Пассивные конструкции с нулевым агенсом

Глагол может принимать показатель пассивного залога и в таких кон­струкциях, в которых подлежащее исходной структуры (семантический агенс) никак не выражено. Более того, такого рода «безагентивный» пас­сив вообще является гораздо более распространенным в языках мира, чем агентивный; иначе говоря, предложения вида (3) более типичны (в том числе и в русском языке), чем предложения вида (1Ь):

(3) а) Разговор был прерван.

³) Здесь мы сталкиваемся с довольно своеобразным проявлением обязательности в языке, которое можно назвать «синтаксической обязательностью»: выбор той или иной предикат­ной лексемы вынуждает говорящего к коммуникативному ранжированию ролей ее аргу­ментов (просто в силу обязательности во многих — или даже всех? — языках средств для выражения синтаксических ролей). Ср.: «Способы отражения семантических ролей вряд ли когда-нибудь носят неграмматический, лексический характер» (Касевич 1988: 139].

b) Занятия проводились на открытом воздухе.

c) В инструкции сообщались правила обращения с пейджерами.

Легко видеть, что они полностью удовлетворяют определению пассива (появление у глагола особого морфологического оформления однозначно коррелирует с передачей статуса участника с наиболее высоким рангом исходному прямому дополнению и присвоению ему статуса подлежаще­го), однако коммуникативный ранг исходного подлежащего настолько мал, что оно даже не выражено в тексте. Вместе с тем, это не значит, что в исходной структуре у предложений типа (3) подлежащего не бы­ло. Поскольку активные и пассивные конструкции обозначают, как мы помним, одну и ту же ситуацию, участники которой имеют одни и те же семантические роли, мы вправе задать вопрос, кому приписывается в предложениях (3) роль агенса (а именно такова роль подлежащего в исходной — «лексикографической» — структуре для глаголов пре­рывать, проводить и сообщать). Агенс в этих ситуациях, безусловно, существует — ведь кто-то прервал разговор, провел (даже неоднократно, судя по форме НЕСОВ) занятия, написал инструкцию. Собственно, мы уже ответили на заданный вопрос. Этот «кто-то» — и есть исходный агенс; говоря чуть более техническим языком, агенсом в таких ситуациях является неопределенное лицо. То, что это именно лицо, следует в осо­бенности из анализа смысла предложения (3 а): оно описывает, скорее, ситуацию вмешательства постороннего лица, чем, например, ситуацию повреждения телефонной линии во время грозы; действительно, даже предложение (За¹) все равно интерпретируется как 'прерван участниками разговора (или какими-то другими людьми)', а не 'прерван грозой' — в отличие, например, от предложения (3d):

(3) а') Потом началась гроза, и разговор был прерван.

d) Потом началась гроза, и разговор прервался.

В последнем случае, действительно, интерпретация 'из-за грозы' является наиболее вероятной. Но о предложениях типа (3 d) речь впереди.

Таким образом, исходными для предложений (3) и им подобных будут структуры типа Разговор прервали, в которых на синтаксическом уровне материально выраженное подлежащее уже отсутствует (но, разу­меется, семантически оно однозначно «вычисляется» — 'прервали какие-то люди').

Здесь необходимо сделать очень важное замечание. В работах по те­ории залога конструкции типа (3) часто описываются как полученные в результате устранения агенса из исходной структуры (ср. в особенности (Холодович 1979 и Mel'cuk 1993], где даже предлагается специальный термин «суппрессив» для одной из «залоговых граммем»⁴'). Такая тер-

⁴* Ср.: «Будем называть <...> [залоговые) граммемы, обозначающие устранения [глубин­но-синтаксического актанта], — суппрессивами» [Мельчук 1998: 166].

микология может ввести в заблуждение, поскольку создает впечатление, что в исходной структуре этот агенс был, а в пассивной его нет. Между тем, этот агенс присутствует в обоих случаях, но в обоих случаях, так сказать, одинаково незримо; пассивная конструкция его не «устраняет», а просто в еще большей степени понижает его статус в коммуникативной иерархии (статус, который и в исходной конструкции был уже достаточно низок). Но языки различаются в отношении того, в каких случаях агенс «с низкой коммуникативной значимостью» допускает нулевое выражение. В русском языке нулевой агенс возможен и в активной (Разговор прерва­ли), и в пассивной конструкции (Разговор был прерван); вторая является полным (с точностью до залога и прагматики) семантическим коррелятом первой. В других языках нулевой агенс встречается только в пассивной конструкции, поскольку такие языки не допускают нулевого подлежаще­го. В этом случае смысл 'неопределенное лицо' в активной конструкции может выражаться особым типом лексем (таких, как французское оя, немецкое man, нидерландское теп и др.). Эти лексемы возможны только в позиции подлежащего, поэтому точным пассивным коррелятом таких предложений будут конструкции с нулевым агенсом, ср. франц.:

(4) a) On a coupe la conversation. 'Разговор прервали'.

b) La conversation a ete соирёе. 'Разговор был прерван*.

В каких-то случаях может оказаться и так, что в языке выражение неопределенного агенса в позиции подлежащего невозможно, и смысл 'агенс — неопределенное лицо' требует обязательного перевода глагола в форму пассивного залога. Здесь мы почти вступаем на территорию актантной деривации (а именно, дериватемы, называемой «имперсонал»), и к проблеме неопределенных агенсов мы еще вернемся.

Сделанное уточнение позволяет ответить и на вопрос, почему пассив­ные конструкции с нулевым агенсом наиболее частотны в языках мира (а в некоторых языках — как, например, в классическом арабском — это единственно возможный тип пассивных конструкций; так же устроен и испанский пассив с глаголом estar, см. пример 2Ь). Понижать комму­никативный статус наиболее естественно у того участника, у которого он уже достаточно низкий. Неопределенный агенс в очень редких случаях может быть темой сообщения; в ситуациях с неопределенным агенсом говорящего гораздо больше интересуют другие участники (это хорошо видно по примерам типа 3). Как было написано в одной старинной грамматике английского языка, «пассивные предложения употребляются тогда, когда говорящему объект более важен, нежели субъект» (имеется в виду, конечно, субъект и объект исходной структуры; сейчас бы ска­зали, вероятно, «пациенс более важен, чем агенс»). Это общее правило действует далеко не только в случае неопределенного агенса ('неизвестно кто'). Часто для пассивизации выбираются ситуации, в которых агенс,

напротив, хорошо известен, но именно в силу этого не является темой сообщения, ср.:

(5) а) В следующем параграфе будет рассмотрена вторая особенность пассивных конструкций.

о) После того, как Овидий был сослан в Томы, меняется самый характер его творчества.

Агенс предложения (5 а) предельно ясен: это автор текста, т. е. сам говорящий; как раз поэтому ему нет никакой необходимости этот факт специально подчеркивать (такого рода конструкции особенно харак­терны, как известно, именно для научной прозы с ее подчеркнутой установкой на то, что содержание сообщаемого важнее личности того, кто это сообщает). С другой стороны, агенс в ситуации, описываемой предложением (5Ь), тоже, скорее, известен; и хотя речь может идти либо о конкретных исполнителях, либо, так сказать, об организато­ре действия (императоре Октавиане Августе), все равно в этом случае неопределенности в строгом смысле нет. Но и здесь выбор пассивной конструкции свидетельствует о том, что интересы говорящего целиком сосредоточены на поэте (он — тема сообщения), а не на тех или иных его преследователях.

В заключение этого раздела — еще один пример, на этот раз более пространный и из художественного текста, который хорошо иллюстри­рует высокий коммуникативный ранг («центральность») подлежащего (на протяжении всего отрывка им неизменно является именная группа с одним и тем же референтом 'Иван¹) и низкий коммуникативный ранг («периферийность», «неважность») нулевого агенса в последней фразе:

(6) Сколько Иван ни прибавлял шагу, расстояние между преследуемыми и им ничуть не сокращалось. И не успел поэт опомниться, как после тихой Спиридоновки очутился у Никитских ворот, где положение его ухудшилось. Тут уж была толчея, Иван налетел на кой-кого из прохожих, был обруган... [М. А. Булгаков].