Глава 63

Но больше, чем горожане, досаждала русским полкам, нападая с тыла, черемиса, выезжавшая из лесных острогов: обрушивались они на станы, ночью приводя русских в смятение, а днем убивая их, и хватая воинов живыми, и угоняя конские стада. Когда же нападали на них русские воины, те убегали от них в лесные чащи и горные ущелья и, прячась в тех недоступных местах, спасались.

И был Царь и Великий Князь и все воеводы его из-за этого в печали, ибо очень трудно было добраться до них. Но, уподобившись искренне верующему праведнику и положась на Бога, послал он на них своих воевод: князя Александра Суздальского Горбатого и князя Андрея Курбского со множеством воинов. И пробирались они с большим трудом три дня по плохим дорогам до мест, где обитала черемиса, а затем, двигаясь на юг, обошли кругом овраги те, стремнины и горы и таким образом окружили со всех сторон черемисские укрепления.

И застигла их ночь. Те же, не зная, что окружены, побежали от передовых полков и наскочили на тех, что были| позади. И вскоре победили русские, остроги их разрушили и пожгли, и взяли живыми пятерых черемисских воевод да с ними привели пятьсот добрых черемисинов и жен и детей взяли в плен, сами же воеводы здравы возвратились назад. И перестала черемиса выезжать из лесов.

Пятнадцать тысяч конников черемисских оставили казанцы для нападения на русских воинов и десять тысяч на Волге, в судах. Но от этой судовой черемисы не было русским воинам, ходившим в ладьях разорять казанские села, стоящие по берегам реки, никаких неприятностей: те лишь пытались нападать на запасные ладьи, но безуспешно, ибо были окружены все ладьи по берегу Волги крепким и большим острогом и двое воевод с пищальниками и многими воинами охраняли их от окрестной черемисы, опасаясь нового внезапного ее нападения и смятения в рядах своих воинов. А судовой черемисы не остерегались, ибо не умеет она воевать с русскими на воде. И после тех упомянутых воевод пришел из похода князь Семен другими воеводами, разорявшими казанские земли и за один поход в течение десяти дней взявшими тридцать острогов, больших и малых, в которые убегала черемиса во время боя и, отсиживалась там, спасалась. И много в них перебили черемисы с женами их и детьми, и захватили бесчисленное множество всяких пожитков их и скота. И не потерпели поражения воины русские ни у одного города, ни у одного острога: крепкие остроги сами открывались перед ними и сдавались им — ни луков не приходилось натягивать, ни стрел пускать, ли камней метать, разве что у первого большого острога три дня постояли воины, но и здесь без потери людей.

Острог тот старый, называемый Арским, построен словно укрепленный город: и с башнями, и с бойницами, и людей живет в нем много, и хорошо его охраняют. И не был он ни разу взят — ни в одном бою. Стоит же он от Казани в шестидесяти верстах в труднодоступных местах — непроходимых оврагах и болотах, и можно лишь одним путем подойти к нему и вернуться назад.

Главный же воевода князь Семен понял, что не взять его просто, поскольку много в нем людей — одних бойцов пятнадцать тысяч, и, прикатив к нему пушки и пищали, начал бить по острогу. Князья же арские и вся черемиса, сидящая в нем, возопили и отворили ворота и руки им протянули, ибо Бог вложил страх в сердца их. И взяли их в плен русские. И привели они двенадцать арских князей, и семь черемисских воевод, и лучших земских людей, отобрав триста сотников и старейшин; всех же до пяти тысяч человек.

Царь же и Великий Князь очень обрадовался, и возблагодарил Бога, и воздал почести воеводам, и всех своих воинов похвалил. Пленных до времени повелел беречь и много раз приводить к городу, чтобы они призывали царя и казанцев сдаться ему без пролития крови. Те же плачу и молениям пленных своих не внимали. И прегорько ранило сердца казанцев пленение их, князь же Семен привел их в сильный страх.

Также привел он с собой и многочисленных русских пленников, иные же сами убегали из казанских улусов в русские станы, ибо никто не стерег их. Царь же и Князь Великий повелел всех пленных собирать в свои станы, и держал он их долгое время в шатрах своих, раздавая им пищу и одежду, словно отец чадолюбивый детей своих веселя. И в Русскую землю отослал их в ладьях своих до Василя-города, и оттуда распустил их по своим землям. Страдальцы же те, видя к себе такое милосердие и расположение его — что освободил он их от плена и такой покой и утешение дал им, много слез и молений к господу о нем воссылали за эту заботу его, говоря со слезами так: «О всемилостивый Господь Иисус Христос, Бог наш, услышь нас, молящихся Пресвятому Имени Твоему! Помилуй, Господь, спаси и сохрани раба твоего, Христолюбивого Благоверного Царя нашего, и все его Христолюбивое воинство, и даруй ему победу над врагами его, и увидь его благое милосердие, которое проявил он к нам, нищим пленникам. Воздай же ему, Господи, милостью своей за нас, убогих и нищих, в этой жизни и в будущей!»