Генезис взглядов на проблемы адвоката-защитника в уголовном процессе

Права и обязанности защитника, правоот­ношения, которые возникают в процессе их реализации, а также выполняемая защитником функция определяют его процессуальное по­ложение. Правильное уяснение процессуаль­ного положения защитника в уголовном деле и его взаимоотношений с обвиняемым имеет большое значение для теории и практики за­щиты в уголовном судопроизводстве, посколь­ку от этого в значительной мере зависит эф­фективность участия защитника в процессе. Этот вопрос неоднократно обсуждался учены- ми-процессуалистами, однако до сих пор про­должает оставаться дискуссионным.

В вопросе о процессуальном положении защитника в теории уголовного процесса вы­деляют следующие проблемы: процессуальная самостоятельность защитника; степень связан­ности его с позицией своего подзащитного; возможность расхождения его с позицией по­следнего в вопросе о виновности и доказанно­сти его вины [27, c. 41].

В прошлом некоторые авторы считали, что защитник в уголовном судопроизводстве есть помощник суда. М.А. Чельцов писал по этому поводу: «... Защитник является помощником суда в установлении всех обстоятельств дела, необходимых для постановления законного и обоснованного приговора» [1, c. 251]. Б. С. Антимо­нов и С. А. Герзон утверждали, что «адвокатура — учреждение, созданное в помощь суду» [3, c. 3]. Близкая к этому точка зрения высказывалась в работах ряда других юристов [23, c. 72].

Это мнение неоднократно подвергалась критике в юридической литературе. Как верно отметил Ф.Н. Фаткуллин, эта точка зрения «не только не раскрывает подлинного положения защитника в уголовном процессе, но и не со­гласуется с законом... Законодательство не знает такой процессуальной фигуры, как по­мощник суда или следователя» [55, c. 124]. Действи­тельно, участие защитника в уголовном деле не зависит от суда, а зависит в большинстве случаев от воли обвиняемого и законодателя.

Несмотря на то, что по процессуальному положению защитник определенным образом содействует осуществлению задач в уголовном процессе, не следует, что его можно рассмат­ривать в качестве помощника этих органов.

Позднее М. А. Чельцов изменил свое мне­ние, указывая, что защитник занимает «поло­жение активного правозаступника подсудимо­го». Но такая позиция не способствует уясне­нию процессуального положения защитника, поскольку остается неясным, каково же поло­жение самого этого «активного правозаступ­ника».

В настоящее время среди ученых-процессуалистов распространены два взгляда на про­цессуальное положение адвоката-защитника.

Нередко защитника рассматривают как представителя обвиняемого. Причем одни авторы считают его только представителем обвиняемого, образующим «вместе с ним одну из двух состязающихся сторон» [50, c. 4]. Другие усматривают две стороны процессуального положения защитника, отмечая, что он «не только представляет подсудимого, но и сам сторона, и в этом качестве представляет не только интересы подсудимого, но и интересы защиты как определенной процессуальной функции» [18, c. 166]. Действие по поручению обви­няемого означает быть его представителем. В пользу этой точки зрения говорят следующие обстоятельства:

1) участие защитника в уголовном процессе обусловлено волей обвиняемого;

2) возможность отказа обвиняемого от за­щитника в любой момент;

3) согласование с обвиняемым основных действий защитника.

Оппоненты, критикуя вышеназванную точ­ку зрения, отмечают, что при подобной трак­товке процессуального положения защитника «понятие защита заменяется понятием пред­ставительства» [4, c. 5], хотя по существу «защита и представительство это два различных, само­стоятельных института, и смешивать эти пра­вовые понятия нельзя» [19, c. 10].

По мнению Ф.Н. Фаткуллина, для характе­ристики положения защитника в уголовном процессе институт представительства никак не приемлем, а ссылка на то, что в уголовном су­допроизводстве этому институту надо придать особый, специфический смысл не может при­ниматься за серьезный аргумент, поскольку принципиальное функциональное назначение таких общих юридических терминов, как пред­ставительство, норма права, полномочие, дис­позитивность, компетенция и т.д., должно ос­таваться неизменным, в какой бы сфере соци­альной жизни они не применялись [55, c. 124].

«Защитника нельзя расценивать как пред­ставителя обвиняемого, — пишет З. Зинатуллин, — ибо непременным условием представи­тельства является переход к представителю всех прав представляемого». В связи с этим о защитнике следует говорить как о самостоя­тельном субъекте уголовно-процессуальной деятельности, наделенном определенными правами и обязанностями, которые отличаются от прав и обязанностей обвиняемого.

По мнению ряда ученых, защитник призна­ется самостоятельным участником процесса, выполняющим особую уголовно-процессуальную функцию — функцию защиты обвиняемого от предъявленного обвинения [52, c. 168] или же еще более широкую функцию ока­зания юридической помощи и охраны закон­ных интересов обвиняемого [13, c. 72].

Первое из этих направлений выражается главным образом в предоставлении или обна­ружении в материалах дела доказательств и юридически значимых обстоятельств, которые могут полностью или частично опровергнуть предъявленное обвиняемому обвинение или хотя бы улучшить положение подзащитного по делу. Второе направление — оказание обви­няемому юридической помощи в защите его процессуальных, имущественных и иных прав. Причем в обоих случаях речь, по существу, идет об обеспечении законных интересов об­виняемого. Именно для защиты этих интересов защитник участвует в уголовном процессе. Защитник не вправе поддерживать никаких незаконных притязаний подзащитного лица, вступать в противоречие с законом и со своим профессиональным долгом в угоду неправо­мерным и надуманным стремлениям обвиняе­мого.

Таким образом, адвокат далеко не полно­стью связан волей своего подзащитного, его мнением при решении принципиальных и так­тических вопросов защиты.

Интересна также точка зрения М. П. Некра­совой по вопросу о процессуальном положе­нии адвоката-защитника. Она рассматривает процессуальное положение защитника как единство трех аспектов: правового, психологи­ческого, нравственного. По ее мнению, в пра­вовом аспекте адвокат-защитник выступает как самостоятельный участник процесса. В психо­логическом и нравственном аспектах просле­живается известная зависимость адвоката об­виняемого от его мнений и желаний [31, c. 49]. Само­стоятельность адвоката вовсе не означает, что адвокат вправе признать те факты и обстоя­тельства, которые отрицает обвиняемый, что он вправе занять позицию, которая находится в резком противоречии с показаниями обвиняе­мого относительно фактических обстоятельств и событий дела [27, c. 42].

Сравнивая защитника как самостоятельного участника уголовно-процессуальной деятель­ности с защитником как представителем обви­няемого, первого иногда рассматривают как атрибут относительной связи между защитни­ком и подзащитным, а второго как атрибут абсолютной связи между ними. Причем срав­нение идет в пользу защитника как самостоя­тельного участника [46, c. 6].

В пользу самостоятельности защитника свидетельствует то, что он сам определяет свою позицию по делу; свободен в выборе тех средств и методов, которые необходимы для выполнения функции защиты. Адвокат на предварительном следствии должен обстоя­тельно изучить материалы дела, выяснить со своим подзащитным его существенные факти­ческие обстоятельства и детали, уяснить пози­цию обвиняемого относительно доказательст­венных и фактических вопросов дела, вырабо­тать предварительную линию защиты. Тща­тельному исследованию должен быть подверг­нут и вопрос о достаточности, полноте и каче­ственности проведенного следствия, правиль­ности юридической оценки материалов дела, целесообразности заявления ходатайств о про­ведении дополнительных следственных дейст­вий, проведении по делу судебных экспертиз, приобщении необходимых документов и мате­риалов [27, c. 43].

Несмотря на то, что адвокат-защитник са­мостоятелен в решении ряда вопросов, это не дает нам права говорить о его полной процес­суальной самостоятельности.

Теория полной процессуальной самостоя­тельности адвоката противоречит самой идее защиты, поскольку она приводит к отрыву за­щиты от ее базы, к созданию конфликта между защитником и подзащитным, что не может быть оправдано ни с точки зрения функции защиты, ни с этической точки зрения.

Характеристика процессуального положе­ния защитника как независимой, самостоя­тельной стороны в уголовном процессе ото­двигает на второй план взаимоотношения за­щитника с обвиняемым, не подчеркивает, что защитник прежде всего помощник обвиняемо­го, тогда как именно в этом особенность его процессуального положения [18, c. 166]. Эта особен­ность учитывается во взгляде на защитника как на представителя обвиняемого. Защитник, являясь представителем обвиняемого, не пре­вращается в покорного слугу своего подза­щитного. Он вправе самостоятельно избирать способы и средства защиты законных интере­сов обвиняемого. Нельзя согласиться и с дру­гой крайностью, в частности нельзя считать защитника помощником суда, который должен содействовать только установлению истины по делу и ни в коем случае не идти на поводу у своего подзащитного.

Встречается в литературе и попытка при­мирить крайние точки зрения по вопросу о процессуальном положении защитника. А. Д. Бойков считает, что «адвокат-защитник соче­тает полномочия самостоятельного участника процесса (выбор средств, методики и тактики защиты) с полномочиями представителя обви­няемого, мнением которого он, безусловно, связан при совершении наиболее ответствен­ных процессуальных действий и выборе ко­нечной позиции по делу» [8, c. 69]. Вряд ли это яв­ляется принципиальной позицией.

Нельзя согласиться с мнением ученых о том, что защитник является юридическим со­ветником обвиняемого или юридически осве­домленным лицом, пользующимся доверием обвиняемого [26, c. 235]. Юридически осведомленным может быть любой гражданин, и от него адво­кат отличается юридической образованностью, профессионализмом, благодаря которым он осуществляет свою защитительную функцию и благодаря которым обвиняемый нуждается именно в помощи такого лица, а не в услугах просто юридически осведомленного лица.

Характер деятельности, предназначение ад­воката, его роль для подзащитного по-разному определяется законодательством ряда зару­бежных государств. Например, шестая поправ­ка к Конституции США предусматривает, что обвиняемый будет пользоваться правом на по­мощь советника для своей защиты. За­щитник в данном случае выступает юридиче­ским советником или советником, а им может быть не только юрист, но и другое лицо. От защитника требуются активные действия, роль советника обрекает адвоката на пассивность, поскольку дачей советов адвокату вряд ли уда­стся оказать эффективную юридическую по­мощь [29, c. 24].

Во французском законодательстве несколь­ко иначе решается вопрос о предназначении адвоката и его роли для подзащитного. Так, согласно ст. 3 Закона Французской Республики от 31 декабря 1971 г., никто, кроме адвокатов, не вправе оказывать сторонам юридическую помощь по уголовным делам [41, c. 126]. Эта форму­лировка обладает явным преимуществом, по­скольку оказание юридической помощи возла­гается на профессионально подготовленного специалиста-адвоката.