Часть вторая 15 страница

В одной из таких кабинок читал газету низкорослый, похожий на бочонок человек с сильными руками и слишком маленькой для грузного тела головой. Лицо его было гладко выбрито, волосы зачесаны назад и набриолинены. Он скорее походил на бразильца, чем на немца, несмотря на правильные черты лица, высокие скулы и орлиный нос. Мужчина попивал пиво из глиняной кружки и курил короткую тонкую сигару.

Краем глаза он заметил, как кто-то проскользнул в его кабинку, но так быстро и ловко, что, когда курильщик поднял голову от газеты, незнакомец уже удобно устроился напротив него.

— Boa tarde [79], — произнес незнакомец.

Человек с сигарой не ответил. Он лишь без особого любопытства посмотрел на гостя.

— Мы можем поговорить по-английски? — продолжил незнакомец. — Мой португальский, увы, вряд ли пригоден для непринужденной беседы.

Курильщик стряхнул пепел с сигареты, затем пожал плечами, словно сомневаясь, состоится ли на самом деле этот разговор.

— Меня зовут Пендергаст, — сообщил незнакомец. — И у меня к вам предложение.

Мужчина с сигарой откашлялся.

— Если бы вы знали, кто я такой, — сказал он, — то не стали бы обращаться ко мне с предложениями.

— Но я знаю, кто вы такой. Полковник Соуза, начальник военной полиции Альсдорфа.

Полковник лишь молча затянулся сигарой.

— Я знаю не только ваше имя, но и кое-что о вас самом. Когда-то вы командовали Batalhã o de Operaç õ es Policiais Especiais [80] — элитным подразделением бразильской военной полиции. BOPE уважают и боятся везде, где бы он ни появился. Но вы оставили эту должность — добровольно, не так ли? — чтобы стать начальником военной полиции Альсдорфа. И меня очень заинтересовал этот ваш шаг. Не хочу сказать ничего плохого про Альсдорф — по-своему очаровательный городок. Но это больше похоже на ссылку, чем на продвижение вверх по служебной лестнице. У вас, вероятно, был выбор — перейти, к примеру, в гражданскую полицию или в федеральную. Но вместо этого…

Пендергаст сделал широкий жест рукой, указывая на интерьер «Хофгартена».

— Вы хорошо изучили мою биографию, — ответил полковник Соуза. — Но хочу вам заметить, сеньор, что это не самый разумный способ вести со мной дела.

— Мой дорогой полковник, я просто подготавливаю почву для своего предложения. Не беспокойтесь, речь пойдет не о бизнесе, дело касается вашей прямой специальности.

Полковник встретил эти слова молчанием. Пендергаст позволил паузе продлиться еще немного.

— У вас есть одно почти уникальное в этой части света достоинство. Вы не замечены в коррупции. Мало того что вы сами не берете взяток, так еще и активно препятствуете подкупу своих подчиненных. Возможно, в этом и заключается одна из причин вашего перехода в полицию Альсдорфа. Я угадал?

Полковник вынул изо рта сигару и затушил ее в пепельнице.

— Мне кажется, вы слишком задержались в этом городе, мой друг. Думаю, вам лучше уехать отсюда самостоятельно, не дожидаясь, пока вам помогут мои люди.

В ответ Пендергаст достал из кармана пиджака жетон ФБР и положил на стол перед полковником. Тот внимательно его рассмотрел и снова перевел взгляд на Пендергаста.

— Вы заходите за пределы зоны своих полномочий, — заметил он.

— Да, и боюсь, что очень далеко.

— Так что же вам нужно?

— Я хочу предложить вам сотрудничество и обещаю, что при удачном исходе оно принесет пользу нам обоим.

Полковник чуть расслабился и прикурил новую сигару:

— Слушаю вас.

— У вас свои проблемы. У меня — свои. Давайте сначала поговорим о ваших. За последние несколько месяцев в Альсдорфе произошла серия нераскрытых убийств. Очень неприятных убийств, судя по тому, что вы скрываете информацию о них от общественности.

Стараясь не выказать удивления, полковник Соуза вытащил изо рта сигару, осмотрел ее и заменил на другую.

— О да, я воспользовался вашими личными файлами, — признался Пендергаст. — Как я уже говорил, мой португальский далек от совершенства, но и этого хватило, чтобы в общих чертах представить ситуацию. По меньшей мере восемь убийств, совершенных в Альсдорфе и его окрестностях за последние полгода, и никаких сообщений о них в местной прессе.

Полковник облизал губы:

— Туризм — основа нашего благосостояния. Эта информация… плохо отразилась бы на туристическом бизнесе.

— Особенно в том случае, если бы в прессу просочились подробности. Часть убийств совершена с особой, пугающей жестокостью. В других случаях убийца действовал второпях — как правило, просто перерезал ножом яремную вену. Я видел фотографии.

Полковник нахмурился, но ничего не сказал.

— И есть еще один момент, который мне самому не очень понятен. Насколько я могу судить, гражданская полиция мало что предпринимает для раскрытия этих убийств.

Взгляд полковника сделался еще более угрюмым:

— Они и не собираются ничего предпринимать. Альсдорф — бедный город. Мы их не интересуем. Все жертвы были campones. Крестьяне. Поденные рабочие. Бродяги.

Пендергаст кивнул:

— Значит, разбираться с этим делом предоставили военной полиции — на основе скудных сведений и улик — и при этом держать все в тайне от туристов и горожан. Проблема, как я и говорил.

Подошла официантка, заменила пустую кружку полковника на полную и спросила у Пендергаста, что он будет заказывать.

— Мне, пожалуйста, то же самое, что и полковнику, — ответил он по-португальски и снова перешел на английский язык: — Позвольте задать вам вопрос. Когда по ночам вы не можете заснуть, думая об этом деле и пытаясь понять, кто же такой этот убийца, куда ведут вас ваши мысли?

Полковник отхлебнул пива и не ответил.

— Мне кажется, я знаю. Они ведут вас вверх по реке в бескрайние джунгли. К месту, которое называется Нова-Годой.

В первый раз за все время разговора на лице полковника появилось по-настоящему удивленное выражение.

Пендергаст кивнул:

— Об этом месте ходит множество слухов, не правда ли? Оно уже полстолетия пользуется дурной славой. Что там происходит, какие люди там живут и что они делают — можно сказать, что об этом шепчется между собой все население Альсдорфа. Слухи о любознательных людях, отправившихся вверх по реке к Нова-Годой… и не вернувшихся обратно.

Официантка принесла пиво для Пендергаста. Он посмотрел на кружку, но даже не прикоснулся к ней.

— Мне еще кое-что известно о вас, полковник. Вы действительно заботитесь об Альсдорфе. Вы всей душой болеете за него. И то, что гражданской полиции нет никакого дела до этих убийств, для вас все равно что кость в горле. Но вы — настоящий солдат. Вы были командиром ВОРЕ. Если вы четко увидите цель, вас не остановят никакие бюрократические препоны. Если бы вы точно знали, что происходит в Нова-Годой, были бы уверены, что убийства — дело рук тамошних жителей, думаю, вы тут же приступили бы к решительным действиям.

Полковник Соуза смотрел на Пендергаста долгим, пристальным, подозрительным взглядом. Потом чуть заметно кивнул.

— Что вы знаете о Нова-Годой? — спросил Пендергаст.

Полковник положил окурок в пепельницу и надолго присосался к глиняной кружке.

— Говорят, что несколько столетий назад монахи-францисканцы основали миссию высоко в горах.

— И что дальше?

— Добрых отцов убили индейцы, — неохотно продолжил полковник. — И тогда миссия превратилась в военный лагерь для португальских солдат, которые в конце концов справились с дикарями. Там устроили плантацию, просуществовавшую до тридцатых годов прошлого века. А после войны там обосновались немецкие беженцы, как и во многих других районах Бразилии.

— Опишите это место.

— Оно находится довольно далеко, и туда почти невозможно добраться, разве что по реке. Немецкое поселение располагается на берегу вулканического горного озера. Посреди озера есть остров, где когда-то и была построена миссия, а после — старинный форт. — Полковник пожал плечами. — Местные жители предоставлены сами себе. Они используют Альсдорф как ворота в большой мир, через которые поступают новости и различные товары, но сами ни с кем не общаются, даже с соотечественниками. — Он на секунду задумался. — Они стараются не привлекать к себе внимание. Больше мне нечего вам рассказать.

Пендергаст задумчиво кивнул:

— Это будет опасное предприятие, практически военная операция. Гражданская полиция, разумеется, ничего не должна о ней знать — ее выполнят ваши люди из военной полиции. И никаких официальных документов. Цель, несомненно, хорошо защищена и тщательно охраняется, потребуется сто человек, а лучше даже больше. Но ничего не предпринимайте без результатов разведки, которой займусь я. Полагаю, если наша операция пройдет успешно, Альсдорф навсегда избавится от повисшего над ним проклятия.

— Вы считаете, что в этих убийствах виновны люди из Нова-Годой? — спросил полковник.

— Я уверен в этом.

— И у вас есть доказательства?

Пендергаст вынул из внутреннего кармана спортивной куртки несколько фотографий с мест преступлений в Нью-Йорке и одну за другой выложил перед полковником. Тот в полной тишине просмотрел их.

— Да, это похоже на наши убийства, — заключил он.

— Фотографии сделаны в Нью-Йорке. Я проследил путь убийцы до Нова-Годой.

— Но при чем здесь Нью-Йорк?

— Это очень длинная история, и я обещаю потом рассказать ее вам. А сейчас нужно заняться делом. Вам достаточно этих доказательств?

— Да, достаточно, — ответил полковник, с отвращением косясь на снимки.

— Тогда у меня есть еще несколько условий. В Нова-Годой находятся два молодых человека. Они близнецы. Ни один из них не должен пострадать — я сам разберусь с ними. Я предоставлю вам их портреты.

Полковник удивленно посмотрел на Пендергаста, но ничего не сказал.

— Там наверняка будет еще один человек — высокий, внушительного телосложения, с коротко стриженными, совершенно белыми волосами. Его фамилия — Фишер. Его тоже никто не должен трогать. Он мой, и я опять же сам с ним разберусь.

В кабинке ненадолго установилась тишина.

— Это все мои условия, — снова заговорил Пендергаст. — Вы хотите услышать, как я планирую действовать?

Пару мгновений полковник сидел неподвижно. Затем на его лице появилась легкая улыбка.

— Думаю, это будет весьма интересно, агент Пендергаст, — произнес он.

Кори смотрела из окна хижины на утренний иней, сверкающий на траве и ветвях деревьев. Лучи бледного зимнего солнца пробивались сквозь клетчатые занавески, от затопленной печи веяло теплом. Возле нее хлопотал Джек, поливая маслом сковородку. Другую сковороду со скворчащим беконом он уже снял с огня.

— А сейчас будут фирменные блины с черникой от Джека Свенсона, — объявил он, обернувшись.

— Давай я тебе помогу, — сказала Кори, поднимаясь со стула.

— Нет-нет!

Джек в измазанном переднике снова повернулся к печи. Кори видела, что поваром он был неважным. Но и она тоже.

— Посиди спокойно, я сам все сделаю.

Не утруждая себя расспросами, он схватил кофейник и наполнил чашку Кори.

— Я не люблю бездельничать.

— Привыкай, — улыбнулся в ответ Джек.

Кори потягивала кофе. Она приехала накануне дневным автобусом и, желая убедиться, что никто за ней не следит, прошла пешком всю дорогу от магазина Фрэнка до хижины отца. Джек был до смешного рад ее приезду. А потом разволновался, когда Кори рассказала ему о своем расследовании.

— Так это правда, что Чарли не разводит клиентов? — спросила она.

Несмотря на всю убедительность его рассказов, Кори все-таки трудно было поверить в кристальную честность продавца автомобилей.

— Насколько мне известно, да, — ответил Джек. — Как-то раз Рикко-старший, позабыв закрыть дверь в кабинет, распекал Чарли за то, что тот не работает по системе. Как он выразился, «подрывает моральный дух». — Он усмехнулся. — Представляешь себе? Честность, оказывается, вредит морали.

— Тогда почему же его не уволили, раз он не желает работать как все?

— Потому что Чарли может их сдать.

Он плюхнул немного теста для блинов на радостно зашипевшую сковородку.

Постепенно Кори начала понимать, что отец пострадал вовсе не из-за своей непорядочности, а, наоборот, из-за абсолютной, бескомпромиссной честности, слегка даже отдающей самолюбованием. Он рассказал, что и с предыдущего места работы — магазина стереофонической аппаратуры — его уволили из-за отказа участвовать в махинациях. Там он тоже грозил пожаловаться в Ассоциацию по поддержке потребительских прав. И в страховом агентстве не задержался по той же причине.

Кори наблюдала за его суетой возле печи. Она не могла не спросить себя, как сама бы поступила в такой ситуации. Согласилась бы участвовать в кредитном мошенничестве? Вероятно, нет. Но, черт возьми, она ни за что бы не стала обращаться к властям из-за таких пустяков, как повышение кредитных ставок на два процента. Банки, ипотечные агентства и компании, работающие с кредитными картами, проделывают подобные мерзости миллион раз в день. Она бы, наверное, просто ушла с такой работы.

Кори снова задумалась, не ошиблась ли она с выбором профессии. Она просто не испытывала какого-то особого удовлетворения при мысли, что преступник будет наказан. В отличие от того же Пендергаста.

Джек с довольным видом подбросил блины на сковородке:

— Полюбуйся, какая красота.

Они и в самом деле были замечательного золотисто-коричневого цвета, с крошечными фиолетовыми пятнами лесной черники. Пожалуй, самое время снимать их с огня.

— А к ним — настоящий кленовый сироп, — объявил Джек и взял со стола маленькую бутылочку. — Значит, у Чарли есть приятель-актер, который согласен прийти туда с микрофоном. Здорово! Как я сам не догадался?

— В суде такая запись не будет принята как доказательство.

— Может быть, и нет. Но стоит им только начать разнюхивать и задавать вопросы, как весь этот грязный бизнес развалится. Нет, это хорошая идея, действительно хорошая.

Зазвонил сотовый телефон Кори.

— Это Чарли.

Она ответила, подключив громкую связь.

— Кори, — задыхаясь от волнения, сказал Чарли. — Вы не поверите. Это невероятно. Мы взяли их за жабры. Нам теперь не нужен даже мой друг. У меня появилась неоспоримая улика — доказательство того, что вашего отца подставили.

— Что? Какое доказательство?

— Вчера, после того как вы уехали, Рикко собрали продавцов на совещание. Всех, кроме меня. После совещания они отправились в «Голубого гуся» — вероятно, чтобы поговорить об ограблении, — оставив меня в демонстрационном зале одного до конца дня.

— И что?

— Рикко-старший что-то забрал из сейфа и не закрыл его как следует. Осталась узкая щель. Я открыл его — просто не мог упустить такую возможность — и нашел внутри конверт с деньгами, около десяти тысяч, с запиской для парня по имени Ленни Отеро. А вместе с ним и написанный от руки отчет этого самого Отеро, где по пунктам расписаны его расходы и гонорар за «операцию», которую он недавно провернул.

— Что за операция?

— Ложное обвинение Джека Свенсона в ограблении банка.

— Там прямо так и сказано? — Кори не поверила собственным ушам.

— Вот подонок! — воскликнул Джек, вскочил со стула и звонко ударил кулаком в раскрытую ладонь.

— Кто это? Ваш отец?

— Да, я включила громкую связь.

— Хорошо. Конечно же, там не сказано прямо, буквально, что Джека подставили. Отчет написан полунамеками, без указания конкретных имен и действий, но между строк все легко угадывается. Отеро даже просит Рикко сжечь письмо после прочтения. Это явная улика, не может быть никаких сомнений.

— Это просто фантастика! — сказал Джек. — Что ты с ним сделал?

— Мне пришлось положить его обратно, но я сфотографировал письмо на камеру своего сотового. Доказательства у меня в кармане. Послушайте, что мы должны сделать дальше. Мы идем в полицию, показываем им снимок и просим как можно скорее сделать обыск в кабинете Рикко. Действительно как можно скорее. Контора открывается в десять, через три часа. Нам остается только надеяться, что Рикко не появится на работе раньше. Кори, мы должны отправиться в полицию прямо сейчас, чтобы они успели получить ордер и осмотреть сейф. По крайней мере, до десяти утра отчет точно будет там. Одному Богу известно, что будет, если мы промедлим. Рикко может выплатить гонорар и сжечь записку.

— Понятно, — растерянно произнесла Кори.

Джек с напряженным лицом стоял рядом.

— Послушайте, Кори, я сейчас приеду за вами. Мы должны отправиться в полицию вместе. Двум сотрудникам поверят быстрее, чем одному.

— Да, но… — Она лихорадочно соображала, как ей поступить.

— Просто скажи ему, где мы, — шепнул Джек. — Ему можно доверять.

Она покачала головой.

— До вас долго ехать? — спросил Фут.

— Чуть больше часа на машине, но…

— Так далеко? Вот засада! Послушайте, я понимаю, что вы не хотите выдавать убежище вашего отца, но у нас совсем нет времени.

— Хорошо. Я выйду вам навстречу. Это в Нью-Джерси. Магазин Фрэнка на Олд-Фаундри-роуд, так все называют это место. Я буду там через час.

— Как вы доберетесь туда без автомобиля?

— Не волнуйтесь, это недалеко от дома. Я успею.

Кори повесила трубку. Джек схватил ее за руки, потом обнял.

— Отлично! — прокричал он. Вдруг выражение его лица изменилось: хижину заполнил едкий дым. — О нет, только не это! Мои блины подгорели!

Пристань Альсдорфа, если ее можно так назвать, тянулась вдоль берега Итажаи-Асу — широкой реки, несущей свои бурые, благоухающие воды из тропических лесов самой южной части Бразилии. Здесь всегда было полно народу: рыбаки, сгружающие улов в большие деревянные тачки; перекупщики, торгующиеся с ними, громко крича и размахивая мятыми купюрами; разносчики льда, катящие на склады тяжелые глыбы; портовые шлюхи и пьяницы; мелкие торговцы, толкающие перед собой тележки, наполненные разнообразной едой: брецелями, чесночными сардельками, жареной говядиной и — что еще более странно — куриными кебабами.

В этой суматохе неожиданно появился чудаковатого вида человек — сутулый, с бородкой-эспаньолкой, в которой пробивалась седина, облаченный в дорожный костюм цвета хаки и с широкополой шляпой на голове. За плечами он нес рюкзак, набитый сачками, ловушками, силками, банками, футлярами, трубками и прочими предметами непонятного назначения. Чудаковатый незнакомец, пронзительно крича на ломаном португальском, пытался пробить себе дорогу сквозь толпу к стоящей на краю причала лачуге с нарисованной от руки вывеской «Aluguel de Barcos» [81]

В лачуге сидел Белмиру Пассос, тощий мужчина в футболке, шортах и шлепанцах, и, дожевывая брецель, следил за его приближением. За спиной у Белмиру на причале стояли лодки, в основном обшарпанные «Каролины» со старыми двигателями «Ямаха», которые он готов был сдать в аренду любому желающему и для любой цели, даже не вполне законной. В первую очередь его услугами пользовались путешественники, чтобы добраться до труднодоступных деревень выше по течению, или рыбаки, чьи собственные лодки пришли в негодность. Иногда попадались и туристы, искатели приключений или любители рыбной ловли. Даже ученые-биологи. Незнакомца Белмиру отнес именно к последним: скорее всего, он из тех, кто приезжает в Санта-Катарину, чтобы наловить экзотических бабочек.

Мужчина, весь кипя от гнева, наконец-то выбрался из толпы рыбаков. Белмиру встретил его радушной улыбкой.

— Эй… eu… quero alugar… хм… barco! Alugar… хм… barco! [82] — прокричал незнакомец, запинаясь и путая испанские слова с португальскими, так что в результате у него получился какой-то свой, новый язык.

— Я говорю по-английски, — спокойно ответил Белмиру.

— Слава богу! — Мужчина сбросил свой груз на землю и, тяжело дыша, оперся на него. — Господи, ну и жара. Я хочу нанять лодку.

— Очень хорошо, — сказал Белмиру. — Надолго?

— На четыре дня или, быть может, шесть. И мне нужен проводник. Я занимаюсь лепидоптерологией [83]

— Чем-чем?

— Собираю и изучаю бабочек.

— Ах, бабочек! А куда вы собрались?

— В Нова-Годой.

От этих слов Белмиру сразу смешался.

— Это очень долгий путь вверх по Риу-Итажаи-ду-Сул, глубоко в тропический лес. Очень опасное путешествие. К тому же Нова-Годой — частная территория. Туда никого не пускают. Нельзя появляться там без разрешения.

— Я никому не буду мешать. И я знаю, как можно договориться с охраной.

Он потер пальцами друг о друга в традиционном жесте, у всех народов изображающем деньги.

— Но почему именно в Нова-Годой? Почему не в национальный парк Серра-Жерал? Там тоже много редких бабочек.

— Потому что в кратере Нова-Годой в тысяча девятьсот тридцать втором году последний раз видели бабочку Королева Беатрис. Считается, что их больше нет. А я уверен, что это не так. И докажу, что я прав!

Белмиру пристально посмотрел на ученого, в глазах которого горел огонь научного фанатизма.

Могла получиться неплохая сделка, если ее правильно провернуть. Даже с риском потерять лодку и нажить серьезные неприятности.

— Нова-Годой. Это будет очень дорого стоить.

— У меня есть деньги! — Ученый потряс толстой пачкой купюр. — Но мне еще нужен проводник. Я не знаком с этой рекой.

Пассос неспешно кивнул. Проводник до Нова-Годой. Еще одна сложность. Но преодолимая. Есть люди, которые ради денег согласятся на что угодно.

— Может быть, вы согласитесь поехать со мной? — спросил любитель бабочек.

Белмиру покачал головой:

— У меня свой бизнес, доктор. — Он не стал добавлять про жену и детей, которых ему не хочется оставлять сиротами. — Но я найду вам проводника. И дам лодку. Мне только нужно кое-кому позвонить.

— Я подожду здесь, — заявил ученый, обмахиваясь шляпой.

Белмиру отошел в дальний угол лачуги и достал телефон. На уговоры кандидата в проводники ушло несколько минут, но алчность в итоге победила страх.

Пассос вернулся с широкой улыбкой на лице. За те деньги, которые он собирался содрать с этого чудака, можно будет купить две хорошие, почти новые лодки.

— Я нашел вам проводника. Его зовут Майкл Джексон Мендонса. — Он остановился, заметив недоумение на лице ученого. — В Бразилии очень любят этого певца и часто называют детей в его честь. У нас тут много Майклов Джексонов.

— Неважно, — сказал биолог. — Но прежде чем я найму его, мне хотелось бы поговорить с этим… э-э… Майклом Джексоном.

— Он скоро приедет. Он хорошо говорит по-английски, потому что долго прожил в Нью-Йорке. А мы тем временем закончим с нашим делом. Лодка обойдется вам в двести реалов в день. Плюс две тысячи залога, который я верну, когда вы возвратите лодку. Разумеется, стоимость услуг сеньора Мендонсы сюда не входит.

Фанатичный ученый, не моргнув глазом, принялся отсчитывать купюры.

Кори Свенсон вышла из хижины и направилась к шоссе короткой дорогой, сильно напоминающей американские горки. Пока она собиралась, отец беспокойно бродил по комнате, надоедая бесконечными советами, предупреждениями и различными указаниями в стиле «если они так, тогда вы этак». Все его будущее зависело от того, смогут ли Кори и Фут осуществить задуманное, и оба они прекрасно это понимали.

Лес был холодный и пустой, голые ветви деревьев бились одна о другую при сильных порывах ветра. Собирался дождь или даже мокрый снег. Кори отчаянно надеялась, что непогода обождет до тех пор, пока они не доберутся до места и не уговорят полицейских сделать обыск в кабинете Рикко. Она поглядела на часы: уже восемь. Осталось всего два часа.

Кори вышла на дорогу и в миле перед собой смутно увидела магазин Фрэнка и судорожно моргающий огнями рекламный щит пива «Будвайзер». Она еще быстрее зашагала по обочине, затем, приблизившись, рассмотрела обычную утреннюю толпу завсегдатаев, курящих сигареты и попивающих кофе. Собравшись с духом, Кори с беспечным видом открыла скрипучую дверь.

— Что желаете? — обратился к ней Фрэнк, расправляя плечи и безуспешно пытаясь втянуть живот.

— Кофе, пожалуйста.

Она села за один из маленьких столиков и снова посмотрела на часы. Четверть девятого. Фут должен приехать не позднее половины.

Фрэнк принес кофе со сливками и сахаром.

Три пакетика сахара и столько же сливок превратили дрянной кофе в почти сносный. Кори выпила его, поставила чашку на стол и попросила повторить.

— Неважная погодка сегодня, — сказал Фрэнк, наполняя ее чашку.

— Да уж.

— Как вы с отцом поживаете?

Кори открыла еще три пакетика с сахаром, высыпала его в кофе и добавила сливок.

— Спасибо, хорошо.

Она не спускала глаз с окна, выходящего на заправку.

— Через несколько дней начнется сезон охоты, — напомнил Фрэнк дружеским тоном. — Обычно охотятся в районе озера. Не забывайте надевать что-нибудь яркое.

— Да, спасибо.

Автомобиль, двигавшийся несколько быстрее, чем следовало, с визгом остановился возле магазина. «Эскалейд-гибрид» с тонированными стеклами — машина Фута. Кори резко поднялась, бросила на стол несколько банкнот и вышла. Чарли открыл забрызганную грязью дверцу, и она села в пахнущий кожей салон. Фут был, как всегда, элегантен, но выглядел немного взволнованным. Не успела Кори захлопнуть дверцу, как он надавил на газ, так что покрышки завизжали по асфальту.

— Я позвонил в полицию Аллентауна, — сказал он, прибавляя скорость. — Рассказал им все. Они сначала отнеслись скептически, но мне удалось их переубедить. Они ждут нас и сразу же отправятся за ордером, если им понравится то, что я покажу. А им должно понравиться.

— Отлично, спасибо.

— Не стоит благодарности. Я забочусь о себе. К тому же я с самого начала был уверен, что вашего отца обвинили несправедливо.

Он помчался еще быстрее, посматривая на радарный датчик на приборной панели. Деревья так и мелькали по обочинам. Машина повернула, покрышки жалобно взвизгнули на вираже.

— Вот зараза! — воскликнула Кори. — Вы пропустили поворот на трассу девяносто четыре.

— Черт возьми, действительно пропустил. — Фут притормозил и сдвинулся к обочине, чтобы развернуться. Он мельком взглянул на Кори. — Пристегните ремень безопасности.

Кори потянулась к двери, чтобы вытащить ремень, потом долго возилась с замком, который умудрился как-то соскользнуть под сиденье. Когда она наконец справилась, то краем глаза уловила какое-то движение за спиной, обернулась и тут же почувствовала, как железные пальцы сжали ей горло, а лицо закрыл платок с удушливым запахом хлороформа.

Однако она ожидала чего-то подобного.

Нащупав перочинный нож, заранее спрятанный в рукаве, Кори резко провела им по ладони Фута и рванулась в сторону. Чарли взревел от боли, схватился здоровой рукой за порезанную ладонь и выронил платок. Кори окончательно освободилась и тут же приставила нож к шее Чарли.

— Попался! — сказала она.

Фут не ответил. Он все еще держался за порезанную ладонь.

— Вы меня совсем за дуру принимаете? — спросила Кори, сильнее надавливая лезвием ему на горло. — Возможно, вам и удалось обмануть моего отца своими сказками про честного простого парня. Но со мной этот фокус не пройдет. Я вас сразу раскусила. Надо же, единственный порядочный продавец в фирме. Слишком уж все замечательно, легко и просто. А главное — этот отчет, словно специально оставленный в сейфе для полиции. Ну и дерьмо!

Быстро, пока он не пришел в себя, она обшарила его карманы, нашла револьвер солидного калибра, вытащила и показала его Чарли.

— Так что же здесь происходит на самом деле? — поинтересовалась она.

Фут тяжело дышал:

— Да все то же. Мошенничество. Только гораздо более вкусное, чем поднятие ставок на жалкие два процента. Если хотите, я могу подключить вас с Джеком.

— Еще чего! Наверное, отец начал что-то подозревать, поэтому вы его и подставили. — Кори повертела оружием у него перед носом. — Думаю, вы уже знали, где находится его хижина. Приехали сюда пораньше, выбрали удобное место и проследили, откуда я вышла на шоссе. — Она глубоко вздохнула. — Теперь о том, как мы поступим дальше. Вы поедете к хижине, а я все время буду держать вас на прицеле. Там вы первым делом расскажете всю правду отцу. Потом мы позвоним в полицию, и вы повторите им ту же историю. Понятно?

Еще мгновение Фут сидел неподвижно, затем кивнул.

— Хорошо. Медленно поезжайте к хижине. И никаких фокусов по дороге, иначе мне придется воспользоваться этой штукой.

На самом деле она ни разу в жизни не стреляла из пистолета. Она даже не была уверена в том, что правильно переключила предохранитель. Но Фут об этом не знал.

Кори отодвинулась подальше от Фута и навела на него пистолет, пока он снова выруливал на шоссе и поворачивал к озеру Лонг-Пайн. В полной тишине они миновали холмы.

За сто футов до поворота к хижине она опять махнула пистолетом:

— Остановитесь здесь.

Фут затормозил.

— Выключайте двигатель и выходите из машины.

Он подчинился.

— Идите к хижине. Я пойду сзади. Сами догадайтесь, что произойдет, если вы попробуете что-нибудь выкинуть.

Фут посмотрел на нее. Несмотря на мороз, капли пота стекали по его необычайно бледному лицу. Бледному и разгневанному. Он зашагал к хижине, и мертвые сухие ветки захрустели у него под ногами.

Кори чувствовала бурный прилив адреналина, сердце ее билось пугающе быстро. Но она справилась со своим голосом и ни разу не позволила ему задрожать. Она повторяла себе, что ей приходилось попадать в переделки и хуже этой, намного хуже. Нужно сохранять спокойствие. Просто не паниковать, и тогда все будет в порядке.