Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
Патентные тролли в интституте интеллектуальной собственности 1 страница
|
|
С развитием рынка в России, все большее значение уделяется институту интеллектуальной собственности. Данная сфера правоотношений имеет свои подводные камни, одними из которых являются «патентные тролли». «Патентными троллями» - прозвали мелкие компании и частные лица, которые тем или иным способом получают в собственность (обычно скупают по дешевке) множество патентов, но вместо разработки товаров и услуг стараются продать их заинтересованным корпорациям по баснословной цене, то есть, попросту говоря, занимаются вымогательством, не выходя за рамки закона.
Жертвами такой деятельности, как правило, становятся крупные успешные компании, которые ведут разработки и продажу комплексные патентные товары, в которых имеется десятки патентоохраняемых объектов. В дальнейшем деятельность патентного тролля осуществляются по следующей схеме. Они отыскивают в производстве таких товаров пробелы, т.е. элементы, которые не охватываются патентами инноватора. Затем тролли авторов подобных разработок и приобретают у них права на соответствующие объекты. Учитывая, что речь идет, как правило, о старых и неликвидных патентах, затраты оказываются минимальными. Наконец, они обращаются с требованием к компании-инноватору выплатить им значительные средства под угрозой инициирования дорогостоящего судебного разбирательства о нарушении исключительных прав. [642]
Однако не все компании идут на такие сделки. Они учувствуют в таких судебных процессах и при наличии квалифицированных специалистов выигрывают дела. Так было и с российской IT компанией Лаборатория Касперского, специализирующаяся на выпуске антивирусного программного обеспечения, чей процесс патентным троллем Information Protection and Authentication of Texas LLC (IPAT) длился 3, 5 года. Говоря об этом деле, следует отметить, что это не просто очередной выигранный компанией судебный процесс, а выигрыш против очень мощной многоуровневой тролльной системы, которая уже давно неоднократно и успешно побеждает многие известные бизнес-структуры.[643]
Вывод из этого таков, что можно и нужно бороться с такими формами вымогательства, в независимости от места нахождения.
Что же касается России, тот тут не все так однозначно. Чаще всего это конкурентная борьба компаний, специализирующиеся в определенной отрасли, либо физические лица, обладающие множеством патентов, обычно не удовлетворяющие такому критерию как промышленная применимость. [644]
Перспективы борьбы в российском правопорядке.
Во-первых, признавать действия таких субъектов как злоупотребление правами.[645] Однако тут возникают противоречия с главой 72 ГК где наоборот указывается, что человек может защищать свое нарушенной право.
Во-вторых, использовать четырехуровневый тест в разъяснениях Высших судов РФ, который предложил Верховный Суд США, для определения необходимости предоставления судебного запрета:
1) причиняет ли истцу непоправимый ущерб отсутствие судебного запрета;
2) являются ли средства правовой защиты, доступные в соответствии с законом, адекватными и достаточными, чтобы компенсировать истцу нарушение его прав;
3) обеспечивается ли баланс тягот истца и ответчика;
4) не нарушается ли общественный интерес.[646]
В-третьих, ограничить возможность получения патента без проведения экспертизы на промышленную применимость и пользу.[647]
Заварухин Илья, студент ЮУрГУ
ПРОБЛЕМА ФАЛЬСИФИКАЦИИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ
В АРБИТРАЖНОМ ПРОЦЕССЕ [648]
Проверка судом достоверности заявления о фальсификации доказательства затруднена в связи с теоретической неразработанностью этого вопроса. Традиционно в юридической литературе под этим термином понимается подделка вещественных доказательств или письменных доказательств[649]. При этом некоторые авторы отмечают, что сам термин " фальсификация" в арбитражном процессе представляется чужеродным, так как арбитражный суд может признать доказательство сфальсифицированным в том случае, если подтверждена вина лица в подделке доказательства с целью введения суда в заблуждение[650]. При таком толковании арбитражный суд принимал бы на себя функции органов дознания и следствия, а в случае признания заявления о фальсификации доказательства обоснованным фактически объявлял бы лицо, представившее сфальсифицированное доказательство, виновным в совершении преступления. В связи с этим предлагается исключить из ст. 161 АПК термин " заявление о фальсификации" и заменить его на " заявление о недостоверности" [651].
При проверке заявления о фальсификации доказательств суд, как правило, назначает судебно-техническую экспертизу документов, криминалистическую экспертизу почерка. Но Арбитражный процессуальный кодекс не дает ответа на вопрос, в каких случаях суд может назначить такую экспертизу по своей инициативе, учитывая, что согласно ч. 3 ст. 109 АПК выплата денежных сумм, причитающихся эксперту, в этом случае производится за счет средств федерального бюджета. Указанная норма не работает, так как нет полноценного механизма ее реализации.[652] Недостаточность урегулирования данного вопроса приводит к критическому снижению уровня вовлеченности лиц, обладающих специальными знаниями в борьбу с фальсификацией доказательств. Эти лица должны играть одну из ключевых ролей в определении подлинности доказательств и в итоговом привлечении виновных лиц к уголовной ответственности.
Главная проблема, связанная с реализацией ответственности за фальсификацию доказательств, состоит в том, что арбитражное процессуальное законодательство не предусматривает порядок уведомления правоохранительных органов об установлении факта фальсификации.[653] Целесообразно реанимировать ст. 141 АПК 1995 г. Она устанавливала, что в случае выявления при рассмотрении спора нарушения законов и иных нормативных правовых актов арбитражный суд вправе вынести частное определение. Частное определение направлялось соответствующим организациям, государственным органам, органам местного самоуправления и иным органам, должностным лицам, гражданам, которые были обязаны в месячный срок сообщить арбитражному суду о принятых мерах[654].
Таким образом, можно сделать вывод о том, что даже спустя 12 лет после принятия Арбитражного процессуального кодекса, один из важнейших вопросов в борьбе с фальсификацией доказательств, а именно процесс взаимодействия арбитражных судов и правоохранительных органов в сфере уведомления о факте фальсификации, абсолютно не урегулирован действующей редакцией АПК РФ. Только дополнительное, более детальное регулирование арбитражным законодательством данного вопроса может обеспечить эффективность борьбы с фальсификацией доказательств.
Зовская Е.С., Студент СГЮА, г. Саратов
ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ РЕФОРМИРОВАНИЯ ГРАЖДАНСКОГО ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСВА В ВОПРОСАХ МЕЖДУНАРОДНОГО ПОХИЩЕНИЯ ДЕТЕЙ [655]
Российская Федерация, как известно, присоединилась к Конвенции «О гражданско-правовых аспектах международного похищения детей»[656]. На сегодняшний день участниками Конвенции являются 87 стран. А федеральным законом от 5.05. 2014 года в ГПК РФ была введена глава 22.2, которая направлена на применение Конвенции. Появление норм, предусматривающих процедуру возвращения похищения детей в Россию, является актуальным новшеством в российском законодательстве, так как такого рода случаи в отношении российских граждан нередки.
Применение норм осложняется несоответствием отдельных положений российского законодательства Гаагской Конвенции и другими проблемами осуществления новелл гражданского процессуального права. К ним в частности, относится неопределенность используемых в конвенции терминов и невозможность применение норм в отношении государств, не признавших Россию ее участницей. Рассматриваться и разрешаться такие дела должны по правилам искового производства с особенностями, установленными международным договором РФ. Можно подумать, что данные нововведения обусловлены не новой категорий дел, а «особым исковым» производством. Так как средством возбуждения дела является заявление, которое должно быть оформлено по правилам предусмотренным статьями 131, 132 ГПК РФ, а не исковое заявление, хотя в тексте законопроекта упоминается такое понятие как истец. Далее если говорить о средствах обеспечения иска то одним из таких является: право суда запретить ответчику изменять место пребывания ребенка поэтому следует временно ограничить выезд ребенка из РФ. По общим же правилам обеспечение иска возможно по заявлению лица.
В соответствии с нововведением судебный процесс инициируется родителем или иным лицом, полагающим, что ответчиком нарушены его права опеки или права доступа, а также прокурором, то есть на них должна быть возложена государственная пошлина. Но в Налоговый Кодекс в соответствии со ст.333.36 освобождает от уплаты истцов, при рассмотрении дел по защите прав и законных интересов ребенка. Так предусмотрено, что заявление должно рассматриваться судом в срок, который не должен превышать 42 дня со дня его принятия. Также предусмотрены определённые особенности на подачу апелляционной и частной жалобы.
Существенным противостоянием идеи присоединения к конвенции стало общественное мнение. Так, например, на интернет-портале «Демократор.ru», являющимся информационным ресурсом общего пользования, был организован сбор подписей против принятия поправок. Государственные деятели обращали внимание на риск и угрозы, связанные с принятием Конвенции. Однако нашлись и те, кто выступил в поддержку нововведений.
Несмотря на присоединение к конвенции и введение поправок в ГПК РФ, на практике применение новых норм пока затруднено, так как существует большое количество неразрешенных вопросов и коллизий, требующих устранения. В большей степени эти недостатки оправданы тем, что дополнения гражданского процессуального законодательства является нововведениями, и многие из них, по нашему мнению, устранимы.
Зубов Я.М., Ильин И.И.,
Курганский государственный университет
Защита тайны переписки, телефонных переговоров, почтовых,
телеграфных и иных сообщений [657]
На фоне недавнего известия об очередном разглашении информации Эдвардом Сноуденом о государственной слежке за жителями (на этот раз - Канады) становится актуальной проблема приватности личной жизни гражданина. Один из способов её обеспечения — шифрование информации, передаваемой между пользователями при переписке. Наше личное общение часто обеспечено существованием глобальной сети интернет, а её инфраструктура разбросана по всему миру, и пути, по которым следуют сигналы, не всегда очевидны. Необходимо осознавать, что электрические импульсы от одного компьютера к другому не доставляются мнимыми высшими силами, а проходят по проводящим каналам, протянутым работниками провайдерских компаний, о скрытых целях владельцев которых обыватель может лишь догадываться. “Чёрные ящики”, которые оказываются в структуре сети провайдера на верхних уровнях её иерархии — одна из выставляемых добрыми инициатив.
Действующее законодательство в сфере информационной безопасности (ИБ) разрабатывалось в начале 90-х годов и только для государственной тайны, с тех пор это законодательство практически не претерпело изменений и, с учетом изменившейся ситуации в области информатизации, в области геополитики и в условиях развития и повсеместного внедрения информационных систем (ИС), в том числе начала подготовки к переходу на универсальную электронную карту (УЭК), не может далее быть эффективным. Существует острая необходимость в совершенствовании нормативно-правовой базы обеспечения информационной безопасности Российской Федерации, включая механизмы реализации прав граждан на получение информации и доступ к ней, формы и способы реализации правовых норм, касающихся взаимодействия государства со средствами массовой информации. В доктрине информационной безопасности Российской Федерации (РФ) подчёркивается: “Закрепленные в Конституции Российской Федерации права граждан на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, тайну переписки практически не имеют достаточного правового, организационного и технического обеспечения. Неудовлетворительно организована защита собираемых федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления данных о физических лицах (персональных данных).”
Как уже упоминалось ранее, повсеместное внедрение ИС помимо плюсов имеет и значительные минусы в области защиты информации (ЗИ). Возрастает угроза нарушения актуальности, целостности и конфиденциальности информации. Например введение планомерное введение УЭК на территории РФ позволит собрать ряд документов на одном физическом носителе: проездной, уникальный электронный идентификатор, страховой номер индивидуального лицевого счёта (СНИЛС), кредитная карта, водительские права. Но существующая нормативно-правовая база недостаточно проработана.
Измайлова К.Э., СГЮА
К вопросу о свидетельском иммунитете в гражданском процессе [658]
Свидетельский иммунитет – особая разновидность судебного иммунитета. В гражданской процессуальной науке высказывается мнение о том, что институт судебного иммунитета находится на начальном этапе своего развития и нуждается в решении разных теоретико-практических вопросов для своего дальнейшего становления. Действительно, и выбранная разновидность иммунитета, права и обязанности свидетелей, пределы их действий являются недостаточно проработанными в законодательстве[659], и в последние годы этот вопрос продолжает оставаться актуальным.
В ст. 51 Конституции РФ[660], ч. 4 ст. 69 ГПК РФ и в различных ФЗ РФ[661] указаны случаи свидетельского иммунитета, существует две категории лиц: те, кого запрещается допрашивать в качестве свидетелей, и те, кто имеет право отказаться от дачи показаний. Следует отметить, что первая группа вообще не должна и не будет свидетелями по делу. Четкий перечень субъектов дан в ГПК РФ. Иначе решен вопрос в КАС РФ[662]: перечень неисчерпывающий; опекун или попечитель, наряду с остальными лицами, тоже вправе не давать показания против своих подопечных. На наш взгляд, гражданскому процессуальному законодательству следует обратить внимание на эти положения КАС РФ; подобная привилегия могла бы возникнуть также у воспитателей и воспитанников[663], дипломатических агентов (в некоторых случаях, с учетом положений соответствующей Венской конвенции[664]). Нужно признать и провозгласить их право (не обязанность) давать показания в суде.
В качестве доказательств по делу свидетельские показания должны обладать достоверностью, а отказ - иметь обоснование и законные основания. Видится, что нотариальное удостоверение письменных показаний как обязательное условие их использования в суде, подтверждение правомерности отказа от показаний с помощью документов, отражающих их статус и активное участие в жизни истца/ответчика (иные свидетельские показания, банковские выписки, чеки и т.п.) и многое другое способствует достижению поставленной цели.
Отсутствие в законодательстве РФ единого подхода к иммунитету порождает различные пробелы, среди которых существенным является следующее. По ГПК РФ медиаторов нельзя допрашивать об обстоятельствах, ставших им известными ввиду выполнения обязанностей, но по одноименному ФЗ РФ[665] медиатор обладает иммунитетом, если соглашением обратившихся к нему сторон не установлено иное. Ввиду этого нужно согласовать нормы процессуального законодательства и специальных нормативно-правовых актов.
Таким образом, свидетельский иммунитет как привилегия в силу закона - возможность дать соответствующие показания, либо отказаться от них. Круг лиц должен стать открытым, поиск путей решения других существующих проблем продолжится. Тогда статус свидетеля, его действия будут более подробно регламентированы, и произойдет совершенствование всего гражданского процессуального законодательства в целом.
Сапожников Д. В., Скоробогатов Д. А.
Курганский Государственный Университет
Правовые проблемы информационной безопасности [666]
В связи с развитием информационных технологий на первый план выходят проблемы правового регулирования узких специальных аспектов кибер-отношений. В связи с этим, тема правовых проблем информационной безопасности наиболее актуальна.
В данной работе мы рассмотрели 5 основных проблем в области права информационной безопасности, а также предложили свои пути решения по каждой из них.
1. Право не охватывает всего многообразия общественных отношений, возникающих во время обработки и распространения информации.Неповоротливый Уголовный Кодекс РФ до сих пор не в состоянии адекватно реагировать на совершаемые кибер-преступления. В отличие от европейского законодательства глава 28 УК РФ рассматривает лишь действия, способные причинить имущественный или материальный вред, а такие деяния, как угрозы, склонение несовершеннолетних к суициду, изготовление и распространение содержащих клевету материалов в сети Интернет никаким образом в УК РФ не квалифицируются. Необходимость внесения соответствующих поправок обсуждается уже несколько лет, но особого успеха не имеет.
2. Право не всегда соблюдает баланс между интересами участников отношений.Здесь стоит отметить 3-х стороннее регулирование Интернета (государство-провайдеры-пользователи). Если в самом начале становления интернет-индустрии в нашей стране ведущими игроками рынка были государство и провайдеры, то сегодня все больше регуляторных полномочий берут на себя сами пользователи.Многочисленные противоречия между сторонами требуют регулирования как на законодательном, так и на уровне инициатив, создания организаций, ассоциаций, способных отразить и учесть интересы всех участников кибер-отношений.
3. Право нуждается в уточнении спорных и нечетких положений и терминов. Для решения данной проблемы необходимо создание эффективной нормативно-правовой базы, способной эффективно регулировать киберотношения. Требуется выработка теоретико-методологических основ. В первую очередь это касается создания специального понятийного аппарата в юриспруденции и его легализации. Необходимо дать научное толкование используемых терминов с учетом их юридической природы.
4. Право включает противоречия и правовые коллизии. В освещении данной проблемы хочется упомянуть дело известной косметической фирмы L’Oreal против интернет-аукциона Ebay (торговля поддельными товарами под брендами, права на которые принадлежат L'Oreal).
5. Право не имеет единого кодекса.На сегодняшний день законодательная база не очень широкая. Проблемы в данной области регулируются ФЗ «Об информации, информационных технологиях и защите информации», а также рядом поправок к данному закону.Существует также Доктрина информационной безопасноти РФ, Стратегия развития информационого общества в РФ.
Одним из ярких путей решения проблем является создание в России первого специализированного государственного арбитражного суда — Суда по интеллектуальным правам, который начал функционировать в Москве 1 июля 2013 года.
Также следует дополнить гл. 28 УК РФ статьями (за Неправомерное завладение компьютерной информацией, Несанкционированное копирование либо иное неправомерное завладение информацией, хранящейся или обрабатывающейся в компьютерной системе, информационно-телекоммуникационной сети), а также необходимо учитывать результаты рассмотрений аналогичных дел и вносить соответствующие поправки в нормативно-правовые акты, формировать единую базу.
Карчагина А.А., ЮУрГУ
Проблемы определения статуса представителя [667]
Институт представительства несомненно является важнейшим средством обеспечения и реализации прав в правоотношении. В настоящее время нет однозначного ответа, что же такое представительство в гражданском процессе, так как этот процессуальный институт объединяет, по сути, очень разные правовые явления.
В данный момент он включает в себя собственно представительство и оказание квалифицированной юридической помощи, что и вызывает множество вопросов.
Следует обратить внимание, что ГПК РФ говорит именно о " представительстве", а не о " представителе". Представитель не имеет своего процессуального статуса и не относится ни к лицам, участвующим в деле, ни к лицам, содействующим осуществлению правосудия. Эта проблема, на протяжении уже долгого времени является предметом научных дискуссий, и многие авторы обосновывают отнесение представителя к лицам, участвующим в деле.
Так, Э.Е. Колоколова определяет процессуальное положение (статус) представителя, производное от процессуального положения личности в гражданском судопроизводстве, как урегулированные гражданским процессуальным правом отношения сторон, третьих лиц, представителя с государством в лице его органов и должностных лиц.[668]
Несколько иную позицию занимает Р.А. Сидоров, утверждая, что судебный представитель - самостоятельный участник гражданского судопроизводства. Его процессуальное положение является сложным: представитель одновременно выступает и как лицо, реализующее данные ему полномочия, и как носитель самостоятельных процессуальных прав и обязанностей, поэтому он не относится ни к лицам, участвующим в деле, ни к лицам, содействующим осуществлению правосудия.[669]
И.А. Табак, говорит о необходимости пересмотра правового понятия " лиц, участвующих в деле" и пересмотра классификации субъектов гражданского процессуального правоотношения. Он предлагает, взять за основу только юридический интерес, всех участников гражданского процессуального правоотношения, кроме суда, разделить на три группы:
1) лица, участвующие в деле (стороны, третьи лица, заявители и другие заинтересованные лица по делам особого производства и по делам, возникающим из публичных правоотношений);
2) участники судопроизводства, выступающие в защиту прав, свобод и законных интересов лиц, участвующих в деле (прокурор, лица, обращающиеся в суд за защитой прав, свобод и законных интересов других лиц или вступающие в процесс в целях дачи заключения по основаниям, предусмотренным ст. ст. 4, 46, 47 ГПК РФ, судебные представители);
3) участники судопроизводства, содействующие правосудию (свидетели, эксперты, переводчики, специалисты).[670]
Я согласна с мнением И.А. Табака, т.к. я думаю, что признание такой классификации позволит определить фактическое и процессуальное положение участников гражданского процессуального правоотношения, а также место гражданского процессуального представителя среди них.
Коньков К.П., студент ЮУрГУ
МЕСТО ПРОКУРОРА В ГРАЖДАНСКОМ ПРОЦЕССЕ [671]
Вопрос о статусе прокурора остается одним из самых дискуссионных в науке гражданского процессуального права. Особенно актуальным данный вопрос являлся при разработке нового Гражданского процессуального Кодекса, однако, и после его принятия остается ряд вопросов неразрешенного характера.
Основной проблемой, которая возникает при установлении статуса прокурора в гражданском процессе, является вопрос о месте прокурора среди иных лиц, участвующих в процессе.
Первой точкой зрения по указанной проблеме, которой придерживаются Н.Полянский и М.Строгович, является признание прокурора одной из сторон (истец) в гражданском процессе, так как иск прокурора, всегда предполагает наличие ответчика, который является стороной по делу, а если есть ответчик, то обязательно должен быть и истец.
Следующая точка зрения, которую поддерживают А.Власов и Н.Чечина предполагает, что прокурор не является стороной в гражданском процессе, так как исходя из функций, возложенных на прокуратуру, осуществляет надзор за законностью в гражданском процессе.
И наконец, третья точка зрения, которой придерживается М.Шакарян которая говорит о том, что прокурор не является субъектом спорного правоотношения и, не имея возможности распоряжаться материальным правом, при предъявлении иска занимает положение истца в процессуальном смысле[672]. Законодатель попытался закрепить точку зрения М.Шакарян в п.2 ст. 45 ГПК РФ, в котором говорится, что «прокурор, подавший заявление, пользуется всеми процессуальными правами и несет все процессуальные обязанности истца, за исключением права на заключение мирового соглашения и обязанности по уплате судебных расходов»[673]. Законодатель, фактически закрепив роль прокурора в качестве одной из сторон судебного разбирательства, пошел на компромисс в вопросе объема полномочий. В результате чего становится невозможным однозначно говорить о роли прокурора, как стороны гражданского процесса, так как его статус и объем полномочий существенно отличаются от правового положения стороны в гражданском процессе.
Все точки зрения, относительно статуса прокурора в гражданском процессе имеют место быть и находят свое отражения, как в нормах Гражданского процессуального кодекса, так и в разработках ученых. По нашему мнению, процессуальное положение прокурора не может быть сведено к положению стороны или третьего лица. На прокурора не распространяются материально-правовые последствия решения суда, даже если суд не удовлетворит его иск. Таким образом, более правильно говорить о статусе прокурора как об особом участнике гражданского процесса, основными задачами которого является защита общественных благ и интересов общества (пусть даже выражающихся в защите прав и свобод человека), охрана правопорядка[674].
В заключение вышесказанного, можно сделать вывод о том, что необходимо внести в действующий Гражданский процессуальный Кодекс ряд норм, которые бы в полной мере отражали статус прокурора, исходя из функций прокуратуры в целом, а также определили бы объем его прав и обязанностей, которые отличали бы прокурора от других участников гражданского процесса.
Копанова Е.А., ЧелГУ
СУДЕБНЫЕ ПРИМИРИТЕЛИ В ГРАЖДАНСКОМ ПРОЦЕССЕ [675]
Новым Гражданско-процессуальным кодексом Российской Федерации предусматривается институт судебных примирителей. Проведем краткий сравнительный анализ судебных примирителей и медиаторов.
Как видно из ФЗ о медиации, к требованиям, которым должен соответствовать медиатор, относится достижение возраста 18 лет, полная дееспособность и отсутствие судимости. Если говорить о требованиях, которые будут применяться к примирителям, то в Концепции[676] пока что об этом говорится очень лаконично: судебным примирителем может выступать судья в отставке, помощник судьи, работник аппарата суда, имеющий высшее юридическое образование. Хотелось бы отметить, что данное положение является очень спорным. Стоит согласиться с мнением В.О. Аболонина[677], который отмечает, что лишняя нагрузка на сотрудников аппарат суда совсем ни к чему. А вот положение о том, что в качестве судебного примирителя может быть судья в отставке юридическим сообществом встречено положительно. В данной идеи законодателя можно увидеть множество очевидных плюсов: проведение процедуры достижения согласия спорящих сторон будет осуществлять человек, обладающий не только высоким уровнем знаний, но также и имеющий опыт в рассмотрении судебных дел; очевидно и то преимущество, что введение подобной структуры способствует «разгрузке» судов[678] (конечно же, если только сам примиритель будет честно и добросовестно относится к своим обязанностям и будет четко видеть цель своей деятельности – достижение консенсуса сторон, их применение, а не поиск виноватого); также, как отмечает Павел Крашенинников, данная процедура будет выгодна тем фирмам, которые дорожат своей репутацией, так как и медиаторы, судебные представители будут обязаны осуществлять свою деятельность конфиденциально.[679]
Самый главный вопрос состоит в том, какими полномочиями должен обладать судебный примиритель. Примирители должны четко знать, что их цель – это найти точки соприкосновения сторон, но ни как не совершение правосудия и поиск виновного. Думается, что это без особых сложностей скорректируется на дополнительных курсах (подобных курсам медиаторов), которые будут организованы для тех, кто хочет стать примирителем.
И еще один вопрос требует разрешения. Сроки. Они не зависят от воли кого-либо. Они проходят, и, соответственно, человек теряет свое право на защиту. Поэтому стоит законодательно уточнить момент о том, что, если, человек обращается к судебному примирителю за урегулированием спора, но стороны все же не смогли достичь согласия, вследствие этого пропущенные сроки будут подлежать восстановлению на том основании, что обращение к примирителю является уважительной причиной пропуска срока. Поэтому человек, имея на руках документ о том, что он проходил процедуру примирения, будет защищен в дальнейшем от каких-либо неприятностей, связанных с пропуском сроков.
В заключении бы хотелось сказать следующее. Так как в основе деятельности медиаторов и судебных представителей лежит одна и та же цель, стоит применять положения ФЗ " Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)" к последним, за исключением тех особенностей, которые были указаны в настоящей работе.
Корнеев К.В., МГЮА Оренбургский институт (филиал).
Проблемные аспекты обращения взыскания на имущество должника и пути их решения [680]
Значение исполнительного производства заключается в том, что оно является одной из главных гарантий защиты прав и законных интересов граждан и организаций, а также является одним из ведущих показателей конечного результата гражданского судопроизводства и эффективности осуществления государством защиты прав и законных интересов граждан и организаций[681]. Еще И.А. Покровский справедливо заметил, «Закон не действует механически, для своего осуществления в жизни он нуждается в живом посреднике, который применит его к конкретным случаям. Таким посредником является суд»[682], а позднее при необходимости и судебный пристав-исполнитель в рамках исполнительного производства[683]. Однако пробелы действующего законодательства об исполнительном производстве крайне дорого обходятся как отдельным субъектам права, так и обществу в целом[684]. Главная проблема обращения взыскания на имущество должника, на наш взгляд – это часто возникающая невозможность удовлетворить требования кредитора-заемщика по причине отсутствия какого-либо имущества у должника. Так, согласно изменениям, внесенным в ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)»[685], основанием для признания физического лица (должника/заемщика) банкротом является наличие задолженности по долговым обязательствам в совокупности на сумму не менее 500 000 рублей.
|
|