Разговор Старух

ВЕДЬМА1. - Здравствуйте!

ВЕДЬМА2. - Здравствуйте. Какая славная ночь!

ВЕДЬМА3. - Вот мы и снова собрались. Как ваше здоровье?

ВЕДЬМА1. - Покашливаю.

Тихо смеются.

ВЕДЬМА2. - Теперь недолго. Он сейчас умрет.

ВЕДЬМА3. - Взгляните на свечу. Пламя синее, узкое и стелется по краям. Уже нет воска, и фитиль догорает.

ВЕДЬМА1. - Не хочет гаснуть.

ВЕДЬМА2. - А когда вы видели, чтобы пламя хотело гаснуть?

ВЕДЬМА3. - Не спорьте! Не спорьте! Хочет оно гаснуть или не хочет, а время идет.

ВЕДЬМА1. - А вы помните его автомобиль? Он однажды чуть не задавил меня.

ВЕДЬМА2. - А его пятнадцать комнат?!

ВЕДЬМА3. - Я сейчас только была там. Меня чуть не съели крысы, и я простудилась от сквозняков. Кто-то украл рамы, и ветер ходит по всему дому.

ВЕДЬМА1. - А вы полежали на кровати, где умерла его жена? Не правда ли, какая она мягкая?!

ВЕДЬМА2. - Да, я обошла все комнаты и помечтала немного. У них такая милая детская. Жаль только, что и там выбиты рамы и ветер шуршит каким-то сором. И кроватка детская такая милая. В ней крысы теперь завели свое гнездо и выводят детей.

ВЕДЬМА3. - Таких миленьких, голеньких крысяток.

Тихо смеются.

ВЕДЬМА1. - А в кабинете на столе лежат игрушки: бесхвостая лошадка, кивер, красноносый паяц. Я немного поиграла с ними. Надевала кивер - он так ко мне идет. Только пыли на них ужасно много, вся перепачкалась.

ВЕДЬМА2. - Но неужели вы не были в зале, где давался бал? Там так весело.

ВЕДЬМА3. - Да, я была там, но, представьте, что я увидела! Темно, стекла выбиты, ветер шуршит обоями...

ВЕДЬМА1. - Это похоже на музыку.

ВЕДЬМА2. - А у стен, в темноте, на корточках сидят гости, но в каком виде, если бы вы знали!

ВЕДЬМА3. - Мы знаем!

ВЕДЬМА1. - И, ляская зубами, лают отрывисто: как богато, как пышно!

ВЕДЬМА2. - Вы шутите, конечно?

ВЕДЬМА3. - Конечно, я шучу. Вы знаете мой веселый характер.

ВЕДЬМА1. - Как богато! Как пышно!

ВЕДЬМА2. - Как светло!

Тихо смеются.

ВЕДЬМА3. - Напомните ему.

ВЕДЬМА1. - Как богато! Как пышно!

ВЕДЬМА2. - Ты помнишь, как играла музыка на твоем балу?

ВЕДЬМА3. - Он сейчас умрет.

ВЕДЬМА1. - Кружились танцующие, и музыка играла так нежно, так красиво. Она играла так.

Становятся полукругом около Человека и тихо напевают мотив музыки, что играли на его балу.

ВЕДЬМА2. - Устроим бал! Я так давно не танцевала.

ВЕДЬМА3. - Вообрази, что это дворец, сверхъестественно красивый дворец.

ВЕДЬМА1. - Зовите музыкантов. Нельзя же хороший бал давать без музыки.

ВЕДЬМА2. - Музыкантов!

ВЕДЬМА3. - Ты помнишь?

Напевают. В то же мгновение по ступеням спускаются те три музыканта, что играли на балу. Тот, кто со скрипкой, аккуратно подстилает на плечо носовой платок, и все три начинают играть с чрезвычайной старательностью.

Но звуки тихи и нежны, как во сне.

ВЕДЬМА1. - Вот бал, как пышно!

ВЕДЬМА2. - Как светло!

ВЕДЬМА3. - Ты помнишь?

Тихо напевая под музыку, начинают кружиться вокруг Человека, манерничая и в дикой уродливости повторяя движения девушек в белых платьях, танцевавших на балу. При первой музыкальной фразе они кружатся, при второй - сходятся и расходятся грациозно и тихо. И тихо шепчут:

ВЕДЬМА1. - Ты помнишь?

ВЕДЬМА2. - Ты сейчас умрешь, а ты помнишь?

ВЕДЬМА3. - Ты помнишь?

ВЕДЬМА1. - Ты помнишь?

ВЕДЬМА2. - Ты сейчас умрешь, а ты помнишь?

ВЕДЬМА3. - Ты помнишь?

Танец становится быстрее, движения резче. В голосах поющих Старух проскальзывают странные, визгливые нотки; такой же странный смех, пока еще сдержанный, тихим шуршанием пробегает по танцующим. Проносясь мимо Человека, бросают ему в ухо отрывистый шепот:

ВЕДЬМА1. - Ты помнишь?

ВЕДЬМА2. - Ты помнишь?

ВЕДЬМА3. - Как нежно, как хорошо!

ВЕДЬМА1. - Как отдыхает душа!

ВЕДЬМА2. - Ты помнишь?

ВЕДЬМА3. - Ты сейчас умрешь, сейчас умрешь, сейчас умрешь...

ВЕДЬМА1. - Ты помнишь?

Кружатся быстрее, движения резче. Внезапно все смолкает и останавливается. Застывают с инструментами в руках музыканты, в тех же позах, в каких застало их безмолвие, замирают танцующие. Человек встает, выпрямляется, закидывает седую, красивую грозно-прекрасную голову и кричит неожиданно громко, призывным голосом, полным тоски и гнева. После каждой короткой фразы короткая, но глубокая пауза.

Человек. - Где мой оруженосец? - Где мой меч? - Где мой щит? - Я обезоружен! - Скорее ко мне! - Скорее! - Будь прокля... (Падает на стул и умирает, запрокинув голову.)

В то же мгновение, ярко вспыхнув, гаснет свеча, и сильный сумрак поглощает предметы. Точно со ступенек ползет сумрак и постепенно заволакивает все. Только светлеет лицо умирающего Человека. Тихий, неопределенный говор Старух, шушуканье, пересмеивание.

Некто в сером. Тише! Человек умер!

Молчание, тишина. И тот же холодный, равнодушный голос повторяет из глубокой дали, как эхо:

- Тише! Человек умер!

Молчание, тишина. Медленно густеет сумрак, но еще видны мышиные фигуры насторожившихся Старух. Вот тихо и безмолвно они начинают кружиться вокруг мертвеца, потом начинают тихо напевать, начинают играть музыканты. Сумрак густеет, и все громче становится музыка и пение, все безудержнее дикий танец. Уже не танцуют, а бешено носятся они вокруг мертвеца, топая ногами, визжа, смеясь непрерывно диким смехом. Наступает полная тьма. Еще светлеет лицо мертвеца, но вдруг гаснет и оно. Черный, непроглядный мрак.

И во мраке слышно движение бешено танцующих, взвизгивания, смех, нестройные, отчаянно громкие звуки оркестра. Достигнув наивысшего напряжения, все эти звуки и шум быстро удаляются куда-то, замирают.

Тишина.