Понятие морфологического значения

К морфологическим значениям относят все те значения, которые вы­ражаются в составе словоформы, то есть с помощью отдельных морфем (в том числе и с несегментными означающими). Значения (морфологиче­ски неэлементарных) словоформ, равно как и значения словосочетаний, предложений и текстов, морфологическими значениями, естественно, уже не являются. Существенно, что одно и то же значение может выра­жаться как морфологически, так и неморфологически, причем не только в разных языках, но и в пределах одного языка. Так, в паре тропический климат и климат, свойственный тропикам значение 'свойственный' выра­жается в первом случае морфологически (суффиксом -еск-), а во втором случае — неморфологически, т.е. с помощью отдельной словоформы. Аналогично, в она придет значение будущего времени передается морфо­логически (формой презенса совершенного вида глагола), а в ее будущий приход то же значение передается с помощью отдельной словоформы (так как существительное приход не обладает в русском языке морфологичес­кими возможностями для выражения времени). Но и в глагольной кон­струкции она будет приходить будущее время тоже выражено неморфоло­гически: «вспомогательным глаголом» будет в сочетании с инфинитивом.

Можно, по-видимому, сделать и более сильное утверждение: боль­шинство морфологических значений любого языка имеют в том же самом языке и неморфологические корреляты (обратное, разумеется, не верно). С другой стороны, распространенной является ситуация, когда не­которое значение в одном языке выражается морфологически, а в дру­гом — нет. Так, значение возможности/вероятности, неморфологическое в русском или английском языке (где для его выражения могут ис­пользоваться, в числе прочих средств, словоформы глаголов мочь или can/may), является морфологическим в венгерском (где оно выражается глагольным суффиксом -hat-/-het-) или в эвенском (где оно выражается глагольным суффиксом -тпа-/-тпе~). Значение 'если', неморфологиче­ское в большинстве индоевропейских языков, в большинстве тюркских языков, напротив, выражается морфологически (например, глагольным суффиксом -sq/-sc, как в турецком или татарском); морфологический показатель этого значения имеется и во многих тунгусо-маньчжурских, финно-угорских, самодийских, дагестанских и других языках. Значение 'под', неморфологическое, например, в английском языке (предлог un­der), является морфологическим в лезгинском (суффикс -Л) и т.д., и т. п. Из приведенных примеров ясно, что практически под морфологичес­ким значением понимается не столько значение любой морфемы, сколько значение аффиксальной морфемы. Действительно, строго говоря, такие значения, как 'книга' или 'пятно' в русском языке являются не менее морфологическими, чем значения 'уменьшительность' или 'прошедшее время': ведь они выражаются не словоформами книга или пятно, а лишь их корнями. Но при таком буквальном понимании терминов неморфоло­гическими в русском языке (и всех других языках с развитым словоизме­нением и словообразованием) окажутся разве что значения, выражаемые предлогами, союзами и наречиями, и то лишь теми из них, которые относятся к непроизводным. Столь радикальное расширение понятия «морфологическое значение» неплодотворно, поэтому в лингвистической практике значения корневых морфем имплицитно считаются неморфо­логическими, как бы отождествляясь со значениями тех словоформ, которые образуются с участием данных корней.

В соответствии с этой общепринятой логикой, морфология изуча­ет именно аффиксальные (так сказать, «собственно морфологические» значения), а большинство корневых значений оказываются в ведении лексической семантики (или лексикологии) и ни при каком понимании границ морфологии в область морфологии не входят. Зато к значениям, «интересным» для морфологии, добавляются еще и неморфологические грамматические значения (в том числе и корневые — см. подробнее в следующем разделе). Ниже, говоря о морфологических значениях, и мы будем иметь в виду только аффиксальные значения (но иногда, чтобы избежать двусмысленности, мы будем пользоваться термином «аф-

фиксальный», который, тем самым, применительно к плану выражения оказывается просто синонимичным термину «морфологический»).

Таким образом, например, значение 'синий' является в русском языке не­морфологическим не потому, что оно выражается отдельной словоформой (это, строго говоря, неверно: данное значение выражается не словоформой, а лишь корнем син'-), а потому, что в составе соответствующей словоформы оно выра­жается корнем, а не аффиксом.

Здесь, однако, необходимо сделать очень важную поправку. Полностью при­равнивая морфологические значения к аффиксальным, мы рискуем «потерять» один класс значений: это значения, которые выражаются не аффиксами, а кор­нями, но такими корнями, которые не образуют самостоятельных словоформ, а, подобно аффиксам, входят в состав сложного слова на правах модификаторов «вершинного» корня. Так, то же самое значение 'синий* есть все основания считать выраженным морфологически в словах типа синеглазый, где корневая морфема син(е)- уже не может присоединять никаких словоизменительных пока­зателей. Напомним, что подобные «морфологически несамостоятельные» корни (или «аффиксоиды», ср. Часть первая, Гл. 3, § 1) являются промежуточной ступе­нью jja пути от автономной словоформы к аффиксу (поскольку диахроническими источниками большинства аффиксов являются именно они). Особенно трудно провести границу между аффиксом и морфологически несамостоятельным аф-фиксоидом в тех случаях, когда корневая морфема существует в языке только в качестве элемента композитов, а самостоятельных словоформ не образует (как русск. -логия в криминология или -навт в астронавт и т. п.).

Тем самым, в общем случае следует различать морфологические аффик­сальные и морфологические корневые значения. В целом ряде языков класс морфологически несамостоятельных корней очень велик и играет важную роль в грамматике языка (в частности, к таким языкам относятся и языки с инкорпора­цией). Ср. также попытку формального определения понятия морфологического значения в (Мельчук 1997: 311-318], основанного на понимании морфологических значений как выражающихся «внутри словоформы при других значениях» (выде­лено мной. — В. П.', под «другими» всегда имеются в виду корневые значения).

Очень важным вопросом для морфологии является следующий: суще­ствует ли какая-либо принципиальная разница в природе морфологичес­ких (в первую очередь, аффиксальных) и неморфологических значений? Или, иначе: имеет ли морфологизация словоформы (т. е. утрата ею ав­тономности, см. Часть I, §2) какие-либо обязательные последствия для ее значения? Следует признать, что современная лингвистика еще не имеет на этот вопрос исчерпывающего ответа (поскольку и само изучение морфологических значений началось сравнительно недавно). Однако известные нам факты, по-видимому, свидетельствуют в пользу того, что морфологические значения все же имеют определенные (хотя и трудноуловимые) особенности. Не всякое значение может быть (или стать) морфологическим в естественном языке (напомним, что возможны и языки вообще с минимальным числом морфологически выражаемых значений); далее, именно морфологические значения имеют наибольшую

вероятность оказаться грамматическими (словоизменительными) значе­ниями, хотя такое развитие и не является неизбежным: существуют как словоизменительные неморфологические («аналитические»), так и мор­фологические несловоизменительные значения.

Как представляется, основным свойством, необходимым для то­го, чтобы значение могло выражаться морфологически, является спо­собность данного значения модифицировать достаточно большое число других значений (или, иначе, способность его носителя сочетаться с до­статочно широким классом языковых единиц). Это свойство (называемое «всеобщностью») подробно обсуждается, в частности, в известной книге Дж.Байби [Bybee 1985]; ср. также наш обзор [Плунгян 1998].

На первый взгляд, свойству всеобщности противоречит существо­вание непродуктивных (и тем более уникальных) аффиксов, т.е. мор­фем, представленных в словах типа пас-тух или стека-ярус. Однако это противоречие в большей степени кажущееся. Действительно, свойство всеобщности характеризует план содержания аффикса, т. е. накладывает ограничения прежде всего на его значение; а значения уникальных или непродуктивных аффиксов, как правило, синонимичны значениям про­дуктивных аффиксов данного языка. В тех случаях, когда это не так, как раз и встает вопрос о категориальной принадлежности данной единицы (аффикс или корень? аффикс или морфоид?). Именно по этой причине -тух- в пастух является бесспорным суффиксом (хотя и полностью не­продуктивным), а -ярус- в стеклярус, скорее всего, следует все же считать морфоидом. «Настоящие» непродуктивные аффиксы ничем не отлича­ются от продуктивных в плане содержания; их непродуктивность — это, в большинстве случаев, диахронически приобретенное свойство, которое уже не имеет отношения к первоначальному процессу их превращения в аффикс. (Непродуктивность возникает как один из результатов иди-оматизации и сопровождает «опрощение», т.е., как следует из Части первой, характеризует финальную стадию развития двусторонней языко­вой единицы.)