Митрополита Пимена. Он ведь верующий и добровольно такого указа издать и написать не может. Вот теперь будут обвинять нас, что мы совершаем насилие над Церковью.

Отец Всеволод Шпиллер прочитал мне также письмо иеромонаха

" непоминающей" церкви, живущего в одном из городов к югу от Москвы. Этот

иеромонах не имеет сам общения с патриаршей Церковью, тайно служит у себя

литургию, но не возбраняет своим последователям посещать патриаршие храмы и

даже советует это делать. Относительно предстоящего Собора иеромонах

пишет, ".. что какие бы внешние формы он не принял и какие бы кандидаты в Патриархи не выдвигались, все равно все заранее будет решено советской

властью, так что сам Собор будет профанацией." Против такой оценки я конечно

стал возражать о. Всеволоду, но он мне ответил" Вот увидите сами, что на

Соборе все и Вы в том числе будете вынуждены говорить, что будет

предписано! " (Забегая вперед, скажу, что о. Всеволод оказался неправ, а в

частности именно моей реакции на Соборе)

Еще одно мнение хочу привести здесь по памяти, в связи со встречей и

разговором с протоиереем о. Иакова церкви Ильи-Обыденного. Он скорее сам

пытался узнать у меня, кто же будет Патриархом. И когда я ему сказал, что по

моему мнению это Пимен, он неожиданно ответил: " Да, вероятно так. А править

всем будет по-прежнему Никодим".

Как я уже говорил выше, в кругах московской церковной интеллигенции, с

которыми мне пришлось встречаться, люди традиционного православного

благочестия стояли на стороне митрополита Пимена. Интеллигенция эта желала

избрания его Патриархом, отзывалась о нем с любовью и доверием и наоборот с

крайней подозрительностью относилась к митрополиту Никодиму. Они говорили,

что в нем есть что-то неприемлемое для благочестивого чувства верующих и это

отталкивает их от него, " когда он служит, многие не хотят подходить к нему

под благословение". Ставили ему в упрек его деятельность как главы

" иностранного Отдела" Патриархии, его " богословие революции", или как его

метко охарактеризовал о. Всеволод Шпиллер " октябрьское богословие" (что не

мешало ему сейчас более сочувствовать митрополиту Никодиму, чем митрополиту

Пимену). Странно, что в другой части интеллигенции тех лет, среди либерально

верующих и малоцерковных, присутствовало явное сочувствие митрополиту

Никодиму, и даже некоторое обожание (большее, чем я заметил во время моего

последнего пребывания в Москве в 1969г.) Эти люди считали его более

динамичным, открытым к церковным нуждам нашего времени, современным и

" прогрессивным", более умным и способным, чем митрополит Пимен. Они

критиковали Пимена за его косность, грубость и одновременную слабость и

подзависимость. Экуменическая настроенность митрополита Никодима и его

доброжелательное отношение к римо-католикам не только не смущало либеральную

церковную интеллигенцию, а наоборот, вызывало сочувствие и симпатию. Его

" октябрьское богословие", конечно, ими резко осуждалось, но не могло,

безусловно, сравниться с пресловутым интервью митрополита Пимена о Светлане

Аллилуевой.

Отмечу любопытный факт, что две крайние представительницы церковной

оппозиции, известная пианистка Мария Вениаминовна Юдина и К.П.Трубецкая (в

прошлом убежденные противницы митрополита, впоследствии Патриарха, Сергия,

долго пребывавшие в расколе с Патриаршей Церковью) более сочувственно

относились к избранию митрополита Никодима, и опять -таки за его

динамичность.

В моих разговорах я постоянно спрашивал всех без исключения: " Да

неужто кроме Пимена и Никодима нет никого другого, кто бы мог стать

Патриархом? Разве нет никого из епархиальных архиереев подходящих для

этого? "

Почти никто не мог мне дать вразумительного ответа, люди смущались,

говорили " да что-то невидно", называли несколько имен " хороших" архиереев,

но тут же добавляли, что для патриаршества " в наше сложное время и в нашей

стране" они мало подходят. " Вот, например митрополит Иосиф Алма-атинский,

стойкий, энергичный, но ему 80 лет, кроме того, он был под немецкой

оккупацией и сидел в лагерях, этого власти не любят. Хотя, (продолжали мои

собеседники) местный уполномоченный предлагал ему выставить свою кандидатуру

в Патриархи с " поддержкой" от местных властей. На что митрополит Иосиф

ответил, что " Мне вашей поддержки не надо! " Как бы то ни было, складывалось

впечатление, что кроме двух известных кандидатур, на которых сосредоточилось

общественно-церковное внимание, никого в стране нет.

Вопрос о выборах Патриарха я, насколько было возможно, пытался выяснить

и с представителями епископата. С самим митрополитом Пименом как с

местоблюстителем и главным кандидатом в Патриархи прямо говорить на эту тему

было конечно неудобно. Со стороны я слыхал, что митрополит Пимен говорит,

что он к патриаршеству не стремиться, но если бы его избрали, не стал бы

отказываться. Ходили слухи, что он в какой-то момент отказался от избрания,

но потом взял свой отказ назад. Как бы то ни было, мне очень было интересно

составить свое личное впечатление от митрополита Пимена и уяснить для себя

насколько он подходящее лицо стать Патриархом.

Митрополит Пимен пожелал принять меня официальным образом.

Для начала, я через его " богословского референта" А.В.Ведерникова

осведомился может ли меня принять митрополит Пимен, мне ответили, что может,

но что необходимо об этом составить просьбу через Отдел Внешних Церковных

сношений Московской Патриархии. После коротких формальностей, митрополит

Пимен принял меня в сопровождении епископа Филарета (Дмитровского) в Чистом

переулке, в три часа дня в гостиной. Угощал кофеем и печеньем, держал себя с

достоинством и даже с некоторой сдержанностью, но скромно и без важничанья.

При разговоре присутствовал епископ Филарет, который занимал тогда должность

заместителя председателя " иностранного" Отдела митрополита Никодима.

Разговор наш с митрополитом Пименом, был довольно обычным, почти " светским",

пока я не спросил его: " У Вас, вероятно. Сейчас много работы? " " Да ответил

митрополит, - до сих пор я жил, как на курорте, а сейчас так много дел, о

которых я раньше совсем не подозревал". В эту встречу мне было трудно

определить настроение митрополита Пимена, более интересный разговор случился

у меня с ним за чаем после литургии в Сокольниках на празднике Иверской

иконы Божией Матери. Мы заговорили о римо-католическом священнике

американского посольства о. Дайоне. Вместе с другим приезжим американцем он

был на литургии и в алтаре, не причащался, но ему дали антидор с запивкой

теплотой. Именно в связи с этим мы стали говорить за столом о решении Синода

от 16 декабря 1969г. о допущении католиков к причастию там, где у них нет

храмов или священников.

-" Не надо было совсем это решение принимать, - заметил митрополит

Пимен, - где была необходимость в этом католиков и так допускали к

причастию. Так и нужно было оставить, а не узаконивать официальным

Синодальным решением, ведь до этого " приказа", все делалось по пастырским

соображениям. А теперь происходят неприятности и смущения".

-" Каждый толкует по-своему, когда и в каких случаях можно давать

католикам причастие, - ответил я. - Ведь главный недостаток Синодального

постановления, это его неясность. Мне было отрадно заметить, что у нас в

храме римо-католическому священнику причастия не дали".

- " А как же это возможно! -воскликнул митрополит Пимен. - Его нигде не

дают, кроме как в особых случаях, когда католик действительно нигде не может

приобщаться".

- " Владыко, но позвольте, - возразил я, - как же понимать, когда видные

римо-католические деятели, посещавшие Московскую Патриархию, вполне

допускались к причастию, иногда даже по священническому чину, в

облачениях? ". Говоря это я имел в виду причащение ректора Руссикума о. Майе

и ректора Григорианского Университета в Риме осенью 1969г в Киеве

митрополитом Филаретом и в Туле епископом Ювеналием. Не говоря уже о

причащении католиков в Риме митрополитом Никодимом, приблизительно в то же

время.

-" Такие факты мне не известны, - возразил митрополит Пимен, - этого не

могло быть! "

Я не мог, конечно, в присутствии многочисленного общества за столом,

называть имена, да и не хотел " доносить" на своих собратьев и потому

замолчал. Но для меня осталось загадкой, действительно ли не знает

митрополит Пимен об этих фактах " интеркоммунио"? (взаимное согласие Церквей на то, чтобы в каждой из них причащались верующие иной конфессии, оставаясь при этом членами свой Церкви. Ред.) А если это так, то он не знает, что

происходит в современной Русской Церкви, и от него многое скрывают, или он

просто дипломатично притворился за своим неведением, будучи бессильным

что-либо сделать? Позиция митрополита Пимена в отношении интеркоммунио с

римо-католиками была по всему более твердой и принципиальной, чем у

митрополита Никодима, они произвели на меня впечатления.

Мне несколько раз удалось в этот приезд видеться с митрополитом

Никодимом в Отделе, но на мои вопросы о кандидатах, он всякий раз уклонялся

от ответа и был крайне сдержан в высказываниях... " будущее покажет" - говорил

он. Но по всему чувствовалось, что он ясно сознает, что Патриархом будет

Пимен и, что он примирился с этим как с неизбежностью и своей кандидатуры

выдвигать, не намерен. В этом аспекте зарубежные разговоры о якобы

происходящей борьбе между двумя митрополитами за патриарший престол не

соответствовали действительности. Вместе с тем это не мешало митрополиту

Никодиму относиться к митрополиту Пимену довольно критически. Так, когда я

затронул вопрос о способе выбора Патриарха " открытым или закрытым

голосованием" - митрополит Никодим сказал: " Ничего этого неизвестно, эти

вопросы должна решать Предсоборная Комиссия. Но председатель ее, митрополит

Пимен, до сих пор ни разу не созвал эту Комиссию и вообще проявил

неспособность организовать ее работу. " Но могу добавить, что митрополитАлексий Таллиннский еще хуже...", (что скрывалось под этой репликой я не

понял). Странно, что когда я стал развивать мысли о необходимости тайного

голосования при выборе Патриарха, митрополит Никодим как-то замкнулся в себе

и, не споря со мною, начал говорить, что тут могут быть разные мнения и что

этот вопрос нужно еще обсуждать. У меня создалось впечатление, что он против

тайного голосования.

В эти же дни моего посещения СССР, из других иерархов мне пришлось

видеться и разговаривать с митрополитом Таллиннским и Эстонским Алексием,

постоянным членом Св. Синода и управляющим делами Московской Патриархии. Он

принял меня в своем рабочем кабинете в Чистом переулке. Но в отличие от

других собеседников, он сам обратился ко мне с вопросом: - " Вы Владыко,

сейчас уже некоторое время в Москве и видели, конечно, много народу.

Скажите, пожалуйста, что говорят о выборах Патриарха? Кого желают и кого

предвидят? "

Я удивился такому вопросу.

- " Владыко, это я должен Вас спрашивать об этом! Ведь это Вы здесь

постоянно живете, а я приезжий".

- " Нет, именно поэтому, что Вы не здешний....и Вы можете больше видеть

и свободнее разговаривать с людьми, Вам много рассказывают. А мы особенно

синодальные архиереи, очень оторваны. Целый день на работе, с народом

встречаемся только на богослужениях, но и там не поговоришь. Что Вы

слыхали? "

Мне пришлось ответить, что большинство людей, с которыми мне пришлось

разговаривать, считают и хотят видеть Патриархом митрополита Пимена и

думают, что он будет избран. Есть сторонники и у митрополита Никодима, но их

меньше, большинство считает, что он слишком молод, а некоторые резко против

него.

Митрополит Алексий был явно доволен моим сообщением.

-" Да, это, правда, - сказал он, - такого молодого Патриарха народ не

хочет, а кроме того, митрополит Пимен пользуется всеобщим доверием за

благочестие и любовь к богослужению. Ценно также, что он монах старой школы,

в нем жива монашеская традиция, а таких сейчас очень мало".

У меня осталось общее впечатление от беседы с митрополитом Алексием,

что он будет всецело поддерживать кандидатуру Пимена. А тем, что, по его

мнению, Патриарх не должен быть молод (как Никодим), он давал понять, что

исключает себя из возможных кандидатов. (Алексий с Никодимом были

ровесники)

Пришлось мне говорить еще с епископом Филаретом (Вахрамеевым)

Дмитровским. Он был вторым заместителем митрополита Никодима по

" иностранному" Отделу Патриархии. Как и все сотрудники митрополита Никодима,

епископ Филарет был всецело за него, но сознавал, однако, что Патриархом

будет Пимен и что сам Никодим это прекрасно понимает.

-" Ну, а как он к этому относится? " - спросил я.

-" Да, может быть внутри и переживает, но не показывает. Вы ведь

знаете, какая у него огромная выдержка" - ответил епископ Филарет.

Было несомненно, что главным, если не единственным кандидатом является

митрополит Пимен и что он, несомненно, будет избран. А митрополит Никодим,

хоть многие ему сочувствуют и говорят о нем, мало вероятно, что он может

быть настоящим кандидатом на избрание.

Но, что меня серьезно встревожило и разочаровало, то что помимо этих

двух имен не было других кандидатов.".Неужто так уж оскудела Русская

Церковь сегодня, что кроме этих двух лиц никого нету? " - не раз задавался я

вопросом и спрашивал об этом других. Как я уже говорил, что ответы были

смущенные, неопределенные и уклончивые... При таких условиях действительно

приходилось выбирать между Пименом и Никодимом, и мой выбор склонялся скорее

в сторону митрополита Пимена, (возраст 60 лет, а не 41, любовь и доверие к

нему церковного народа, большая стойкость в Православии). Но все же

окончательный выбор я откладывал до Собора, " может выявиться третье лицо? ",

так думал я.

Скажу еще несколько слов о сочувствии либерально-церковной

интеллигенции к митрополиту Никодиму. Было бы ошибочным считать его другом

интеллигенции или причислять к " культурным" архиереям, какими являются,

скажем, архиепископ Антоний (Мельников) Минский, архиепископ Леонид

(Поляков) Рижский или архиепископ Михаил (Чуб) Воронежский. Митрополит

Никодим был природного исключительного ума, не лишенный образования,

сравнительной начитанности и богословски умеренно-грамотный. Но подлинной,

глубокой культуры у него не было. К интеллигенции он относился

приблизительно так " как до революции интеллигенция мутила воду и нападала на Церковь, так и сейчас она опять мутит и критикует". Это отношение к себе

чувствовали многие образованные церковные люди, традиционно настроенных

интеллигентов (вроде А.В.Ведерникова и работников Музея Андрея Рублева), и

их симпатии были на стороне митрополита Пимена.

Таковы были в общих чертах итоги моих впечатлений от поездки в Москву

осенью 1970года.