Две привязанности тёмного мага.

Пролог

Однажды в разгар летнего дня в купе полупустого Хогвартс-экспресса сели двое мужчин, вырвавшиеся из суеты вокзала Кингс-кросс. Один из них был совсем юн, глаза его открыто и доверчиво глядели на мир, но морщинки около них, лёгкая складочка на лбу и несколько прядок седины наводили на мысль, что он немало перенёс за свою недолгую жизнь.

Второй – мужчина зрелого возраста, с головы до ног одетый в чёрное, производил впечатление человека мрачного и нелюдимого. Глаза и лицо его не выражали никаких эмоций, но плечи слегка сутулились, в чёрной шевелюре мелькали белые нити, и от мрачного облика веяло покорной обречённостью. Пассажиры сели друг напротив друга, и через несколько минут поезд тронулся. Юноша смотрел в окно, любуясь знакомыми видами, а мужчина думал о своём, вглядываясь в черты своего спутника.

Северус Снейп, а это был именно он, вновь размышлял о причинах, так долго заставлявших его ненавидеть этого молодого человека. Внешнее сходство того с недругом зельевара стало лишь отговоркой, ведь когда Поттер появился в Хогвартсе, чувство неприязни уже жило в сердце Снейпа. Он никогда не пытался найти объяснение своему отношению к мальчику и задумался об этом, только лёжа на больничной кровати, после того как сей «недостойный» субъект спас ему жизнь. А уж если мастер зельеварения ставил перед собой задачу разобраться в чём-либо, пусть даже в собственных чувствах, он её решал.

После двух-трёх дней размышлений и внутренней борьбы мужчина понял, что Гарри нн при чём. Вина за их взаимную неприязнь лежала только на нём – Снейпе. Если бы не произошло непоправимого, и Лили осталась бы с зельеваром, Гарри мог бы оказаться его сыном. Ревность стояла во главе угла, банальная ревность, а ещё горькая обида на судьбу, по вине которой этот умный, сильный, честный и добрый мальчик – был ребёнком не его, а ненавистного врага. Всё остальное Северус придумал, чтобы оправдать своё поведение перед самим собой. Снейп сам выстроил их отношения так, чтобы навсегда оттолкнуть Гарри, ни на единый миг не дать ему, а главное, себе надежды на то, что всё могло сложиться иначе.

И что же? Этот великий человеколюбивый волшебник, считавший зельевара убийцей Альбуса Дамблдора, вырвал того из лап смерти. А когда выяснилось, что Снейп не виновен, и директор Хогвартса жив, когда проклятия в адрес злодея превратились в дифирамбы герою, юноша приложил все усилия, чтобы его бывший злейший враг как можно скорее вернулся к нормальной жизни.

Присмиревший от собственных зубодробительных открытий профессор не сопротивлялся проявлению заботы о себе. Ведь после того, как окончилась страшная междоусобная война, и он сыграл свою роль до конца, Северус почувствовал себя никому не нужным. И расположение Поттера не вызывало у него раздражения, наоборот, оно позволяло чувствовать себя принадлежащим этому миру. И, когда директор настоял, чтобы Снейп на пару месяцев отправился в Средиземноморье для поправки здоровья, тот не проявил неудовольствия, узнав, что едет не один, а с человеком, который так долго оставался объектом его нелюбви.

Они не слишком сблизились за время совместного путешествия. Северус не решался делать шаги навстречу, памятуя, как долго портил юноше жизнь, и не зная точно, нужно ли это Гарри, но отношения их стали, если не доверительными, то, по крайней мере, достаточно тёплыми. Нередко один делился с другим впечатлениями от увиденного, а в разговорах порой проскальзывали намёки на общие воспоминания.

Оторвавшись от созерцания, молодой человек поймал задумчивый взгляд Северуса и улыбнулся ему. Тот ответил улыбкой, едва приподнявшей кончики губ, повернулся к окну и, не замечая мелькания за ним, снова погрузился в размышления.

Что же происходило сейчас? Поттер ехал к друзьям, к новой жизни без войны, в замок, ставший для него домом, а профессор – к обыденной рутине без борьбы и самопожертвования, в ненавистную школу, в грядущее, окрашенное мрачными тонами одиночества и пустоты.

Поезд начал притормаживать, они приближались к цели. Посмотрев на помрачневшее лицо Снейпа, Гарри нахмурился. Он догадывался, какие мысли терзают профессора, но помочь не мог. Тот не желал открываться, а навязывать своё участие молодой человек не хотел. Нет, он не боялся колких слов и злобных взглядов, он был уже достаточно взрослым, чтобы принять зельевара таким, как есть: и прежним, и изменившимся. Но юношу беспокоило, не разрушит ли его вмешательство во внутренний мир мужчины те хрупкие добрые отношения, что установились между ними. Поэтому он проглотил готовый сорваться с губ вопрос и сказал:

– Профессор, мы приехали.

Его спутник молча поднялся. Не говоря ни слова, оба забрали багаж и направились к площадке, где с повозкой, запряжённой фестралами, их ждал Хагрид.

– Здравствуйте, профессор! Привет, Гарри!

Великан выглядел обрадованным, но его воодушевление относилось вовсе не к персоне Снейпа. И тот вновь усомнился, что кому-нибудь здесь нужен. Зельевар пытался убедить себя, что это лишь мнительность, и его раздражает факт, что после окончания войны он остался не у дел, что всё ещё придёт в норму, но уверенности не испытывал. Впервые за многие годы Северус с иной точки зрения взглянул на своё поведение и отношение к людям и дал себе зарок измениться.

Искоса посмотрев на веселящегося Гарри, он неожиданно почувствовал укол острой боли, вновь подумав, что этот юноша – не его сын. Ему захотелось протянуть руку, погладить того по плечу, сказать что-нибудь хорошее, но выработавшаяся привычка скрывать чувства не позволила этого сделать.

Тем временем Гарри болтал с Хагридом, краем глаза наблюдая за нахохлившимся зельеваром. Временами на лице того отражалось такое страдание, что сердце юноши разрывалось. Он почувствовал, что должен что-нибудь сказать.

– Профессор, как вы думаете, что нас ожидает в мирное время? – обратился он к Снейпу.

Тот поднял тяжёлый взгляд.

– Вас, Гарри, ждёт только хорошее. Вы молоды, свободны, вам больше не грозит гибель, вас любят, любите вы. Я предрекаю вам счастье.

– А вы, сэр, какой вы видите новую жизнь? Чего вы от неё ждёте?

Зельевар вздрогнул. Неужели молодой человек прочёл его мысли? Впрочем, чем ближе Северус узнавал Гарри, тем больше его поражала удивительная чуткость юноши.

– Я, мистер Поттер, предвкушаю первый за долгий срок нагоняй, который устрою вам на своём уроке. Не думаю, что у спасителя мира за последний год внезапно появились способности к зельеварению.

Услышав эту шутливую угрозу, юноша рассмеялся так заразительно, что заставил улыбнуться даже хмурого Снейпа, а лицо Хагрида, потрясённого открытой улыбкой профессора, развеселило того окончательно. «Как же просто шокировать людей», – забавляясь, подумал он.

Тяжёлые мысли были, пусть и не забыты, но отодвинуты за границу сознания. Гарри казался довольным. Всю оставшуюся часть пути они рассказывали о красотах Средиземноморья несколько ошалевшему великану, изумлённому нестандартным поведением обоих спутников.

Вернувшись в Хогвартс, они нанесли визит директору. Профессор Дамблдор встретил их приветливо, напоил чаем с традиционными лимонными дольками, восхищаясь тем, как изменило их путешествие. Северусу, утверждал он, нужно чаще находиться на воздухе, это пойдёт на пользу его здоровью. Гарри же, по его мнению, возмужал, вырос и выглядит теперь истинным героем волшебного мира. Снейп слегка улыбался, внимая директору, он радовался встрече со стариком, а Поттер даже не скрывал своего удовольствия.

Дамблдора искренне огорчился, узнав, что путешественники не сделали ни одной колдографии, и с интересом выслушал повествование о поездке. А вскоре разговор перешёл на школьные дела. В этом году Министерство щедро финансировало Хогвартс, и директор вынашивал грандиозные планы. Он охотно делился своими соображениями и интересовался мнением визитёров. Беседа плавно перетекала из одного русла в другое и, казалось, ничто не предвещало неожиданностей.

Спустя полчаса снизу донёсся стук: горгулья кого-то впустила, и вскоре в комнате появилась удивительная красавица лет семнадцати, при виде которой глаза гостей потрясённо расширились. Золотистое платье изящно облегало точёную фигурку, густые тёмные волосы обрамляли лицо с несколько неправильными, но приятными чертами, а взгляд зелёных ярких глаз дышал теплом. Чувство собственного достоинства сквозило в каждом движении незнакомки, хотя при этом она не казалась надменной.

Снейп поймал себя на мысли, что если бы он ещё мог влюбляться, это произошло бы здесь и сейчас. Оба мага, как завороженные, смотрели на чудесное видение, когда директор заговорил:

– Позвольте, Северус и Гарри, познакомить вас с моей приёмной дочерью Сандрианой де ла Роукс. Сана, представляю тебе Гарри Поттера и профессора зельеварения Северуса Снейпа.

Опомнившиеся волшебники вскочили и церемонно поклонились. Сандриана, ответив им тем же, поцеловала приёмного отца в щёку и села рядом.

Когда девушка заговорила, оказалось, что голос её совершенно не соответствует внешнему виду. Он был низким и слегка грассирующим, а вместо ожидаемых журчания ручейка и щебета птицы в нём звучала лёгкая хрипотца.

– Отец часто рассказывал о вас, господа, и я мечтала познакомиться с людьми столь необычной судьбы. Поверьте, для меня это большая честь!

Зельевара передёрнуло. Он подумал, что с сияющей, свежей красотой новой знакомой плохо гармонируют не только голос, но и манера поведения, и обороты речи. Твёрдо сжатый рот и усталые глаза, тоже не вязались с обликом юной особы. Маг украдкой бросил взгляд на соседа, заметил ли тот что-нибудь. Но Гарри с откровенным восхищением рассматривал новоявленное дитя директора, и, похоже, ни о чём подобном не задумывался. Тогда и Снейп постарался стряхнуть с себя наваждение, списав свои впечатления на умение девушки держаться.

Заговорил Дамблдор:

– Сана недавно среди нас, – начал старик, – и, уверяю, что более сильной волшебницы я ещё не встречал. Но о своей магической сущности она долгое время не знала, поэтому колдовать по нашим правилам не умеет. Северус, Гарри, мы надеемся на вашу помощь.

Оба вопросительно посмотрели на директора.

– До начала учебного года осталось недолго. Северус, я прошу тебя заняться с мисс де ла Роукс зельеварением, трансфигурацией и заклинаниями, а тебя, Гарри, преподать ей основы защиты. Все остальные предметы пойдут факультативно.

– Но какой смысл заниматься с леди до учебного года? – удивился Снейп. – Ведь занятия по программе более продуктивны.

– Мальчик мой, представь, каково ей придётся в классе первогодок. И потом – потеря времени…. Когда обучение закончится, ей будет далеко за двадцать.

– Резонно, – задумчиво протянул зельевар.

– Вот поэтому я и хотел бы, чтобы за оставшееся до начала занятий время вы подготовили Сану, чтобы она могла поступить хотя бы на четвёртый курс.

– Альбус…

Северус развёл руками.

– Но как это возможно? Чтобы усвоить такой объём знаний, полутора месяцев недостаточно.

Молчавшая до сих пор девушка подала голос:

– Похоже, – весело сказала она, – профессор Снейп сомневается в моих умственных способностях. Или это ваше мнение о разуме всех женщин?

Зельевару показалось, что глаза Сандрианы угрожающе блеснули, и он невольно спасовал перед этой девочкой, не желая приобретать врага в её лице. Дрожь пробрала его снова.

– Отнюдь, мисс, – возразил он, – дело вовсе не в уме или его отсутствии. Вы просто не представляете, сколько информации вам придётся впитать. Ни один, даже очень способный человек не в состоянии этого сделать за такой короткий срок.

Девушка улыбнулась и расслабилась.

– Конечно, я не смогу освоить всё сразу, сэр. Но я не теряла времени даром и занималась самостоятельно. Увы, моими наставниками были только книги, и всё же, как мне кажется, мне удалось добиться неплохих результатов.

Она повернулась к столу, где стояла старинная серебряная чернильница с пером.

– Вингардиум левиосса.

Объект лениво поднялся в воздух и двинулся к Снейпу. Немного не долетев до профессора, перо развернулось и, брызнув на мужчину чернилами, отправилось обратно.

– Экспекто Патронум.

Из кончика палочки вырвалось серебристое облачко, превратившееся в кошку, грациозно выпрыгнувшую в окно. Удивился даже Дамблдор, не говоря уж о потерявших дар речи гостях.

– Девочка моя, ты не говорила, что научилась создавать Патронуса. Это очень сильная магия.

– Должна же быть в женщине какая-то загадка, – лукаво улыбнулась та.

У зельевара закружилась голова.

– И ещё, господа, небольшой сюрприз...

Закрыв глаза, девушка сосредоточилась, и через несколько секунд перед окаменевшей аудиторией сидел огромный акромантул, угрожающе шевеля жвалами. Миг, и загадочная красавица вернулась на место рядом с отцом.

– Я не сомневался, мои дорогие, что Сана сильна, – с натянутой улыбкой произнёс Дамблдор, – но даже не подозревал о таких её успехах.

И, повернувшись к девушке, изобразил аплодисменты.

– Браво!

Гарри тоже зааплодировал.

– Что ж, я готов.

Он поднялся с кресла.

– Мисс де ла Роукс, завтра же начинаем занятия.

Та улыбнулась юноше и, приблизившись к Снейпу, спросила:

– Вы по-прежнему не верите в меня, профессор?

Он сглотнул и со второй попытки ответил:

– Смею ли я, мисс, после такой наглядной демонстрации…

– Что ж…

Она смотрела на зельевара смеющимися глазами, словно омут, затягивающими его в свою глубину.

– Тогда до завтра.

Поцеловав приёмного отца, Сандриана помахала рукой Гарри и, бросив взгляд на Снейпа, вышла.

– Да, – запоздало прошептал тот, проводя рукой по вспотевшему лбу.

Юноша и директор удивлённо посмотрели на него, но промолчали, за что тот их мысленно поблагодарил. Привычка властвовать собой взяла верх: эмоции были отброшены, лицо разгладилось. Извинившись, зельевар попрощался и ушёл к себе.

Юная мисс де ла Роукс поражала своими успехами как Снейпа, так и Поттера. Магические премудрости она постигала безо всяких усилий, и через пару недель мастерство её настолько возросло, что Сандриана с лёгкостью обставляла учителей. Гарри разводил руками, б о льшего он дать ей не мог. Но Северус, ещё не исчерпавший свой преподавательский потенциал, продолжил занятия.

Эти дни зельевар прожил, словно во сне. Очарование девушки вкупе с её интеллектом и магической аурой притягивало его. И через некоторое время он с ужасом осознал, что влюбился. Рядом с Сандрианой сердце мага делало перебои, дыхание прерывалось, и порой он боялся, что не совладает с собой, выпустив из заточения своё мужское начало.

Давно уже ни одна женщина не привлекала его взгляда. Чтобы покорить волшебника, нужно было нечто большее, чем нежное лицо, хорошая фигурка и наивный лепет. Снейпу нравились мощный ум, сила воли, сообразительность. И Сана обладала всеми этими качествами, выгодно дополняющими её красоту.

Чем более убеждался мужчина в своих чувствах, тем мрачнее становился. Он считал маловероятным, что юную девушку может заинтересовать немолодой и некрасивый учитель магической школы. О том, что он не просто преподаватель, а мастер Британской Ассоциации зельеваров, профессор всякий раз благополучно забывал.

Северус мучился. Он стал нервным и издёрганным, под глазами залегли тени. Гарри беспокоился, видя его состояние. Он пытался узнать причину такой перемены, но Снейп отмалчивался. Исстрадавшийся мужчина обрадовался, когда начались занятия. Шляпа распределила Сану в Рейвенкло, теперь он встречался с девушкой только в классе зельеварения, но и этого ему вполне хватало, чтобы ежедневно падать в пучины отчаяния.

На фоне всепоглощающей страсти отдушиной для зельевара стало общение с Гарри Поттером. Сближение их произошло во время занятий с известной мисс, формальных контактов стало недостаточно, и постепенно оба отбросили ненужные церемонии. А вскоре возникло и доверие. Впрочем, Гарри и так доверял профессору, хотя душа того долгое время была закрыта для юноши.

Единожды пустив Поттера в свои мысли и чувства, Снейп уже не понимал, как раньше мог жить без их задушевных бесед. Теперь рядом находился человек, с которым он мог делиться самым сокровенным, зная, что это останется неразглашённым. Впрочем, тайну своего отношения к Сане он раскрыть не смог. Но в этом и не было необходимости. Северус видел, что Гарри всё понимает, но молчит, ожидая, когда профессор решится на откровение. И эта душевная чуткость заставляла зельевара доверять ему ещё больше.

Постепенно раскрывался нереализованный отцовский потенциал Снейпа: он заботился о юноше, тревожился, когда тот отсутствовал, помогал ему решать возникшие проблемы, проявляя все качества хорошего родителя. И это способствовало ещё большему их сближению. Постепенно они перешли на «ты», и хотя Гарри не решался называть Северуса отцом, а звал по имени, он неосознанно готовился преодолеть и этот барьер. А зельевару эта отцовско-сыновняя близость помогала утихомирить в душе бурю страсти и утишить страдания безответной любви.

Окружающие дивились происходящим с профессором метаморфозам. Нельзя сказать, что Снейп стал более доступен для других или снял маску мрачности. По-прежнему проносился он по коридорам Хогвартса зловещей, чёрной летучей мышью, пугая первогодок неожиданными появлениями, но обращение его с людьми заметно изменилось. Исчезли язвительность, необузданные вспышки гнева, и чёрные глаза, выглядевшие когда-то холодными бездонными колодцами, всё чаще светились теплом и сочувствием. Студенты теперь меньше боялись, но больше уважали учителя, и дисциплина на его уроках по-прежнему оставалась железной.

Жизнь вошла в колею и катилась по ней без скрипа и тряски, пока не произошло непредвиденное. Всё началось со странного припадка у Сандрианы на уроке. Рухнув на пол, она изогнулась дугой, на губах запенилась слюна, глаза вылезли из орбит. Вырывая клочья волос, девушка скрюченными пальцами скребла голову, словно пыталась выдрать что-то, причинявшее ей боль.

Придя в ужас, Снейп подхватил извивающееся тело и понёс в больничное крыло. Сандриана билась в судорогах, с губ её срывались непонятные слова, но внезапно всё прекратилось. Девушка обмякла на руках мужчины и открыла ясные зелёные глаза, в которых не отражалось ни малейших последствий приступа.

Несколько секунд Сана непонимающе смотрела на Северуса, а потом зарыдала, уткнувшись лицом в плечо мага. Тот, растерявшись, неловко гладил её по спине, тихонько уверяя, что всё будет хорошо. Но она вырвалась из его объятий и рыкнула изменившимся голосом:

– Ошибаешься! Никому больше не будет хорошо, раз для меня всё складывается так плохо!

Тугая волна магии хлынула на Снейпа, скручивая и отбрасывая прочь, и зельевар едва удержался на ногах. А девушка неожиданно успокоилась, словно внутри неё иссяк источник энергии. Подойдя, она провела рукой по щеке мужчины.

– Простите меня, Северус, в таком состоянии я плохо себя контролирую.

Встав на цыпочки, Сандриана прикоснулась губами к его губам и, развернувшись, исчезла в полумраке коридора. С закрытыми глазами профессор смаковал её поцелуй. Задремавшие чувства проснулись вновь, и, опомнившись, он бросился за беглянкой. Ему показалось, что впереди блеснула вспышка, и вдруг все факелы на стенах погасли. Произнеся: «люмос», он внимательно осмотрел коридор.

Сана исчезла.

Ночью, лёжа в кровати, Снейп снова и снова чувствовал касание губ Сандрианы, и это заставляло кровь его бурлить в жилах, твердеть плоть. Вероятно, она пыталась загладить вину за нанесённый её магией урон или, может... На этом «может» зельевар и останавливался, боясь тешить себя пустыми надеждами.

К утру у него созрело решение всё прояснить и не мучиться более. Если «нет», то он, как и всегда, спрячет боль глубоко в душе, постаравшись забыть о её существовании, если «да», то…. Северус не мог и вообразить, что с ним станет, окажись ответ положительным. Маг так и не сомкнул глаз до утра.

В Большой зал он пришёл с твёрдой уверенностью, что сегодня решится его судьба. Профессор с непроницаемым лицом обводил взглядом студентов, высматривая ту, которая вскоре произнесёт его приговор. Он видел, как к гриффиндорскому столу прошли Гарри с Грейнджер и Уизли, как к слизеринскому проскользнул Драко, но место Саны за рейвенкловским пустовало. Вне себя от тревоги и досады, Снейп обратился к Дамблдору:

– Альбус, где ваша дочь? С ней всё в порядке?

Директор повернул голову.

– – Думаю, да. А что, собственно, тебя беспокоит, Северус?

– Вчера на уроке ей стало плохо, и… и меня тревожит, здорова ли она.

Если бы зельевар не умел так хорошо скрывать ложь, он бы покраснел.

– Опять?! У неё снова был приступ?!

Старик схватил мужчину за руку. Но он тоже умел прятать свои истинные чувства, и через несколько секунд спокойно сказал:

– Сана непредсказуемая девочка. Возможно, она решила погулять перед занятиями, ведь сегодня такой чудесный день. Кстати, Северус, я давно хотел заставить вас пообещать, что вы будете чаще выходить на солнце. Очень вредно постоянно находиться под землёй. Ну же, даёте слово?

Старик упорно уходил от интересующей зельевара темы. И тому не оставалось ничего другого, кроме как поддержать новую и поклясться бывать снаружи, когда позволяет погода. Решив использовать это себе во благо, он, в надежде отыскать Сандриану, покинул замок и направился к озеру

Небо, ещё недавно сиявшее солнечными лучами, начали затягивать тучи. Хмурилось всё сильнее, и Снейп уже собирался повернуть обратно, когда увидел её. Сана стояла у воды, подняв руки и повернув ладони к небу. Мощная, незнакомая и страшная магия изливалась из них, сгоняя отовсюду и создавая из ничего сероватые облака. Девушка не видела профессора, а тот, не сводя с неё глаз и не смея повернуться спиной, пятился, пока не скрылся за выступом здания. Только тогда он развернулся и опрометью кинулся в замок.

Промчавшись по коридорам в библиотеку, маг свалил на один из столов груду книг и принялся лихорадочно искать упоминания о волшебниках, умеющих управлять стихиями. Через пару часов он нашёл имя единственного за всю историю существования магического мира колдуна, способного вызывать грозы и ураганы, наводнения и пургу, сильнейшего Тёмного лорда всех времён… сердце Снейпа почти остановилось… Герье де ла Роукса. Задыхаясь и обливаясь холодным потом, он смотрел на роковые письмена, чувствуя, что от обилия вопросов без ответов начинает сходить с ума.

Он бросился к директору, но выяснилось, что после завтрака тот покинул школу. Никто не мог сказать, когда Дамблдор вернётся, и Северус, не в состоянии оставаться в неизвестности, решил выяснить всё самостоятельно. Взяв книгу, он отправился в подземелья, но, передумав, повернул к гриффиндорской башне. От Поттера он знал пароль, поэтому, поднявшись по лестницам, беспрепятственно миновал полную даму и вошёл в гостиную. При его появлении студенты притихли, но Гарри просиял улыбкой и пошёл навстречу. Однако, увидев в каком состоянии находится профессор, стал серьёзен и спросил, понизив голос:

– Что-то случилось, Северус?

Когда Снейп посмотрел на юношу, того поразил его безумный взгляд.

– Гарри…

Тихий, дрожащий, хриплый голос выдавал скрытый ужас.

– Гарри, мне нужно сообщить тебе нечто важное. Я не уверен, но мне кажется, что всем нам грозит опасность. Ты можешь пойти со мной?

– Конечно.

Поттер надел мантию, и они вышли в коридор.

– Спустимся к тебе?

– Да, пожалуйста. Неизвестно, как надолго затянется разговор. И я…

Зельевар задрожал.

– …Мне будет легче, если я не останусь один.

Молодой человек обеспокоенно посмотрел на него и, пока они шли к подземельям, размышлял, что же могло так напугать этого бесстрашного человека.

Оказавшись на месте, профессор обезопасил комнаты, наложив заглушающие заклинания, и только после этого положил перед Гарри книгу, раскрыв её на нужной странице. Тот внимательно прочёл подчёркнутые строки и поднял глаза на зельевара.

– Герье де ла Роукс? Ты считаешь, что Сана имеет к нему отношение?

– Вполне возможно, что она его потомок, но дело не в этом. Ты, наверное, обратил внимание на то, что Герье был самым сильным Тёмным лордом в истории ещё и потому, что умел управлять стихиями?

– Конечно.

– Ну, так вот…

Мужчина сел у стола, и, глядя молодому человеку в глаза, сказал:

– Я видел сегодня, как Сана собирала тучи над озером, и воздух вокруг дрожал от незнакомой мне магии.

Поттер побледнел.

– Думаешь, нам грозит появление ещё одного Тёмного лорда…кхм…Тёмной леди? – исправился он.

– Я могу только предполагать. Но если это так…

Мужчину передёрнуло, и он тихо закончил:

– … то все мы погибли.

Уткнувшись лицом в ладони, зельевар замолчал. Гарри тоже не произносил ни слова. Наконец, Снейп поднял голову.

– Снова война, – словно в бреду заговорил он, – снова боль, ненависть, смерть, потери, сломанные судьбы…

Мужчина понурился, и его начала бить крупная дрожь.

– Что же делать? Она уже так сильна, что никто из нас не способен причинить ей вред…

– Северус…

Гарри встал и положил руки тому на плечи.

– Пока всё это наши домыслы. До сих пор Сана не проявляла враждебности ни к кому. Напротив, она очень хорошо относится к окружающим.

Снейп выпрямился в кресле, пытаясь взять себя в руки. Постепенно лицо мага прояснилось.

– Даже если нас ждёт самое худшее, не стоит раскисать. Прости, Гарри, это была минутная слабость. Возможно, ты прав, и я со своей параноидальной подозрительностью преувеличиваю опасность.

– Я всё понимаю. Не вини себя.

Поднявшись, зельевар сделал круг по комнате.

– Ответы нам может дать только Альбус. Ведь мы не располагаем никакой информацией о де ла Роукс. Откуда девушка появилась, почему не знала о своей магии и, наконец, зачем директор удочерил её…

– А если Сандриана, действительно, его незаконная дочь, и он лишь прикрыл грех– предположил Гарри.

Устало потерев лоб, Северус поморщился.

– В таком возрасте у Дамблдора не может быть грехов, от которых рождаются дети, и эта версия отпадает. Есть другая причина, по которой мудрый волшебник, никогда не сделавший ничего, не учтя предварительно всех последствий, мог удочерить будущую тёмную леди. Он, по-видимому, хотел держать её под своим контролем, что ему, похоже, не удалось.

Они долго разговаривали, пытаясь разгадать секрет Сандрианы, но ни к каким выводам не пришли. Перед отбоем Гарри ушёл к себе, а Снейп всё листал и перечитывал бесполезную книгу, гадая, что же их ждёт впереди.

На следующий день, во время занятий с четверокурсниками Рейвенкло, Снейп едва решался поднять взгляд на студентов. Он боялся встретиться глазами с мисс де ла Роукс, опасаясь, что та прочтёт в них все его сомнения и страхи.

Сана выглядела спокойной и сосредоточенной, но, тем не менее, в середине урока взорвалось именно её зелье. В этот момент профессор стоял к ней спиной, давая одному из учеников рекомендации по работе, поэтому взрыв и последовавшая за ним суматоха стали для него неожиданностью. Резко повернувшись, он кинулся к месту происшествия. Невредимая девушка со спокойным лицом выбиралась из-под стола. Не пострадал никто, но глаза студентов выдавали их испуг.

– Мисс де ла Роукс, – яростно прошипел Снейп, испытавший, тем не менее, величайшее облегчение, увидев, что та цела и невредима, – вы что творите? Чтобы взорвать это зелье, нужно было очень постараться!

Глаза Сандрианы наполнились злостью, и чародей внутренне сжался, ожидая смертельного проклятия.

– А я и постаралась, – как рассерженная кошка, зашипела она в ответ.

Снейп растерялся.

– Вы сделали это нарочно? – недоумевающе спросил он. – Но зачем?

– Затем, чтобы вы взглянули в мою сторону и заметили, что я существую, сэр!

От Сандрианы в этот момент исходила такой силы магия, что зелье в соседних котлах заколыхалось, а под одним из них ярко вспыхнул огонь. Но девушка, не обращая на это внимания, яростным взглядом смотрела на собеседника. А потом вдруг развернулась и выбежала, хлопнув дверью.

Профессор извинился перед студентами и выскочил вслед. Сана стояла, отвернувшись и опершись о неровную поверхность камня сжатыми кулаками. Мужчина подошёл и, осторожно взяв её за плечи, повернул к себе. Глаза Саны были крепко зажмурены. Она дышала ровно и глубоко, что, как он знал по опыту, помогало взять себя в руки. В тишине коридора прозвучал низкий голос:

– И снова простите меня, Северус. Я слишком часто стала терять контроль над собой.

– Обо мне не тревожьтесь, Сана. Скажите лучше, что происходит с вами?

Она посмотрела на него. Во взгляде светилось непередаваемое чувство – нечто среднее между гневом и раскаяньем.

– Как вы можете спрашивать? Неужели вы настолько слепы, что ничего не замечаете?!

Зельевар боялся признаться самому себе, каких слов он от неё ждёт. А девушка продолжала:

– Я вижу, как вы ко мне относитесь. И всё же вынуждаете меня проявлять инициативу. Но почему это должна делать женщина?

Она снова закрыла глаза и сделала попытку отвернуться, но Северус не позволил. Чувствуя, как кипит кровь, но стараясь не обращать внимания на зов плоти, он мягко сказал:

– Это ошибка, Сана, вы выбрали не того. Вам совершенно не нужен школьный учитель безо всяких перспектив….

– Вы говорите, как маггл, – зло прервала она.

– Возможно. Но это факт. Кроме того, я намного старше вас, по сути, гожусь вам в отцы…

И снова девушка остановила его:

– Всё, что вы сейчас сказали абсолютно неверно. Вы ничего обо мне не знаете, профессор. Да и как можете знать, если никогда не переступали границу наставничества. Вы не сделали ни единой попытки расспросить меня, рассказать о себе....

Она умолкла, задыхаясь от нахлынувших чувств, а Снейп подавленно молчал. Сана была права. Но мог ли он беседовать с девушкой по душам, если после увиденного на озере совершенно ей не доверял? Его укоренившаяся за годы подозрительность мешала в этот момент сделать шаг навстречу. Почувствовав колебания профессора, девушка оттолкнула его.

– И кто вам дал право решать за меня, кто мне нужен?!

Выкрикнув это, девушка исчезла, а волшебник застыл, изумлённо глядя на место, где та только что стояла. Трансгрессия в Хогвартсе? Невероятно! Холод пробрал зельевара до самых костей.

Когда он после занятий сидел в своём кабинете в подземельях, обдумывая произошедшее, появился Гарри. Он выглядел растерянным и нервничал.

– Северус, мне нужно кое-что тебе показать, – сказал юноша чуть дрожащим голосом. – Я разбирал старые школьные колдографии, и одна привлекла моё внимание. Увидев это лицо, я не поверил глазам…. Впрочем, тебе надо взглянуть самому.

И протянул Снейпу снимок.

Внимательно всмотревшись, профессор понял, что на нём изображена Сана. Черты, глаза, волосы – всё было её, но Северус мог поклясться, что девушка на фото – лишь бледная копия сильнейшей ведьмы. В глазах не горел огонь, присущий Сандриане, плечи сутулились, взмахи руки были вялыми. Мужчина перевёл вопросительный взгляд на Поттера.

– Переверни её, Северус, – сказал тот.

Зельевар последовал совету и ошарашено уставился на подпись, которая гласила: «Беатрис Греймаус. Хаффлпаф». С минуту длилось молчание, Снейп осмысливал полученную информацию.

Гарри подёргал его за рукав.

– Ты помнишь её? Эта девушка пришла в одном потоке со мной и покинула школу после сдачи СОВ.

С трудом оторвав взгляд от надписи, профессор ответил:

– Нет, не помню. Такую я бы не заметил. Это наверняка совпадение, ведь бывают же двойники…

– Нет, – перебил его юноша, – это она, я уверен. Когда Сана вошла в кабинет профессора Дамблдора, я сразу понял, что мы где-то встречались, и даже смог вспомнить, где. Но подумал, что обознался, ведь физиономия этой хаффлпафки…

Он показал на колдографию.

– …полностью соответствует её фамилии, а Сандриана…

Он развёл руками.

– Думаю, ты меня понимаешь…

Северус перевернул снимок и внимательно всмотрелся в него. Несомненно, это де ла Роукс, но иная – настоящая серая мышка. Неправильность черт, которая у Саны скрадывалась бьющей ключом энергией, блеском глаз и аристократическими манерами, у этой девицы бросалась в глаза. И она выглядела дурнушкой.

Неожиданно, память услужливо предложила профессору свою помощь. Он вспомнил девушку.

– Да-да, я узнал её.

Зельевар в волнении вертел колдографию в руках.

– Она была внешне непривлекательной очень слабой волшебницей. Даже СОВы дались ей с трудом. Причём, насколько мне помнится, магии в ней было достаточно, виновата была неуверенность в себе….

Маг швырнул карточку на стол и, стукнув по ней кулаком, закричал:

– Что же творится, Гарри?! Я перестал что-либо понимать!

Юноша покачал головой.

– Не знаю. От всего, что понемногу всплывает, можно сойти с ума.

Снейп прижался лбом к холодному камню.

– Кажется, сейчас именно это со мной и происходит.

Ещё несколько минут прошли в молчании. Наконец, мужчина оттолкнулся от стены и повернулся к стоящему в ожидании юноше.

– Сегодня, – устало сказал он, – я видел очередное проявление силы леди Саны. Она аппарирует на территории Хогвартса.

Поттер ахнул.

– Что же это за магия такая?! Погоди-ка, домовики тоже на это способны. Возможно, её волшебство сродни их?

– Домовые эльфы не могут управлять стихиями, – отмахнулся зельевар. – Хотя возможно, их умения – одно из составляющих её мощи. Я думаю, что, в первую очередь, нам надо выяснить всё об этой девушке.

Он помахал снимком.

– Эта карточка – небольшая, но зацепка. И если Греймаус – не сама де ла Роукс, то её надо найти.

Гарри озабоченно посмотрел на Северуса.

– Только займёмся этим позже, ладно! Тебе надо выспаться. Выглядишь ужасно, отец.

Снейп вздрогнул и взглянул на Гарри. Тот смущённо потупился.

– Как ты меня назвал? – изумлённо спросил мужчина.

– Отцом.

Молодой человек вскинул голову и посмотрел прямо в глаза зельевару.

– Я чувствую себя твоим сыном. Разве это не так?

Вместо ответа Северус, шагнув к юноше, крепко того обнял.

Зельевар последовал совету Гарри и уснул, едва коснувшись головой подушки. Но сон не способствовал отдыху, всю ночь ему снились кошмары.

Вот он стоит перед развалинами дома в Годриковой впадине, понимая, что ещё не опоздал, но не может сделать ни шага, ноги словно приросли к земле.

Зелёный луч ударяет в грудь Дамблдора, и, когда тот уже падает вниз с Астрономической башни, Северус неожиданно понимает, что это не созданный ими репликант, а живой человек.

Нагайна нависает над профессором в Визжащей хижине, и он вновь и вновь гибнет, истекая кровью.

А ещё Снейп увидел Гарри, склонившегося над ним с презрительной ухмылкой и уходящего, оставив его умирать, Сану, кидающую молнию и самого себя, горящего, вопящего от боли…

Мужчина рывком сел в кровати, обливаясь потом. В зачарованное окно с любопытством заглядывала ночь. Зельевар развёл огонь в камине, сел в кабинете к столу и задумался.

Внезапно он осознал, что выводит на клочке бумаги имя той, что занимала все его мысли. Сработала ли интуиция, или что-то уловило подсознание, но следующий поступок зельевара показал, что на него снизошло озарение.

В воздухе заплясали огненные буквы, гласящие: «Сандриана де ла Роукс». Взмах палочки, и знаки начали меняться местами, создавая анаграмму. И через несколько секунд задыхающийся от волнения зельевар прочитал новое имя – «Александра Судорина». Ошеломлённо глядя на роковые письмена, профессор рухнул в кресло.

Едва дождавшись, когда рассветёт, он привёл себя в порядок, взял странную колдографию и, зачерпнув дымолётного порошка, кинул его в камин. Пунктом назначения стала «Нора», и Снейп исчез в зелёном пламени.

Он отправился к Артуру Уизли, несколько дней назад занявшему пост заместителя министра по делам магглов при Руфусе Скримджере. От него он надеялся получить помощь в сборе информации.

Молли и Артур уже проснулись. Они довольно приветливо встретили зельевара, и тот не мог отказаться от чая со сладостями, предложенного ему заботливой матерью семейства. Он терпеливо дожидался момента, когда сможет поговорить с Артуром. К счастью, младшие Уизли сейчас находились в школе, Джордж жил у себя в магазине, Перси, наскоро перекусив, отбыл в министерство, и кухня быстро освободилась. Молли, понимая, что от неё требуется, ушла наверх, и Снейп, наконец, мог сообщить заместителю министра о цели своего визита.

Он рассказал Артуру о событиях, связанных с появлением Саны де ла Роукс, о её невероятной силе, показал колдографию и продемонстрировал анаграмму. Не забыл профессор упомянуть и о Герье де ла Роуксе, поделившись своими опасениями насчёт будущего их мира с новой Тёмной леди.

К сообщённым Снейпом сведениям Уизли отнёсся серьёзно. Он пообещал выяснить как можно больше об этих трёх особах, имея в виду Греймаус, де ла Роукс и неизвестную Александру, носящую русскую фамилию, в ближайшую пару дней. Пообещав Северусу, что их разговор останется конфиденциальным, новоиспечённый высший чиновник исчез в камине. Попрощавшись с Молли, зельевар отправился вслед, материализовавшись в своих помещениях. После этого визита ему стало немного спокойнее, во всяком случае, большего он пока сделать не мог.

Снейп повидался с Гарри, известив его о своём новом открытии и визите к Уизли, а после, отыскав Макгоннагал, попросил ту на несколько дней отменить все уроки зельеварения, сославшись на недомогание. Мысль о свидании с Саной повергала мужчину в ужас, и он заперся в подземельях.

Вечером Северус встретился с сыном. Тот знал пароли и явился через камин, несколько испугав сидящего напротив профессора. Оба посмеялись и некоторое время сидели молча. Гарри несколько раз открывал рот, чтобы задать вопрос, но так и не проронил ни слова.

Зельевар помог ему, язвительно поинтересовавшись, продолжит ли юноша демонстративно зевать или всё-таки скажет, что его тревожит. Гарри выглядел смущённым.

– Я боюсь вторгнуться в твои личные переживания, отец. Мне бы не хотелось спрашивать о том, что может причинить тебе боль.

– Но я не намерен ничего от тебя скрывать. Что тебя интересует?

– Я хотел спросить…

Молодой человек помедлил.

– Тебе ведь сейчас очень трудно, тяжелее, чем мне? Ты любишь её, верно?

Снейп задумался, формулируя ответ.

– Нет, Гарри, – медленно начал он, – не просто люблю, а сгораю от страсти. Поэтому и боюсь. В первую очередь, за свою душу.

На лице юноши возник безмолвный вопрос.

– Война – сама по себе большая беда, моё мнение об этом ты знаешь. Но я почти уверен, что случись это несчастье, и мы с тобой окажемся по разные стороны.

– Что ты хочешь сказать?

– Я попытаюсь объяснить. Твои отношения с Джинни светлые и чистые, хотя и непростые. Но ты не знаешь, что такое страсть, особенно страсть мужчины. Она сродни магии – мощной, тяжёлой, подчиняющей, заставляющей совершать неправильные и несправедливые поступки, толкающей на убийства и разрушения, делающей человека зверем.

– Нет, я не верю, отец, ты не такой!

Юноша в ужасе смотрел на Снейпа.

– Я тёмный маг, Гарри. И подчинён тёмным силам. Если в минувшей войне любовь к твоей матери повернула меня к свету, то в этой страсть может ввергнуть во мрак. Если Сана де ла Роукс привяжет меня к себе, я не смогу с этим справиться. И ты можешь представить, что произойдёт, если такой сильный волшебник, как Северус Снейп, окажется у неё в полном подчинении. Вот потому-то сейчас я и избегаю встреч с этой девушкой: ведь только один её поцелуй сделает меня рабом.

– Но ты так силён духом, неужели ты не сможешь бороться?

– Наверное, смогу. Но я не хочу рисковать, проверяя это. Если Сана окажется тёмной леди, мне придётся покинуть Хогвартс.

Гарри молчал, осознавая, что отец прав. Он, действительно, понимал не всё, но не сомневался, что у тёмного колдуна и человека большой силы все движения души тоже очень сильны, в том числе и любовь. На мгновение молодому человеку показалось, что всё кончено, и мир летит в тартарары. Он закрыл глаза, сопротивляясь чувству дурноты.

– Гарри, мальчик мой, очнись!

Озабоченный голос отца привёл того в чувство. Снейп легко тряс сына за плечи и гладил по волосам.

– Я напугал тебя, прости! Мне не стоило поднимать эту тему.

– Нет, нет.

Молодой человек тряхнул головой, отгоняя наваждение.

– Ты поступил правильно, сказав мне это. По крайней мере, теперь я представляю, насколько велика опасность.

– Мы ничего не знаем. Ты сам недавно говорил, что всё это домыслы. Но если угроза окажется реальной, единственное, что может удержать меня на краю пропасти – это страх потерять тебя – своего сына!

– Я тоже очень боюсь потерять тебя, отец!

Потянувшись к мужчине, Гарри зарылся лицом в мантию на его груди.

Через два дня к Снейпу прилетела сова Артура Уизли, принесшая просьбу прибыть в министерство. Гарри просил отца держать его в курсе, и зельевар, помня об этом, заглянул в класс Флитвика, где занимались семикурсники. Он попросил профессора отпустить Поттера с занятий и, получив согласие, махнул юноше, чтобы тот следовал за ним. Провожаемый сочувственным взглядом Рона Гарри вышел за отцом в коридор.

Северуса озадачило поведение рыжеволосого парня.

– Почему это Уизли смотрит так, словно я увожу тебя на казнь? Он не в курсе наших отношений?

– Понимаешь, – смущённо сказал Гарри, – я не знал, будет ли тебе приятно, если я стану об этом рассказывать.

– А ты не мог поинтересоваться у меня? – мягко спросил профессор. – Неужели ты мог подумать, что я этого стыжусь?

– Но ведь прежде ты многое держал в себе.

– Я и раньше не скрывал своего отношения к тебе, не забыл?

– Это были ужасные времена, – улыбнулся молодой человек, – я так рад, что они позади.

– Я тоже.

Профессор обнял сына за плечи, и они двинулись к подземельям. Через каминную сеть оба перенеслись в министерство, очутившись в кабинете заместителя министра.

– Оо, привет, Гарри! Ты возмужал, и тебя просто не узнать. Здравствуй, Северус. Ты решил посвятить мальчика в наше дело?

– Мы занимаемся им вместе, – сказал тот, – поэтому Гарри в курсе.

– И… и, простите, с каких пор вы… эээ… сотрудничаете?

Снейп и Поттер, переглянувшись, улыбнулись.

– С того момента, Артур, как Гарри спас мне жизнь, – серьёзно сказал зельевар.

– Ну, что ж, это прекрасно! – воодушевлённо произнёс Уизли и потёр руки. – А теперь к делу.

Посетители расположились в креслах и приготовились слушать.

– Начну я с мисс Греймаус. Это довольно слабая волшебница из чистокровного рода Греймаусов, соблюдавшего нейтралитет по отношению к Волдеморту. Во время одного из рейдов Упивающихся она подверглась поцелую дементора и некоторое время существовала в Сен-Мунго, поскольку родители не давали согласия на эвтаназию…

– Эвта… простите, сэр, что?

Снейп прыснул.

– Это – милосердная смерть, Гарри.

– А, понятно.

Молодой человек покраснел.

Отец взял его за руку.

– Не переживай. Знать всего не может никто. Правда, мисс Грейнджер, пожалуй, исключение, – съязвил он.

Артур улыбнулся и продолжил:

– Около пяти месяцев назад Беатрис внезапно пришла в себя. Очнувшись она очнулась, то не вспомнила, что она – Грэймаус и назвалась Сандрианой де ла Роукс. Обрадованные родители прибыли в больницу, но их ждало жестокое разочарование, они не узнали девушку. И отказались от неё, потому что поведением и даже внешностью та разительно отличалась от их дочери. Несчастная же, пребывавшая в шоке и мучившаяся от непонятных приступов, похожих на эпилептические, сразу замкнулась в себе. И если бы не Дамблдор, случайно оказавшийся в Сен-Мунго, неизвестно, что бы с ней стало. Он быстро принял решение и уже на следующий день подал в министерство запрос об удочерении, заметьте, Саны де ла Роукс, а не Беатрис Греймаус. Поделилась ли она с ним своими воспоминаниями или нет, неизвестно.

– Зная, что в теле подвергшейся нападению девушки находится чужая личность, министерство так легко дало разрешение? – усомнился Снейп.

Уизли почесал лоб кончиком пера.

– У Альбуса большие связи, и всё всегда получается, ак он хочет. Тебе ли этого не знать, Северус.

– Да, ты прав. Продолжай.

– Потом мы стали выяснять, кто такая Александра Судорина. В Дурмстранге она не числилась, поэтому мы подключили русское министерство магии и узнали вот что.…

Уизли помедлил.

– Александра Судорина – маггла. И погибла она в ту минуту, когда Беатрис Греймаус пришла в себя. Её сбила машина, и она скончалась на месте. Нам удалось достать её фотографию.

Он протянул собеседникам снимок.

На них смотрела незнакомая, полноватая женщина, по-своему привлекательная. От фотографии веяло энергией, чувствительной для искушённых магов. И эти вибрации полностью совпадали с теми, что исходили от Сандрианы.

– Судя по всему, – продолжал заместитель министра, – это случай сложнейшей реинкарнации. Упоминаний о подобном нигде не встречается. Мало того, что в тело волшебницы вселилась душа магглы, она переместилась туда со всеми своими воспоминаниями и чувствами.

– Сколько было лет погибшей? – хрипло спросил зельевар.

– Накануне смерти ей исполнилось сорок.

Часть головоломки оказалась решена. Потому-то рядом с девушкой Снейпа и преследовало чувство раздвоенности. В прекрасном юном теле находилась личность сорокалетней женщины с огромной энергетикой, которая, соединившись с магией сосуда, и породила такую стихийную силу. Он машинально взглянул на Гарри, и увидел в его глазах понимание.

Новость потрясла зельевара до глубины души. Он уже не мог понять, кого он любит, семнадцатилетнюю девушку или, он вновь перевёл взгляд на снимок, сорокалетнюю женщину-магглу.

Мужчина внимательно вгляделся в её лицо. Наверное, такую он тоже мог бы полюбить, но спокойной любовью, похожей на ту, с какой Гарри относился к своей Джинни. И это была бы прочная привязанность без тёмных страстей.

Маг попытался представить, какие чувства испытала Сана, когда очнулась, и содрогнулся. Осознание собственной гибели, тоска по прошлой жизни, друзьям и близким, новые, непонятные мир и окружение, неуправляемая магия внутри – всё это вполне могло привести к слиянию двух душ, и тогда потенциальная тёмная леди стала бы таковой в реальности, направив все силы на уничтожение мира. Пожалуй, Дамблдор, понявший это и принявший участие в девушке, сделал доброе дело, хотя результат до сих пор казалось невозможным предсказать.

Мужчина закрыл лицо руками, и плечи его затряслись. Гарри растерянно смотрел на отца, не зная, что предпринять. Несколько минут все молчали, в тишине слышались только глухие рыдания зельевара. Наконец, он успокоился и посмотрел на притихших Уизли и Поттера.

– Я знаю, что истерики – не решение проблемы, прошу меня простить.

Снейп устало усмехнулся.

– Никогда больше я не поверю байкам о чистоте крови. Теперь я не понаслышке знаю, что важна лишь сила души.

Он повернулся к сыну.

– Думаю, мы с тобой, Гарри, вернулись к отправной точке – необходим разговор с Альбусом. Артур, я попрошу тебя пока никого не извещать о наших открытиях.

И молодой человек, и заместитель министра согласно кивнули. Посетители откланялись и исчезли в пламени камина.

Оказавшись в апартаментах Снейпа, отец и сын некоторое время молчали, думая каждый о своём. Потом у Гарри созрел вопрос:

– Ты считаешь, что Дамблдор может сообщить что-то ещё, нам неизвестное?

Зельевар покачал головой.

– Я уверен, что он ничего не знает. Сана не доверилась ему, и сейчас он загребает жар чужими руками.

– То есть он специально уехал, предоставив нам решать эту загадку?

– Именно.

Профессор заметался в промежутке между двумя креслами.

– Ай, да Альбус! Я не зря говорил, что он просчитывает каждый шаг. Сана не нуждалась в дополнительных занятиях, он настоял на этом, чтобы сблизить нас с тобой, Гарри. Зная о силе де ла Роукс и догадываясь о её тёмном потенциале, он заранее заручился мной, как союзником, привязав меня к тебе. Если б не отцовские чувства, я бы ещё несколько недель назад кинулся в свою страсть, как в омут, не видя другого смысла в жизни. Заметив, что между мной и девушкой зарождается… кхм… симпатия, он подстроил всё так, чтобы я заинтересовался её прошлым и выяснил подробности. Что я, собственно, и сделал.

– Но ведь ты не думаешь, – молодой человек сделал недоумевающий жест, – что профессор Дамблдор сам не мог привлечь министерство и узнать всё без нашего вмешательства.

Снейп усмехнулся.

– Тут он немного просчитался. Альбус был уверен, что я обращусь за разъяснениями не к Артуру, а напрямую к Сане, что она откроется мне. Так бы и случилось, девушка даже настаивала на этом, если бы, какое потрясение для старика, меня не остановило твоё существование в моей жизни.

– Не понимаю, – нахмурился Гарри.

– Всё очень просто. Связав нас с тобой, он намеревался удержать меня от падения, если тёмная леди всё-таки появится, и мы с ней в этот момент будем близки. Но не учёл, что моё отцовство просто не позволит мне сойтись с ней настолько близко, чтобы расспрашивать. Помнишь, я говорил, что не хочу рисковать?

– Да, помню. Но ведь мы всё равно сделали то, чего он от нас хотел.

– Не совсем, Гарри. Одно дело, факты: кем была, когда умерла, в кого вселилась, другое – выяснить, что она чувствует и чего от неё ждать. А вот этого-то мы, как раз, до сих пор и не знаем.

– Я совсем запутался.

Юноша опустил голову.

– Если у Дамблдора нет никаких сведений, то зачем нужен разговор? По-моему, это бесполезная трата времени.

– Мы не станем разговаривать втроём. Сана должна присутствовать тоже. Единственный выход в сложившейся ситуации – поговорить с ней напрямую, слизеринские хитрости в этом случае не пройдут. Мы не станем играть по правилам Альбуса. Мы не пешки, и сами решим свою судьбу.

– Но разве то, что он сделал, так плохо? Ведь мы с тобой сблизились, благодаря Дамблдору.

– За что я ему очень признателен….

Снейп замялся.

– Я никогда не говорил тебе, Гарри, но сейчас, наверное, пора, что основными причинами моей ненависти к тебе в недобрые времена нашей вражды, стали ревность и досада из-за того, что ты – не мой сын.

Юноша поднял на зельевара удивлённые глаза.

– Но ведь в этом не было моей вины.

– Конечно, нет. Но ведь я и не разбирался, кто виноват, а купался в своей злобе, не видя за фасадом Джеймса тебя настоящего, и ещё… сына Лили. Только поэтому я мог бы отнестись к тебе иначе, ведь ты ребёнок женщины, которую я любил.

Молодой человек был потрясён и взволнован признанием отца.

– Когда ты это осознал? – тихо спросил он.

– Когда валялся в больничном крыле, куда ты с друзьями принёс меня, вытащив из горевшей визжащей хижины.

– Так давно? – поразился юноша. – Но почему ты не сделал ни шага навстречу?

– Это ещё одно проявление моей глупости.

Снейп невесело усмехнулся,

– Я не испытывал уверенности, что это нужно тебе. И, призн а юсь, боялся. Слишком долго я отравлял тебе жизнь. Если б я изначально не оказался таким идиотом, Гарри, наша семья могла бы сложиться гораздо раньше.

А Поттер внезапно почувствовал такой прилив сыновней нежности к человеку, стоявшему перед ним с опущенной головой, что крепко того обнял и прошептал:

– Лучше поздно, чем никогда, отец!

И почувствовал, как его обнимают в ответ.

Этим вечером отец и сын ни разу больше не коснулись темы де ла Роукс-Судориной. Поужинав, они сидели у камина, и зельевар рассказывал юноше о своей юности, связанной с мародёрами. Ни запальчивости, ни злости, ни обиды не звучало в голосе профессора, когда он говорил о перенесённых им издевательствах, он лишь констатировал факты, и это ранило Гарри больше, чем в те моменты, когда Снейп осуждал своих недругов.

Теперь, когда тот стал ему так близок, юноша понял, что начинает ненавидеть настоящего отца за боль, которую он причинил любимому им человеку. По сути, Гарри не знал Джеймса. Да, тот погиб, защищая сына, но ведь и Северус, не раздумывая, отдал бы жизнь за него, ставшего постоянным напоминанием о его несбывшейся любви и ненавистном враге. То было самопожертвование более ценное, чем жертва родителя. Гарри почувствовал, что задыхается, он не мог больше слушать рассказы о Джеймсе Поттере.

– Пожалуйста, довольно, отец! Не говори больше об этих людях, не трави душу ни себе, ни мне. Я не хочу ничего знать об их подвигах!

Снейп выглядел удивлённым.

– Но ведь я рассказываю о твоём родном отце и крёстном, Гарри. И не только плохое. Вряд ли кто-нибудь из нашего окружения знал их настолько хорошо, чтобы передать тебе все подробности.

– Мне уже не нужна эта информация, – твёрдо повторил молодой человек. – Сложилось так, что мой отец – ты. И не стал им раньше по вине моего родного отца, который погиб до моего рождения. Он испортил нам обоим жизнь задолго до моего появления на свет.

– Ты не прав, сынок, – мягко сказал зельевар, – и не должен его осуждать. Наши счёты – только наши, и они остались в прошлом. А тебя он любил и желал тебе только хорошего. Он пожертвовал собой, чтобы жил ты.

– Да, и обрёк на одиночество, лишив нас с тобой друг друга на многие годы.

– Ты забываешь, что я говорил о себе, – напомнил Снейп. – Я тоже не всегда поступал правильно, нельзя перекладывать всю вину на Джеймса.

– Пусть так…

Гарри сполз на ковёр и опустил голову на колени отцу,

– И всё же прошу тебя, не говори мне о нём. Расскажи лучше о маме.

Мужчина кивнул, и, перебирая волосы сына, начал вспоминать.

На следующий день Снейп вышел из своего добровольного заточения. Вчерашний вечер решительно изменил всё. Зельевар уже не боялся пасть, зная, что любовь сына станет для него спасением. Завтракал он в большом зале.

Сидящие рядом профессора с любопытством и удивлением смотрели на изменившееся лицо мастера зелий. Тот не надел привычную маску холодности и бесстрастности. Черты смягчала лёгкая улыбка, а глаза блистали, как звёзды. Сейчас он был, пожалуй, даже красив. Вскоре это заметили не только преподаватели, но и студенты.

Под взглядами всего Хогвартса улыбка Снейпа стала ещё шире, он понимал, что шокирует окружающих, но это только добавило ему веселья.

Но вот в дверях мелькнула знакомая фигурка, и зельевар помрачнел. Он скорбно смотрел на Сану де ла Роукс, которая, с присущим ей достоинством, прошествовала к столу Рейвенкло. А та, почувствовав его взгляд, обернулась.

Встретившись глазами с Северусом, девушка вдруг покраснела и споткнулась на ровном месте. Какой-то семикурсник галантно подхватил её под руку, помогая подняться. Зрительный контакт прервался, и Сана решительно направилась к выходу.

– Ну, вот, оставил леди без завтрака, – огорчённо подумал Снейп.

Настроение было испорчено, но ненадолго. В зал вошёл Гарри с друзьями. Юноша сияющими глазами посмотрел на отца, и тот вновь почувствовал подъём. Да, рядом с сыном ему не страшны никакие тёмные стихии. Поддерживая себя в тонусе этими мыслями, он вошёл в свой класс. Рэйвенкло, четвёртый курс, ну, конечно же! И мисс де ла Роукс тоже здесь.

Но профессор не позволил страху коснуться себя. Привычно быстро написав на доске рецепт, он сделал то, что стало для студентов неожиданностью – принялся рассказывать о тонкостях приготовления зелья. В результате этого нововведения с работой справились практически все. Сана сдала идеальное варево, что совершенно не удивило Снейпа. Когда она кидала учебные принадлежности в сумку, профессор подошёл ближе и, понизив голос, сказал:

– Вот уж никогда бы не подумал, мисс, что мы с вами почти ровесники.

Она вскинулась так, что едва не опрокинула ещё не опорожненный котёл.

– Что?! Откуда вы…

– Откуда вы…

– Знаете, леди, – перебил он, – когда вокруг женщины, которая тебе не безразлична, столько загадок, возникает желание выяснить о ней как можно больше.

Глаза девушки были спокойны, слишком спокойны. Профессор попытался прочитать её мысли, но наткнулся на крепкую стену.

– И как же много вам удалось узнать? – спросила она, продолжив собираться.

– Почти всё, кроме некоторых моментов, о которых можете рассказать только вы.

Во взгляде Саны начали вспыхивать искорки, не понравившиеся собеседнику. «Сейчас по ветру развеет», – обречённо подумал он. Но девушка взяла себя в руки, и лицо её вновь стало бесстрастным. «Как она держится!» – мелькнула у Снейпа восхищённая мысль.

– Я же говорила вам, сэр, что за разъяснениями надо обращаться именно ко мне, прежде чем посвящать в столь сложные дела половину министерства. Я не ошиблась, вы ведь воспользовались своими связями там?

Зельевар кивнул.

– Так вот, профессор, Благодаря вам, меня теперь, возможно, сочтут не принадлежащей этому миру и решат избавиться. Но, вы сами понимаете, добровольно на смерть я не пойду. А это значит, что, как вы изволили мысленно выразиться, я развею по ветру каждого, кто попробует меня схватить.

Саркастичная холодная усмешка, так не шедшая юному облику, заиграла на губах Де ла Роукс.

– Сана, – в страхе воскликнул профессор, – вас никто не убьёт. Я не позволю! Вы нужны мне, поймите! Но я опасаюсь применения вашей силы во зло…

– Так направьте её в нужное русло, Северус, – прервала шантажистка и, неожиданно обвив руками шею мужчины, приникла к нему всем телом.

Стоицизм и выдержка Снейпа приказали долго жить. Еле держа палочку в дрожащей руке, он запер двери, прижал к себе вожделенную женщину и, страстно целуя, начал постепенно избавлять от лишних предметов одежды. Когда мужчина на руках уносил её в свои апартаменты, она шепнула ему:

- Пожалуйста, будь осторожен, это тело может быть ещё девственным.

В этот день уроки по зельям оказались сорваны. По школе быстро распространился слух об исчезновении Снейпа. Паникующие преподаватели метались по коридорам, и студенты, давно не считавшие профессора исчадием ада, тоже пытались внести свою лепту в поиски. И лишь Гарри, заметив, что пропал не только отец, но и Сана, вскоре начал догадываться….

Между тем, виновник переполоха никак не мог оторваться от той, которую так долго желал. Сейчас он сам подтверждал правдивость слов, сказанных сыну, что страсть может сделать мужчину рабом. В этот момент зельевар был готов на всё, лишь бы эта сказка не кончалась.

Прервала идиллию мисс Роксуар. Насторожившись, она приподнялась на локте и несколько мгновений смотрела в стену так, словно видела сквозь камни, что происходит снаружи.

– А может, и видит, – отрешённо подумал Снейп.

Но, как только мелькнула эта мысль, мозг, отключившийся на последние несколько часов, снова заработал, и сразу возник вопрос: «А что, собственно, она там видит?», заставивший мужчину вскочить. И когда Сана повернулась к любовнику со словами: «Кажется, мы пробыли здесь слишком долго», тот уже лихорадочно натягивал на себя одежду. Девушка последовала его примеру.

С тихими ругательствами собрав разбросанные по всему пути следования от класса до спальни предметы туалета, зельевар помог даме привести себя в порядок, снял заклинания с дверей и осторожно выглянул в коридор. Он был пуст, но звуки суматохи доносились и сюда. Оба выскользнули наружу, последний раз слились в поцелуе и двинулись в противоположные стороны.

Взыскание за срыв занятий не слишком пугало счастливого Снейпа. Но когда Макгоннагал разразилась обличительной тирадой, он смутился, как мальчишка, вспоминая свои «шалости». Минерва, однако, отчитывала его не за самовольную отмену уроков и даже не за то, что он поставил с ног на голову весь Хогвартс. Она ругала зельевара потому, что тот не посчитался с беспокойством преподавателей и студентов о его персоне. Эта точка зрения была ему в новинку, и, слушая заместителя директора, профессор чувствовал себя Поттером, в нежном возрасте нередко выкидывавшим подобные фортели и получавшим похожие нагоняи. Тоном раскаяния пообещав, что подобного больше не повторится, Снейп вышел от Макгоннагал и столкнулся с Гарри. Глаза того сверкали от гнева.

– Я понимаю, что у тебя должна быть личная жизнь, отец, – совсем по-снейповски зашипел он, – но, если ты помнишь, я в курсе того, на что способна твоя пассия? А вдруг мы нашли бы тебя мёртвым или не нашли вовсе? Ты об этом подумал? Может, всё-таки, стоит предупреждать, когда идёшь на столь опасные встречи!

– Я не успел, – беспомощно развёл руками мужчина, – всё произошло неожиданно.

Северуса тронуло беспокойство сына, как и во время разговора с Минервой, когда он узнал, что за него переживало столько людей. Он ещё успел подумать, что его мрачные пророчества об одиночестве в будущем сбылись с точностью до наоборот, прежде чем Гарри крепко обнял его. Оба улыбались друг другу, не замечая, что на них глазеют праздношатающиеся студенты.

– Отец, – поинтересовался юноша, – разве ты уже не боишься влияния Саны на тебя.

– Нет, – твёрдо ответил зельевар. – Если бы я этого опасался, то не пошёл бы на переговоры.

– Ты называешь это переговорами? – поддразнил Гарри, заставив отца покраснеть.

Расхохотавшись, оба отправились в подземелья.

– У тебя ещё не пропало желание говорить с директором? – спросил молодой человек, когда они после ужина сидели у камина.

– Сейчас я хочу этого более чем когда-либо. Проблема ещё не решена

– Но разве вы не достигли соглашения?

– Ты называешь это соглашением? – съязвил Снейп.

Гарри расхохотался.

– Один-один! Но разве всё не уладилось?

– Нет. Ты думаешь, мы выясняли подробности самочувствия Сандрианы в новом мире?

Зельевар тряхнул головой.

– Я до сих пор не имею понятия, что за камень она держит за пазухой.

– А если нет никакого камня? – тихо спросил юноша.

– Тогда нам… и мне повезло. Война отменится, я не брошу Хогвартс и, как ты сказал, у меня будет личная жизнь. И сын. Не где-то далеко, а рядом.

Гарри вдруг всхлипнул.

– Если бы ты знал, как я сегодня испугался! Не только за тебя, но и за себя тоже. Я подумал, что снова остался один.

– Я никогда не оставлю тебя, Гарри, – сказал зельевар, – я не оставлю тебя!

На следующий день, Снейп отыскал Сану. Та стояла у окна, глядя на опавшие листья, летящие по ветру в лучах магического света. Заметив Северуса, девушка грустно улыбнулась.

– Не нравится мне эта буря снаружи, – пожаловалась она, – не люблю такую погоду.

– Ты же можешь изменить её, – тихо сказал мужчина.

Она вздрогнула.

– Тебе и это известно?

– Я своими глазами видел, как ты нагоняла тучи, – ответил он. – но нам надо поговорить о другом.

– Я слушаю.

– Ты знаешь, кто такой Волдеморт?

Она кивнула.

– История запомнила многих тёмных лордов, но единственным сильнейшим и практически непобедимым оставался тот, кто умел управлять стихиями, как и ты. Он принёс в мир много боли и бед, и звали его Герье де ла Роуксом.

Девушка недоумённо подняла брови.