Мы — советские доменщики

ИТЕЛИ города Серова помнят, как в военные годы на металлургическом заводе появлялось все больше и больше подростков, одетых в форму воспитанников ^ ремесленных училищ и школ ФЗО. Это были бу­дущие доменщики, сталевары, прокатчики. Среди них был и я.

Во время Великой Отечественной войны я при­ехал из деревни Жуки, Фаленского района, Киров­ской области, в город Серов и поступил в школу ФЗО.

В военное время нам пришлось нелегко. Впрочем, кому тогда бы­ло легко? Многие кадровые рабочие ушли на фронт. Ребята по-двое, по-трое становились на место одного взрослого и заменяли его. Они учились и работали, зная, что их труд нужен Родине.

От старых рабочих мне приходилось слышать, как встречали но­вичков на заводе в дореволюционное время. Вот приходит, скажем, паренек, вроде меня, в мартеновский цех. «Старшой» бригады с оза­боченным видом посмотрит в печь, а потом говорит:

— Эх, газу мало! Плохо заработаем сегодня. Возьми-ка мешок да сходи на шестую печь, попроси газу...

Ну, паренек, конечно, верит ему. Берет мешок и идет.

На шестой печи его встречают насмешками, но в чем дело — не говорят, а отсылают в другое место. Там происходит то же самое. Вот он и ходит по цеху несколько часов, чуть не плачет: «газу» ниг­де не дают, а вернуться с пустыми руками боится.

Чтобы приобрести профессию, нужно было мастеру платить. Де­нег нет — занимай. Новичку приходилось быть на побегушках у ма­стера.

Совсем по-другому встретили нас — молодое советское поколение рабочего класса. Мастера, старшие товарищи старались всячески ободрить нас, поддержать.

Партийная и комсомольская организации, комитет профсоюза заботились о молодежи, воспитывали ее. А какие учителя были у нас! Завод славился своими знаменитыми доменными мастерами, та­кими, как Мухаркин, Кокорин, Луков, Павлов. И мы учились у этих мастеров.

Помню, как по окончании школы ФЗО пришел я в цех за наз­начением. Подошел ко мне пожилой человек. Внимательно посмотрел на меня и сказал:

— Будешь в моей смене.

А я и не знаю, хорошо это или плохо, что я у него в смене.

Спросил одного из доменщиков:

— Кто это?

— Это начальник смены Дмитрий Петрович Мухаркин. Человек строгий, но справедливый. А уж мастер какой!

Потом я узнал, что Дмитрий Петрович Мухаркин отлично умеет «лечить» домны. Бывает, что в домне охладится и затвердеет металл. Чтобы вынуть его, приходится печь останавливать, тушить и разби­рать горловину. Дмитрий Петрович заставит такого «козла» вновь расплавиться, не ломая печи.

Дмитрий Петрович — депутат Верховного Совета РСФСР. Его смена лучшая в цехе и держит первенство вот уже в течение несколь­ких лет. В военное время он прославился тем, что менял в доменной печи сгоревшие фурмы, не останавливая хода печи и не задерживая плавки.

Вскоре познакомился я и с другими доменщиками: с Дорофеем Яковлевичем Кокориным, Алексеем Федоровичем Луковым, Иваном Васильевичем Павловым, с мастером Иваном Гавриловичем Меле- щенко, обер-мастером Никитой Капитоновичем Соколовым. Они ста­ли моими первыми, ближайшими учителями. У них я учился и про­должаю учиться передовым методам труда.

Все они с большим вниманием и заботой относились к заводской молодежи. Дмитрий Петрович Мухаркин, например, постоянно на­поминал:

— Не робей. Если чего не знаешь — спрашивай. Лучше лишний раз спроси, а наобум не делай.

Он только с виду* казался строгим, а в действительности был душевным человеком.

Но уж если провинился — держись! Дмитрий Петрович распечет так, что в жар бросит, а потом тут же и подбодрит: «Со всяким бывает».

Я его полюбил, как отца.

Мастера приглашали молодых рабочих к себе домой. Накормят, а потом заведут беседу. Как бы невзначай узнают, в чем мы нуж­даемся, чего нам нехватает. Расскажут, каким был завод раньше, как тяжело работалось на нем. Поговорят о том, каким должен быть со­ветский доменщик.

Большинство из них коммунисты, члены великой большевистской партии. Таким образом, коммунисты с первых же дней моего пребы­вания на заводе стали моими наставниками и воспитателями.

Запомнился один разговор с парторгом ЦК ВКП(б) на заводе т. Степановым. Парторг сказал мне:

— Помни, товарищ Фукалов, ты боец великой армии, сражаю­щейся за коммунизм. Ты не простой рабочий, ты советский рабочий, гордись этим.

В сорок третьем году на фронте погиб мой отец — бывший кол­хозник. Вечером я пришел со смены, а мне вручают письмо от коман­дира части.

Горькой была для меня эта утрата. Отец воспитал меня, приучил любить труд, ценить знания. Сам он не имел образования, но мне всегда напоминал: «Ты, Геннадий, должен быть большим человеком. Мы ведь советские...»

Тогда я не понимал, что значит быть большим человеком. Толь­ко потом, уже став рабочим, понял, что и на самом незаметном деле можно многого добиться.

Я хотел добровольцем уйти в армию, рвался на фронт, чтобы отомстить врагу за гибель отца. Но секретарь комсомольской органи­зации сказал:

— Мстить можно и здесь, на заводе. Каждая лишняя тонна ме­талла, выплавленного тобой, — это удар по врагу.

И я остался на заводе, продолжал работать с еще большим рвением, с новой страстью.

Из третьих горновых меня скоро перевели во вторые, а затем дали самостоятельную работу. Я стал старшим горновым на древес­ноугольной печи № 5.

Эта печь отличалась капризным нравом. Особенно много заботы было с «подсадками». Через каждые пятнадцать—двадцать минут нужно было сбавлять дутье и делать «подсадку», чтобы осел вниз столб металла, находящийся в домне. Если не сделать этого, печь «зависает», и раскаленная руда и уголь могут вырваться через ко­лошник.

Однажды мы запоздали с выпуском, передержали печь. Откры­ли лётку, а чугун как хлынет!.. Едва успел отскочить. Расплавлен­ный металл разлился по цеху, залил тоннель. Я — ни жив, ни мертв. «Ну, — думаю, — опозорился...»

Прибежал мастер Мелещенко, стал мне помогать, потом сказал:

— Ты, главное, не бойся, действуй смелее. Будешь бояться, рас­теряешься — хуже получится. Прежде всего уверенность!

А Дмитрий Петрович Мухаркин добавил:

— Самовар знаешь? Если перекипит—расфыркается, кипятком брызжет, страшно подступиться. А сними заглушку да открой поскорей кран — сразу успокоится. Так и домна. Во-время будешь все делать, никогда ничего не случится.

Завод наш старый, построен еще до революции. В прежнее вре­мя он назывался Надеждинским и делал рельсы. Надеждинские рель­

сы были проложены по всей Сибирской дороге. Да и в Западной Европе многие железные дороги были построены из надеждинских рельсов.

В годы сталинских пятилеток завод перешел на выпуск качест­венного металла для машиностроения, а Надеждинск по просьбе тру­дящихся переименовали в город Серов, в память земляка, летчика-испытателя Героя Советского Союза Анатолия Константиновича Серо­ва, который до армии работал здесь, в мартеновском цехе.

В годы Отечественной войны серовские металлурги одержали большую победу. Они освоили в доменных печах производство фер­рохрома, который до войны выплавляли только в мартеновских печах. Без этого сплава не могла работать наша промышлен­ность.

Феррохром обладает особенностью быстро густеть и закупори­вать лётку. В этом одна из главных трудностей его выплавки. Реше­нием сложной проблемы занимался коллектив инженеров и стаханов­цев во главе с начальником доменного цеха Марком Харитоновичем Лукашенко. Новаторы справились с трудной задачей и давали домен­ный феррохром в течение всей войны.

Читая в газетах о том, как наши артиллеристы громят фашист­ские «пантеры» и «тигры», я не раз думал, что в победах, которые одерживали советские воины, есть доля и нашего труда.

В нашей стране труд не остается незамеченным. В годы войны большая группа доменщиков города Серова была награждена ордена­ми и медалями. Инженеру Лукашенко присудили Сталинскую пре­мию. По окончании войны в связи с исполнившимся пятидесятилетием со дня основания завода советское правительство снова наградило большую группу металлургов орденами и медалями, а весь коллек­тив завода был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Вот тогда я и вспомнил слова отца. Ведь каждый из металлур­гов делал свое, казалось бы, незаметное дело; трудился честно, не жалея своих сил, — и все... Но за работой каждого из нас следили партия, советское правительство, товарищ Сталин.

Правительственные награды получили все мои друзья и учителя: Дмитрий Петрович Мухаркин, Алексей Федорович Луков, Дорофей

Яковлевич Кокорин... Не думал тогда, что и меня ждет в будущем большая награда.

Работа с феррохромом заставила нас изменить привычный поря­док ведения плавки: мы впервые применили форсированный ход пе­чей, увеличив дутье и поддерживая в домнах предельно высокую тем­пературу. Этот опыт пригодился нам после войны, когда страна при­ступала к осуществлению послевоенного пятилетнего плана великих работ.

Сорок шестой год — первый год послевоенной сталинской пяти­летки — мне особенно памятен. Мне исполнилось восемнадцать лет, и я впервые голосовал на выборах в Верховный Совет СССР. И в том же году меня приняли кандидатом в члены партии.

Однажды в цехе встретился я с парторгом т. Мельником. Он спрашивает:

— Как ты думаешь насчет вступления в партию?

Я вначале, признаться, растерялся. Конечно, я мечтал о вступ­лении в партию. Но готов ли я к этому? Заслуживаю ли такой че­сти, такого доверия? Ведь пребывание в партии — это честь. Так и сказал парторгу.

— Правильно рассуждаешь, — ответил он.

После этого парторг еще не раз беседовал со мной о правах и обязанностях коммуниста. И вот я стал кандидатом партии.

Важнейшее событие произошло в том же сорок шестом году. Наш любимый вождь и учитель выступил перед избирателями Сталинского избирательного округа города Москвы. Товарищ Сталин поставил задачу в ближайшие три пятилетки довести выплавку чугу­на до 50 миллионов тонн в год, стали — до 60 миллионов тонн.

Речь вождя мы обсуждали на собраниях. Задачи были поставле­ны грандиозные. Каждый понимал, что предстоит немало трудностей. Но мы их не боялись.

Конечно, можно построить новые заводы, и они дадут металла сколько требуется. Безусловно, новые заводы будут построены. Но надо и старые заводы заставить работать так, чтобы они давали ме­талла больше, чем до сих пор. Призадумались мы.

Я спрашивал себя: а чем ты, Фукалов, можешь помочь осуще­ствлению этого плана? Ты теперь кандидат партии, значит, с тебя и спросится больше.

Ясно было одно: надо работать лучше, чем раньше, искать но­вые пути борьбы за план.

После выступления вождя начался новый этап в нашей борьбе за металл. На заводе были организованы опытные высокопроизводи­тельные агрегаты и смены. Они выполнили годовой план задолго до срока. Моя бригада — я работал уже на коксовой домне № 3 —также завершила годовую программу досрочно. Однако добиться таких по­казателей, как на домне № 2, которая работала на специальном ре­жиме, мы не смогли.

С сорок седьмого года все доменные печи на нашем заводе были переведены на форсированный ход. В домны вдувалось теперь не два с половиной объема воздуха, как обычно, а три и даже три с полови­ной. Были введены и другие изменения в технологии. Мы стали при­менять щелочные, так называемые карбонатные руды, которые преж­де считались непригодными для плавки.

Однажды поздно вечером меня вызвали к директору. Директо­ром завода к тому времени стал Марк Харитонович Лукашенко. В кабинете у него находились начальник доменного цеха Василий Ми­хайлович Морозов и другие работники цеха.

Зашла речь о коэфициенте использования полезного объема до­менной печи. По нему измеряется вся работа доменщика. Чем меньше эта цифра, тем лучше.

Еще не так давно коэфициент 1, 0—1, 10 считался для серовских домен хорошим. Домна № 2 достигла коэфициента 0, 90. В отдель­ные дни он составлял 0, 85 и даже 0, 80. Такого коэфициента не зна­ла еще ни одна домна Серовского завода.

Вот об этом и заговорил со мной директор. Мысль его сводилась к следующему: если можно было дать коэфициент 0, 80, то почему бы не добиться еще лучших показателей.

— Ты представь себе, товарищ Фукалов, — сказал он, — что нам удалось бы добиться среднего коэфициента по всему цеху 0, 70! Ты знаешь, что это значит? Это значит, что наши домны стали бы

давать чугуна в полтора раза больше! А что будет, если все заводы добьются такого хорошего показателя?

— Все заводы... — повторил я, еще не представляя грандиозно­сти того, о чем говорил директор.

— Да, все без исключения.

Во время разговора в кабинет вошел парторг ЦК ВКП(б)..

— Что, уже сказал? — спросил он.

— Да, почти, — ответил директор и продолжал: — Мы давно уже следим за твоей работой, товарищ Фукалов. Работаешь ты не­плохо. Но надо еще лучше. Вот теперь, когда ты знаешь, к чему мы стремимся, думаю, покажешь, на что способен советский доменщик.

Он помолчал немного и вдруг задал мне вопрос:

— Вот мы часто говорим «советский доменщик», а что это зна­чит, ты знаешь?

— Ну, хороший...

— Хороший? Не только. Сила советского доменщика в том, что он не боится нового и смело идет навстречу этому новому.

— И это характерная черта каждого советского человека, — до­бавил парторг.

Затем они объяснили мне, что хотят создать комсомольско-моло­дежный доменный агрегат и намечают меня в качестве руководителя одной из бригад.

— Берешься? — спросил парторг.

Меня захватили перспективы, о которых говорил директор, и я согласился стать бригадиром.

Так были созданы комсомольско-молодежные бригады на домне № 3 и так начался новый этап борьбы за коэффициент использования полезного объема доменной печи.

Уже в декабре сорок седьмого года газета «Правда» сообщала, что серовские металлурги берутся выполнить пятилетку в четыре го­да, а в начале января сорок восьмого в газетах было опубликовано письмо нашего коллектива товарищу Сталину. Мы брали на себя обя­зательство завершить заводскую пятилетку досрочно.

Работа шла в тесном содружестве стахановцев и инженеров. На­чальник доменного цеха Василий Михайлович Морозов сам непосред­ственно занимался на колошнике распределением сырых материалов. Прежнюю систему завалки изменили. Это значительно улучшило все показатели.

Первую победу одержал старший горновой Лопатин. Ведя печь на форсированном тепловом режиме, он добился коэффициента 0, 697, выпустив металла на 70, 6 процента больше, чем намечалось по плану.

В чем был секрет успеха Лопатина? На нашем производственном совещании одни говорили, что главное — в соблюдении технологиче­ского режима, разработанного инженерами, другие — что «лопатинцы» не теряют попусту ни одной минуты, работают быстро, энергич­но. Правы были и те и другие. Сошлись на том, что отставать от бригады Лопатина нам нельзя.

— Надо догонять, — говорили члены бригады.

— Мало догнать, нужно вперед пойти, — горячо сказал мой под­ручный Александр Аробей. — Пусть лучше они нас догоняют, а не мы их.

Смелое слово пришлось по душе товарищам. Но чтобы перегнать бригаду Лопатина, нужно было найти какие-то новые приемы.

Я стал внимательно изучать работу горновых. И вот что я за­метил. Каждый из них работал по-своему. У каждого были свои до­стоинства и свои недостатки. Так, например, Луков всегда брал стремительностью, напором, Дорофей Яковлевич Кокорин — методич­ностью, точным расчетом.

Я решил от каждого брать лучшее и, изучая недостатки других, избавляться от своих собственных недостатков.

Кроме того, я внес в процесс и кое-что свое. Попросил, напри­мер, у мастера разрешения закрывать лётку на ходу, не выключая дутья. Никита Капитонович Соколов внимательно выслушал меня и разрешил. А вскоре на всех печах у нас стали закрывать лётку на ходу.

Передовые приемы труда старался перенимать каждый.

Я стал заправлять желоб не только песком, но и глиной. При сильном ходе чугуна песок нередко смывало, и у многих горновых получалась «кипелка»: желоб проедало, часть чугуна уходила помимо ковша. Моя заправка предохраняла от этого.

Работали мы, как говорится, с огоньком. И вскоре наша брига­да начала давать рекордные коэфициенты использования полезного объема доменной печи.

Хорошо работали все доменные бригады, и цех из месяца в ме­сяц стал перевыполнять план. По нему равнялись другие цехи.

Коэфициент непрерывно улучшался. Так, в марте сорок восьмо­го года моя бригада добилась среднемесячного коэфициента 0, 766, в апреле — 0, 762, в мае — 0, 724.

Памятным оказался для нас день 22 апреля 1948 года. В этот день мы превзошли результат Лопатина, добившись коэфициен­та 0, 681.

Радость в бригаде была неописуемая. Вдруг приходит комсорг.

— Товарищи, на митинг!

Поспешили на митинг. Там уже море голов. На трибуне стоял парторг ЦК ВКП(б) Михаил Кириллович Степанов.

— Товарищи! Сегодня у нас с вами большой праздник, — начал парторг. — Наш завод достиг уровня производства, запланированно­го на последний год пятилетки. Обязательство, данное нами товарищу Сталину, выполнено!..

Все дружно зааплодировали.

— Серовский завод выполнил свою пятилетку первым среди всех предприятий черной металлургии. Он выполнил ее не за четыре года, как мы обещали в письме товарищу Сталину, а за два с не­большим!

Затем парторг сообщил собравшимся о последнем достижении нашей бригады как о наивысшем результате, достигнутом серовскими доменщиками за все время существования завода.

Я был счастлив и горд за родной завод, за коллектив, который вырастил меня и моих товарищей.

Ровно через месяц мы перекрыли свой собственный рекорд, до­бившись еще лучшего коэфициента — 0, 64.

Но это был еще не предел. В отдельные дни коэфициент дохо­дил до 0, 54. Так было на протяжении всего года. Наша домна давала теперь чугуна в полтора раза больше, чем год назад. Мы принимали все новые и новые обязательства и систематически перевыполняли их.

Непрерывно улучшали свои показатели и другие бригады. До­менный цех завоевал звание лучшего доменного цеха Советского Союза.

Средний коэфициент за сорок девятый год по цеху составил 0, 68.

На чем же основаны успехи нашей бригады?

Я уже говорил, что внимательно изучал работу наших доменщи­ков. От каждого брал лучшее. Таким образом я обогатил свой опыт опытом лучших мастеров двух поколений. На этой основе родился мой метод.

Главное в моем методе — точное соблюдение графика. Работать точно по графику, не задержать и не сорвать ни одной операции — вот в чем основная задача.

Но график выпуска чугуна — это еще не все. Печь дает высокую производительность и хороший по качеству чугун только тогда, когда у нее форсированный ровный ход. Для этого необходимо, чтобы от­катчики своевременно подавали руду и кокс, весовщик точно по за­данному ассортименту и порядку взвешивал шихту, засыпщик — держал печь полной, а газовщик — хорошо грел каупера, непрерывно поддерживал высокий нагрев дутья. Вот такой слаженности работы бригады мы и добились.

Большое значение имеет приемка смены. Успех работы зависит и от того, насколько хорошо ознакомишься с обстановкой, в которой предстоит работать. Поэтому я и мой подручный Дробей приходим в цех за полчаса до начала смены. За это время мы успеваем не толь­ко проверить состояние всего оборудования, но и узнать, как вела себя печь в предыдущей смене, затем получаем от мастера задание и приступаем к работе.

Непрерывно наблюдая за работой печи и своевременно принимая меры при всех отклонениях, мы достигли ровного форсированного хода и добились высоких показателей в труде.

По примеру верхисетского сталевара Петра Заики, я первым на заводе открыл лицевой счет экономии. Расходуя бережно материалы, наша бригада дала за короткий срок несколько тысяч тонн сверх­планового чугуна, сэкономив на себестоимости более полумиллиона рублей.

Коллектив нашего завода в течение длительного времени сорев­новался с коллективами Чусовского завода и Златоустовского имени Сталина. Однажды к нам приехала делегация Чусовского завода.

Принимали мы гостей торжественно, во Дворце культуры. Один из них сообщил, что с нами желает соревноваться знатный горновой Чусовского завода Николай Трубинов. Я немедленно отправил ему письмо. Так началось наше соревнование.

Вскоре мы поехали в Чусовую проверить, как выполняется со­циалистический договор, и я лично встретился с Трубиновым.

— Такой молодой? —воскликнул Трубинов, увидя меня. — Вот не думал, что такой молодой, а всех нас бьет своими коэфициентами!

Трубинов тоже работал хорошо, однако его показатели были ни­же моих.

— Все равно я вам не уступлю, — повторял он. — Вот помяните мое слово!

Наша поездка в Чусовую принесла пользу обоим коллективам. Мы рассказали о своем опыте, чусовляне поделились своим.

То, что наш завод досрочно выполнил пятилетку и продолжал работать хорошо, было, конечно, большой победой. Но еще большее значение имело то обстоятельство, что наш опыт постепенно перени­мали другие.

В борьбу за передовые коэфициенты включились доменщики крупнейшего Ново-Тагильского завода. Там особенно выдвинулся молодой доменщик Валерий Крючков, мой сверстник. В его смене коэфициент составил 0, 81, а в отдельные дни 0, 69 и даже 0, 62. На таких гигантах, как нижнетагильские домны, это тысячи дополнитель­ных тонн металла.

Сдержал свое слово и горновой Трубинов. Я получил от него письмо, в котором он сообщил, что добился коэфициента 0, 79, а спу­стя некоторое время и 0, 60.

Чтобы добиваться в труде новых успехов, надо учиться. Я стал заниматься в школе мастеров, с тем чтобы в дальнейшем поступить в вечерний техникум.

Отличная работа, упорная и настойчивая учеба — это самое ос­новное. Но при этом нужно еще всегда и во всем упорно искать но-

«06, развивать его. Это закон советской жизни, и это закон в работе советского доменщика.

Именно чувством нового руководствовались мы, когда начали всем коллективом борьбу за более высокую производительность до­менных печей и всех заводских агрегатов. Наши руководители внед­рили это новое в производство, не боясь перестроек в масштабе це­лого завода. Начальник цеха Морозов дни и ночи проводил на ко­лошнике. Мастера Соколов и Мелещенко вместе с рядовыми рабочи­ми детально знакомились с опытом стахановцев и передавали его другим, распространяли на все бригады и смены.

Наш заводский изобретатель коммунист Иван Васильевич Кос­тин сконструировал молоток для пробивки доменных лёток. Этот мо­лоток облегчил труд доменщиков. Им работают сейчас на многих заводах страны. Изобретатель делает все новые усовершенствования, облегчающие и ускоряющие труд на многих участках.

Это же чувство нового руководило мною, когда я открывал свой лицевой счет экономии. Мало работать высокопроизводительно — на­до работать экономно.

Доменщик! В этом слове сила и гордость. Кто дает металл, кто превращает руду в огненный поток, льющийся из домны? Метал­лург, доменщик.

В пятидесятом году мы решили довести коэфициент по доменному цеху до 0, 65. Соревнование за металл продолжается. Продолжается с новыми достижениями, с новыми победами.

Долгое время казался незыблемым мой коэфициент 0, 56, до­стигнутый года полтора назад. Но и он вскоре оказался превзойден­ным. Один из знатных горновых нашего завода, Ярхам Сагдеев, став на стахановскую вахту в честь выборов в Верховный Совет СССР, в марте 1950 года добился коэфициента 0, 54. Замечательное достиже­ние! Я горячо, от души поздравил Ярхама.

А в начале марта радио принесло известие: за разработку и промышленное внедрение новых методов форсированного ведения до­менной плавки директору завода Марку Харитоновичу Лукашенко, ^начальнику доменного цеха Василию Михайловичу Морозову, обер-

мастеру Никите Капитоновичу Соколову, главному доменщику Глав- спецстали А. И. Загорулько и мне присуждена Сталинская премия.

Пришел поздравить меня и Ярхам Сагдеев. Он долго тряс мою руку и взволнованно повторял:

— Молодец! Молодец! Всех перегнал!

— Да ведь у тебя коэфициент еще лучше моего, — сказал я ему.

Он ответил серьезно:

— А кто первый начал? Ты! Тебе и самая большая честь!

«Самая большая честь...» Я долго повторял эти Слова. Да, честь

в двадцать четыре года быть сталинским лауреатом, честь уже в том, что ты — советский доменщик.

Дмитрий Петрович Мухаркин рассказывал мне, что в старое время говорили: «Кто на домне работает, за того девки замуж не идут!»

А теперь доменщика Мухаркина трудящиеся избрали депута­том в Верховный Совет РСФСР. В доменном цехе самая большая группа сталинских лауреатов. Меня, молодого доменщика, товарищи избрали членом завкома профсоюза. Завод дал мне отличную квар­тиру в новом доме. Я перевез в Серов мать, младших сестер и бра­тишку. А давно ли, кажется, пришел я на завод? Ивану Васильеви­чу Павлову, одному из лучших наших доменщиков старшего поколе­ния, пришлось добиваться звания старшего горнового более двадца­ти лет. Я достиг того же за три—четыре года. И достиг этого бла­годаря коллективу, благодаря нашей замечательной советской дейст­вительности.

Хочется работать и работать, чтобы производственными успеха­ми подкрепить свою подпись под Воззванием Постоянного Комитета Всемирного конгресса сторонников мира.

Впереди много интересного. Коэфициент, достигнутый нами, можно значительно улучшить. А это значит, что заводы могут дать еще очень много сверхпланового металла, что резервы наши далеко не исчерпаны.

И мы дадим этот металл! Недаром мы — советские доменщики?

ГЕННАДИЙ КУЗЬМИЧ ФУКАЛОВ

Н.ОЛЬШАНОВ,

каменщик треста Мосжилстрой, лауреат Сталинской премии