаша Билл

Вниз по линии

Рэкс, наркотики и рок-н-ролл

5. На взлет!

Пацан из Нового Орлеана

7. Мы забираем этот город!

Истории из ранних туров

Опасно и грубо

Контролируемый хаос

11. Ты, жирный ублюдок!

Окунись с головой

TRENDKILL идет по крышам

Отношение

Sabbath и по стопам Игрока.

Лебединая песнь

Крутое пике

Потерянная любовь и тридцать дней в дыре

Худший день моей жизни

Последствия

Голливудский эксперимент

Семь к семи, никто не знает, что будет дальше

Слово от автора

Слово от соавтора

Дискография Рэкса Брауна

Все права принадлежат Рэксу Брауну и Марку Эглинтону. Перевод Николая Трофимова.

ЭТО НЕ СТАЛО БЫ ВОЗМОЖНЫМ БЕЗ ВАШИХ КРИКОВ И ЛЕСТНЫХ СЛОВ, Я СЕРЬЕЗНО, ЭТО ФАКТ!!! ЛЮБЛЮ ВАС ВСЕХ. РЭКС

Помню, как, в 87-м, у Pantera и King's X был совместный концерт в Далласе. Мы старались держаться друг от друга особняком. Помню, как Дайм без остановки нарезал на гитаре где-то в углу через очень громкий усилок, в окружении кучки отрывающихся металхэдов. Он был просто бесподобен!

Буквально через пару лет. Pantera играла в клубе Backstage в Хьюстоне (очень крутой клуб, где концерты проводились регулярно), и я с моими парнями из Galactic Cowboys пошли проведать их. В общем, в ту ночь все услышали «Power Metal». Это был самый жесткий, самый брутальный метал, который я слышал в жизни. Фил, Винни и Дайм завораживали, но я, как бас-гитарист, сфокусировался на Рэксе. На мое мнение, Рэкс не просто круто выглядит на сцене, он наполняет каждую песню брутальностью и грувом, это всегда грело мне душу, и очень привлекало внимание.

О, еще они делали потрясающие кавера на Metallica. Pantera наполняла каждую песню мощью, которой я прежде не ощущал нигде. За кулисами мы вместе выпивали и веселились. Это стало нормой, и на очередном ночном концерте, все были готовы услышать звук, который полюбили. К нашему удивлению, они отыграли целый сет новых песен - полный альбом «Cowboys From Hell». Могу с уверенностью сказать - это удивительное ощущение, когда видишь будущее хэви-метала. Остальное – уже история.

Дуглас «dUg» Пинник, King's X

Пролог.

«Дайм, я не могу выносить твоего гребаного брата»

Эти слова я произнес одними из первых, когда связь между мной и Даймом, в конце 2003-го, возобновилась. Любой предыдущий контакт был очень напряженным. Эта же встреча была по-настоящему дружеской, но я устал от дерьма Винни, устал координировать туры вокруг его вылазок по сиськолавкам. И, уж точно, мне не нравился факт, что братец Дайма изливал весь негатив на остальную часть группы своими детскими выходками. Это дерьмо не поддавалось объяснению. И после нескольких лет затишья – хотя факт того, что, во избежание неловких ситуаций, мне пришлось менять автобус, вполне мог служить выражением моего недовольства – я нуждался в Дайме, чтобы понять, что чувствую. Нам было необходимо, как следует все обсудить, помимо вопросов о продолжении существования группы.

С позиции Дайма, я уверен, все выглядело так - мы с Филом ушли из Pantera, чтобы завершить второй альбом Down. Мы планировали немного поездить с этой записью, само собой, потом уже нам предложили сыграть на Оззфесте 2002 в роли главных хэдлайнеров на второй сцене – какие-то вещи мы не могли упустить, это очевидно. Вот так все было на самом деле. Подводя черту, можно сказать так – Винни и Дайм считали проблемой пребывание Фила и меня в Down, и я был тем, кому они на это жаловались.

На протяжении всего 2003-го года отношения оставались напряженными из-за неспособности Фила ответить на звонок – ни в первый, ни в последующие разы – чтобы обсудить будущее Pantera. Ни менеджеры, ни я не могли с ним связаться, не говоря уже о братьях, которые до усрачки боялись набрать его номер. И когда мы получили подтверждение того, что Фил в это время занимался своим проектом Superjoint Ritual, все кануло в лету.

Следующий разговор с Даймом состоялся 27-го июля, 2004-го, в мой сороковой день рождения. Моя жена попыталась пригласить его на вечеринку-сюрприз в мою честь, но, к сожалению, его на тот момент не было в городе. Видимо, телефонный звонок был лучшим из того, что я мог получить. «Не жди, что я потащу тебя на обед и угощу стейком, или что-то еще», сказал он так, будто снимая с себя обязательства.

В течение 2004-го года наш контакт дошел до точки. Я снова говорил с ним в ноябре, и чувствовал, что мы стали как разобщенные братья. Мы еще раз обсудили все аспекты группы, причины, почему связь нарушилась, и поняли, что нам просто нужно было время вдалеке друг от друга. Это была очень эмоциональная беседа – когда я поднял трубку, я чуть не выплакал свои глаза, так сильно я по нему скучал. Несмотря на мою печаль, я всегда надеялся, что наши разногласия со временем сойдут на нет, и Pantera продолжит существование. Братья ведь иногда дерутся и долго не разговаривают, но это и делает их братьями. Несмотря на удручающую неловкость, я никогда не думал, что разлад будет вечным.

В этом плане, Фил полностью выпадал из картины. Он продолжал упарывать свой мозг и я решил, что пока ситуация с его зависимостью не изменится, толку говорить с ним не будет. Одно дело – пытаться поговорить с тем, кто выпивает и хорошо проводит время, другое – пытаться что-то решить с тем, кто зависим – они как люди с разных планет. Спасибо Господу, что сейчас он в порядке.

И чем быстрее он собрал бы свое дерьмо в кучу – а я знал, что он может – тем скорее мы могли бы собраться в одной комнате и обсуждать наши разногласия. Но я также понимал, что любое возможное воссоединение потребует огромных усилий, и, несомненно, этот груз целиком упадет на мои плечи. Я чувствовал себя меж двух огней очень долго. Что мне и, правда, настохерело - получать эмейлы и слушать нытье Винни по любому поводу. Каждый день одно и то же – «Фил сказал то, Фил сказал это». На вершине всей горы – читатели Blabbermouth, сайта слухов метал-индустрии с группой ублюдков - комментаторов, накладывающих драматическую печать на каждое сказанное слово. В конце концов, я дошел до состояния, когда мне уже было на все наплевать.

В ночь убийства – 8 декабря, 2004, если бы я только мог забыть, я был дома. Я собирался на шоу Мэрилина Мэнсона в Далласе, наш тур-менеджер, Гай Сайкс, работал с ним на тот момент, и я планировал встретиться с ним. Я целый день, до самого вечера, расслаблялся, играл в гольф, проводил время с друзьями на заднем дворе.

Затем зазвонил телефон.

Было около 10 вечера, звонила Кейт Ричардсон, девушка Фила Ансельмо. Мы болтали, пока ей не поступил звонок на второй линии, и когда она вернулась, ее голос изменился. Она сказала мне включить телевизор, что я немедленно сделал.

Я не мог поверить в то, что видел. Сирена вопит. Скорая помощь. Паника в Коламбусе, штат Огайо. Дайм – наш брат – убит на сцене? Мертв? Дайм? Увиденное шокировало меня столь сильно, я упал. Прямо на пол.

Я был выпивший, но протрезвел довольно быстро. Это был единственный шанс осознать то, что я увидел. Новости звучали по CNN и всем другим новостным каналам. Друзья и семья, кто также смотрел новости, начали звонить уже до того, как я смог справиться с опустошенностью, что я ощущал, все хотели знать, в порядке ли я. Гай Сайкс покинул концерт Мэнсона в городе и немедленно помчался ко мне. Я был настолько шокирован, не знал, что и думать, сказал оставить меня, но звонки продолжали поступать по двум домашним и четырем сотовым телефонам, что у нас были в доме, пока я не уснул, возможно, с рассветом.

«РИТА ТРЕБУЕТ ТЕБЯ К СЕБЕ ДОМОЙ»

На следующий день, Гай Сайкс по телефону подтвердил, что жена Дайма хочет меня видеть, я направился к ней, но нашел только кучку ублюдков, крутящихся вокруг дома. Это были паразиты - тусовщики, компанию которых Дайм нажил себе за годы тусовок с фанатами, из толпы звучали ядовитые ремарки в мой адрес, но я их игнорировал. Могу только предположить, что эти люди считали мой союз с Филом предательским по отношению к Дайму и хотели, чтобы я чувствовал себя виноватым в случившемся. Из-за того, что эти придурки во всем доверялись прессе, напряжение чувствовалось в воздухе, будто воображаемая линия разделяла тех, кто принял разные стороны.

Один из охранников подскочил ко мне и попытался загородить вход. У меня уже была история с этим верзилой, и в тот раз я выбил ему зуб. Он даже пытался судиться со мной, безуспешно, потому я не боялся его присутствия и просто прошел мимо.

Тем временем, множество друзей Дайма и других музыкантов уже стекалось в город, многие из них остановились в отеле Wyndham Южного Арлингтона и все как один не могли поверить, что Дайм – самый дружелюбный к фанатам чувак – убит фанатом. Ирония была непостижима. Многие из этих людей не встречались годами, и потому, как причина пребывания их всех в одной комнате была по-настоящему ужасной, там царила атмосфера общей солидарности, что поднимало дух и немного даже подбадривало, Дайм бы это одобрил.

Что касается дома Риты и близких Дайма, здесь обстановка была куда более напряженной. Ко всему прочему, Фил позвонил из Нового Орлеана, чтобы выразить Рите свои соболезнования, но когда я передал ей трубку – по его просьбе – она вырвала ее у меня из рук.

«Если ты хотя бы приблизишься к Техасу, я подстрелю твою задницу» - сказала Рита Филлиппу, давая понять, что она чувствовала; что он играл роль во всей этой цепи событий. Его нелестные комментарии в музыкальной прессе, месяцем ранее, вызывали много вопросов: «Дайм заслуживает хорошей взбучки» - комментарии, данные им, были вырваны из контекста, но как бы там ни было, у меня есть запись интервью, и я знаю, что Фил сказал на самом деле. Мы, казалось, были записаны в один лагерь, единственное различие было в том, что Фил был абсолютно нежеланным гостем, а на меня все обходило стороной. Вот и все.

На следующий день – все еще пребывая в шоке – отец Дайма, Джерри, Винни, Рита и я направились на кладбище Мура, на шоссе Северного Дэвиса, в Арлингтоне, и там мы увидели тело Даррелла Эбботта, лежащего в гробу. Для меня это было уже слишком. У меня было слишком много похорон – мать, бабушка, отец – все закончили свой путь в той же комнате, но именно это меня потрясло до глубины души.

«Видишь, что ты наделал?!!», сказал мне Винни Пол, делая странное обвинение, будто я был причастен к смерти Дайма, что само по себе смешно. У меня не было мыслей, как ему ответить, потому и не стал.

«То, что я нахожусь здесь, тебя устраивает?», спросил я Винса позже, лишний раз убеждаясь, что я никому не наступаю на пятки в столь трудной ситуации. Мне надо было удостовериться, что все было в порядке.

«Да, конечно», окончательно ответил он, заставляя меня задуматься, почему он сказал то, что сказал незадолго до этого. Я не мог понять, почему Винни мыслил именно так, с чего бы ему во всем винить меня. Да, убийца Даррелла был психически нездоров, но, я считаю, музыкальная пресса жала не на те кнопки, вместе с фанатами, постоянно разжигавшими споры о том, кто виноват в распаде Pantera. В последствие, я говорил с полицией Коламбуса, они сделали вывод, что действие было совершено не конкретно против Дайма, а против всей группы; если бы в Коламбусе в ту ночь играли Down, а не Damageplan, на месте Дайма мог бы оказаться Фил или я.

Если бы пресса заткнула свои рты и дала бы нам – группе – решить наши разногласия, я верю, что Даррелл был бы жив и по сей день. Убийца не решил бы вымещать гнев на нас из-за развала Pantera, как и не создал бы иллюзию, что это он написал наши тексты. Он, определенно, читал весь бред, что писали в прессе, это и сложилось с его хрупким психическим здоровьем, составляя фатальный коктейль. После всего, он пришел на одно из ранних шоу Damageplan и сломал несколько приборов, пока его не вышвырнули из клуба и не упекли за решетку, то есть он уже был под наблюдением до той ночи в Коламбусе.

Следующим вечером я получил звонок от Риты, она просила меня быть одним из несущих гроб Дайма, и, разумеется, я согласился. Было бы неуважительно отказать ей, но даже я не мог не заметить вопиющих противоречий. Винни, казалось, отчасти, винил меня в смерти брата, в то время как Рита просит меня оказать официальный долг. Я не понимал ровным счетом ничего.

В день похорон, я не знал, что я делаю, кто я или где я - без преувеличений. Пока ты не побудешь в подобной ситуации – не поймешь. Я пропустил пару шотов виски – как обычно – и снова направился в дом Риты, очень рано, где уже находилось намного больше людей, чем в прошлый раз – Закк Уайлд, Кэт Брукс и «звукарь» Pantera Аарон Барнс, с кем позже я ехал к похоронному бюро. Все пришедшие пытались оказать Рите посильную помощь и поддержку.

«Шот за Дайма!» - крикнул кто-то. Это не единственный раз, когда я слышал эти слова в течение нескольких дней и, разумеется, большинство людей, искавших способ смягчить боль утраты, были пьяны на протяжении всей церемонии.

Там было множество музыкантов, друзей Дайма, и Эдди Ван Хален с Закком Уайлдом попросили произнести речь. Я сидел на втором ряду возле Эдди, сильно выпадавшего из картины, это доходило до неуважения. Я говорил Эдди заткнуться, множество раз, но безрезультатно. Закк был одним из лучших друзей Дайма, и, как и сам Дайм, великолепным гитаристом, но при всей ситуации, он был в странном положении, успокаивая Эдди Ван Халена – тот был в абсолютно неадекватном состоянии и вел себя как идиот.

«Заткнись нахер!», сказал Закк Эдди, после того, как он начал нести чушь во время своей речи – что-то про его бывшую жену, если я правильно помню – но это его не остановило, он продолжал. Это было крайне неуважительно.

Невзирая на мрачность дня, была опасность, что церемония превратится в «Шоу Эдди и Закка», но, к счастью, все успокоилось. Я был одним из последних, кто пришел увидеть Дайма и проститься с ним. В этот раз я просто поцеловал его в лоб. Он был холоден. И в тот самый момент мои эмоции отключились. Физически я находился там, но разум был в отключке. Я словно спрятался за панцирем и перестал что-либо чувствовать.

После церемонии я вышел наружу и выкурил сигарету. Я трясся как осиновый лист. Я хотел уйти оттуда, меня ждал лимузин для этого, но я хотел, чтобы меня отвезла моя жена Белинда, пришедшая отдельно от меня. «Посади меня в Хаммер и увези домой», сказал я ей. И когда я попал туда, я провалился в сон, похожий на кому. Я не появился на похоронах, хотя и должен был нести гроб. Не уверен даже, что кто-нибудь что-либо сказал по этому поводу, но если и сказал – меня бы это не волновало. Дайм был последним человеком, которого я хотел бы опустить в землю. Я не мог даже думать так о моем лучшем друге.

Я проснулся в семь вечера, мой дом был полон людей. Меня убедили встать, одеться и, конечно же, выпить пару шотов за Дайма. Нашим следующим пунктом назначения был Арлингтонский Центр Собраний, где должна была проводиться публичная похоронная церемония Дайма, и, по ряду причин, у меня было дурное предчувствие, и до последней минуты я не был уверен в том, что пойду туда.

Моя предчувствие оправдалось. Как только я вошел в зал, в котором было почти пять тысяч человек, кто-то сунул мне очередной шот, пока я направлялся к сцене, где играл Джерри Кантрелл с его группой. Я стоял в стороне, постоянно наблюдая за тем, что происходит, и вдруг я заметил кое-что очень неожиданное. Там был ди-джей, которому была отдана роль официального ведущего, я знал этого клоуна по своему прошлому. Он был одним из ведущих в стрип-барах, которые представляют девочек чересчур драматично «На сцеенеееее - Сииинааммоооооон!» или «Сладенькая на третьей сцене!». В стрип-барах всегда так – я-то знаю – но присутствие этого парня здесь было крайне неподходящим, почти богохульным. Все выглядело так, будто все сейчас обернется в шутку, если этого уже не произошло. Неорганизованность выходила за рамки, но Дайм, в своей манере, как-то раз сказал – как ни иронично– что даже он сам опоздал бы на собственные похороны.

Я стоял, смотрел на это действо и вдруг этот идиот сунул мне в руки микрофон, попросив сказать несколько слов для пяти тысяч людей. Как я уже говорил, я не был уверен, что приду, разумеется, у меня не было подготовленной речи, и когда я поднялся туда, мне было вообще трудно найти слова – хоть какие-нибудь – в конце концов, все, что я смог сказать - «Он любил всех вас. Мы будем по нему сильно скучать».

Помню, пока я стоял там, этот идиот постоянно подгонял меня - «Давай, Рэкс, нам надо торопиться. Куда торопиться? Хрен его знает, но после его слов толпа начала освистывать нас, в моем болезненном состоянии, я не понимал, кого именно. Ужасная ситуация. Как я понимаю сейчас, он просто хотел поскорее согнать меня со сцены, чтобы позвать Винни. Все, что я пытался делать в тот вечер – это держать себя в руках, и получалось это не самым лучшим образом.

Весь зал был в охране, с установленными баррикадами, чтобы удерживать людей в предназначенных границах. В моем изумленном сознании, я решил, что хочу спуститься к выходу, и на лестнице я упал прямо в руки Снейка Сабо и Терри Дейта, пытавшихся меня поддержать. Они сопроводили меня туда, где я хотел оказаться, посадили меня между нашим менеджером Ким Зейд и Чарли Бенанте. Тогда у меня случился нервный срыв, и Чарли стал успокаивать меня как маленького ребенка.

Один человек, очевидно, отсутствовал в тот день – Филлипп, хотя на тот момент, он был в городе – несмотря на ранние предупреждения Риты – и оставался в отеле, я названивал ему целый день. Я даже пошел увидеться с ним ненадолго, чтобы держать его в курсе происходящего. Я уверен, часть его хотела бы быть там – или же хотя бы быть рядом – но, в то же время, я понимаю, что он хотел уважать желания семьи. В любом случае, для него это была жесткая позиция, и только это удерживало его. Его появление без предупреждения было бы плохо воспринято Ритой, ведь она сказал ему оставаться в стороне. Растерянный тем, что он был исключен из событий вокруг смерти Дайма, одного из его лучших друзей и музыкальных соратников, Фил позже написал Винни письмо, которое, думаю, даже не было прочитано или получено им. Предположительно, Винни не получил письмо, хотя, бьюсь об заклад, что это не так.

Дни после похорон были не менее напряженными. Каждый день, меня и мою жену, за дверью ждали репортеры, они даже забрались в наш мусор и разбросали его по двору в попытках добыть от меня хоть какой-то комментарий о происходящем. Я просто не хотел участвовать ни в каких дискуссиях, что еще можно было сказать? Моя жена сказала им «Он ни с кем не говорит, можете валить нахер отсюда».

Я пришел на кладбище через несколько дней, один. Я хотел попрощаться с ним сам, но публика не давала мне сделать и этого, меня продолжали просить о комментариях, даже об автографах, все время, как я пытался провести хоть немного времени со своим другом на его могиле. Я помню этот как один из худших дней в моей жизни.

С того дня, и по сей день, я стал задаваться вопросом «Почему?». Может, и всегда буду. Я живу с постоянным сочетанием злости на того ублюдка, кто сделал такое с дорогим мне другом, и постоянного шока, что существование группы, с которой я провел всю взрослую жизнь, закончилось серией событий, не поддававшихся контролю.

Вы должны понимать одно – только четверо знают все, что происходило в Pantera, но один из них уже никогда не сможет рассказать эту историю по-своему.