Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Политические идеи П. Я. Чаадаева






Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856) был одно время участником «Союза благоденствия», однако по оставлении воинской службы под воздействием углубленных занятий философией он радикально пересмотрел свое отношение к способам достижения общего блага. Занятия по выработке и формулированию нового мировоззрения потребовали значительных усилий; результатом их стали восемь «Философических писем», написанных в течение 4-летнего затворничества. После публикации первого письма в 1836 г. его автор был объявлен сумасшедшим и подвергнут медицинскому надзору и домашнему аресту. Впоследствии он принимал активное участие в полемике западников и славянофилов и оказал большое влияние на ход и содержание этой полемики. Истолкование особенностей русской истории проникнуто сочетанием теологических и про-грессистских мотивов и аргументов. Главную причину отсталости и застойного существования России он увидел в отсутствии связи между этапами ее истории, а также в отсутствии прогрессивных социальных и культурных традиций. Все это превращало Россию в общество без дисциплины форм, в частности дисциплины логики, права социальных условностей. В сравнении с римско-католической семьей народов Россия как бы отпала от человеческого рода. После критики славянофилами его нелестного отзыва о рабстве на Московской Руси, после обвинений консерваторов в презрительном антипатриотизме Чаадаев признает факт «преувеличения», но отвергает нападки на избранный способ высказывания патриотических чувств. Социально-политическую программу славянофильской школы Чаадаев относил к разряду ретроспективных утопий. Расходясь со славянофилами в оценке «выгод нашего изолированного положения», Чаадаев сближался с теми из них, кто воспринимал застойность как «спасительную неподвижность» в эпоху потрясений. В своих представлениях о путях спасения он был не менее утопичен, чем его оппоненты. Его программа конструировалась с учетом такого же небольшого числа основополагающих факторов (религия, просвещение и облагораживание нравов), как и у славянофилов (община, религия, самодержавие). О европейских революциях 40-х гг. он отзывался как о впадении человечества в варварство и анархию и наступлении эпохи господства «посредственности». В этих условиях он видел призвание России в том, чтобы «дать в свое время разрешение всем вопросам, возбуждающим споры в Европе». О перспективах социализма он заметил не без проницательности, что «социализм победит не потому, что он прав, а потому, что не правы его противники». При всех симпатиях к римско-католическому миру народов, в котором он находил гармоничное соединение религии с политикой, а также с наукой и духом общественных преобразований, он воздавал должное и плодам православия на Руси: здесь плоды составили не наука и благоустроенный быт, а «духовное и душевное устройство человека – бескорыстие сердца и скромность ума, терпение и надежда, совестливость и самоотречение. Ему мы обязаны всеми лучшими народными свойствами, своим величием, всем тем, что отличает нас от прочих народов и творит судьбы наши». Мы призваны, отмечал Чаадаев, быть настоящим совестным судом по многим тяжбам, которые ведутся перед великим трибуналом человеческого духа и человеческого общества. В число собственных заслуг перед Россией он включал «любовь Отечества в его интересах, а не в своих собственных», а также свое стремление вместо «представительства идей» обзавестись своими собственными идеями. Его обобщения русской и всеобщей истории благотворно повлияли на аналогичную работу в среде западников и славянофилов, а также на позицию маркиза де Кюстина, автора книги «Россия в 1839 г.». Его размышления о роли и судьбах церковной жизни на православном Востоке и католическом Западе были подхвачены и продолжены Вл. Соловьевым. Некоторые его взгляды и оценки были усвоены в народничестве через посредство Герцена, особенно мысль о своеобразных свойствах русского народа.

 

 

42. Политико-правовые воззрения западников и славянофилов.

 

 

На рубеже 30-40-х гг. в среде дворянской интеллигенции сложились два течения общественной и политической мысли под условными наименованиями славянофилов и западников, которые в лучших традициях русских просветителей и реформаторов обсуждали вопросы исторических судеб России, ее места и роли среди других народов, особенности ее политического и правового опыта в сравнительно-историческом сопоставлении с опытом Европы и народов Востока.

Начальным событием в разработке идей ранних славянофилов считается обмен в 1839 г. рефератами между Александром Степановичем Хомяковым (1804–1860) и Иваном Васильевичем Киреевским (1806–1856) по вопросу об историческом опыте старой и новой России. Эти два реферата разошлись затем в списках под названиями «О старом и новом» и «В ответ А.С. Хомякову». Славянофилы выдвинули ряд новых идей и положений при оценке прошлого и современного опыта России, в частности о необходимости переоценки опыта допетровской Руси, о значении крестьянской общины, местного самоуправления, о роли государственного начала и о соотношении закона и обычая в рамках их общей концепции народознания. Они были безусловными противниками и критиками крепостного права. Крепостное состояние, по мнению Хомякова, введено Петром. Фактическое рабство крестьян существовало до этого в обычае и не было признано в законе. Только в правление Петра «закон согласился принять на себя ответственность за мерзость рабства, введенного уже обычаем». Таким образом, закон «освятил и укоренил давно вкрадывавшееся злоупотребление аристократии».

В ответном обращении к Хомякову Киреевский отметил неправильность постановки вопроса: была ли прежняя Россия хуже или лучше теперешней, где «порядок вещей подчинен преобладанию элемента западного». Общественное устройство России имело многие отличия от Запада. Заслугу в выработке общинных обычаев, которые заменяли законы, Киреевский всецело относил к церквям и монастырям. Последние он именует также «святыми зародышами несбывшихся университетов». Общий вывод Киреевского, как и Хомякова, сводился к тому, что в истории России действительно присутствует «взаимная борьба двух начал» и связана она с желанием «возвращения русского или введения западного быта», однако эта борьба все же поневоле предполагает «что-то третье». Двумя насущными и перспективными задачами в области внутренней политической жизни славянофилы считали отмену крепостного рабства и проведения нового разделения труда между государственной властью (самодержавием) и общественностью (народом).

Основной тезис другой программной задачи был сформулирован Константином Сергеевичем Аксаковым в записке «О внутреннем состоянии России», представленной императору Александру II в 1855 г. Современное состояние России характеризуется внутренним разладом, прикрываемым бессовестной ложью. Правительство и «верхние классы» чужды народу, их взаимные отношения не дружественные, они не доверяют друг другу: правительство постоянно опасается революции, народ склонен в каждом действии правительства видеть новое угнетение. Общий вывод автора гласил: «Царю – сила власти, народу – сила мнения». Народ русский не желает править, он ищет свободы не политической, а нравственной, общественной. Истинная же свобода народа возможна только при ограниченной монархии. Видными представителями западников были К.Д. Кавелин и Б.Н. Чичерин, которые со временем эволюционировали в сторону либерализма и стали идейными предтечами конституционных демократов начала XX столетия.

 

 

43. Политико-правовое учение марксизма.

 

 

Генезис учения Маркса и Энгельса о государстве и праве был подготовлен и стимулирован совокупностью экономических и общественно-политических событий западно-европейской истории первой половины XIX в. Свои итоговые суждения относительно состояния современного им западно-европейского общества создатели марксизма изложили в «Манифесте Коммунистической партии» – программе Союза коммунистов. Капитализм, победивший в этом обществе, достиг, по их мнению, пика, предела своего развития и более не может справиться с теми могущественными средствами производства и обмена, которые вызрели в лоне буржуазных отношений. Последние стали явно мешать приращению производительных сил, превратились в тормоз социального прогресса. Буржуазия выковала не только оружие, несущее и смерть, но также породила людей, которые направят это оружие против нее, – современных рабочих, пролетариев. Сама она более не способна оставаться господствующим классом. Капитализм как тип социальной организации окончательно исчерпал себя. Классовая борьба пролетариев против буржуазии приближается к развязке. Ближайшая практическая цель пролетариев, консолидирующихся в самостоятельный класс, – ниспровержение господства буржуазии, завоевание политической власти. Такой суммарной оценки буржуазного строя, состояния западноевропейского общества середины и второй половины XIX в. Маркс и Энгельс держались на протяжении всего своего дальнейшего творчества. Разумеется, в эту оценку время от времени вносились определенные коррективы, дополнения и т. п. Однако два момента оставались в ней неколебимыми. Во-первых, убеждение, что наконец-то создана превосходящая все остальные учения действительная наука об обществе и получено истинное знание капитализма как такового, капитализма как общественно-экономической формации. Во-вторых, капитализм, наличествовавший тогда в передовых буржуазных странах, в основном готов для социалистической революции и стоит почти накануне ее совершения. Близким умонастроению Маркса и Энгельса пришлось исследование «анатомии» и «физиологии» государственно-организованного общества, которое проделал Руссо. Их интерес вызвали его взгляды на демократию как на норму политического бытия индивидов, соединившихся для совместной жизни и деятельности в единое общество. По Руссо, сердцевина демократии – принцип народного суверенитета, верховенства и полновластия народа в государстве. Марксистская политико-юридическая концепция складывалась не без влияния воззрений выдающихся французских историков эпохи Реставрации О. Тьерри, О. Минье, Ф. Гизо и др. Эти ученые сумели реалистически взглянуть на факты тесной зависимости государственного строя, правовых установлений от материальных условий общественной жизни, от происходившей в истории борьбы классов. Они полагали: политические институты, юридические нормы создаются обществом, являются отражением общественного строя, первичного по отношению к ним; порожденные обществом политико-правовые учреждения потом начинают сами воздействовать на социальную жизнь, видоизменять ее. В большей мере оказались созвучны идеологическим представлениям Маркса и Энгельса развитые упомянутыми историками положения о классах и классовой борьбе. Вот некоторые из них. Общество глубоко расчленено на классы, отличающиеся друг от друга социальными, имущественными, правовыми признаками. Каждый из классов непременно стремится поставить у власти требуемое ему правительство. Доминирующий в хозяйственной жизни страны класс должен быть гегемоном также в государстве, так как интересы собственности – важнейшие и преобладают над остальными потребностями; никакие политико-юридические резоны не выдерживают конкуренции резонов собственности.

 

44. Политические идеи Г. Спенсера, Ф. Ницше.

 

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.