В.Г.Белинский о Державине.

Белинский, называя Державина " первым живым глаголом юной поэзии русской", пытался разобраться в истоках этого " поэтического феномена". И как личность, и как поэт Державин привлекал Белинского. Критик не раз возвращался к нему в своих трудах: в " Литературных мечтаниях" (1834), в двух больших статьях " Сочинения Державина" (1843), в цикле статей " Сочинения Александра Пушкина" (1843–1846).

Точка зрения критика на причину уникальности художественного дара поэта менялась. В статье " Литературные мечтания" он, как это ни покажется странным, соотносит демократизм и народность державинской поэзии с " невежеством" поэта. То есть с отсутствием систематических знаний и непросвещенностью в делах литературных. С некоторым недоумением Белинский пишет: " Дивное явление! Бедный дворянин, почти безграмотный, дитя по своим понятиям; неразгаданная загадка для самого себя; откуда получил он этот вещий, пророческий глагол, потрясающий сердца и восторгающий души, этот глубокий и обширный взгляд, обхватывающий природу во всей ее бесконечности, как обхватывает молодой орел мощными когтями трепещущую добычу? " И дальше, характеризуя державинские стихотворения, продолжает: " В них видна практическая философия ума русского; посему главное отличительное их свойство есть народность, народность, состоящая не в подборе мужицких слов или насильственной подделке под лад песен и сказок, но в сгибе ума русского, в русском образе взгляда на вещи. В сем отношении Державин народен в высочайшей степени < …> Вообще надобно заметить, что его невежество было причиною его народности, которой, впрочем, он не знал цены; оно спасло его от подражательности, и он был оригинален и народен, сам не зная того. Обладай он всеобъемлющей ученостью Ломоносова – и тогда прости поэт! "

Мысль критика, вероятно, можно истолковать так: ни у кого специально не учась, Державин невольно избегнул и подражательности. Нет худа без добра! Поэт " для себя не имел никого образцом"; образцов и учителей для него попросту не существовало. И в этом его оригинальность, самобытность и сила. Так рассуждал молодой критик в своей ранней статье. Но позднее сам себя поправил. Нет, он не отказался от мысли о национальной самобытности Державина, о " природности" его дарований, благодаря которым и вся русская поэзия сделала громадный шаг к " переходу от риторики к жизни". Однако объяснил все это несколько иначе, глубже и многостороннее. В понятие таланта непременным условием включил жажду знаний и широкого образования. Критик умел быть самокритичным. Он признается: " Я однажды высказал, или, лучше сказать, повторил чужую мысль, что Державина спасло его невежество, отрекаюсь торжественно от этой мысли, как совершенно ложной; Державин не был учен, но находился под влиянием современной ему учености".

Белинский так далеко простирает эту мысль, что настоятельно советует каждому молодому человеку приобщаться к " современной учености", а изучая литературу русскую, не пройти мимо великого национального поэта Державина. Он пишет: " Я поставил бы долгом и обязанностью всякому юноше не только прочесть, даже изучить Державина, как великий факт в истории русской литературы, языка и эстетического образования общества".